***
— Почему они все время ходят вместе? — Лана с Эстер обедали в столовой. Девочка смотрела на дальний стол, за которым сидели те самые дети, которые в первый день, на корабле, в каюте, были одеты в одинаковую одежду, и в основном общались только друг с другом, как одна семья. — Видимо, привычка с приюта, — сказала Эстер отрешённо, ковыряясь ложкой в овощном пюре. — Они все вместе выросли в приюте, особой вежливостью не отличаются, не жди от них слов приветствия, — пояснила она для своей новой подруги. — Раз они с приюта, откуда такая вероятность, что они все чистокровные волшебники? И откуда ты всё знаешь? — Лане было любопытно, а Эстер было не сложно отвечать. — Братья рассказали. — У Эстер было много братьев, Лана даже путалась сколько их, четыре или пять. — Твои братья, случайно, не рассказали, почему они так часто на нас поглядывают? — Она их не боялась, но ей не хотелось заводить себе врагов. — Угу. — Эстер была похожа на любимый десерт Ланы — желе. — С тобой все в порядке? — Да, — неохотно ответила подруге. В этот самый момент в столовую вошенл Виктор со своими друзьями, которые помогли Лане с чемоданам. Эстер, заметив юношу, сразу же выпрямила спину и приняла естественную позу. Соседке все стало ясно. Физически её подругу ничего не тревожило, но вот сердечные дела не ладились. Эстер была наполовину вейлой, это знала только Лантана: ей девушка рассказала по секрету, ибо не хотелось привлекать к себе слишком много внимания. Однако внешность Эстер все-таки привораживала немало внимания к себе, находиться в тени у неё не получалось. Она приковывала внимание парней, и было непонятно, то ли дело в её харизме и обаянии, то ли действовали чары вейлы. Девушка не верила в себя, поэтому склонялась ко второму ответу. «Какая харизма? Я тебя умоляю», — сказала бы она сразу на подобный комплимент, а после с разочарованным голосом вновь произнесла бы то, что так часто крутилось у неё в голове: «Даже если это чары, то почему они не работают на него?». Было весьма досадно наблюдать за тем, как самая привлекательная девушка в школе чувствовала себя самой последней неудачницей. Ей было тринадцать, как и Виктору, но он учился на третьем курсе, когда она была всего лишь на первом. В классе Эстер визуально выделялась среди одногруппников, она выглядела взрослее и выше остальных. На вопрос: «Что ты тут забыла?» — она отвечала грубо, либо игнорировала. Но своей подруге она рассказала правду. С Рейдмунд у неё сложились хорошие отношения, хотя они были из разных миров. Лантана — из чистокровного древнего рода, аристократка, как и её благородные родители, настоящая юная леди. Ну, а Эстер — простая чистокровная девушка из немецкой семьи. Но Кромберг видела доброту в глазах Ланы, подобный друг дорогого стоит. Для неё единственной она и рассказала, как оказалась на первом курсе в тринадцать лет. Мать Эстер хотела оставить дочь на домашнем обучении, заниматься с ней индивидуально, ведь сыновья стали самостоятельными. Но миссис Кромберг не рассчитала свои возможности. Со временем материал становился сложнее, миссис Кромберг перестала успевать, всё начало валиться из рук, они отставали от программы, потому что хватало внедомашних дел. В конце-концов, приняли решение отдать дочку, как и всех мальчиков, в Дурмстранг. Но как они только не просили Игоря Каркарова перевести дочь сразу на третий курс, директор школы твердо стоял на своём, парируя тем, что домашнее обучение ни капли не является показателем знаний, мол, она не отличается от любого другого первокурсника. Были недовольны все, но ничего не могли с этим поделать, оставалось лишь принять условия. — Я мало что понимаю в этом всем, но Вам… ой, то есть тебе. — Эстер была против обращения на «вы», поэтому попросила Лантану перейти на «ты». — Я думаю, ты расстраиваешься больше, чем эта ситуация того заслуживает. Просто перестань чего-нибудь ожидать, в конце-концов, тебе всего лишь тринадцать. Хотя это слабый аргумент, мои родители встретились в школе… — Лантана не договорила свою фразу. В обеденный зал вошёл мужчина в черном пальто, с идеальными уложенными волосами. Он привлек внимание всех студентов, ведь он не был учителем, а