Мир плоский, и это — его край

Для Лань Ванцзи дни превратились во что-то бесформенное, вялотекущее и блеклое. Он смотрел на мир, словно через грязное стекло, которое искажало свет и делало его серым. Через такой проводник даже самые яркие цвета становились тусклыми и едва различимыми. Любимая работа стала рутиной, которую просто нужно было выполнять. Лица студентов были как одно, и Лань Ванцзи иногда терялся в том, с кем он говорит. Какой-то внутренний ступор никак не желал проходить и мешал ему продолжить дальше жить. Время, до этого скоротечное и неуловимое, словно остановилось. Мир продолжал вращаться, но уже в замедленной съемке. А Лань Ванцзи в этом огромном и медленном мире просто стоял, не в силах сдвинуться с места. — …Ванцзи? Ванцзи, ты слушаешь? Лань Сичэнь осторожно протянул к нему руку, тронул за плечо. Ожидаемой реакции не наступило, и он тихо вздохнул. — Я знаю, тебе тяжело, — продолжал Лань Сичэнь, надеясь хоть как-то расшевелить брата. — Но тебе не кажется, что между тобой и молодым господином Вэем произошло недоразумение? Может, вам следует поговорить? — Нет. Лань Ванцзи ответил так резко и неожиданно, что на секунду Лань Сичэнь подумал о том, что лучше бы он не заводил этот разговор. Его брат сидел как на иголках и вряд ли вообще сейчас хотел говорить о чем бы то ни было, не то что о недавнем расставании. Но как он мог оставаться в стороне? Наблюдая за болью любимого человека, он старался делать все, что было в его силах. — Почему ты так считаешь? — Он сам сказал мне это, — резкость пропала из голоса Лань Ванцзи, на ее место снова пришла тоска. Он слегка сжал чашку с чаем в своих руках. Лань Сичэнь всегда готовил замечательный чай, но сегодня Лань Ванцзи даже не притронулся к нему. — Разве же вам удалось поговорить? — удивился Лань Сичэнь. — Нет. Он оставил записку. — Могу я на нее взглянуть?.. — Нет. Тихо вздохнув, Лань Сичэнь слабо покачал головой. Он так не любил быть бессильным и просто не знать, чем помочь. В самом деле, он не знал. Он даже примерно не мог представить те эмоции, которые испытывал его младший брат. Ни для кого не было секретом то, как сильно эти двое, Вэй Усянь и Лань Ванцзи, любили друг друга. Со школьных лет они всегда были рядом, хоть поначалу одному из них это и не очень нравилось. Лань Ванцзи было сложно примириться с дерзким и слегка грубым характером его партнера, особенно в юношеском возрасте. Позже, когда они оба выбрали живопись как свой основной вид деятельности, они снова оказались рядом. Но по разные стороны мнений и взглядов. Лань Ванцзи придерживался консервативных и классических течений искусства, а Вэй Усянь… Его было сложно как-то охарактеризовать в то время. Он просто создавал что-то странное, не всегда понятное, отвергая мораль и здравый смысл. И как-то все же получилось, что эти двое смогли понять и принять друг друга. Каждый из них оставался верен себе и своим убеждениям, но вдвоем они создавали что-то совершенно невообразимое. Обмениваясь опытом, они в конечном итоге пришли к тому, что могут продолжить транслировать свои знания и молодым поколениям. Однажды Лань Ванцзи показал брату картину, которую он нарисовал в соавторстве с Вэй Усянем. И Лань Сичэнь, далекий от искусства человек, совершенно не смог найти слов, чтобы выразить то, что он почувствовал в этот момент. Это была картина о молодом юноше, у которого не было ничего, но он был счастлив. Сидя рядом с разрушенным домом, он широко улыбался, глядя прямо в глаза своему зрителю. На темном небе не было ни облаков, ни луны. Только звезды светили этому человеку, но этого было уже достаточно, чтобы он улыбался. Ровные формы из-под кисти Лань Ванцзи гармонично сочетались с яркой и броской палитрой, которую так часто использовал Вэй Усянь. Печаль и радость сошлись на этом полотне. И Лань Сичэнь совершенно не был уверен в том, кто нарисовал этому юноше улыбку. Они повесили эту картину у себя в мастерской и редко кому показывали. Это было чем-то только их, чем-то, что никто другой не смог бы понять и оценить. — Если я могу чем-то помочь… — проговорил Лань Сичэнь. — Дай мне знать. Я всегда рядом, если тебе нужно. — М-м. Хорошо. Помолчав немного, Лань Сичэнь решил, что лучше всего сейчас будет оставить брата ненадолго наедине. Иногда нужно просто позволить человеку быть печальным и пережить свои эмоции. Когда он уже поднимался, чтобы уходить, Лань Ванцзи внезапно остановил его и тихо попросил: — Вэй Ин скорее всего сейчас у своего брата, Цзян Чэна. Ты… Не мог бы связаться с ним, узнать, все ли в порядке? Может… Лань Ванцзи так и не договорил то, что следует за этим «может». Оборвал сам себя на полуслове и опустил взгляд в пол. — Хорошо, конечно! — Лань Сичэнь же в ответ на это немного оживился. Его обрадовала новость о том, что он может что-то сделать. — Ты хочешь, чтобы я позвонил ему сейчас? — … — Ладно. Я понимаю. Позвоню ему, когда вернусь домой, хорошо? А завтра утром расскажу тебе. — М-м. Кивнув то ли сам себе, то ли брату, Лань Сичэнь поднялся с места и ласково погладил Лань Ванцзи по плечу: — Тогда я поеду. Подумай еще раз о том, что я говорил тебе раньше. Возьми несколько выходных на работе, съездим куда-нибудь, отдохнешь. А потом с новыми силами в новый бой, ладно? Лань Ванцзи стало немного неловко. Это была как раз та часть диалога, которую он прослушал, полностью потеряв связь с реальностью. — М-м. Будь осторожен по дороге домой. Лань Сичэнь тепло улыбнулся ему в ответ, задержался на еще несколько секунд, а потом скрылся где-то в коридоре. Когда входная дверь тихо хлопнула, Лань Ванцзи так и остался сидеть за столом с нетронутым и уже давно остывшим чаем.

