По стопам

      Большой зал традиционно встретил учеников во всей красе. Сколько бы лет не прошло, Офелия каждый раз словно в первый проходила через дубовые двери и зачарованно смотрела на зачарованный потолок.       Празднество в честь начала учебного года проходило в своем стандартном стиле. Распределяющая шляпа пропела ежегодное наставление, затем необычайно быстро прошла церемония распределения первокурсников (их в этом году прибыло меньше, чем обычно). Позже настало время ужина. Ученики за столом слизерина, за которыми сидела и Офелия, с аппетитом принялись за индейку и шоколадный пудинг. Кто-то попутно обсуждал новоприобретенную метлу, кто-то рассказывал о своей поездке в Америку, а кто-то скучающим видом ковырялся в тарелке с жареным картофелем. Этим кем-то был Драко Малфой.       Когда добрая половина вкусностей была съедена, настало время для традиционной речи Дамблдора. Офелию отвлек какой-то новоприбывший первокурсник с вопросом о том, каким образом бокалы сами наполняются тыквенным соком, поэтому внимание к словам директора она обратила не сразу.       —…а школьный смотритель, мистер Филч, просил меня объявить о категорическом запрете на любые шуточные товары, приобретенные в магазине под названием «Всевозможные волшебные вредилки», — снисходительно сообщил Дамблдор, — желающие играть в команде своего факульте­та по квиддичу, записывайтесь у деканов факульте­тов, как обычно. Кроме того, нам требуются новые комментаторы, желающие пусть также записываются у деканов.       Офелия вспомнила забавного парнишку, Ли Джордана, все эти годы традиционно и довольно небеспристрастно комментирующего матчи в пользу Гриффиндора. Тот выпустился в прошлом году и, насколько знала девушка по рассказам близнецов Уизли, подался в Магическое радио.       Тем временем Дамблдор продолжил:       — В этом году мы рады представить вам нового пре­подавателя. Профессор Слизнорт — мой бывший коллега, согласился снова преподавать у нас зельеварение.       — Зельеварение?       — Зельеварение?!       — Слово эхом разнеслось по Большому залу. Уче­ники переспрашивали друг друга, сомневаясь, пра­вильно ли они расслышали.       — Тем временем профессор Снейп, — Дамблдор повысил голос, перекрывая ропот в зале, — возь­мет на себя обязанности преподавателя по защите от Темных искусств.       Дамблдор прокашлялся. Реакция студентов была вполне предсказуема: по всему залу обсуждали поразительное известие о том, что Снейп наконец-то дождался исполнения своей заветной мечты.       Словно не замечая, какую сенсационную но­вость он только что сообщил, Дамблдор ничего боль­ше не сказал о перемещениях в штате преподавате­лей. Выждав, пока установится абсолютная тишина, он заговорил снова:       — Далее… Как известно всем присутствующим в этом зале, лорд Волан-де-Морт и его сторонники снова действуют в открытую и собирают силы.       При этих словах Дамблдора молчание сделалось натянутым, как струна. Офелия оглядела стол слизерина, но особых реакций не заметила. Малфой все также удерживал в возду­хе вилку при помощи волшебной палочки, как буд­то речь директора школы не заслуживала его вни­мания.       — Мне хотелось бы всячески подчеркнуть, на­сколько опасна сложившаяся ситуация и насколько важно, чтобы каждый из нас заботился о безопас­ности Хогвартса. Магическая охрана замка за лето была усилена, у нас появились новые, более мощные средства защиты, но тем не менее все мы, и ученики, и преподаватели, должны быть крайне осторожны и не допускать ни малейшей беспечности. Поэтому я прошу вас, в целях безопасности соблюдайте все ограничения, о которых будут говорить вам учи­теля, пусть даже это покажется вам обременитель­ным, и в особенности строго выполняйте правило о запрете ученикам выходить после отбоя из своих спален. Заклинаю вас — если заметите что-нибудь необычное или подозрительное в замке или за его пределами, немедленно сообщайте об этом кому-либо из преподавателей. Я верю и надеюсь, что вы будете постоянно помнить о своей безопасности и о безопасности других учеников, — голубые глаза Дамблдора обвели взглядом зал, и он снова улыбнулся, — но сейчас вас ждут уютные, теплые постели, и главная ваша зада­ча на данный момент — хорошенько выспаться пе­ред завтрашними уроками. А потому давайте скажем друг другу: «Спокойной ночи!».       