Сквозь огонь, воду и дурдом

      — После вчерашнего я как-то доктору Зое не особенно доверяю, — жалуется Эрен, потирая натруженные мышцы рук. И это при том, что он честно пахал в общепите. Просто мест на волонтерство было много, слишком много. Если коротко, они с Армином там были одни, а он не мог позволить щуплому другу мыть кастрюли, в которые тот сам мог запросто поместиться.       — Просто она хороший маркетолог, — смеется Армин, продвигая поднос с завтраком вперед. — Можешь выразить ей благодарность на сеансе.       — Как написать «спасибо» через «пожалуйста, не надо больше»? — вздыхает он и принимает в руки тарелку с ароматной запеканкой, по привычке уворачиваясь от вальсирующей пациентки.       Их странная компашка уже ждет за столом, активно обсуждая насущные проблемы этого дня. В числе прочих — волнение по поводу сегодняшнего киносеанса. Не часто, но им разрешают выбирать фильмы, которые, если очень попросить всем скопом, скачивают санитары. И сегодня вечером они удостоены чести смотреть фильм «Маска», несмотря на всю его якобы возможную возбудимость. Эрен уже видел его когда-то в детстве и любил одноименный мультсериал, хотя сейчас не вспомнит сюжет даже одной серии.       Эрен говорит с Ханджи о каких-то отвлеченных вещах и снова слышит о том, что в его деле нет продвижений. По крайней мере, им пока никто не звонил. И, наверное, ему нужно тревожиться об этом, но пока нет никакого желания. Душа пришла к некоему балансу, не хочется его рушить терзаниями, тем более, что никак повлиять на ситуацию он не может. Когда бы ни было закрыто его дело — сегодня, завтра, через неделю, — это должно случиться, никто не исчезает бесследно, а до тех пор он находится в кругу хороших людей, в безопасности, и может сделать хоть что-то хорошее здесь. Микаса большую часть времени молчит, но, кажется, тянется к новым друзьям и активно собирает удивительно красивые картинки из страз. Армин завел, вероятно, первого настоящего друга. С подачи одного гнилого человека Эрен попал в другой, странный мир, но плохим его это не делает.       Ну, местами. Не тогда, когда Армин опять его тянет в кулинарный кружок, где он снова с ног до головы уделывается мукой. И пока его образ тянет на неумелого наркоторговца, который держит включенным вентилятор, фасуя товар, он рассказывает пару веселых историй из своего прошлого.       — Так вот, — говорит Эрен, вытирая нос от муки. — У этого одноклассника дом был просто огромный, целый особняк. И в одной комнате был аквариум с экзотическими большими рыбами. После одной такой вот тусы с травкой он подходит ко мне в школе и спрашивает, кто, мол, наблевал в этот аквариум. А я клянусь тебе, — прижимает он руку к сердцу, — я сам лично видел, как этот придурок зашел в комнату, открыл крышку аквариума, добротно рыгнул туда, сказал мне, что он покормил рыб, и вышел!       — Боже, — заливисто смеется Армин. — Ты открыл ему эту тайну?       — Я решил, что ему лучше жить в неведении.       — Как, вообще, это возможно? Сколько же нужно употребить, чтобы ничего не помнить?       — Ну-у-у… — задумывается Эрен. — У меня таких серьезных провалов не было. За последнее время я разве что один раз напрочь забыл о работе. Провалялся до вечера с тяжелым похмельем, и день совершенно стерся у меня из памяти. Опоздал на работу и отхватил… от Энни.       Воспоминание о ее мертвых глазах режет сознание, но его получается прогнать от себя не без помощи Армина.       — Алкоголь вкусный? — спрашивает он.       — Смотря какой, — прикидывает Эрен в голове. — Но пьют его не за это. А за его великолепное целительное свойство латать сердечные раны.       — Мне-то казалось, что для этого обращаются к врачу и прорабатывают свои проблемы, — нравоучительно нудит Армин.       — Не у всех на это есть деньги.       Слепленные ими булочки отправляются в печь, а они сами — на заслуженный отдых. Эрен уверен, что с его везением ему вечером достанется его же криво-косо скроенная булка. Но его это не сильно печалит, он с гордостью съест свою никчемную мразь. Как говорится, он ее породил, он и поглотит. Или как там было.       — Поиграем в «Горки-лесенки»? — предлагает Армин.       — Да, давай. Покурю только.       — Я с тобой.       — Хорошо, зажигалку только возьму.       Прохлада сковала оставшиеся на деревьях листья, и те застыли в неестественных позах, торча в разные стороны. В безветренную погоду с тяжелыми тучами это выглядит жутковато, зато, кажется, природа уже готова встречать первый снег. Как только белое покрывало укроет землю, двор преобразится в настоящую сказку.       Эрен чиркает полученной от Леви зажигалкой и выдыхает приятно-горький дым сигареты. Облачко получается большим, смешанным с паром изо рта. Рядом Армин смешно кутается в слишком большую куртку, не в силах справиться с замком. Фыркнув смешком, Эрен помогает ему, пока он не заледенел, а тот еще смешнее закатывает правый рукав, завершая свой комичный образ.       — Можно и мне сигарету?       — Серьезно? — удивляется Эрен. — Ты же не курил.       — После твоих рассказов хочу попробовать, — признается Армин. — Не думаю, что мне это понравится, но немного обидно, что я лишен уж совсем всех аспектов подростковой жизни.       — Ну… ладно. — Сам он выкурил свою первую сигарету будучи чуть младше, поэтому в целом ничего не имеет против. Даже немного любопытно посмотреть, как на горький табак отреагирует выращенный в тепличных условиях цветочек.       Довольно условно тепличных, учитывая все то, что с Армином произошло, но все же, он никогда не курил, не пил, не прогуливал уроки, не списывал домашку в школьном коридоре за пять минут до начала урока, не приходил домой под мухой, искренне делая вид, что алкоголь в глаза не видел. В те самые глаза, которые косят и едва цепляются за реальные объекты. И почему бы не дать ему шанс побаловаться.       Эрен вместо него подкуривает сигарету и протягивает ему, на своей показывая, как именно нужно затягиваться. Мини-шоу не заставляет себя долго ждать. После первой же затяжки дым еще не успевает добраться до горла, а Армин уже кашляет, отводя руку с сигаретой подальше от себя, словно его это как-то может спасти. Он забавно жмурится и прикрывает ладошкой рот.       — Тебе это серьезно нравится? — хрипит Арлерт и удивленно смотрит на тлеющий бычок между своих пальцев.       Когда из-за плеча вдруг шагает Леви и ловко забирает у него из руки сигарету, Эрен едва не глотает свою, а Армин втягивает голову в плечи изо всех сил так, что у него даже частично получается спрятаться за большим воротом. Если бы он был совсем ребенком, Аккерман наверняка бы подыграл ему и сказал, что не видит. Но в этой ситуации только сканирует внимательным взглядом серых глаз и выдыхает густую струю дыма в холодный воздух. Как две мышки перед большим котом, оба парня замирают, ведь вероятность того, что Леви, как тираннозавр, не видит замершие объекты, не может быть равна нулю хотя бы в одной Вселенной из миллиарда других.       — Еще раз увижу с сигаретой — выпорю, — произносит он, наконец, и одними глазами указывает Армину на балконные двери.       Побег того вполне устраивает, и он быстро ретируется обратно в помещение, оставляя Эрена наедине с тяжелым взглядом санитара и мыслями о том, что прыгнуть вниз не такая плохая идея. Если Армин выжил, значит, это куда безопаснее, чем находиться с Леви наедине, когда он зол.       — Ничего, что он несовершеннолетний?       — Ну, он сам попросил ему дать, — оправдывается Эрен.       — А ты даешь всем, кто попросит?       Теперь кашляет Эрен. Громко кашляет, хотя не сделал ни одной затяжки с тех пор, как их застукали на месте преступления. Просто от испуганно втянутого в себя воздуха он умудрился подавиться слюной и теперь отчаянно пытается сделать живительный вдох. По его спине пару раз крепко хлопает сильная ладонь, и способность дышать возвращается к немного покрасневшему от напряжения Эрену.       — Порядок?       — Да… кх! — отзывается Эрен и для уверенности еще пару раз стучит себя в грудь кулаком. — Короче, прости, я не буду больше давать ему курить.       — Разумеется, не будешь, — соглашается Леви. — Мое обещание и на тебя распространяется. Увижу его курящим, ты тоже огребешь.       Не зайтись кашлем вновь Эрену помогает нереальная сила воли. И, на счастье, после произошедшего у него и так красное лицо и совсем не видно, как сильно его смутили эти слова. Особенно при том, что объект его страсти взял и сделал одну фантазию куда ярче других, и он точно знает, на что будет дрочить этим вечером. И как же, наверное, удивился бы Армин, если бы с его помощью воплотилась сцена из мультика: между его губами зажата вся пачка сигарет, а Эрен поджигает их, бросая взгляды на дверь, из-за которой должен появиться Леви с широким ремнем в руках. А пока он снова потирает шею, морща глаза от усталости и неприятной боли, не имея ни малейшего понятия о том, что происходит в раскаленном сознании по соседству.       — Один выходной не помог, я смотрю?       — Единственное лекарство, которое мне поможет — топор, — соглашается Леви и тушит сигарету.       — Знаешь… — начинает Эрен без задней мысли. — Мой папа хирург. Иногда у него операции длились по несколько часов, и у него тоже болели плечи и шея. И я ему делал массаж иногда. Меня мама научила, мол, у меня руки сильнее и все такое… — И продолжение само лезет на язык, оно катится из сознания до самых губ, как большущий шар из фильма «Индиана Джонс», опережая сознание. — Хочешь, и тебе сделаю?       Сразу после этого мир замирает. Самая первая снежинка останавливается в нескольких метрах над землей и удивленно наблюдает за холодным безветренным миром с двумя людьми на пустом широком балконе, один из которых желает всей душой иметь вспышковый прибор из «Люди в черном» гораздо больше, чем перестать постоянно делать в своем разуме отсылки к разным фильмам. Фильтр, который помогает не нести чушь, вообще как-то можно установить? Есть какая-то фирма с доставкой и приятными скидками новым клиентам? Эрен еще и в психушке при этом, где, казалось бы, ему могли помочь, возможно. А он тут вместо того, чтобы бесплатно проработать такие моменты с психиатром, предлагает практически интимную процедуру санитару.       — Валяй, — запускает Леви ход времени своими словами. — В тихий час в твоей палате.       — Крем… — снова выпаливает Эрен и очень хочет дать себе по лицу чем-то хлестким, вроде мухобойки, и желательно несколько раз, — какой-нибудь возьми.       — Хорошо. Заходи давай, на улице холодина.       Эрен бы еще постоял, конечно, ему лучше еще немного остудить голову на холодном воздухе, да только Леви тяжело смотрит, не давая ни малейшего шанса на непослушание. К тому же Армину наверняка сейчас тревожно за друга, которого он оставил со строгим надсмотрщиком наедине. В помещении намного теплее, сознание немного ведет, но тепло приносит неожиданное — радость. Скинув куртку и забрав зажигалку у Эрена, Леви идет на свое рабочее место, а он провожает взглядом его широкую спину. Спину с открытым доступом к ней! Легальным! Через всего каких-то пару часов Йегер проведет руками по горячей коже, сожмет крепкие мышцы… Если подумать, он мог бы стать порнорежиссером. Или даже порноактером, если бы ему сообщили, что Леви станет его партнером по съемкам.       Так, нужно завязывать с этим, пока не стал заметен стояк.       — Все нормально? — отрывается Армин от раскладывания игрового поля.       — Да, я просто… — он видит взволнованный взгляд друга и понимает, что при их многочисленных беседах на разные темы они никогда не касались одной конкретной.       Не случалось или как-то к слову не пришлось, но Эрен никогда не упоминал свою ориентацию. Это не та тема, что легко поднимается между малознакомыми людьми, ведь в самом адекватном человеке сразу невозможно разглядеть гомофоба или «ярого» только в неких аспектах религиозного человека. Такого, кто считает своим богом Иисуса, а не его отца, и забывает, что Люцифер был архангелом, но при этом свято уверен, что где-то в библии есть строгий запрет за возлежание со своим же полом. Армин не кажется одним из тех людей и высказывается о религии лишь как о том, что существует в социуме, но все же пережил отвратительную историю с отцом. Эрен привык быть открытым с друзьями, но боится отпугнуть от себя ближайшего на данный момент человека.       — Я бы рассказал тебе кое о чем, но не знаю, как ты к этому отнесешься, — однако и врать ему не хочет.       — Говори, я слушаю, — легко соглашается Армин, протягивая кубики. Если подумать, он всегда отдает Эрену право на первый ход.       — Кхм… — прочищает он горло. — Ну, я… — в последний раз так тяжело было перед родителями. Кубики скрипят у него в кулаке. — Короче, я гей.       — Я знаю, — отвечает Армин.       — Что? Подожди. Откуда?       — Что ж… — озадаченный взгляд скользит по пространству, будто пытаясь найти разум Эрена и оправдать его глупость. — Ты рассказывал о том, как попал во все это. После того, как ты упомянул, что пошел на свидание с мужчиной, я понял, что тебя, как минимум, привлекает свой пол. А твоя симпатия тут рассказала мне остальное.       — Моя симпатия… тут?       — Тебе ведь нравится Леви?       Как букашка под лупой внимательного мальчика. Эрен — всего лишь открытая книга для Армина, и он читает ее с упоением, оглаживая страницы с написанными только для него буквами. Его проницательность просто поражает, и все собственные действия вмиг кажутся утрированными до невозможности, словно он не просто помышлял о чем-то постыдном, а стоял все это время посреди комнаты с транспарантом «Возьми меня, Леви Аккерман, и затрахай до смерти». Эрен тяжело сглатывает.       — Как… ты понял?       — Судя по твоей реакции, тебе не очень по нраву моя наблюдательность, поэтому я бы воздержался, — немного приуныв, признается Армин.       — Довольно-таки непросто дружить с Шерлоком, — честно соглашается Эрен, но улыбается и бросает кости на стол, чтобы затем переместить свою фишку. — Но приятно быть твоим Ватсоном. Мне правда интересно.       — Ты постоянно на него смотришь и садишься так, чтобы видеть его, — принимает Армин что-то вроде комплимента и делает свой ход. — Я стараюсь дать тебе сесть первому, чтобы не смущать и не лишать возможности. Еще ты курить ходишь только тогда, когда Леви находится возле зажигалки. И плюс довольно бурно реагируешь на взаимодействие с ним.       — Это так очевидно? Блять, гребаные горки… — ругается Эрен, когда кубик скатывается со стола и показывает непривлекательное число.       — Перебрось, я не против.       — Так, я не принцесса, не надо меня спасать, — отвечает он и своей фигуркой уходит вниз.       — Я бы не сказал, что это очевидно, просто мы много времени проводим вместе. Так да, сложно не заметить.       — Если честно, я боялся тебе говорить про это.       — Почему? — удивляется Армин.       — Ну, после пережитого с твоим отцом…       — Мой отец чудовище, а не гомосексуалист, — пожимает Арлерт острыми плечами. — С ним дело было во власти, а не в моем поле. У меня нет причин испытывать неприязнь к тебе. К тому же это ты, — несмело дополняет он. — У меня не было друзей раньше. И ты не отвернулся от меня, когда узнал о моем прошлом.       — Почему я должен был?       — Я читал, что жертвы насилия нередко сталкиваются с осуждением и живут с чувством вины перед обществом, как бы являясь виновными в насилии над собой, — он наблюдает за шажками Эрена по полю и облизывает губы.       — Это бред, — хмурится тот. — Разумеется, я так не считаю. Ты был ребенком, а он мерзкий ублюдок, уж прости.       — Не стоит, — Армин мягко улыбается и делает свой ход, карабкаясь по лесенке, пока Эрен собирает все горки. — А с чего столь внезапные признания? Есть повод?       Если бы не последний вопрос, Эрен бы просто решил, что его тактичный друг возвращает ему изначальную тему диалога. Мало кто из его прошлого окружения умел так, обычно все ждали паузы, чтобы начать говорить, и это не плохое качество, а всего лишь форма общения. А Армин ввиду своего собственного «я» всегда стремится выслушать и дает выговориться. Но этот ангелок точно прячет рожки под нимбом.       — Я практически уверен, что ты уже о чем-то да догадался, — признавая себя пораженным в споре, который не начинался, говорит Эрен.       — Ну, могу предположить, если хочешь.       — Весь во внимании, — разрешает он и видит, как Армин расправляет худые плечи и закусывает губы в задумчивости.       — Это что-то явно связанное с Леви, раз ты так на него смотрел, когда пришел с балкона. Я предположил бы, что ты хотел признаться в симпатии к нему, но мне кажется, что ты хотел сказать чуть больше и начал с ориентации. Ты мне показался… как бы это… Наверное, приятно взвинченным, — заканчивает он. — Наверное, что-то хорошее случилось, но ты волнуешься. Что именно, не берусь угадывать. Отношения — то, что мне еще нужно изучать.       — А работа детективом тебя не привлекает? — как бы между делом спрашивает Эрен. — Наконец-то лестница…       — Не думаю, — как всегда чересчур серьезно отвечает Армин на шуточный вопрос. — Хочешь рассказать, что случилось?       — Хочу, — выдыхает и складывает руки в замок. — Ты по-любому замечал, что у Леви болит шея.       — Пожалуй.       — Я предложил ему массаж. И он согласился.       Армин хочет бросить кубики, но вместо этого неловко их роняет. Он похож на ребенка, который ночью всего лишь хотел понять причину странного звука, заглянув в замочную скважину, а увидел родителей, занимающихся сексом, и теперь пытается за завтраком сохранить лицо.       — Довольно… интимная процедура.       — Наверное, можно и так сказать, — соглашается Эрен. — Тебе когда-нибудь делали массаж?       — Ну…       Черт. Тупой вопрос. Очень тупой. Мозг пытается начать процедуру возврата сказанных слов, но это все еще не представляется возможным по объективным причинам. Можно только усугубить ситуацию. Спросить, сосал ли ему отец, где у него родинки в интимных местах и какой была их любимая поза. Весь этот мыслительный процесс отражается на его испуганно-смущенном лице, когда Эрен рукой прикрывает рот, чтобы не выпалить очередную глупость.       — Нет-нет! — спешит Армин. — Все нормально. Честно. Я способен различать то, что было со мной, и обычные человеческие взаимоотношения. Ты не задел меня. Просто поправь меня, если я ошибаюсь, но массаж же делают на обнаженной коже?       — Есть такое.       — Ну… Это же здорово? Ваши отношения развиваются.       — Отношения… — фыркает Эрен. — Я просто дорвусь до мужика, по которому тащусь.       — Если вы оба нравитесь друг другу, это же, вроде как, и есть отношения.       — Друг… другу?       — Конечно, — уж как-то слишком легко высказывает Армин эту мысль, находясь близко к финишу игры.       — Так, — Эрен упирает локти в столешницу и кладет подбородок на сцепленные ладони. — Вот теперь твой супер-нюх мне твою мать как нравится. Рассказывай все, что заметил.       — Ам… — друг тушуется, но снова находит в себе способность принять слова как комплимент. — Помимо того, что Леви уделяет тебе много времени… Он, безусловно, очень ответственный работник, но все же занимается больше административной работой, чем фактической заботой о пациентах. И вообще-то Леви тоже часто ищет тебя взглядом, особенно по вечерам. О других вещах ты мне сам рассказывал: твое имя, таблетка перед сном. И самое главное это зажигалка.       — Зажигалка?       — Все санитары, когда дают ее пациентам, выкладывают на столешницу. И все пациенты, когда ее отдают, тоже кладут, — рассказывает Армин о своих наблюдениях. — Но не вы с Леви. Передавая зажигалку друг другу, вы всегда кладете ее в руку. По-моему, стремление касаться — признак симпатии.       — Хах… — удивленно выдыхает Эрен, не заметивший такой простой вещи, которая ему все это время очень даже нравилась.       И смотрит на Леви, ловя на себе серый взгляд. Тот легко скользит по задумчивому лицу и уходит в сторону, пока его владелец недовольно говорит с кем-то по телефону. Эрена забавляет его манера после рабочего телефонного «совещания» протягивать руку к аппарату и бросать трубку на рычаг. В действии, казалось бы, нет ничего агрессивного, но, видимо, это помогает ему таким образом сбросить пар.       Эрен снова проигрывает в очередной настолке и задумывается о том, чтобы как-то через кассу провести азартные игры с общим соперником в лице Армина. Можно было бы неплохо заработать на его стратегическом уме, да только что стрясти с пациентов? Разве что кто-то удерживает таблетки за щекой, да на кой они ему? Плюс, Армин вряд ли на это согласится. Зато он не против сыграть в олдскульный морской бой на бумаге. Эрен не без труда вспоминает все правила и правильный размер ячеек. Еще бы, он не играл в это со времен школьных скучных уроков. Разумеется, в бумажном морском побоище Армин так же одерживает победу, сходу поняв, как именно расставить корабли так, чтобы их было практически невозможности найти. Этот стервец просто обязан после психушки поехать в Вегас, сорвать куш и безбедно жить до конца дней своих.       