По стопам

      — Я смог! Я починил исчезательный шкаф! — сказал Драко Офелии, только-только вернувшейся из Больничного крыла.       Было уже довольно поздно. Двое сидели на диване в пустой гостиной слизерина и поедали шоколадных лягушек. Морган даже не догадывалась, насколько голодна до этого самого момента. Она была сильно измотана событиями последнего дня, ей было абсолютно необходимо сладкое. Ремус бы одобрил.       При мысли о Люпине Офелии вдруг стало невыносимо грустно.       Починка шкафа означала только одно — Дамблдора вот-вот не станет. Она вдруг поняла, что все это время не осознавала неизбежности приближающегося события. Так не вовремя в ее голове начали возникать воспоминания: вот Дамблдор приветствует их, студентов-первокурсников, вот он объявляет о Турнире трех волшебников, вот оправдывает ОД перед министерством.       Морган тяжело вздохнула, что, конечно, не скрылось от внимания Малфоя.       — Я знаю, о чем ты думаешь, — будто прочитал ее мысли парень, — я не могу выбросить эти мысли уже последние несколько месяцев. Но выбора нет. Выбора не было сегодня и у тебя…       Офелия все еще находилась под впечатлением от недавних событий. Она была безмерно рада тому, что все позади и все живы, но этот кусок своей жизни все же предпочла бы вырезать.       — Я просто… — сказала она вдруг, — тогда я не могла трезво мыслить, не знала, что творю и говорю. Я вспомнила, как ты лежал без сознания в Рождество, как мог умереть в любой момент у меня на руках… Я не могла допустить, чтобы ты снова…       — Ш-ш, — начал успокаивать ее Малфой, — он поцеловал девушку в макушку, затем в висок, щеку, подбородок, губы, — с этого момента вечность наша, завтра мы будем свободны от всего, убежим и забудем все.       — Сегодня…       — М? — не понял парень мысли.       — Сегодня, уже полночь, — Офелия взглянула на старинные часы над камином, — вряд ли уже получится уснуть.       — Спать необязательно, — тихо-тихо прошептал парень ей в самое ухо и мягко улыбнулся.       Когда Драко поддернул вверх облегающую юбку Офелии, ему показалось, что в ее взгляде отразилась та же неуверенность, какую в какой-то степени испытывал он сам. Однако назад пути не было. Это их последняя ночь в Хогвартсе, им хотелось запомнить ее как можно ярче.       Решающий момент оказался легким. Прежде чем он произошел, двое затаили дыхание, а когда произошел, Офелия быстро отвернулась, но не издала ни звука — гордость не позволила. Они двигались навстречу друг другу, но за несколько секунд до конца вдруг замерли, пораженные неподвижностью. Их потряс не факт свершения, а чувство благоговейного страха перед возвращением. Почти соприкасаясь лицами, они смотрели друг на друга, изумляясь, что почти не видят глаз друг друга. Разумеется, ни для одного из них не было ничего абстрактного в лице другого. Это были все те же Драко и Офелия, друзья детства, однокурсники, застывшие в состоянии безграничного восторга, потрясенные произошедшей с ними переменой. Близость знакомого лица не казалась нелепой, она была невиданным чудом. Драко смотрел на девушку, которую знал всю жизнь, и думал, что перемена таится в нем самом и является настолько существенной, настолько биологически значимой, что может сравниться лишь с моментом появления на свет. Со дня его рождения с ним никогда не происходило ничего столь же важного и уникального.       Офелия прошептала его имя, старательно выговаривая каждый звук, как ребенок, который только учится говорить. Когда он в ответ прошептал ее имя, оно прозвучало как новое, незнакомое слово — те же слоги, но совсем другое значение. И, наконец, он выговорил три простых слова, которых ни бесчисленные произведения пошлого искусства, ни постулаты ложной веры так и не смогли полностью обесценить. Она повторила их, точно так же, слегка выделив второе слово, словно была первой, кто их произнес. Произнесенные вслух, слова эти прозвучали как оглашение подписей под невидимым договором.       Драко и Офелия не спали, они не могли уснуть. Перед столь судьбоносным делом спать было просто невозможно. Когда настало время, двое были готовы направиться в Выручай-комнату и пригласить сторонников Темного лорда войти в стены замка.       Им не нужно было ничего: ни личные вещи, ни объяснения друзьям, ни прощальный ужин. Однако в последний момент Офелия, все же, вспомнила кое о чем.       — Я догоню, — сказала она Драко, когда они уже приближались к Выручай-комнате.       Он инстинктивно крепко сжал ее руку, будто проверяя, реальна ли она. Он не хотел расставаться с ней. Ни сейчас, ни когда-либо. Однако Офелия настояла.       Времени оставалось совсем немного, поэтому девушка бегом направилась обратно в подземелья слизерина, где забыла часы Сириуса. Спрятав подарок поглубже в карман, Офелия уже было собиралась покинуть гостиную, как вдруг встретила человека, которого меньше всего ожидаешь увидеть в подобном месте.       — Мисс Морган, — обратилась к девушке МакГонагалл, — я как раз за вами.       Сердце Офелии пропустило удар. Она совершенно не представляла, что здесь делала профессор, как от нее сбежать и незаметно проскочить в Выручай-комнату.       — Что-то случилось? — стараясь выглядеть как можно более обыденно, спросила девушка.       — Мне… очень, очень жаль, мисс… — сказала женщина, дрожащим голосом и куда-то направилась, приглашая девушку идти за собой.       