Как всегда, с грохотом начали отодвигаться ска­мьи, сотни учеников потянулись из Большого зала по своим спальням.       На следующий день во время завтрака Офелия успела переброситься несколькими словами с Гарри, Роном и Гермионой. Оказалось, что в этом году у них будут общие уроки зельеварению, защите от темных искусств и уходу за магическими существами.       На самом деле в конце прошлого года, не сдав СОВ на желанные «выше ожидаемого», Офелия уже попрощалась с мечтой стать мракоборцем. Однако когда МакГонагалл сообщила, что Слизнорт принимает на подготовку к ЖАБА студентов с оценкой «удовлетворительно», подумала «чем черт не шутит».       С аппетитом съев яичницу и выпив апельсиновый сок (Офелия не любила тыквенный), в компании знаменитой троицы девушка отправилась в подземелья. В кабинете непривычно клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи. В огромных котлах то и дело что-то кипело и буль­кало. Офелия хотела сесть рядом с гриффиндорцами, но затем вспомнила просьбу Ремуса и приземлилась рядом с Теодором Ноттом. Среди остальных слизеринцев он казался девушке наиболее приветливым и вдумчивым.       — Не против, если я сяду рядом? — спросила Офелия у Нотта.       Парень пожал плечами, будто даже не заметив ее присутствия. Он был занят рассматриванием котла с золотистой жидкостью, от которого шел самый заманчивый аромат. Офелии он напомнил одновременно запах ванили, сена и дождя. Девушка поймала себя на том, что дышит глубоко и медленно, и пар от зелья по­немногу наполняет ее до краев, словно чудесный напиток. Ее охватило ощущение невероятного до­вольства. Позже Слизнорт объяснил, что это очень мощное приворотное зелье.       К концу занятия Офелия сделала вывод, что, в общем-то, несмотря на то, как о Слизнорте отозвались Драко, Блейз и Панси в Хогвартс-экспрессе, старик оказался профи своего дела и очень зрелищно провел занятие.       Однако не так зрелищно, как Снейп провел Защиту от темных искусств.       Кабинет ЗОТИ в этом году кардинально поменял свой облик. От былых розовых занавесок не осталось и следа, на всем отчетливо был виден отпечаток личности Снейпа. В комна­те было темнее, чем обычно, потому что окна были зашторены и класс освещался свеча­ми. На стенах красовались новые картины, в основ­ном изображавшие людей в мучениях, со страшны­ми ранами или невероятно искаженными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно огля­дываясь на зловещие картины. Некоторые даже с ужасом ожидали, что что-то подобное может случиться с ними прямо на уроке. На Невилла было больно смотреть.       Офелия, в отличие от многих других студентов, не боялась угрюмого требовательного профессора, а в каком-то роде даже восхищалась им. Пусть девушка была полным профаном в зельях и трансфигурации, зато в защите от темных искусств на курсе ей равных практически не было.       — Я не велел вам достать учебники, — сказал Снейп, закрыв дверь и остановившись возле учитель­ского стола, — пока что просто послушайте меня. И попро­шу не отвлекаться.       Его черные глаза прошлись по лицам учеников.       — Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому пред­мету. Естественно, у каждого из этих преподавате­лей были свои задачи и свои методы. При таком бес­системном обучении меня удивляет, что многие из вас все-таки наскребли проходной балл на экзаме­не СОВ по данному предмету. Еще больше меня уди­вит, если все вы справитесь с объемом работы на уровне ЖАБА, значительно более углубленном и об­ширном.       Снейп двинулся вдоль стены в обход класса. Те­перь он говорил, понизив голос, и ученикам прихо­дилось выворачивать шеи, чтобы видеть его.       — Темные искусства, — говорил Снейп, — много­численны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бо­роться с ними — все равно что сражаться с много­головым чудовищем. Отрубишь одну голову — на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим об­личья, и уничтожить его невозможно.       Офелия полностью разделяла взгляды профессора. Защита была ее любимым предметом во многом именно благодаря «непостоянности и неуловимости». Тем временем Снейп продолжил чуть громче:       — Следовательно, ваша защита должна быть такой же изобре­тательной и гибкой, как те Искусства, которые вы тщитесь одолеть. Эти картины, — он на ходу мах­нул рукой в их сторону, — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус (он указал на изображение волшебни­цы, скорчившейся и кричащей от боли), испытав­шим поцелуй дементора (на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами) или спрово­цировавшим нападение инфернала (кровавая каша на земле).       — Значит, инферналы действительно появи­лись? — тоненьким голоском спросила Парвати Патил.       — Это уже точно известно, он их использует? — присоединился Дин Томас.       — В прошлом Темный Лорд использовал инферналов, — ответил Снейп, — а значит, имеет смысл ис­ходить из предположения, что он может использо­вать их снова. Итак…       Он двинулся вдоль противоположной стены, воз­вращаясь к учительскому столу, и снова ученики, как завороженные, провожали его глазами. Темная ман­тия развевалась у него за спиной.       —…полагаю, вы абсолютно незнакомы с невер­бальными заклинаниями. В чем состоит преимущес­тво невербальных заклинаний?       Гермиона и Офелия практически одновременно подняли руки. Последняя не сомневалась, что профессор выберет ее, ведь Снейп всегда симпатизировал студентам своего факультета.       — Очень хорошо. Мисс Морган!       — Противник не знает заранее, какое именно за­клинание вы собираетесь осуществить, — сказала она, — это дает вам преимущес­тво во времени.       — Действительно, тот, кто овладеет умением колдовать, не выкрикивая во все горло за­клинания, получает выигрыш во времени и возмож­ность застать противника врасплох. Разумеется, это подвластно не всем волшебникам. Здесь важную роль играет способность сосредоточиться и сила духа, которой наделены далеко не все.       Офелия поймала себя на мысли, что Снейп — настоящий профессионал. Раньше она считала, что лучше Люпина материал объяснить не сможет никто. Теперь же девушка завороженно ждала продолжения занятия.       — Сейчас, — снова заговорил профессор, — вы разде­литесь на пары. Один партнер попытается без слов навести порчу на другого. Другой будет пытаться, также молча, отвести от себя порчу. Приступайте.       Офелия выбрала себе в пару Гермиону. Обе девушки довольно быстро смогли выполнить задание, после чего Морган получила десять очков, а Грейнджер надменный взгляд.       Внезапно Офелия услышала голос Снейпа рядом с Гарри и Роном. Последний весь побагровел, крепко сжав губы, чтобы случай­но не поддаться соблазну прошептать заклинание. Гарри высоко поднял волшебную палочку, готовый в любой момент отразить заклятие, которого, похо­же, ему не суждено было дождаться.       — Какое убожество, Уизли, — сказал профессор, понаб­людав за ними некоторое время, — дайте-ка я пока­жу, как это делается…       Снейп так быстро взмахнул волшебной палочкой, целясь в Гарри, что последний среагировал чисто маши­нально. Напрочь позабыв о невербальных заклина­ниях, он завопил:       — Протего!       Щитовые чары получились такими мощ­ными, что Снейп отлетел назад и врезался в сосед­нюю парту. Весь класс оглянулся и теперь смотрел, как профессор, злобно нахмурившись, поднимается на ноги.       — Вы помните, что мы сегодня занимаемся не­вербальными заклинаниями, Поттер?       — Да, — сдавленно ответил Гарри.       — Да, сэр.       — Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор.       Несколько человек ахнули. Слизеринцы заулюлюкали. Рон, Дин и Симус одобритель­но заулыбались за спиной у Снейпа.       — Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снейп, — наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого… даже и от Избранного.       Офелия еще долго не могла сдержать улыбки. Она, конечно, уважала Снейпа, но шутка вышла богическая. По пути на обед Рон все еще давился от смеха:       — Это было классно, Гарри!       — Не надо было тебе этого говорить, — провор­чала Гермиона, хмуро взглянув на Рона, — что тебя дернуло?       — Мне показалось, он хотел наслать на меня порчу! — вскипел Гарри, — и во­обще, как это Дамблдору пришло в голову отдать ему уроки по защите? Слышала, как он разливался о Темных искусствах? Он их просто обожает! Прямо такие они все изменчивые да многогранные…       — Знаешь, — встала Офелия на защиту профессора, — а я как раз по­думала, что он говорил совсем как ты во время собраний ОД.       — Как я?!       — Да, когда ты нам рассказывал, что это такое — сразиться с Волан-де-Мортом. Ты говорил, что тут мало просто заучить кучу заклинаний, сказал: мож­но рассчитывать только на самого себя, на свои мозги, на свою храбрость… Так ведь примерно то же самое говорил и Снейп, верно? Что, по сути, глав­ное — быть храбрым и быстро соображать.       — Уверен, сальноволосый имел в виду другое, — промычал Рон.       — Он — блестящий учитель, — настаивала Офелия.       — Он — маньяк, — парировал Поттер.       — У тебя просто личная неприязнь, Гарри, согласись.       — Да он всех ненавидит. Тебе не понять, ты же…       — Я же кто? — подняла брови Морган, — из слизерина?       — Я не то хотел сказать, — начал было оправдываться Поттер.       — Зато то подумал, — заключила Офелия.       Девушку больно кольнула обида, она не ожидала услышать такие слова от человека, которого считала другом.       После обеда у Офелии было окно, поэтому девушка решила прогуляться до своего любимого места в замке — фонтана во внутреннем дворе школы. Его украшали заколдованные статуэтки ангелочков с арфами, которые вполне реально играли на инструментах. Мелодия обыкновенно бывала очень расслабляющей и умиротворяющей.       Девушка была приятно удивлена найти у фонтана Артура. Парень сидел на бортике и что-то увлеченно записывал в дневник.       — О чем, мой друг, задумался, о чем мечты твои? — пропела Офелия и присела рядом.       Парень лениво оторвался от блокнота и взглянул на девушку. День выдался на редкость солнечным, при солнечном свете обыкновенно янтарные глаза парня становились медовыми и замечательно сочетались с вязаным шарфом цвета слоновой кости, который Офелия подарила ему на прошлое Рождество.       — Да так, черкаю кое-что, — парень привычным движением смахнул с глаз челку.       — А почему не на курсах по подготовке к ЖАБА? Ты же так ничего не сдашь.       — А я и не собираюсь. Я — артист, мне никчему, — Диггори нарочито театрально закинул край шарфа за спину.       — Не артист, а аферист! — засмеялась Офелия, — ты обещал мне показать свои рисунки. Еще очень давно между прочим!       Девушка потянулась за знаменитым дневником, но парень хитро улыбнулся и захлопнул книгу.       — А ты обещала мне спеть перед публикой. У тебя замечательный голос.       — Ну вот опять ты начинаешь, — вздохнула девушка, деловито закинула непослушные вьющиеся волосы назад и сделала глубокий вдох, — только вы, о избранный мистер Диггори, так считаете.       — Не только, — уверенно ответил парень, — слышал как Паркинсон с подругами обсуждали, как ты в душе поешь.       — Ага, мочалка и мыло от меня в восторге, — захохотала девушка, — и вообще, с каких это пор ты подслушиваешь разговоры слизеринок?       — Ревнуешь? — широко улыбнулся Диггори.       — Вот еще! — фыркнула Офелия.       Какое-то время двое сидели, наслаждаясь лучами осеннего солнца. Легкий ветер приносил запах луга со стороны поля для квиддича. Обыкновенно во внутреннем дворе было невероятно людно, но сейчас, когда добрая часть школы находилась на занятиях, тишину нарушали лишь умиротворяющие звуки арфы.       — У тебя скоро день рождения, — вдруг произнес Артур, — мы должны устроить пикник на берегу озера, пока еще не слишком холодно.       — Пообещай, что покажешь свои рисунки, — ответила Офелия, будто напрочь проигнорировав замечание о празднике.       — Так уж и быть, подарю тебе один на день рождения, — закатил глаза парень.       — Так-так, глаза закатывать — моя фишка, — засмеялась Офелия, заметно воспряв духом.       — Только тебе придется попозировать.       — Что? — подняла брови девушка.       — Я хочу нарисовать тебя с натуры. Если ты не против, — пожал плечами Диггори, и непослушный конец шарфа снова упал с его плеча.       Парень внимательно посмотрел на Офелию своими сверкающими медовыми глазами, после чего та ответила:       — Ну как тебе можно отказать, негодник, — широко улыбнулась она, поправила шарф Артура и, положив голову ему на плечо, умиротворенно продолжила наслаждаться лучами осеннего солнца.       Вряд ли хоть кому-то мог не понравиться вид, открывающийся с Часовой башни Хогвартса. В хорошую погоду, стоя на самом верху, можно было с удовольствием наблюдать за внутренним двориком и фонтаном с ангелочками, а иногда возможно было даже различить звуки арфы.       Увиденное не понравилось только одному человеку. Обладателю серых глаз.