Все эти простые мысли очень помогают отвлечься и снять невроз от предстоящего «свидания» у него в палате. Его первое свидание можно было назвать так только с большой натяжкой, со своим первым парнем он просто пошел гулять после школы, и закончилось это несмелым поцелуем в парке. И, строго говоря, поцелуй был так себе. По прошествии пусть и немногих лет Эрен сказал бы, что это было слюняво и парень слишком широко открывал рот, словно пытался сожрать его заживо. Потом было лучше, конечно, но все же. Это не сравнить с тем, что сейчас Эрен испытывает по отношению к Леви. Его запах заставляет дрожать все внутри, рождает приятный холодок в легких, где растут прекрасные цветы. А мурашки от самых пяток бегут даже не до затылка, а до кончиков ушей. Когда во время обеда Леви снова трет шею между лопатками, хмуря брови, Эрен чувствует, как жар проносится по телу и сушит все во рту. Хорошо, что у него в палате есть раковина и смерть от обезвоживания ему не грозит.       Ощущение пустоты в груди при утрате и сильном волнении очень похожи между собой. Ее так же чувствуешь физически и так же совершенно не можешь переключиться на что-то другое. Места себе не находишь. Поэтому Эрен мечется по своей комнате, как во время напряженного телефонного разговора. Ему ровно так же внезапно хочется потрогать край стола, поправить стул и аккуратно застеленное покрывало. Ему кажется, что уборщица перестаралась с чистящим средством и в воздухе слишком сильно пахнет лимоном. Лишенный возможности делать что-то еще, Эрен просто садится на кровать и теребит собственные пальцы. Прошло уже около пятнадцати минут с тех пор, как объявили тихий час, но он все еще в комнате один. Если он верно считает по графику на двери своей палаты, он находится тут две недели, если не считать первую ночь. Любопытно даже, сколько по условному этическому кодексу на самом деле полагается ждать, чтобы предложить мужику массаж? Он знавал тех, кто предлагал отсос уже в первый вечер знакомства, но для него самого это было, скорее, исключением из правил, и такого сам он не делал. Впрочем, если снова перенестись в одну из альтернативных вселенных, где их встреча произошла бы в клубе с громкой музыкой и мерцающим освещением софитов, а тела были бы потными от спиртного и танцев, и туалетные кабинки были бы не особенно грязными…       Тихий щелчок магнитного замка заставляет слегка вздрогнуть и вернуться в действительность. Одного взгляда на Леви хватает, чтобы под ребра вонзились очень тонкие, но будто бы настоящие иголки. Они не доставляют боли, но вытягивают спину ровно и мешают сделать вдох, отчего тот получается неровным. И Эрен едва не лажает, когда приходится поймать брошенный ему крем для рук.       — Сойдет?       — Да, вполне, — чуть более высоким тембром, чем планировалось, отвечает Эрен и встает с кровати, ловя себя на мысли, что, обдумывая это мероприятие за сегодняшний день не один десяток раз, так и не придумал, как разместить Леви так, чтобы это не выглядело слишком уж откровенно нервозно или, наоборот, похожим на домогательство.       Он пытается сообразить или вспомнить из фильмов, как именно нужно просить человека оголиться перед собой, и теряет счет нескольким долгим секундам в тишине. Зато успевает прочитать, что у него в руках крем с нежным вишневым цветом и ароматом цветов. Крайне увлекательная и полезная информация. Может, уже озвучить ее, чтобы не выглядеть идиотом?       На самом деле промедление занимает секунды две от силы. Выждав их, Леви делает размашистый шаг вперед и поддевает ворот на затылке, чтобы снять санитарскую рубаху. Эрен сильнее сжимает крем. Хорошо, что не успел снять крышку, иначе все содержимое флакона оказалось бы на полу. Увидеть подтянутые мышцы и так становится причиной неудобства в паху, а спина, ранее скрытая одеждой… На левой лопатке Леви изображен ворон. Почти такой же пугающий, как на зажигалке, и такой же красивый. Но, в отличие от выгравированного изображения, этот ворон не летит, а нарисованными когтями вонзается в кожу и опасно раскрывает острые, как лезвия, крылья для нападения.       Леви безо всякого стеснения ложится на кровать животом вниз и обнимает обеими руками подушку. Теперь она совершенно точно, определенно, вне всяких сомнений пропитается его запахом. Он прикрывает глаза и глубоко вздыхает, и Эрен берет себя в руки. Ему все-таки и правда нужна помощь и заслуженный отдых, а не застывший от похоти ребенок.       — Ты не будешь против, если я сяду на тебя? — старается Эрен произнести как можно быстрее, чтобы не успеть задуматься и не засунуть язык в задницу по итогу.       — Садись, — разрешает Леви с закрытыми глазами и укладывает голову удобнее.       Эрен кивает сам себе и седлает его бедра. На правом боку Аккермана расположилась еще одна массивная татуировка — красивейшие дома мертвого города, выгравированные на скале. Под рисунком можно заметить небольшой рваный шрам, словно латавший его врач делал это в кустарных условиях. Кадык Эрена дергается, когда он пытается сглотнуть сухим горлом. Ощущения такие же, как если бы ему удалось протянуть руку и погладить настоящую пантеру. Он выдавливает немного крема на ладонь, откладывает тюбик в сторону, чтобы наконец-то наклониться к крепким мышцам и на пробу несильно сжать широкие плечи.       Это просто невероятное удовольствие. Плечи твердые, кожа горячая, без единого изъяна. Эрен невольно прикрывает глаза, еле сдерживая шумный стон, и на всякий случай немного приподнимается с ног Леви, чтобы нечаянно не потереться об него стояком. Большими пальцами массирующими движениями он проводит по двум сторонам позвоночника и снова сжимает плечи всей поверхностью двух ладоней.       Почти легкими поглаживаниями он подготавливает мышцы, разогревает кожу и делает это почти завороженно. Со стороны Эрен наверняка выглядит как человек в трансе. По очереди его ладони отдаляются от позвоночника, достигая края лопаток. Он видит, как меняется дыхание Леви и грудная клетка расходится в стороны сильнее. Эрен попеременно сжимает его мышцы у шеи и всю поверхность плеч. Он снова проходится широкими движениями по позвоночнику и ведет руки к лопаткам.       Плавными массажными движениями он ведет ладони вдоль центральной линии шеи. Согнув их под прямым углом, тыльной поверхностью пальцев кисти надавливает на мышцы между лопатками. Собственное дыхание становится горячим и глубоким, приходится снова и снова облизывать губы и дышать через приоткрытый рот. Когда руки привыкают к ощущению крепости тела под ними, Эрен проводит ими по татуировке ворона, по его острым крыльям и опасным когтям. Опускается ниже, проводит ладонями от позвоночника к бокам, получая возможность прикоснуться к будто бы рельефному рисунку каменных домов.       