Она бросилась к нему. Он был еще теплый, но уже не дышал и закатил глаза под лоб. Она приложила ухо к его груди, чтобы послушать, стучит ли сердце, но собственная кровь била по вискам так, что звенело в ушах.       Сердце девушки наполнилось паникой, она боялась узнать самое страшное, она закричала в истерике, стала звать его, тормошить двумя руками:       — Артур! Очнись, умоляю!        Его тело, вдруг ставшее таким тяжелым, начало безжизненно двигаться на койке.       — Что случилось?! Что с ним?! — закричала девушка.       — Он покончил с собой, — тихо ответила МакГонагалл, — выпил яд.       — Нет! Нет! Не может… Артур!       Офелия упала на пол перед кроватью, ее волосы растрепались, одежда помялась.       Девушка не помнила, сколько пролежала вот так, уткнувшись лицом в простыню перед неподвижным телом.       Когда МакГонагалл, наконец, подошла к девушке и помогла ей подняться, Офелия протянула руку, поправила непослушную челку на лбу Диггори и стерла рукавом водолазки вытекшую изо рта струйку крови. Девушка вгляделась в бледнеющее лицо, пыта­ясь до конца осознать, что никогда больше Артур не заговорит с ней, никогда не сможет сделать запись в дневнике, никогда не нарисует картину…       — Минерва! — воскликнула внезапно появившаяся в дверях мадам Помфри, — профессор Д-дамблдор… он…       И тут Офелия очнулась. Она, казалось, вновь осознала реальность, из которой ее так безжалостно вытащили. С трудом оторвав глаза от холодеющего тела Диггори, девушка попятилась назад, затем развернулась и пулей вылетела из Больничного крыла.       Морган судорожно соображала. Казалось, эта способность вот-вот покинет ее вовсе.       «Дамблдор мертв», — думала она, — «Дамблдор уже… Что же… где же Драко?»       Ду­бовые парадные двери были распахнуты настежь, на каменных плитах пола виднелись пятна крови, несколько насмерть перепуганных учеников стоя­ли, прижавшись к стенам, один или двое при­крывали ладонями лица. Огромные часы Гриффиндора были разбиты заклинанием, и рубины из них с дробным стуком осыпались на каменные плиты…       Офелия проскочила вестибюль, выбежала в темный двор замка. Вдали полыхала хижина Хагрида. Девушка бросилась вперед. Холодный ночной воздух разрывал легкие, но одновременно отрезвлял, позволяя избавиться от шока.       Лужайка перед школой была абсолютно пуста. Офелии казалось, столь темной ночи она не видела никогда. Казалось, темноту можно потрогать. Девушка добежала до горящей хижины, надеясь, что найдет там Пожирателей, но их не было. Они ушли. Вышли за территорию школы и трансгрессировали.       Морган оглянулась. Знакомый с детства пейзаж омрачал колоссальных размеров череп, образованный чем-то наподобие изумрудных звезд, со змеей, высунувшейся изо рта, словно язык. Сияющий оскал поднимался все выше и выше, пылая в облаке зелено­ватой дымки и выделяясь на черном небе, будто новое созвездие.       Офелии не составило труда безошибочно определить Черную метку, однако девушку больше волновало, кто этот символ наколдовал. Вдруг кто-то совсем рядом крикнул.       — Это ты! Ты одна из них!       Девушка узнала голос Поттера. Парень, все это время лежавший в траве, пытался приподняться. Вид его был невероятно потрепанным, кое-где виднелись ссадины, из неглубоких ран шла кровь, очки потрескались. Офелия опешила. Она уже начала понимать, что гриффиндорец стал свидетелем убийства и, вероятно, последовал за Пожирателями с желанием отомстить, но безуспешно.       — Покажи запястье! — бросил Поттер, — сейчас!       Парень был в ярости. Он был в отчаянии. Его била неудержимая дрожь, но волшебная палочка в руке лежала крепко.       Морган четко поняла, что Пожиратели исчезли и сейчас, когда ее на месте с поличным застал Поттер, нужно было как можно скорее покинуть территорию школы и трансгрессировать.       Офелия бросила в Гарри обездвиживающее заклинание быстрее, чем тот мог моргнуть, однако оно не попало в цель. Кто-то отразил его. Кто-то, но не Поттер. В следующее мгновение Морган осознала, что к ним приближается более десятка Министерских мракоборцев.       — Не двигаться! — произнес кто-то из них.       Офелия поступила ровно наоборот, она бросилась бежать. Краем уха девушка услышала, как мракоборец произносит заклинание и, мгновенно обернувшись, отбила его. Тем временем остальные уже были совсем близко.       — Стой! Сопротивление Министерству…       — Импедимента! — бросила Офелия, и мракоборец, не успев договорить, отлетел на пять метров назад.       Начался настоящий бой. Естественно, какой бы замечательной волшебницей Офелия ни была, никакой шестнадцатилетней девушке не под силу одолеть специально обученных взрослых мракоборцев.       Морган до последнего не теряла надежды, но вскоре одно из заклинаний, все же, угодило в нее. Словно раскаленный добела хлыст ударил Офелию по лицу, вдавив ее в зем­лю. Пятна света поплыли перед глазами, на миг ей показалось, что она никогда больше не сможет ды­шать. Собравшись с последними силами, девушка встала и огляделась вокруг в поисках волшебной палочки. Она собиралась возобновить попытки побега, но, копошась пальцами в траве и отбра­сывая мелкие веточки, понимала: слишком позд­но. Палочку девушки подобрал один из мракоборцев, другие два схватили девушку за руки. Четвертый одернул рукав водолазки.       Ничего более не говоря, Офелию повели обратно в замок.