посторонним вход строго запрещен. У учеников было не много вариантов, кто это: скорее всего, проверяющий из министерства, в худшем случае — это недоброжелатель, от которого стоит ждать нападения. Поэтому старшекурсники, на всякий случай, достали свои волшебные палочки. Они осознавали, где именно учатся, ведь локация школы держится в секрете. — Кто там? Я не вижу. — Лана пыталась подпрыгнуть и увидеть, кто же этот незваный гость. — Не знаю, но его словно наколдовали, без магии тут не обошлось, — в шутку сказала Эстер, имея в виду его привлекательный внешний вид. Перед Ланой расступилось несколько студентов, она увидела, на кого все так уставились. — Отец? — очень тихо сказала она. За секунды её глаза стали в разы больше. Директор школы встал из-за обеденного учительского стола. Игорь Каркаров направился к незнакомцу. Без слов, он резко взмахнул палочкой, из которой выстрелили темно-синие лучи в Радамуса. Без особо труда, Рейдмунд легким, но умелым движением отбивал лучи директора школы. Каркаров не останавливался, и следующий уже был красным, а за ним, почти сразу же, вылетел зеленый луч. Рейдмунд оставался таким же невозмутимым. Старшекурсники своими спинами закрывали учеников помладше, они не торопились вмешиваться, но были готовы присоединиться в любой момент. Спустя несколько минут атак, Игорь остановился. В зале стояла тишина. Все, затаив дыхание, ждали последующих действий. — Теряешь хватку, Каркаров, — с едва заметной ухмылкой произнес Радамус. На этот раз уже он взмахнул палочкой, заклинание полетело прямо в директора. Каркарову стоило не малых сил, чтобы отбить заклинание, и он даже повалился с ног и упал на пол. Рейдмунд подошёл к Игорю, в этот момент старшекурсники уже направили палочки на гостя. — Не молодею, в отличие от тебя. — Радамус протянул руку диктору, помог ему подняться с пола. Мужчины посмеялись, а после Каркаров похлопал по спине Рейдмунда. Напряжение в зале сразу же спало, но возникло много вопросов. — Все в порядке, возвращайтесь по своим делам, — обратился директор школы к скопившимся ученикам. — Надеюсь, ты пришел с чем-то очень важным и срочным, раз попросил тебе прислать портал. Я хоть и директор Дурмстранга, но ты знаешь, как тут относятся к посторонним. Никто не должен узнать о твоем приходе за пределами этих стен, — сказал он Радамусу уже тихо, отводя в свой личный кабинет неподалеку. — Если ты хотел оставить это секретом, тогда не нужно было в меня кидать заклинания при всех в зале. — Тут с ним не поспоришь. — Прошу. — Игорь указал на массивную дверь, на которой была металлическая вставка в виде герба школы. Рейдмунд вошел внутрь и впервые в жизни увидел кабинет директора Дурмстранга. Интерьер особой утонченностью не отличался: все было таким же красным и грубым, как и во всем замке. На стенах висели шкуры разных животных, что придавало кабинету более мертвую атмосферу. Холодно, тускло, ещё и стеклянные глаза медведя на тебя смотрят. Не кабинет, а логово Дракулы. Ученикам, которым довелось там побывать, можно только сочувствовать. — Я ненадолго, перейду сразу к делу. — Радамус сел в кресло, стоящее напротив стола директора. — Интересно, что я могу сделать для самого Радамуса Рейдмунда. — В его голосе чувствовалась игривая фальшивость. — В связи с последними событиями с сыном, я стал… — хотелось сказать «безумным параноиком», но он сдержался, — более обеспокоенным отцом. — Слышал про Аурелиуса, жаль парнишку. Был одаренным, говорили, станет вторым Дамблдором. — От этих слов хотелось сбежать в свой кабинет и запереться там надолго, как часто это делал Рейдмунд. Пусть лучше он промолчал бы, Радамусу не нужны были ни добрые слова про сына, ни какие-либо другие сожаления. Последнее время все словно хотели напомнить ему об утрате. Ведь он недавно сделал официальное заявление о смерти Аурелиуса. История про медовый месяц начала распространяться. С работы присылали кучу писем, друзья и родственники ждали его возвращения. Нужно было поставить точку. И это оказалось не таким тяжёлым, как могло показаться. Подкупить пару нужных людей — и всё сделано. Даже становилось досадно, насколько легко похоронить человека. Все поверили, а газета