Сознание ведет, обволакивает дымкой чистейшего удовольствия. От мерных поглаживаний кожа становится горячее, и Эрен предельно честно теряет момент, когда его руки начинают без разбора оглаживать точеную фигуру. Он мнет расслабленные плечи, надавливает костяшками ладони на пространство между лопатками вдоль позвоночника, ведет по бокам, надавливая большими пальцами. Он хочет наклониться и прикоснуться губами к затылку Леви больше, чем изможденный пустыней человек сделать глоток воды.       С каждой минутой Эрен наклоняется ближе, сильнее воздействует на мышцы и все откровеннее «любуется» чужим телом своими руками. Воображение отказывается работать на воспаленный ум, подкидывая дров к мыслям о том, что Леви ему все это позволяет, не останавливает и не возражает. Шумный вдох несдержанно раскатывается по комнате, низ живота сковывает первой удивительно приятной судорогой возбуждения. Совершенно случайно Эрен слегка задевает разгоряченную кожу короткими ногтями и видит теперь, как Леви облизывает губы.       Но на полном ходу в вагоне мысли Эрена давят на стоп-кран. Часы на руке Леви издают три тихих сигнала, оповещая о том, что время идет вперед и подгоняет всех обитателей мира за собой.       Эрен выпрямляется, отнимая руки от спины и прижимая локти к груди почти воровато, словно все это время внаглую пользовался бессознательным состоянием спящего человека. И неудивительно, в целом. Когда жар немного отступает, он явственно понимает, что его действия зашли несколько дальше, чем просто массаж.       — Надо идти работать, — на выдохе сообщает Леви, не открывая глаза.       — А, да, — пристыженно отзывается Эрен, ведь убрать руки недостаточно для того, чтобы Леви мог встать.       Он слезает с него на затекших ногах и все еще держит кисти повыше к собственной груди, чтобы при случае хотя бы попытаться защитить себя от кулака, направленного в лицо. А Леви утыкается лицом в подушку и еще раз глубоко вздыхает, прежде чем встать. Выглядит он совершенно расслабленно, и это не может если не радовать, то хотя бы успокаивает. Аккерман проводит рукой по шее и на пробу наклоняет голову то в одну, то в другую сторону. Господи, не дай бог у него еще что-нибудь заклинит сейчас. Процедура «облапал и не помог» бесплатная, конечно, но внутренняя паника разгоняет сердце.       — Спасибо, — говорит Леви.       А Эрен почему-то решает, что не придумаешь лучше момента, чтобы бросить взгляд на его пресс. Конечно, почему нет, он же не стоял перед ним полминуты с закрытыми глазами. Надо сначала дождаться прямого контакта глаз, а потом зыркнуть на рельефный пресс с небольшим круглым шрамом.       — Да не за что, — с почти нервным смешком отвечает Эрен и складывает руки на груди, чтобы деть их хоть куда-нибудь. — Рад помочь.       Он и раньше замечал, что у Леви очень пронзительный, внимательный взгляд. В нем нет того участия и напускного дружелюбия, как у местных врачей, наверное, оттого, что у него нет особой необходимости в том, чтобы скрывать считывание информации с чужих действий и лиц. Сейчас под его серым взором Эрен чувствует себя обнаженным целую секунду. Но долго Леви не мучает, он облачается в свою рубаху и вешает карту из кармана на шею.       — Выходить будешь?       — Не… Армин, скорее всего, тоже в палате, — смущенно рассуждает Эрен. — Лучше поваляюсь.       — Поваляйся, — разрешает Леви и открывает дверь.       — Ага… — зачем-то отвечает Эрен и бросает взгляд на помятое покрывало. — Ой, постой! Крем забыл.       Аккерман оборачивается, придерживая дверь. Его взгляд падает сначала на тюбик, наскоро появившийся в руках Эрена, а затем на него самого.       — У себя оставь. Вдруг пригодится.       С его лица ничего считать невозможно. Однако Леви задерживается в дверях чуть дольше, чем требуется, словно именно для того, чтобы увидеть, как юношеские щеки удушливо покраснеют.       Покрывало и наволочка действительно впитали в себя горький запах. Эрен прячет крем под подушку и утыкается в нее носом. Да и собственные ладони почти не пахнут цветочным кремом, а только крепким мужским запахом и так приятно ноют от тех трудов, что он вложил в невероятно тщательный массаж. Может, он и позволил себе чуть больше, чем следовало бы, но ведь Леви не сопротивлялся. Лишь бы не подумал, что он делал такой же массаж отцу.       От этой мысли Эрен проводит рукой по лицу с тихим стоном. Кажется, в каком-то сериале была мысль о том, что не стоит попадать в неловкие ситуации с человеком, от которого некуда деться, типа коллег по работе, соседей или, например, санитара психушки, пациентом которой стал. Такого в сериале не было, разумеется, но на данный момент это самый яркий пример ситуации.       Этот час длится слишком долго. Пару раз Эрен думает о том, что горячее воспоминание может помочь ему скоротать время, но при этом в голове все время появляется максимально комичный образ Леви, который приоткрывает дверь в палату, просовывает туда нос и с дурашливой интонацией говорит: «А я знаю, что ты дрочишь». Чертов интернет с его безумными приколами.       Миссия по поиску Армина после тихого часа завершается успехом. Вот только к ним за столом присоединяется тихая, молчаливая Микаса, а со слухом у нее — к счастью, конечно же, — все в порядке. Не самая лучшая идея при ней рассказывать, как скрупулезно был облапан ее дядя. Да и на групповой терапии Эрен предпочитает умолчать о своей подпольной деятельности массажиста.       И только перед киносеансом его ловит Армин, наблюдавший за ним все это время. Рассказ о произошедшем оказывается довольно сумбурным и против воли Эрена каким-то почти порнушным. Он никак не может удержаться от комментариев о тугих узлах мышц и горячей коже. И оказывается, что негодяй Армин был в курсе татуировок Леви! Застал его за переодеванием в прачечной, когда согласился отнести полотенца вместо Кристы.       После пережитого за сегодня Эрен с удовольствием сосредоточился бы на задорном фильме об эксцентричном божестве, который вселяется в человека с помощью маски. Но со своего кресла даже с Микасой под боком он слишком хорошо видит Леви. Тот ловко стучит пальцами по клавиатуре, глядя почти все время строго только в экран на появляющиеся буквы. Пару раз он снимает со станции рабочий телефон, зажимая его плечом возле уха. Подписывает бумажки и раскладывает папки по полкам. Закрывает балконную дверь на замок из-за усиливающегося дождя со снегом. И тут же пресекает мини-восстание курильщиков только одной лишь угрозой «выкину ключ». А затем крепче вкручивает лампочку возле своего рабочего места, когда та начинает мерцать.       В каждой самой простой мелочи Эрен видит что-то идеальное. Будь то его ровная спина, когда он сидит за компьютером. Его около раздраженный взгляд, когда поступает очередной звонок. Спокойный тон, когда он угрожает никотиновым наркоманам лишить их доступа на улицу. И его изящные пальцы на стекле довольно простой лампы. А когда их взгляды случайно встречаются, Эрен не может просто взять и не смотреть. Даже на расстоянии нескольких метров он видит, насколько глубоки серые глаза. Если бы они были бездонной пропастью, он рухнул бы туда, широко раскинув руки.       