***

— А-Сянь, ты уверен, что не хочешь поехать с нами? Цзян Яньли, растрепанная чуть больше, чем обычно, выглядела сейчас немного растерянно. — Ли-цзе… — это был весь ответ, который смог дать Вэй Усянь. Девушке оставалось лишь тепло улыбнуться и погладить своего непутевого брата по волосам. — Представь, каково будет Лань Ванцзи, когда он поймет, что ты даже за своими вещами не захотел сам возвращаться? — подойдя чуть ближе, она перевела руки на плечи Вэй Усяня, будто удерживая его таким образом на месте, чтобы он не упал и никуда не сбежал. — Разве не будет лучше сказать друг другу «прощай» лично? Вэй Усянь нервно рассмеялся. — Да мы же с ним… На одном факультете преподаем… Хоть и в основном на разных специальностях, но все же… Мы же с ним продолжим видеться и дальше. — Только не говори, что еще и уволиться хочешь, — в этот раз голос Цзян Яньли стал строже. — Я думаю об этом, — сознался Вэй Усянь. — Цзецзе, не ругайся на меня! Я вообще не собирался забирать эти вещи… Это ведь так… Бытовые мелочи. Нужны они мне? Новые купить можно! В самом деле… — Планы лекций тоже новые купишь? Или эти эссе студентов, которыми ты мне весь мозг проел? — закипел Цзян Чэн. Вэй Усянь постоянно напоминал ему о том, что он все оставил в доме своего бывшего парня, а теперь мало того, что сам отказывался ехать, так еще и их хотел не пустить! — …Ну, я что-нибудь придумаю. — Не придумаешь ты нихрена! У Цзян Чэна кончилось терпение. Одной рукой он осторожно взял руку Цзян Яньли, а второй мертвой хваткой вцепился в запястье Вэй Усяня. И потащил их обоих к машине. — Ты применяешь ко мне насилие! — возмутился Вэй Усянь, пытаясь отпираться и вырываться. — Ли-цзе, останови это! Цзян Яньли в ответ только ободряюще улыбнулась. — Что?! Нет! Только не говори мне, что ты на его стороне! — продолжал негодовать Вэй Усянь. — Ради всего святого, цзецзе! — Вот увидишь, все не так страшно, как тебе кажется. Вдвоем они смогли затолкать вырывающегося Вэй Усяня в машину на заднее сиденье и даже пристегнули его. Цзян Яньли предусмотрительно села рядом, отвлекая брата разговором, пока Цзян Чэн устраивался на водительском сиденье и заводил машину. — Я уже показывала тебе новые фотографии А-Лина? Он такой милый мальчик! … Даже уговоров Цзян Яньли было недостаточно для того, чтобы вытащить Вэй Усяня из машины, когда они приехали. Чем дольше они пытались убедить его, что отступать поздно, тем больше Вэй Усянь находил причин, почему это не так. — Либо ты сейчас сам выйдешь из машины, либо я вынесу тебя из нее вперед ногами! — у Цзян Чэна кончилось терпение еще полчаса назад. Цзян Чэн был очень зол. — Опять собираешься применить насилие? Посмотри на себя, чуть что — угрожаешь! Тебе лучше брать пример с сестры! Она бы никогда не смогла прибегнуть к тем грязным и ужасным методам, которыми пользуешься ты! У Вэй Усяня хватало наглости, чтобы говорить абсолютно все, что приходит ему в голову. — Ах ты!.. Да я тебя сейчас!.. — Что?! Что ты меня?! — Сделаю именно то, в чем ты меня обвиняешь! Цзян Чэн вышел из машины, громко хлопнув дверью. Попытавшись открыть заднюю, он внезапно обнаружил, что Вэй Усянь заблокировал ее. — А ну открой! Вэй Усянь, сидя в закрытой машине рядом с сестрой, лишь беспечно пожал плечами. — Знаешь, А-Чэн, я, вообще-то, пацифист… И чувствую, что наши с тобой взгляды в этом вопросе расходятся. Думаю, каждому из нас лучше оставаться на своей позиции… Цзян Яньли тихо вздохнула. Материнство выматывало ее. Когда она ехала к своим братьям, то думала, что сможет чуточку расслабиться. Но в итоге она опять имела