даже выпустила некролог с громким заголовком «Неожиданная гибель молодоженов во время медового месяца». — Но я пришел говорить не об Аурелиусе. Как ты, наверно, уже знаешь, у тебя учится моя дочь, Лантана. Я переживаю за неё, и, как любящий отец, прошу присматривать за ней. — Каркаров слушал отрешённо. Он сидел за своим директорским столом, старался делать важный вид, как будто бы он директор не только Дурмстранга, но и всего мира. — Я рад за тебя и за твою дочь, но ходить по пятам за маленькой девочкой я не собираюсь. Выпей успокоительного, раз тебе так тревожно, но у меня есть дела поважнее, чем следить за каждым шагом твоей дочери. — В принципе, такой ответ и ожидал услышать Рейдмунд. Поэтому он приготовился заранее. Ведь скользкий Каркаров всегда трясся только за свою шкуру, просто так от него ничего не дождешься. Удивительно, что он стал директором школы. — Я завидую тебе, — начал гость, глубоко вздыхая. Он еле-еле скрывал ухмылку, предвкушая веселье. Рейдмунд знал: упрямый бывший Пожиратель Смерти просто так не согласится помочь. — Чего это? — Завидую твоей храбрости. В твоём-то положении, я бы боялся засыпать, ведь любой день может стать последним для тебя. Знаешь, никому не понравилось, что ты на суде за свою шкуру сдал приспешников Темного Лорда. — Как и все другие! — попытался оправдаться он. — Не-е-ет, ты особенный, Игорь. Видишь ли, ты не угоден ни одной стороне. В министерстве про тебя шепчутся: бывший Пожиратель Смерти стал директором школы, как ни в чем не бывало. Давно ищут на тебя уже какие-нибудь улики из прошлого, а у Люциуса так и чешется язык сболтнуть им что-то. После возвращения Воландеморта, тебя ждёт расправа за все твои крысиные поступки. — Под конец он не стал сдерживаться и самодовольно улыбнулся. Игорь уже не чувствовал себя властителем мира, на его лбу выступило немного пота, а руки сжались в кулаки. Ему хотелось забыть своё темное прошлое, как страшный сон, но оно продолжало его преследовать. — Что известно о возвращении Темного Лорда? — спросил он нервно. — Об этом ты не волнуйся, он тебя не заставит долго ждать, ты первый в списке его дел. — Нервная система Каркарова была подобна роялю, на котором Радамус наигрывал симфонии. Своим поступком он не гордился, но в свое оправдание смог сказать бы: «Но я ведь пытался по хорошему!» Он считал себя хорошим человеком, но иногда приходилось совершать не самые лучшие поступки, однако мораль позволяла так делать только с худшими из худших. Ведь на суде Каркаров взамен на свою свободу назвал имена совсем невинных людей, это было нужно лишь для количества, ибо суд не соглашался его отпустить за два приспешника Воландеморта, нужно было больше. По его вине посадили ни в чем неповинных волшебников. Простых трудяг, к тому же, по самым грязным статьям. Тем временем Игорь спал спокойно, но это ненадолго. — Тогда мне нужно спрятаться, пока есть время. — Игорь начал истерично проверять ящички стола, чтобы забрать все самое необходимое. — Сядь! — скомандовал резко Рейдмунд. — Где бы ты ни спрятался он сможет тебя найти, но можно пойти другим путем. Есть крошечный шанс тебя спасти, он очень мал, но есть. — Огонек надежды загорелся в глазах Каркарова, ему ничего не оставалось делать, кроме как сесть и выслушать. — Я могу вступиться за тебя перед нашим лордом. Шанс практически ничтожный, но он есть. Я постараюсь отбелить твоё имя, найти причины, почему ты можешь быть полезен, это будет весьма сложно — найти аргументы в твою пользу. Но самое главное, что это все не гарантирует тебе полную безопасность. Хотя это лучше, чем ничего, верно? — Игорь молча кивнул в знак согласия, в его горле пересохло, было трудно что-то из себя выдавить, но он все-таки задал насущный вопрос. — Что ты хочешь взамен? Мою душу? — Последние слова были сказаны презрительно, мол, Радамус не побрезгует и душой, но в ответ мужчина лишь рассмеялся. — Душу? Твою? Кому она нужна! Оставь её себе, может, ещё пригодится, но от тебя мне все же кое-что нужно. Если ты слушал меня внимательно в самом начале, то помнишь, что нужно присматривать за мисс Рейдмунд. — Когда Радамус заговорил о серьезном, он сразу же изменился в голосе и в