Фильм заканчивается, и на экране закономерно показываются титры. В такую погоду многие пациенты расходятся по комнатам раньше, остаются только заядлые киноманы, некоторых из которых тревожит суровая погода за окном, грозящая опасностью любому, кто решит с ней столкнуться.       Но не разомлевшая Микаса, которая задремала под пледом на плече Эрена, а он и не заметил сначала. Спасибо Армину, который приставляет палец ко рту и аккуратно кивает на мирно сопящую девушку. Перед мягким пробуждением она потягивается, как кошка, вытягивая руки вперед. Ее милейшее сонное личико побуждает к мысли проводить ее до комнаты, чтобы она не вырубилась по дороге, от греха подальше.       — Доброй ночи, Микаса.       — Доброй… — шепчет она и скрывается за дверью.       Эрен с улыбкой трет свой затекший затылок и идет по коридору в противоположную сторону в мужскую его часть. Он закрывает свою дверь одним из последних. В палате хорошо слышно, как разошлась сегодня природа. Стены достаточно толстые, а стеклопакеты плотные, чтобы не чувствовать холода с улицы. Однако хорошо слышно, как нещадно ветер треплет лысые деревья.       Эрен тянется быстро к переключателю, чтобы включить свет, но вспоминает, что лишил сам себя одной немаловажной блажи — отказался от таблеток, которые Леви приносил ему каждый вечер перед сном. Если подумать о ситуации с этой стороны, он даже немного скучает по кошмарам, какими бы ужасными они ни были. Лучше бы и дальше принимал пилюли или прятал их за щекой, как в фильмах. Впрочем, смог бы он сделать это незаметно или получил бы по шее за перевод лекарства?       С печальной улыбкой Эрен раздевается и ложится в свою кровать, прислушиваясь к еще очень отчетливому горькому запаху мужского тела. Через совсем малое количество дней постельное белье сменят и он потеряет его, если к тому времени тот не выветрится сам. С закрытыми глазами он вдыхает полюбившийся аромат и уносит свое сознание далеко от лечебницы, которую окутал ледяной ветер. О, как бы он хотел провести хотя бы несколько минут в комнате Леви, чтобы самому пропитаться этим ароматом. Где-то в другой Вселенной Эрен увидел бы флакон с его одеколоном и потратил бы все деньги на коробку или даже несколько этого парфюма, пусть это составляет лишь часть умопомрачительного запаха Леви.       Очень тихий щелчок побуждает открыть глаза. Дверь открывается и закрывается очень быстро. Проникший в комнату делает это гребаной тенью Питера Пена. Эрен немного щурит глаза, но все же легко узнает широкоплечую фигуру в тусклом свете небольшого окошка матового стекла.       — Леви? — почему-то шепотом зовет Эрен и приподнимается на локтях, лежа на спине.       И наблюдает за тем, как тот снимает с шеи широкую ленту с картой на ней. Он откидывает ее на стол с негромким стуком и подходит ближе к кровати. Эрен чувствует необъяснимый мандраж в теле, как зверек, заметивший взгляд хищника в темноте. Леви немного наклоняется и откидывает тонкое одеяло с Йегера, оставляя его в одних трусах. Это, вообще, точно не очередная его фантазия? Может, он успел заснуть? Или спятить окончательно, как вариант. Но на его грудную клетку давит тяжелая рука, вынуждая лечь спиной обратно на подушку. Он чувствует, как колено Леви продавливает кровать между ногами, а он сам наклоняется еще ниже и захватывает его губы своими. Эрен резко тянет в себя воздух, решает, что ему плевать, если это только безумно реальная фантазия, и обхватывает руками его шею. Это становится зеленым светом. Леви раздвигает его губы своими, в рот толкается властный язык с горьким привкусом табачного дыма. Эрен всасывает его глубже, тянет на себя тяжелое тело и тихо стонет. Он чувствует одну руку на своем затылке, а вторая оглаживает обнаженный бок, буквально причиняя боль этой лаской. Его губы терзает агрессивный поцелуй, нежной кожи касаются зубы. И ему нравится быть добычей голодного хищника. Переместив руки на спину, Эрен тянет ткань санитарской рубахи наверх, и Леви поддается. Он разрывает жаркий поцелуй и снимает с себя уже второй раз за день лишний элемент одежды. Уже привыкшим к темноте взглядом Йегер снова оглаживает рельефный пресс мужчины.       — Не насмотрелся? — поддевает Леви и наклоняется за новым коротким поцелуем.       — Нет, — с улыбкой признается Эрен и видит прекрасную улыбку тонких губ в ответ.       Терпкий властный поцелуй делает больно, но разорвать его — значит перестать дышать. Он оглаживает щетинистый затылок и снова прижимает к себе. Леви удобно устраивается между его ногами и тянет на себя бедра так, что Эрен почти съезжает головой с подушки. Его глаза кажутся почти черными в темноте. Глаза и взгляд, как у дьявола, нашедшего самую чистую душу и готового запятнать ее собственной тьмой. Он пылко целует Эрена, толкаясь языком глубоко ему в рот. И это лучше, чем все напридуманное ранее. Рука Леви грубо оглаживает вставший член через ткань белья, и Эрен чувственно стонет в ответ. Тогда горячая ладонь резко зажимает его рот, а сам Леви замирает, пронзительно глядя в глаза.       — У тебя ахуенный голос, детка, — тихо сообщает он. — Но у нас не считается нормой трахать пациентов. Ясно?       Так же замерший Эрен кивает, не убирая рук с мощных плеч санитара. Горячая ладонь медленно скользит сначала в сторону, а затем вниз, на острую скулу, пока большой палец не касается губ, которые уже потеряли четкий контур. Не дожидаясь разрешения, Йегер открывает рот и захватывает палец, тут же плотно сжимая его, засасывая как можно глубже. За ним продолжает пристально следить демонический взгляд.       — Я мечтал разложить тебя под собой еще в ту ночь, когда увидел, — низким голосом признается Леви, проталкивая палец глубже, почти вызывая легкий рвотный спазм. — Не представляешь, как тяжело было удержаться.       Эрен выталкивает его палец поверхностью языка, но проходится слюняво по всей его длине.       — Представляю, — спорит он.       Это вызывает хищную ухмылку на тонких губах. Он снова оглаживает пах и касается через ткань ложбинки между членом и анусом. Эрен шумно выдыхает, запрокидывая голову. Рука подцепляет белье и тянет вниз. Эрену приходится поднять ноги, чтобы Леви мог снять трусы, оставляя его совершенно обнаженным. Член оказывается зажат в кулак. Не стонать просто нереально сложно, хочется зажать рот руками, но вместо этого Эрен сжимает широкие предплечья. Леви еще раз ведет рукой по стволу члена, спускается на поджимающиеся яйца, перекатывает их в пальцах и продавливает пальцами ложбинку.       — Леви, — сдавленно зовет Эрен, прикусывая нижнюю губу.       — Если скажешь, что не такой, мне будет сложно спасти тебя от изнасилования, — с усмешкой признается Леви, но останавливается.       — Нет, — смеется тот в ответ. — Просто… У меня давно вот… этого не было.       — Этого? — тянет Леви, как настоящий демон, и наклоняется к шее, захватывая кожу губами. От этого по телу бежит бурная толпа мурашек. — Скажи, чего, — его горячее дыхание обжигает ключицу. — А то я уже чувствую, что собираюсь выебать ребенка.       — Сек… — сдерживает Эрен стон. — Секса. Давно не было секса.       — Жалость-то какая… — хлестко шепчет демон. — Хочешь, я угадаю, куда ты дел крем?       Его рука лезет под подушку и безошибочно находит искомое. Йегеру хотелось бы смутиться, но когда ты уже голый, трудно куда-то деться с подводной лодки, да и теперь мысль о том, что Леви знал о шаловливых руках своего подопечного, отзывается в теле возбуждением. Он выдавливает крем на пальцы и откидывает его за ненадобностью. Новый жаркий поцелуй окончательно стирает границу пухлых губ. Их терзают с большим обожанием, ими питаются, насыщаются. Влажный палец почти без труда с нажимом проникает внутрь. Эрен тихо стонет, окутывая поцелуй вибрацией. Один только палец начинает двигаться, напоминая нежным стенкам, каково это. И это, мать вашу, ахуенно. Не сам по природе тонкий палец, а то, как он двигается. Он готовит. Он проникает почти сразу резко, глубоко, как только может. Это ощущение не похоже на то, когда у тебя осторожно спрашивают разрешения, он точно знает, что должен быть внутри, и завоевывает пространство. Эрен ведет с несильным нажимом по коже чужих плеч и задыхается горячим горьким воздухом. Леви проводит языком по ключицам, словно пробуя молодое тело на вкус, и юношеские руки тянут его ближе за затылок.       — Сильнее, пожалуйста… — шепотом, как в бреду, умоляет Эрен.       — Не могу, малыш, — чувствует он горячие губы на скуле. — Сам ты себе засосы поставить не можешь, а я объяснить это не смогу.       Но в качестве компенсации Леви вставляет в него еще один палец, а Эрен хрипит, чтобы сдержать рвущийся наружу стон.       — Зато я ни перед кем не раздеваюсь, — сообщает Аккерман. — Отрывайся.       Как только он разрешает, на его коже появляется четыре первые красные полосы от коротких ногтей. Сам Эрен не привык к такому особо. Обычно его секс был просто подростковым. Не очень умелым, пусть и страстным моментами. Даже если бы их прервали прямо сейчас, он сказал бы, что это была лучшая постельная сцена в его жизни. Два пальца внутри движутся медленнее, но куда настойчивее. Легкое раздражение растянутых мышц стирается, как только подушечки пальцев находят и надавливают на чувствительный бугорок внутри. Эрен стонет и тут же затыкает свой рот обеими руками, но чувствует, как мягко его защиту снимают свободной рукой. Его губ снова касаются губы, но на этот раз по-другому. По телу течет ощущение покровительства и спокойствия. Не сказав ни слова, Леви говорит ему, что все хорошо, и прижимает ближе к своему рту за затылок, а уже тогда толкает пальцы глубже снова. Теперь Эрен приглушенно стонет ему в губы с содроганием. Член пульсирует, яйца звенят от сильнейшего возбуждения.       — Я… — пытается начать Эрен, как только может, но захватывающие его мочку губы немного… ладно, очень сильно мешают. — Я так скоро кончу, — стыдливо признается он.       — Так не пойдет, — шепчет Леви на ухо. — Дождись разрешения.       Очень тихо Эрен хнычет и снова ведет ногтями по чужой коже, когда пальцы снова начинают двигаться в нем быстро. Да и он сам слышит шумное хриплое дыхание на ухо. Сглотнув, он тянется вниз и касается напряженного члена через санитарские штаны. Стояк божественен, это и через ткань чувствуется. Поощрением ему служит болезненный укус в шею. И Эрену глубоко плевать, как они будут выкручиваться на утро. Он готов надеть смирительную рубашку и вещать о коварных лишенных клыков вампиров, которые кровь не пьют, а только по вредности кусаются. Особенно если Леви потом трахнет его в этой рубашке.       Третий палец становится откровением. Он знать не знал, что может быть настолько хорошо. Натяжение внутри умопомрачительное. Чувствительные стенки ануса будто горят от боли, но Эрен скорее продаст душу, чем попросит прекратить. Его ногти наверняка делают больно, но Леви нисколько не возражает, только продолжает тянуть. На живот капает смазка. Аккерману наверняка давно уже тесно в штанах.       — Разреши… Пожалуйста, — умоляет Йегер.       — Разрешаю, Эрен, — басит Леви, вставляет пальцы глубже некуда и ведет свободной рукой по члену.       Всего нескольких движений по крепкому стволу хватает, чтобы юное тело задрожало от сильного оргазма. Перед глазами Эрена взрываются миллионы звезд, галактик, буквально погибает целый мир. Он чувствует, как сжимает внутри себя немного согнутые пальцы, и с трудом может дышать. А демонический взгляд продолжает следить за ним, впитывая каждую эмоцию в себя. И Леви толком не дает отдышаться, вовлекая в новый поцелуй. Эрен снова с удовольствием проводит рукой по щетине на влажном затылке.       — Ты же понимаешь, что резинки у меня нет? — шепчет Леви в его губы.       — Наплевать, — выдыхает Эрен и тянет к себе, всеми силами протестуя против прекращения горького поцелуя, и ему позволяют снова насладиться властными губами, но всего на несколько секунд.       — Перевернись на живот, — приказывает он этим возбуждающим, не терпящим неповиновения тоном.       Эрен облизывает губы от слюны и подтягивается на руках назад, чтобы дать себе больше пространства. Он уже хочет повернуться, но сам Леви встает с кровати, чем заставляет его остановиться.       — Хочу посмотреть, — с пьяной улыбкой сообщает Эрен.       Аккерман усмехается этой глупой непосредственности, но все же снимает с себя штаны вместе с бельем. В комнате слишком мало света, но в век интернета, когда ты находишь порно, даже когда не ищешь его, сложно не подмечать детали. А Эрену как-то случилось через запрос в школьной библиотеке «большие болты» для урока по ручному труду выйти на порно сайт. Обрезанный член, лишь немного изогнутый, смотрит ровно вверх. Идеальный, словно с картинки. С картинки статуи скульптора гея, который был крайне помешан на хуях. Уж извините.       Эрен проглатывает эту мысль вместе с той, которая просто орет о том, что это жизненно необходимо взять в рот в ближайшее время. Он поднимает глаза на выжидательный взгляд Леви и поворачивается на живот. Чужой вес снова продавливает матрас. До слуха доносится, как Леви снова открывает флакон с кремом, а до сознания — идея о том, что, уже выходя из его палаты сегодня, он знал, зачем вернется после отбоя. Облизав губы, Эрен улыбается сам себе. Между ягодицами скользят два пальца на пробу. Мышцы открыты достаточно, по мнению Леви. Он еще дарит несколько поступательных движений рукой, отчего снова напрягается не успевший опасть член, и приставляет к проходу свой.       — Если будешь громким, засуну тебе в рот твои трусы, — угрожает он на ухо и дожидается короткого кивка.       