дело с детьми. — А-Сянь, пожалуйста. Это нужно просто сделать. Я знаю, что ты этого не хочешь. Но иногда есть такие вещи, которые нужно сделать один раз, даже через «не хочу». — Ли-цзе-е-е… — Вэй Усянь был готов снова захныкать. Цзян Яньли жалела, что не взяла с собой слюнявчик Цзинь Лина. В этот же момент по ту сторону двери у Цзян Чэна зазвонил телефон. Взъерошенный, злой и на пределе своих нервов Цзян Чэн сбросил вызов. Но буквально через секунду входящая мелодия заиграла снова… И сил терпеть больше не было. Он ответил на вызов. — Доброго вечера! Это Ла… — Пошел нахер!!! Разговор получился короткий, и Цзян Чэн был им полностью удовлетворен. Через окно машины на него смотрели две ошалевшие пары глаз. — А-Сянь, если не сейчас, то никогда, — предупредила Цзян Яньли и разблокировала двери. Открыла одну со своей стороны. — … — Ладно… — вздохнула она. — Тогда жди нас здесь. Мы скоро. Вэй Усянь в ответ на это смог лишь слабо кивнуть. Он наблюдал за тем, как его брат и сестра направляются в дом любви всей его жизни, и чувствовал, что его сердце может этого больше не выдержать и разорваться прямо сейчас. — Как меня все это задолбало… Господи, как же задолбало… — шептал Цзян Чэн, подходя ко входной двери. Он был в такой ярости, что забыл позвонить в звонок и просто стукнул по ней кулаком, внезапно обнаружив, что та не заперта. Не став даже разуваться, он прошел внутрь дома, сразу по памяти направляясь в комнату Вэй Усяня и Лань Ванцзи. Цзян Яньли шла следом, аккуратно прикрыла за ними дверь. Остановилась на пороге, переобулась в гостевые тапочки и позволила Цзян Чэну пойти в комнату одному. — Есть кто дома? — громко спросила она, хоть и переступив порог, но не решаясь пройти дальше коридора. Лань Ванцзи был, мягко говоря, удивлен. После того как Лань Сичэнь ушел, он еще не поднимался с места и оставался сидеть на кухне. Он не ждал, что еще кто-то придет к нему. Но… Этот женский голос? Он определенно знал его. — Цзян Яньли? — спросил он, найдя в себе наконец силы подняться и пройти ко входу в дом. — Добрый вечер, — она вежливо поклонилась. В это же время откуда-то из спальни слышался самый настоящий грохот и отборный, чистый, как горный хрусталь, мат. — В чем дело? — нахмурился Лань Ванцзи, уже развернувшись, чтобы пойти проверить, что происходит. — Прошу, не сердитесь на нас! — она сложила руки в умоляющем жесте. — Там А-Чэн. А-Сяню нужны некоторые вещи, которые он оставил в вашем доме… Но сам он не смог за ними приехать и попросил нас. — Задолбали!!! На весь дом прогремел оглушительный вой Цзян Чэна, который уже вылетел из комнаты, держа в руках стопку бумаг и раскрытую сумку с вещами. В ней было ровно столько же вещей, сколько туда сложил Вэй Усянь перед тем, как уйти. — Какой нормальный человек хранит свои… Свои!.. Господи!!! Рядом с домашкой студентов! Я вас всех ненавижу! Взбешенный, раскрасневшийся Цзян Чэн надвигался прямо на Лань Ванцзи. — Просто объясни мне! По-человечески, нормальным языком объясни! На кой черт ты игнорировал этого придурка целый месяц?! Лань Ванцзи застыл, словно античная скульптура. — Я?.. Игнорировал?.. — переспросил он. — Ты что, серьезно?! Ты!.. — Я собирался сделать ему предложение. Лань Ванцзи не хотел говорить это сейчас. Точно не этим людям. Но слова вырвались у него прежде, чем он успел что-то осознать. — Что, — замер Цзян Чэн. — Я… Я думаю, нам надо успокоиться, сесть, выпить чаю и поговорить… — тихо прошептала Цзян Яньли. Лань Ванцзи вздохнул. Второй чай за день, который он не станет пить и второй разговор, которого он бы предпочел избежать.