выражении лица. — Присматривать, в случае чего помогать, от всего её уберегать. — Рейдмунд приблизился к столу, расставив руки по обе стороны. Казалось, карие глаза мужчины стали черными. — Если с ней что-то случится, Мерлином клянусь, Игорь, ты будешь мечтать умереть от рук Воландеморта, а поцелуй дементора тебе покажется пощадой! — Каркаров и не думал сомневаться в словах Радамуса: по слухам, эти Рейдмунды убивали своих же членов семьи, и неизвестно, какой смертью они пали, а убить чужого человека — проще простого. Каркаров слушал и молчал, сказать ему было нечего. В глубине души он понимал, что ему в любом случае придет конец, неважно, от чьей руки, но смерть его настигнет скоро. Оставался вопрос времени. Неделя? Месяц? Два года или десять лет? Молился на последний вариант. — Не буду отнимать твоё время. И да, добавь ты уже в школьное питание этот чертов морковный сок! — напоследок сказал Радамус, оставляя Игоря наедине с мыслями. А подумать ему было о чём. Как двадцать четыре на семь следить за первокурсницей? Как только мужчина вышел из кабинета директора, он направился в спальню девушек, чтобы найти свою дочь. Себя искать она не заставила, они встретились в коридоре, где, вроде бы, она его и ждала. — Ты меня так сильно напугал! — крепко вцепившись в отца, сказала Лана. — За меня не беспокойся, сочувствуй нашим врагам, — в шутку сказал он. Девочка улыбнулась, ведь этот высокий жилистый мужчина вряд ли даст себя когда-нибудь в обиду. — Я тебе что-то принёс. Как ты и просила. — Он достал из-под пальто запечатанную посылку. — Ты самый лучший! — не сдержав эмоции, произнесла она. — Я так соскучилась по Вам, по дому, по эльфам, просто не могу себе представить, как вы там без меня. — Она светилась от счастья, такой свою дочь Радамус ещё не видел: вдали от дома, за неделю, она поменялась. Изменения пошли ей на пользу, здесь не было того уныния и напоминания о брате, которые топили её вниз. — Мы по тебе все очень сильно скучаем, миссис Рейдмунд каждый день вспоминает о Вас, когда приходит в себя… — Передайте ей это. — Девочка потянулась к отцу и поцеловала его щёчку. Это было трогательно, но одного Лантана не знала. За ней с отцом наблюдали. Это была Агнес, одна из приютских девочек. У неё были очень редкие брови, нос пяточком, а блондинистые волосы были всегда сальными. Как же Лантане не повезло, что именно Агнес случайно увидела их встречу с отцом в этом коридоре! Агнес, не дожидаясь их прощания, побежала в общий зал к студентам. — Вы не поверите, кого я встретила в коридоре! — ехидно улыбаясь, сказала Агнес на весь зал.***
Радамус вернулся в поместье в приподнятом настроение. Когда он зашел в спальню, то увидел Камелию, стоящую у окна. Она была в ночном белье и шелковом халате. — Ты сегодня рано, — заметила она. — Решил поскорее вернуться к тебе. — Он обнял её со спины своими сильными руками. Камелии казалось, что ни одно заклинание не сможет ей навредить в этих объятьях. — Тебе лучше прилечь, ты всё ещё слаба. — Я уже не могу лежать, мне хочется хоть немного напрячь свои мышцы, почувствовать что-то, кроме блаженного сна. — В её голосе чувствовалось отчаяние. — Подожди ещё немного, и ты скоро у меня забегаешь, я тебе вообще спать не дам. — Он хотел свести это на шутку, но Камелия не была настроена на юмор. — Ты не понимаешь, Радамус. От этого нет лекарства, я тебе это говорю, как колдомедик. — Она устала и готова была уже сдаться, но Камелия забыла, что замужем за упертым Рейдмундом, который до последней секунды будет бороться. — У тебя завтра утренний осмотр с доктором Фреском, — сказал он, игнорируя её эмоциональные выпады. — Новый колдомедик, который, как и все остальные, пожмёт плечами и уйдет? Хватит тратить деньги на дорогих врачей, оставь потомкам на будущее. — Колко. Даже немного неприятно слушать подобные речи от жены. Это на неё не похоже, она обычно аристократически сдержана, даже во время ссор. Видимо, у нее знатно накопилось в душе. — Потерпи ещё немного, я тебе обещаю, все будет хорошо. — Он вновь обхватил её своими руками. В его объятьях она не смогла ему сопротивляться, а уж тем более, не поверить. Только ему он могла доверить свою жизнь.