Головка медленно раздвигает скользкие от крема ягодицы и надавливает на анус. Эрен сжимает руками подушку и глубоко вдыхает, чтобы совладать с первой болью. Он шумно, затравленно дышит в подушку, которая все еще так сильно пахнет любимым запахом. Леви толкается глубже медленно, но безапелляционно, придерживая член рукой. Его горячее дыхание сообщает о том, что он и сам с удовольствием продемонстрировал бы свой голос, но не может. Внутри Эрена тесно и горячо. Жмурясь, Эрен немного приподнимается на локтях — так реагирует тело на боль, но сильная рука толкает его на кровать обратно, а потом она же больно щипает за ягодицу.       — Скажи… — шепотом стонет Эрен, готовый загрызть подушку насмерть. — К тебе приходила фея, которая спрашивала тебя, хочешь ты высокий рост или большой член?       — Чувствуешь же, что я выбрал? — у самого уха спрашивает Леви в ответ и резко толкается глубже.       Чтобы не огласить на всю больницу, чем они занимаются, Эрен вжимается лицом в подушку и тут же чувствует губы на своем плече. Они нежно касаются кожи, выпускают горячее дыхание и стараются успокоить. С трудом разжав руку, Йегер накрывает чужой затылок и выпрашивает больше ласки, прижимая к себе. Его плечо и лопатку покрывают чувственными раскаленными поцелуями, чуть засасывая кожу, а сам он медленно расслабляется. Леви двигается на пробу, вырывая тихий стон из горла. Он уже прижимается своими бедрами к ягодицам, движется назад на каких-то пару сантиметров и подается вперед. Возбуждение внутри Эрена прорывается, как плотина, построенная из говна и палок алчными бюрократами. Оно льется в его кровь, и он, не помня себя, просит:       — Выеби… Умоляю…       Столь официального приглашения Леви хватает. Он ложится на Эрена, фиксируя себя локтями, и короткими движениями вбивается внутрь. Возле уха слышится быстрое, горячее, поверхностное дыхание. Почти обретшее статус девственного очко таранит большой член. Лишние звуки почти отсутствуют, потому что Леви не берет большой размах. Но даже так он двигается резко, доводя до исступления. Эрен искусывает подушку до тех пор, пока ему взамен не пихают руку. И первой его реакцией становится ощутимый укус пястной кости через кожу. Но, как хороший щенок, он не делает больно, а только прикусывает и зализывает рану. Даже от не размашистых движений ходуном ходит все тело. Возбуждение, как мощнейшее цунами, топит в себе тело. Эрен прикусывает и облизывает руку Леви, не в силах сдержать тихих низких стонов. Крупный член терзает простату. По собственному опыту он готовится к быстрому и бурному окончанию, но проходит несколько долгих мучительно сладких минут, а пытка продолжается. Леви еще немного приподнимается на локтях, своими ногами шире раздвигает бедра Эрена, и его движения становятся более размашистыми. И вот теперь он не особенно против трусов во рту, потому что стоны летят наружу, как бесы в открытый проход из ада.       — Заткни мне рот… Пожалуйста… — просит Эрен, пока терпеть не стало невмоготу.       Его рот накрывает влажная от пота ладонь, но первый стон это не удерживает. Он шумно стонет носом, закатывая глаза от удовольствия. Леви останавливается, склоняется к нему и целует в висок.       — Тише, детка, — одновременно просит и требует он, дожидаясь кивка.       Здорово он, конечно, придумал. Сказал бы еще ребенку, что зубная фея точно-преточно есть, а потом запрещал сидеть под одеялом с фонариком. Не стонать просто невозможно. Он снова трахает размашистыми движениями, глубоко входя внутрь. Эрен слышит хлюпающие звуки от крема и истекающего смазкой члена в себе. Он почти хнычет, но убьет, честное слово, любого, кто им помешает сейчас. Леви снова и снова кусает его, но недостаточно сильно, не хочет оставлять следов.       Леви снова поднимает себя на руках, вытаскивая член, и ногами заставляет Эрена сжать свои вместе. Он входит, отчего тот стонет в подушку. Левую руку он подкладывает сначала под влажный торс и плечо Эрена, ведет рукой по горлу, немного сжимая его на пару секунд, и этого хватает для легкого ощущения придушенности, ведь Эрен не способен выдохнуть. Ведет грубо дальше по скулам и зажимает ему рот рукой. Это ожидаемо ведет к продолжению. Леви резко и быстро движется внутри него, каждый раз наращивая темп. По итогу Эрена будто захватывает эпилептический припадок, так интенсивно он движется на кровати, оставаясь при этом в одном положении. Порой его движения срываются на куда более глубокие, и в эти моменты сдерживающая стоны рука очень помогает. Но когда скорость и мощность размаха бедер Леви доходит до максимальной, сознание улетает на орбиту. Эрен кончает снова, не помня не то что себя, а даже окружающий мир. По его телу будто проходится мощный заряд тока. Может, он сейчас вовсе не он, и лежит на шоковой терапии с капой во рту. Но тогда он дичайший извращенец, раз так бурно оргазмирует от этого. Леви чувствует сокращение его мышц. Берет больший размах, входит резче, глубже, короче. Один раз, и Эрен стонет, заставляя Леви крепче прижимать руку. Второй раз, лишая возможности анализировать и без того поплывшим мозгом. И третий раз, наполняя растраханную задницу спермой и глухо рыча на ухо.       Способность дышать кажется утерянной безвозвратно. Эрен шумно сглатывает и чувствует необходимость в дыхательном аппарате. Кровь стучит в висках, реальность распадается на триллиарды осколков и медленно собирается заново в единое целое. С тяжелым дыханием Леви очень медленно выходит из него, упершись рукой рядом с головой Эрена. Тот облизывает сухие губы и из последних сил поворачивается на спину, воспользовавшись тем, что ноги Леви располагаются по двум сторонам от его собственных. И не зря. Вид насытившегося хищника бесподобен. Широкая грудная клетка интенсивно расходится в стороны, а не до конца опавший член все еще похож на настоящее произведение искусства. Пухлые губы сами собой расходятся в улыбке. Леви убирает прилипшие ко лбу волосы и наклоняется к растянутым губам. Эрен с удовольствием ловит новый, более вялый поцелуй. Он позволяет с кайфом облизывать себя, ловя новый аромат секса в комнате. Завершает поцелуй Леви одними только губами, долго касаясь ими чужих губ.       — Мне же это не приснилось? — шепчет Эрен.       — Тебе такое часто снится? — со смешком уточнят Леви.       — Обычно перед сном фантазирую.       — Извращенец мелкий, — выдает он новый смешок. — Чтобы без меня больше не рукоблудил.       — А мы повторим?       — Обязательно, — обещает Леви и снова целует одними губами.       Он встает с кровати и одевается, а Эрен просто переворачивается на бок и позволяет себе наблюдать за этим. Очень жаль, что в комнате так мало света, но легкий укол фетишизма по чужому телу весьма ощутим. Последней Леви надевает карту на шею.       — А поцелуй на ночь? — с улыбкой выпрашивает Эрен.       — А тебе было мало? — возвращает ему Леви вопрос и для поцелуя упирается в кровать рукой.       Он захватывает его губы и снова чувственно целует, только пытаясь сохранять ленивую целомудренность. Эрен нагло тянет его ближе и вынуждает поцеловать себя глубже. Леви поддается, но ненадолго. Давит рукой на грудь и смотрит почти строго в опьяненные глаза.       — Теперь давай-ка спать, — командует он.       — Доброй ночи, Леви.       — Сладких, Эрен.