Сквозь огонь, воду и дурдом

      Не стоит и упоминать, что после произошедшего сон сказал: «Ладно, тебе надо это обдумать» и покинул Эрена. С приятным волнением он переживает все снова и снова с самого начала. От разговора с Леви на балконе до их поцелуя на ночь. В темноте своей комнаты Эрен сверяется с ощущениями, чтобы выбросить из головы даже самое легкое подозрение о собственном безумии. Все это точно было. На коже шеи еще чувствуются поцелуи, губы покалывает, а про собственную задницу точно лучше молчать. Все тело приятно тянет. Наверняка, если сейчас он встанет, у него подкосятся ноги.       Леви взял список кинков Эрена и воплотил их в жизнь. Санта просто идет к черту со всеми неисполненными желаниями. Разумеется, нет никаких претензий к родителям, ведь давно уже ясно, что они читали эти письма. Но все же куча рождественских фильмов уверяют, что этот кусок жлоба существует. Леви где-то взял ненаписанное письмо Эрена со всеми его сексуальными фантазиями. Этой ночью он был властным, сильным, не давал Эрену только пассивную роль, слушал его, шептал непристойности и попал даже в кинк на скрытые отношения. Не те, где ты изменяешь жене или изменяют с тобой, а на те, где тебе зажимают рот рукой, заставляя молчать. О, как его вставило с этого. Понятно, что это было вынужденно, но черт возьми!       С его лица почти всю ночь не сходит улыбка. Он представляет себе, как встретится с Жаном и вывалит все произошедшее на него, и готовится выслушать, что все это время он сам заколебался ходить на работу и оплачивать квартиру в одного. Да еще и потребует Эрена скинуться на починку окна, если он захочет и дальше делить с ним жилье. Простое воспоминание об их маленькой квартирке с паутиной по углам пробуждает в груди тепло-тоскливое чувство.       Заснуть получается только под утро. Во сне Эрен оказывается в автобусе, водитель в котором почему-то Мортиша, версия, сыгранная Анжеликой Хьюстон. Она спрашивает, куда он едет, и расстраивается, что пункт назначения слишком близко и есть риск того, что он не успеет попасть в аварию вместе со всеми. Несмотря на это, Эрен оплачивает проезд и получает на сдачу пару монет и небольшую змею. Он интересуется, можно ли обойтись без змеи, чем очень удивляет Мортишу.       После пробуждения Эрен решает, что не будет думать об этом. Не будет приравнивать Мортишу Аддамс к роли матери, по которой он скучает, а змею — к фаллическому… Не будет, короче. Он принимает лекарства от санитарки и решает найти Армина как можно скорее, чтобы поделиться одним из самых волнующих событий в своей жизни. Однако не встречает его ни в коридоре, ни в столовой, пытаясь понять, нужно ли ему волноваться. Ханнес и другие только пожимают плечами, но встревоженными не выглядят. Нужно полагать, что санитары смогут дать ему ответ на вопрос, но приставать к ним в столовой не кажется хорошей идеей. Особенно когда он понимает, что и Леви здесь тоже нет. Рано ли строить теорию о заговоре?       Конечно, рано. Леви легко находится на его рабочем месте. Он разговаривает с доктором Зое, опершись локтями о столешницу, чтобы заглядывать в ее телефон, который она постоянно показывает, рассказывая о чем-то крайне увлеченно. При том, как и что они говорили друг о друге, вместе они смотрятся довольно органично. Нет никакой ощутимой неприязни. Совсем не кажется, что Леви против вторжения в его личное пространство, когда она кладет руку ему на плечо, чтобы посмеяться над его комментарием. А он сам кладет руку на ее голову и произносит что-то прямо ей в лицо. Сейчас они больше похожи на двух старшеклассников на переменке, чем на серьезных специалистов.       — Эй, доброе утро! — замечает Зое Эрена, побуждая Леви обернуться на него и закончить их игру.       — Привет, — коротко машет тот рукой. — А вы знаете, где Армин?       — Приболел, — выпрямляется Леви. — Его осматривает терапевт. Если ничего страшного, уже после купания увидишь его. Давай, марш.       — Да я покурить хотел до этого, — спорит Эрен. — Время еще есть, а потом ты меня не выпустишь… Пойдешь со мной?       — Пойдем, — легко соглашается Леви.       — Ты же только что оттуда, — деланно возмущается Ханджи.       — Видишь, во мне пациент нуждается?       — Так, я поняла, — забавно поднимает Зое указательный палец вверх. — Ты подговорил его звать тебя курить, когда разговариваешь со мной.       — Нет, — чрезмерно серьезно отвечает Леви, но кивает при этом. — Молодец, все по плану, — обращается он к Эрену намеренно громко и подталкивает в сторону балкона.       Сдержать улыбку не получается, и Эрен бросает взгляд на доктора, пытаясь немо попросить у нее прощения за то, чего он на самом деле не делал. Но она только по-доброму качает головой и забирает свои папки со столешницы. Снегодождь застыл льдом на тонких веточках, делая их почти хрустальными на вид. Температура воздуха резко упала в сравнении с предыдущими днями, что побуждает застегнуть куртку и поднять воротник повыше. Только Леви словно не замечает этого. Разве что выдыхает пар, как и полагается в такую погоду. Да и то наверняка только потому, что еще не научился противиться законам природы. Эрен затягивается дымом из прикуренной сигареты и бросает взгляд на одну из многочисленных камер. Раньше он не концентрировал свое внимание на них, хоть и знал, что они есть. Но вот теперь они очень мешают. Как минимум, тем, что он думает о них вместо того, чтобы очередной раз восторгаться уединением с полюбившимся человеком.       — Она звук не пишет, — сообщает Леви, будто почувствовав направление чужих мыслей, ведь не смотрел в его сторону.       — Но картинка-то есть, — выдает Эрен нервный смешок.       — Угу, — соглашается звуком и делает пару шагов назад, к стене. — Подойди ко мне.       Эрен чуть хмурится, потому что не догадывается о том, что происходит, но делает ровно то, что ему велели. Как только он подходит достаточно близко, Леви резко сжимает воротник его куртки и немного наклоняет к себе, чтобы захватить губы в поцелуй. Уже знакомое волнующее ощущение пробегается по спине. Рука сама собой тянется к крепкому плечу под незастегнутой курткой. Леви целует его почти нежно, не желая возбуждать, но дать понять, что ночь действительно была. И была она прекрасной. Заканчивает Леви поцелуй так же внезапно, как начал. А Эрен почти задыхается от восторга, когда после этого Леви спокойно выдыхает дым в сторону.       — У камер бывают слепые зоны, — поясняет он, пока его рука все еще продолжает сжимать воротник.       После легкого смешка с улыбкой Эрен снова тянется за горьким поцелуем. Леви углубляет его, раздвигая его губы своим языком. За стеной все еще живет своей жизнью психиатрическая лечебница со всеми ее многочисленными обитателями, санитарами, докторами и прочими, а они стоят на балконе, растворяясь друг в друге. У Эрена и мысли проскочить не успело, что они не смогут сделать подобное в ближайшее время, а они уже воплощают в жизнь его самую смелую фантазию. Леви в последний раз прижимается губами к влажным пухлым губам и отпускает их.       — Давай уже докуривать, — предлагает Аккерман. — Тебе нужно купаться, а мне — работать.       В обычной жизни можно было бы попытаться спорить, но не в этих обстоятельствах. И, как ни странно, необходимость подчиняться приказам одного конкретного человека приятно волнует душу. Наверное, у каждого были или есть фантазии, которые сильно оторваны от реальности. Так вот, Эрен попал в одну из них. Ни в жизни он не представил бы себе, что однажды попадет в ситуацию, где в замкнутом пространстве он с восторгом будет ждать моментов, когда можно будет тайно прикоснуться к теплым властным губам. А в перерывах будет жаждать подчинения и очередного приказа, даже самого простого. Его ночная фантазия обрела привлекательную форму.       После душа Эрен спешит обратно в общую комнату, чтобы найти своего ценного собеседника. Но рассказ про ночную жизнь снова приходится отложить по причине того, что Микаса сидит рядом с Армином и позволяет тому помогать ей с очередным большим пазлом.       — Привет, — обращает Эрен на себя внимание. — Как ты себя чувствуешь?       — Привет, — улыбается Армин в ответ. — Сейчас уже лучше, спасибо. Ночью небольшая температура поднялась, жутко разболелась голова. Но доктор сказал, что это просто легкая простуда.       — Черт, мне теперь стыдно, что я таскал тебя на балкон, — садится он по левую руку от Микасы на свободный стул.       — Брось, ты же не заставлял меня. Сегодня вечером, кстати, будет идти классный фильм, «За бортом». Посмотрим?       — Давай, сто лет его не видел, там снимается еще актриса эта… — пытается вспомнить Эрен. — Она еще в том фильме снималась… М-м-м, — его сознание подкидывает правильный ответ, и он ознаменует это действие шумным щелчком пальцев, но не может озвучить.       Сидящая до того спокойно Микаса резко дергается и закрывает лицо руками, вызывая недоумение у Эрена. От того, как подняты ее плечи, они кажутся острыми и почему-то еще более хрупкими, чем обычно. Она сильно прижимает ладони к лицу и прячется в них же, от такого напряжения ее мышцы начинает мелко трясти. Эрен хочет прикоснуться к ней, чтобы унять ее состояние, но она будто не ощущает пространство вокруг себя и ногами резко отталкивается от пола, отчего ножки шумно скребут по паркету.       — Микаса, — зовет он ее тихо. — Что с ней? — обращается он к совершенно не растерянному Армину.       — Не забывай, где ты, — тихо, мягко, без осуждения напоминает он. — Тут лучше не допускать громких, резких звуков. Микаса, — обращается он к ней. — Все хорошо, ты в безопасности, — его рука достигает цели, она позволяет прикоснуться к себе и мягко отнять ладони от своего грустного лица.       — Блин, прости меня, пожалуйста, я не хотел тебя пугать, — расстроенно признает свою ошибку Эрен.       Армин успокаивающе, почти невесомо касается ее плеча и словно магическим образом передает ей свою светлую ауру. Ее дыхание постепенно выравнивается. Выбор в пользу профессии психиатра явно удачный и правильный. В свои семнадцать Арлерт куда взрослее большинства сверстников самого Эрена. Он спрашивает у уже спокойной девушки, готова ли она продолжать, и она снова пододвигается к столу, тем самым завершая данную ситуацию.       — Прости, — еще раз просит Эрен на выдохе.       — Как ее зовут? — очень тихо спрашивает Микаса.       Этот ее вопрос удивляет Армина, его светлые брови дергаются наверх, и он выжидательно смотрит на Эрена, чтобы тот ответил на ее вопрос. Это ее первый вопрос за бог знает сколько времени.       — Голди Хоун. Будем смотреть сегодня вместе, и я покажу ее тебе, хорошо?       На такое предложение она только кивает, а плеча Эрена касается санитар, Томас, и напоминает, что сейчас он, вообще-то, должен быть у своего врача. Утро как-то совсем не заладилось. Он бегло извиняется зачем-то и убегает на нужный ему этаж. Полноценно рассеянным назвать себя он не мог, но частые опоздания на работу и неспособность контролировать собственные расходы называли его так вместо него.       — Прости-и-ите, — просит он после стука. — У меня расписание совершенно вылетело из головы.       — Можешь мне не верить, но это даже хорошо, — улыбается доктор Зое. — Раз сознание не концентрируется на расписании, значит, у него появились дела поважнее. Думаю, тебе тут гораздо более комфортно, чем в начале?       — Думаю, что да, — соглашается Эрен с легкой улыбкой.       — Чем занимался, если не секрет?       — Армина искал. Хотелось убедиться, что он в порядке.       — И как? — она продолжает улыбаться. — Удалось поговорить с ним?       — Ну, так… Он с Микасой мозаику собирает, и я, кстати… — одна мысль налетает на другую, они кубарем валятся на существующую только в голове землю, приезжает мыслительная полиция, говорит: «Нарушаем». — О чем поговорить?       Брови Ханджи приподнимаются совсем чуть-чуть, а глаза, наоборот, немного сужаются. Она опирается подбородком о свою кисть и смотрит на собеседника выжидательно, считая, что тот определенно в курсе того, о чем она сама говорит. Эрен надеется и пытается придумать, на чем его могли поймать, кроме сексуальной связи с Леви, но мысли, судя по всему, еще очень заняты и не подкидывают ему варианты. Поэтому он зажимает кисти рук между ногами, открывает рот, будто хочет что-то сказать, но только молчит.       — У меня совсем не было цели тебя смутить, — с улыбкой признается Ханджи. — Давай так: сначала я поясню тебе, что мы — персонал — так же, как и наши постояльцы, большую часть времени ограничены стенами лечебницы. В таких обстоятельствах здорово, когда у тебя есть друг. Мой близкий друг — Леви. И мы много чем делимся друг с другом. Недавно я хвасталась ему, какой крутой лифчик купила. Вчера, когда я спросила его, куда он запропастился, он ответил мне честно. И я хочу сказать тебе всего лишь то, что сказала и ему: ваши отношения — это ваше личное дело, но вам стоит задуматься о том, что будет дальше.       — Да думал уже, — отвечает Эрен. — Сложно пока что-то планировать, я не знаю даже, что завтра будет со мной. Будет проще, когда вся эта ситуация с Зиком закончится.       — Согласна. Имей в виду, я нисколько не против. Даже рада немного, — признается она. — Мне было печально от того, какую жизнь для себя выбрал Леви. Его затворничество лишило его простой возможности вступать в отношения.       — А вы?       — Что я? — улыбается Ханджи. — Тот врач, который помог тебе избавиться от принудительного укола, Моблит Бернер — мой супруг.       — Серьезно? Я не знал. А можно… — немного смущенно начинает Эрен, — узнать, что именно он сказал?       — О, позволь мне не повторять тот вульгарный язык, которым он выражается! — смеется Зое. — Сказал, что у вас был секс, чтобы я не приставала к нему, и что идет спать.       Звучит вполне в духе Леви. Эрен практически дословно воссоздает в голове истинные фразы, которые тот использовал. В качестве продолжения их сеанса он рассказывает о том, что произошло у них с Микасой, и слышит успокаивающую информацию о том, что такое случается, и это не хорошо, конечно, но и не так страшно, как он успел себе навыдумывать. А после они просто болтают на отвлеченные темы.       Необходимость рассказать все Армину чешется внутри головы. В конце концов, это нечестно, что Леви смог поделиться произошедшим с подругой, а Эрен еще нет! В их пока еще не-отношениях это он младше и имеет право шушукаться за спиной. Он начинает придумывать, как рассказать обо всем намеками. Но социализация нужна в их троице странных друзей не только Микасе. Обделенный простым человеческим общением Армин предполагает, что к Эрену вернулись кошмары, когда он говорит о том, что ночь была бурной.       Обычно не пренебрегающая послеобеденным сном Микаса соглашается поиграть с ними в настольную игру, а Эрен не настолько жесток, чтобы противиться этому. А стоило бы, потому что теперь он еще и ей проигрывает, переводя взгляд за окно со вздохом. Погода снова оставляет желать лучшего. Крупные капли шумно врезаются в стекло, а ветер своими порывами гнет деревья. В противовес этому за санитарским островком собою будто излучает тепло Леви, как обычно, при этом не делая ничего особенного. Он рассылает санитаров по делам, а сам быстро стучит пальцами по клавиатуре и смотрит матом на снова мигающую лампу на своем столе. Очень хочется подойти к нему и обнять. Хотя куда больше хочется другого все-таки. Хочется залезть к нему под стол, укусить бедро через ткань, потянуть за резинку на санитарских штанах…       — Ты слышишь? — привлекает внимание Армин. — Твой ход.       — А, извини, задумался… — прочищает Эрен горло и бросает кубики.       Пока он двигает по полю свою фишку, друг вспоминает направление его взгляда.       — Задумчивость связана с тем, что ты говорил про ночь? — понимает он вдруг.       — Да, — сразу соглашается Эрен, восторженно подбираясь на своем стуле.       — Ага… — кивает Армин. — Насколько далеко все зашло?       — Дальше некуда, — улыбается он во все зубы.       — Ничего себе, — улыбается в ответ. — И это случится снова?       — Очень надеюсь, что да, потому что это было лучше, чем просто ахуенно. Я о таком мог только мечтать.       — Воплощение мечты — это здорово, — говорит Армин, бросая кубики. — Я очень рад за тебя.       — Да уж, — со смешком соглашается Эрен. — Знаю, мечта довольно глупая, но все же.       — Поверь, моя глупее.       — Расскажи, — предлагает он.       — Ну… — Армин наблюдает за тем, как Микаса двигает фишку по игровому полю. — Я всю жизнь в четырех стенах. Мне очень хочется однажды увидеть море.       — Это совсем не глупая мечта. И я уверен, она обязательно сбудется. Было бы очень круто, если бы мы смогли это вместе сделать. Мы с родителями часто ездили на один курорт, он мне снился совсем недавно. И ты там тоже был.       — Это было бы просто замечательно! — с детским восторгом соглашается Армин. — Мне, в целом, очень лестно, что ты планируешь наше общение за пределами лечебницы.       — Друзей не бросают, — пожимает Эрен плечом. — Мы и Микасу одну не оставим. Да? — спрашивает он зачем-то у нее и снова ловит на себе серый взгляд.       В ее глазах плещется трогательное удивление, от которого она часто моргает. Она расплывается в счастливой улыбке и коротко кивает, уводя свой взгляд вниз. Если бы не убийство, приведшее к тому, что вся жизнь Йегера изменилась, он бы захотел поверить в судьбу, которая привела его сюда. Выходит, что все началось даже раньше, чем с появлением Зика. Если бы Эрен когда-то не начал плохо закончившиеся отношения, он поступил бы в колледж и никогда бы не познакомился с Леви, Армином, Микасой и всеми другими обитателями больницы. Он жил бы обычной жизнью каждого другого человека, сдавал экзамены и встретил бы снова не того человека, каким бы замечательным гипотетически тот ни был. Любой другой человек не был бы Леви. Да, они знакомы не так давно, у них не было шанса поговорить по душам, но те ниточки, которые появились между ними, кажутся самыми правильными и становятся крепче с каждым днем.       На арт-терапии Эрен грозится вылепить член из полимерной глины по своему обыкновению, но Армин предлагает придерживаться инструкций на столе и все-таки лепить более адекватные вещи. У него самого симпатично получается пузатый кот, а Эрен с большим трудом, постоянно высовывая язык, лепит совершенно нелепую птицу с расправленными в стороны крыльями.       — Похоже на ворона? — спрашивает он у Армина.       — На птицу похоже точно, — кивает он. — Почему именно ворон?       — Да так, просто, — врет Эрен, не желая вдаваться в подробности.       — Потому что это тату Леви?       — Да зачем ты спрашиваешь, если сам все знаешь! — возмущается он не по-настоящему, пытаясь сделать крылья более детальными.       Армин посмеивается, орудуя палочкой с маленькой петлей на конце для создания деталей. Сбоку Эрен слышит от местного шизофреника, что он чувствует цифры на вкус. В целом, такое общение — интересная альтернатива тупому ожиданию в тишине, пока фигурки подсыхают, поэтому он узнает, что цифра 69 на вкус, как банан, и это звучит логично. А вот 7 почему-то отдает привкусом угля. Это уже сложнее устроить в сознании, но Эрен не спорит. За такие вопросы он получает ощутимый тычок под ребра от Армина.       Уже твердые фигурки раздаются их авторам. При критической оценке Эрен все-таки делает вывод, что ворон получился удачным при всей его кривости. Так как его неидеальность придает работе той жути, которая читалась в изображениях на зажигалке и спине Леви. И сразу после ужина он ставит своего недоворона на столешницу рядом с занятым санитаром, а тот сначала трет уставшие глаза.       — Это колибри? — спрашивает он.       — Это ворон, — спорит Эрен. — Это тебе. Нам сказали, что мы можем их подарить.       — Хах… — выдыхает Леви и берет статуэтку в руку. — Спасибо. — Он ставит ее на «ножку» моноблока. — Как день прошел?       — Очень даже неплохо. Жаль только, что покурить не выйдет, — оборачивается Эрен на балконные двери, за которыми разыгралась очередная буря.       — Вообще, покурить — хорошая идея, — выдыхает Леви и поднимается со своего места. — Нанаба, — обращается он к девушке-санитару. — Я отойду на перерыв. Вели Рене разнести папки докторам, когда он вернется. А, если позвонит Смит, скажи ему, что я помню про встречу и приду к нему где-то перед отбоем.       — Поняла, — отзывается она.       — Пойдем, — возвращает он внимание Эрену.       — Так там же… — растерянно начинает он, указывая за спину.       — А мы и не туда, — отвечает Леви и манит за собой.       Вместе они выходят из общей комнаты и через закрытую на магнитный замок дверь попадают в незнакомые для Эрена коридоры, чтобы добраться до лестницы на третий этаж. На третьем Эрен уже был, там, к его удивлению, и располагается бассейн, но в него они ходили совершенно другим путем. Здание, и правда, очень большое. На прогулку по нему, по каждому помещению, наверное, ушел бы целый день, а то и не один. Но Леви отлично ориентируется в этом лабиринте и ведет за собой в закрытый просторный кабинет, который явно не используется. Помещение щедро уставлено пыльными коробками и захламлено разного рода кипами бумаг. Леви еще раз прикладывает карту к датчику другого типа у двери, вводит цифры в открывшейся панели, отчего замок щелкает еще раз.       — Здесь раньше был кабинет мануальной терапии, — объясняет Леви. — Доктору пошли на уступки и сделали замок, блокирующий дверь изнутри, чтобы никто не мог зайти даже с ключ-картой. Оказалось, добрый доктор лапал пациенток под видом лечения. Чтобы не было скандала, его по-тихому уволили, кабинет забросили, а замок остался. Мы с Ханджи отключили здесь датчик дыма и курим иногда.       — Доктор Зое курит? — удивляется Эрен.       — Время от времени. Таскает у меня сигареты, когда сильно заебется, — отвечает Леви и совсем немного приоткрывает окно.       — И вас ни разу не спалили?       — Я осторожен, — хмыкает он, подкуривая Эрену и закуривает сам. — Теперь ты посвящен в секрет, и мне придется убить тебя, если ты проболтаешься.       — Клянусь унести твой секрет с собой в могилу, — улыбается он в ответ. — Вы близки с ней?       — Пожалуй, — пожимает он плечом. — Мы познакомились еще до лечебницы, она помогла мне сюда устроиться.       — А как вы познакомились?       — Она подсела ко мне в баре и начала до хрена трындеть, — отвечает Леви. — Я пытался слить ее, но она до крайности очаровательно рыгнула и сказала, что любая мысль, которая хочет быть высказана, должна быть услышана. Первый раз в жизни я испытал желание говорить с незнакомым мне человеком. Мы провели вместе всю ночь.       — Ты с ней?.. — настороженно спрашивает Эрен.       — Нет, мы не трахались, — качает Леви головой. — Просто она умеет слушать, и я попался на ее крючок.       — Я тоже умею слушать, — шагает Эрен вперед, ловя легкую улыбку на тонких губах.       — У тебя есть и другие выдающиеся качества, — легко ведется он.       Леви забирает почти докуренную сигарету и тушит их обе в спрятанной баночке из-под кофе. Когда он манит к себе, Эрен чувствует, как все переворачивается внутри. Снова. Поцелуи Леви приятно-горькие, глубокие, завоевывающие. Он придавливает собой к стене и вгрызается в послушный рот, крепко сжимая ягодицы через ткань. Заставляет прижаться к своему паху и ощутить растущий стояк. Леви прижимает к стене так сильно, словно Эрен пытается от него сбежать. Его напор разжигает пожар в голове и трусах Эрена. Наученный опытом, он с трудом, но подавляет стон, когда Леви терзает его шею губами, а рукой лезет в штаны и сжимает член. Он сжимает его у основания и проводит до самого конца, давит большим пальцем на головку, следя за тем, как Эрен запрокидывает голову и закусывает губы.       — Стони, — хлестко приказывает Леви и ловит поцелуем тихий стон, шумно втягивая носом воздух.       Его рука дрочит грубо, сильно сдавливает член, а Эрен тает. Тает быстро, как лед на раскаленной сковороде. Леви задирает рубаху на нем, наклоняется, проводит языком по соску и тут же прикусывает его. Ничего не говоря, он заставляет придерживать край почти у самого горла, а сам зацеловывает покрытый мурашками торс. Целует и облизывает подрагивающий живот. Касается губами лобка, тянет вниз штаны за резинку и становится причиной шумного стона.       Эрен затыкает рот сам себе свободной рукой, жмурясь от восторга, когда Леви широкой лопаткой языка ведет по его члену и направляет его в свой рот. Горло сдавливает головку на несколько бесконечно долгих приятно мучительных секунд. Рукой он оттягивает кожу к основанию, губы сдавливают ствол. Вакуум у него во рту высасывает из Эрена все мозги, заставляя забыть собственное имя и все свое прошлое. Его руки «любуются» подтянутыми боками, сжимают сильно, грозятся оставить на смуглой коже синяки. Хочется заполнить помещение собственными стонами, которые просятся наружу.       Очередной пропущенный стон Леви снова ловит своими ртом, неделикатно отняв руку ото рта. Эрен чувствует, как сильно он сжимает его запястье, облизывая собственную смазку с его губ. Его сила топит в себе. Он разворачивает, заставляет упереться в прохладную стену руками и прогнуться в стене. Руками он разводит ягодицы, грубо сжимает их, мнет.       — Тебе все еще нельзя кричать, Эрен, — напоминает Леви, а Эрен только кивает и чувствует, как крупный плевок стекает с его копчика на анус.       Леви давит на сфинктер большим пальцем, размазывает слюну по промежности, но не церемонится долго. Он вставляет член и тянет на себя бедра. Стиснув зубы, Эрен подавляет скулеж и сжимает ладони в кулаки. Крупная плоть давит на стенки, вызывая первую боль. Ее не отменяют, но компенсируют ласковые руки, которыми Леви оглаживает бедра. Когда он оказывается внутри полностью, целует в шею, сдавливая немного рукой прямо под скулами. И тогда он начинает двигаться. Каждая фрикция подкидывает Эрена на месте, вышибая из него мозги. Лишенный возможности восторженно стонать, он тихо рычит сквозь сжатые зубы. Особенно когда Леви помогает ему кончить, сжав рукой его член.       Отдышаться очень сложно. Эрен сглатывает сухим горлом и доверяется сильными рукам, помогающим ему не завалиться на колени. Его ватное тело Леви крепко прижимает к себе, оставляя нежный поцелуй за ухом. Абсолютное счастье течет по венам к самому сердцу, которое и без того стучит быстро-быстро в темпе мигающих лампочек на елке.       — Нам нужно возвращаться, — спускает Леви с небес на землю, подтягивая резинку на штанах Эрена. — Мне нельзя пропадать надолго.       — Дашь мне пару минут? — просит он.       — Конечно.       Не без помощи Леви Эрен забирается на подоконник — единственную не пыльную поверхность в кабинете. Они снова закуривают и ведут неспешный диалог. Леви позволяет трогательно прижиматься к себе, убирает спутанные волосы за ухо, целует в переносицу. Жаль, что они не познакомились в более нормальных обстоятельствах. Как Леви с Ханджи, например. Да, ей смелости не занимать — взяла и подсела в баре к незнакомому мужчине. Несложно догадаться при характере Аккермана, что она определенно услышала нелицеприятные слова в свой адрес и столкнулась лицом к лицу с его ледяным взглядом. У Эрена бы вряд ли получилось так же, но теперь он думает, что определенно стоило бы попробовать.       — Ты в порядке? — спрашивает Леви.       — Да… Уже да, — кивает Эрен. — Просто ты очень… напористый, нужно время, чтобы мозги встали на место.       — И что, тебе это не нравится? — уточняет лукаво, ведя губами по виску.       — Очень нравится, — выдыхает без тени сомнений.       В общей комнате Эрен понимает, что в той части здания успел немного замерзнуть. Поэтому перед тем, как сесть на диван для совместного просмотра уже начавшегося фильма, он берет плед. На вопрос Армина об отсутствии Эрен только кивает головой в сторону санитарского островка. Друг только понимающе улыбается и возвращается к просмотру.       Жизнь Эрена меняется снова, однако такие изменения приходятся ему по душе. Если у Леви появляется возможность утащить Эрена в одну из тайных комнат, он делает это. Если ночью появляются свободные пара минут, он приходит к нему в палату. Почти каждый день в течение недели они компенсируют друг другу годы жестокой насмешки судьбы. Та создала двух идеально подходящих друг другу людей и дала им совершенно разные жизни. Эрен был простым парнем, ходил на работу и не знал, что его вторая половинка трудится не покладая рук в психиатрической лечебнице, чтобы обеспечить лучшее лечение племяннице. А Леви не имел малейшего понятия о том, что ему и ей нужен всего лишь один человек, с которым они не знакомы. Жаль только, что каждый раз после секса Леви быстро сбегает.       Молчание Микасы перестает быть явлением постоянным. Она отвечает далеко не всегда. Если есть возможность дать ответ жестом, она выбирает его, но порой все же использует свой слабый голос.       В один прекрасный день Имир почти наскакивает на Эрена и Армина, радостная новости о том, что уже сегодня ее отвезут в новый дом. Выбитый из колеи ее визгами, Эрен немного с опозданием поздравляет ее, а сам смотрит на недовольного созданным ею шумом Леви. Он закатывает глаза, но не спешит прерывать уже бывшую пациентку. Вместо него ее успокаивает лечащий врач и уводит для приготовлений к долгой дороге.       Без Имир в общей комнате становится привычно-комфортно тихо, а вот в голове Эрена — нет. Резкая новость о том, что ее выпускают, напоминает Эрену о том, что и он сам так же внезапно может уехать отсюда. От момента смерти Энни прошло сколько? Кажется, недели три всего лишь… Этого времени хватило для того, чтобы понять — без Леви жизнь не будет больше устраивать Эрена. Каждый день до этого у него получалось убеждать себя в том, что все нормально, хотя сознание твердило ему, что это не так. Он запивал одиночество пивом, хватался за каждую дополнительную смену на работе, лишь бы не анализировать свою никчемную жизнь. Долгим взглядом он частенько смотрел на экран телефона с вызовом от матери или отца и не брал трубку, не потому что не хотел с ними говорить, а потому что они задавали вопросы, на которые Эрен не хотел отвечать сам себе. А теперь… Он смотрит на то, как Леви дает указание санитарам, сложив руки на груди, и понимает, что все наконец-то стало правильным.       — Все хорошо? — привлекает Армин к себе внимание.       — Да, задумался просто… — вздыхает Эрен, провожая взглядом Леви, уводящего за собой Кристу, Флока и Бертольда. За санитарским островком остается только Райнер. — Здорово, что Имир выпускают.       — Согласен, — кивает Армин. — В следующем году и меня это ждет.       — Точно. Что будешь делать?       — Если будет возможность, то начну с путешествия, — улыбается Арлерт. — Хочу посмотреть этот мир. Понимаю, что за раз все не объездить, но было бы неплохо хотя бы начать. К тому времени ты наверняка уже тоже будешь дома, и я помню про твое обещание и тот красивый пляж.       — Поедем обязательно, — с улыбкой повторяет обещанное Эрен, невольно возвращаясь к своим мыслям.       Пока Армин думает над следующим словом в «Эрудите», Йегер скользит по большой комнате взглядом без какой-либо цели. Это странное место, но Эрен, пожалуй, будет скучать. По тихим шизофреникам, по романтическим комедиям на большом экране телевизора, по странным телодвижениям пациентов вроде покачиваний. Как раз сейчас одна из пациенток медленно раскачивается взад-вперед, медленно моргая.       — Выбор.       — А? — переспрашивает Эрен.       — Слово. «Выбор». Твоя очередь.       — А… Прости, что выпадаю иногда.       — Да я прив…       Та самая девушка вдруг вскрикивает и сваливается со стула. Ее тело бьют жуткие конвульсии, глаза закатываются глубоко, спину словно сковывает сильная судорога, и она выгибается жутко, как в фильмах ужасов во время экзорцизма. В общей комнате начинается волнение. Райнер быстро подбегает к девушке и поворачивает ее голову набок, как раз тогда, когда из ее рта начинает течь пена. Ее руки и ноги кажутся каменными на вид от чудовищного напряжения, глаза то открываются, то закрываются.       — Черт… — произносит Райнер сквозь зубы и осматривается в поисках помощи, ведь каждый раз, когда он отнимает свои руки от головы пациентки, она крутит головой и делает все от нее зависящее, чтобы захлебнуться пеной.       — Чем тебе помочь? — спрашивает Эрен, опускаясь на колени рядом.       — Положи ей подушку под голову, — без сомнений приказывает он. — Аккуратно.       Эрен хватает маленькую подушечку с дивана и кладет ее под голову девушке, когда Райнер ее приподнимает. Вместе они очень осторожно переворачивают девушку на бок.       — Время начала приступа? — требовательно спрашивает внезапно появившийся рядом Леви.       — Восемнадцать двадцать шесть, — четко отвечает Райнер.       — Сколько длится?       — Пару минут, не больше.       — Хорошо.       Эрен никогда раньше не видел эпилептических припадков. Выглядит довольно жутко, но скоро проходит. Под внимательными взглядами санитаров девушка дергается все меньше, ее тело расслабляется и глаза открываются наконец-то. Леви проверяет фонариком реакцию ее зрачков и задает вопросы, а Райнер, поняв, что опасность миновала, поднимается на ноги и смотрит на стоящего рядом Эрена.       — Спасибо, — как будто бы с трудом выдавливает из себя Браун.       — Райнер, помоги Луизе дойти до ее комнаты, Мик, позови врача, — раздает Леви указания.       Одни санитары бросаются выполнять приказы старшего, другие успокаивают взволнованных произошедшим пациентов. Леви мягко касается плеча в, казалось бы, незначительном жесте. Таким образом он велит успокоиться и самому Эрену, а тот кивает только и садится за стол, дабы продолжить игру, в которой он снова проиграет. Он невольно обращает внимание на то, как бережно широкоплечий санитар придерживает за талию ослабевшую растерянную Луизу. Наверное, Леви все же прав, и Райнер совсем не плохой парень, на самом деле. Действительно сложно удержать себя в руках, когда твою девушку — как удалось выяснить — ударил тот, кто по всеобщему мнению является убийцей. Возможно, Зик — не более, чем исключение из правил, и следует все же верить людям.       Очередной день заканчивается очередной романтической комедией с безбожно предсказуемым сюжетом. Эрен к своему ужасу успел на них подсесть, в его голове полнится список того, что обязательно нужно будет найти и посмотреть. Он пытается подстроить свою жизнь под незамысловатый сценарий ромкома, но сразу же приходит к мысли о том, что не знает ни одного такого, что начинался бы с убийства. А жаль, фильм бы наверняка интересный получился. Микаса рядом широко зевает, и Армин сладко потягивается, успев задремать где-то на середине фильма. Они уже собираются расходиться по комнатам, когда доктор Зое окликает Эрена.       — А… сейчас, — говорит он ей. — Доброй ночи, ребят.       — Доброй ночи, — отвечает Армин.       — Пока, — тихо отзывается Микаса.       — Да? — подходит Эрен к Ханджи.       — Пойдем со мной, — манит она с улыбкой.       — А… а куда мы идем?       — Официально мы идем в кабинет для изучения твоей бессонницы, — сообщает она по пути.       — А неофициально?       — Неофициально — ты идешь в комнату Леви.       — Серьезно? — широко улыбается Эрен и следует за доктором куда более охотно. — Что же он сам не пришел?       — Хоро-о-оший вопрос, — тянет Ханджи, не переставая улыбаться. — Я собиралась не влезать, а теперь помогаю вам уединиться. Но его сдернул Эрвин на срочную планерку. Он освободится где-то через полчаса, примерно, а вытащить тебя из палаты потом будет сложно, камеры же кругом.       — Так а не странно разве, что на них будет видно, как я вхожу к нему в комнату?       — У его комнаты камер нет, — легко отвечает она. — Дело в том, что комнаты персонала, вообще-то, в правом крыле, но Леви живет в левом на четвертом этаже. Там кабинеты, которые почти не используются, и ночью там ни одной живой души. Так как наш бравый санитар почти не берет выходные и отпуска, Эрвин предложил дать ему чуть больше приватности, чем у остальных. Леви был счастлив. Так мы еще коллективом скооперировались и устроили ему там небольшой ремонтик, чтобы было уютно.       — Дружный у вас коллектив, — замечает Эрен.       — Мы — одна большая семья, — соглашается Зое. — Это важно, когда фактически живете вместе. Все очень уважают его, он всегда приходит на помощь, когда нужен.       — Да, я заметил, — улыбается Эрен сам себе.       Ханджи ведет его по хитросплетениям коридоров к одной из многочисленных лестниц. Свет уже выключен, есть только дежурное освещение. В таком полумраке шаги кажутся тяжелее из-за эха, которое будто преследует их. Ночью стены кажутся другого, более глубокого цвета, а небо за окнами — совсем черным. Дойдя до нужной неприметной, такой же, как все остальные, двери, доктор достает самые обычные ключи с брелоком в виде патрона и отпирает ее.       — Держи, — передает она ему ключи. — Леви скоро должен прийти. Крайне сомнительно, что кто-то явится к нему в это время, но он на всякий случай постучит три раза.       — Окей, понял, — кивает он.       — Свет включается слева. Доброй ночи.       — Пока, — рассеянно отвечает Эрен и заходит в комнату.       Примерно на уровне бедра он успешно находит выключатель. Лампа загорается и освещает собой комнату не больше десяти квадратных метров. Полутороспальная кровать заправлена идеально ровно. На письменном столе аккуратной стопкой сложены книги с кучей маленьких закладок, стоит закрытый ноутбук, а над ним висит карта с непонятными Эрену метками. Эрен с любопытством открывает створки стоящего в углу шкафа и ожидаемо видит совсем немного аккуратно сложенных вещей и спортивную сумку, явно набитую вещами. Наверное, Леви готовится к ближайшему выходному. Из комнаты ведет одна дверь, за ней оказывается очень простой санузел — унитаз, душ, шторка и поддон с дырой в полу. На окне в ванной комнате стоит стеклянная пепельница. Надо полагать, что и тут он отключил датчик для своего удобства. В комнате, где Леви живет, на самом деле очень мало что говорит о нем — обычная мебель, постельное белье — стандартное, как и во всей больнице, за исключением книг и ноутбука, стол пустой. Но Эрен был прав — в его комнате есть его крепкий горький запах, чарующий собой. В полке-зеркале находится одеколон в синей бутылочке. Запах у него просто потрясающий: терпкий, острый, но на Леви легкий при этом.       Чтобы себя занять, Эрен берет одну из книг со стола. Путеводитель по нескольким городам не кажется ему интересным, даже на тех местах, которые Леви зачем-то выделил для себя. На ум приходит дурацкое умозаключение, что таким образом вечно работающий санитар путешествует. А что, интересный способ, на самом деле. Эту идею как будто бы поддерживает вторая книга — с туристическими картами. В ней встречаются пометки, их назначений Эрен не понимает, но решает не заморачиваться, в конце концов, у всех свои увлечения. Да и три коротких стука в дверь завершают его экскурсию по комнате.       — Успел заскучать?       — По тебе — всегда, — отвечает Эрен и тянет к себе за плечи для поцелуя.       Леви легко поддается. Он целует почти как обычно, но именно почти. Не позволяет себе прежнего напора и отстраняется, по меркам Эрена, слишком быстро.       — Не торопись, — приказывает он и лезет в спортивную сумку в шкафу. — Сегодня у нас настоящее свидание, — объясняет Леви. — Переодевайся.       На собственные вещи в его руках Эрен смотрит с нескрываемым шоком. Он не видел их с той самой ночи, когда попал сюда. Они в стандартном пакете с замком-застежкой, и на наклейке имя Джеймса Эра, но это его вещи. Те самые джинсы, которые они с Жаном таскали друг у друга и не могли договориться окончательно, чьи они, потому что покупали их с общей кредитки. И та футболка, которую Эрен купил через интернет-магазин с бешеной скидкой и которую потом Жан постирал со своими синими носками. Футболка приобрела голубой оттенок, но стала выглядеть от этого только лучше.       — Черт, — с улыбкой выдыхает Эрен, протягивая руку. — Кажется, сто лет прошло. Леви, это безумно круто.       — Знаю, — отвечает Леви. — Ты же скулил, что я сбегаю после секса. Хочу это исправить.       — У тебя это прекрасно получается, — интимно понижает голос Эрен, обнимая за шею. И Леви снова позволяет недолгий поцелуй.       — Это ты еще не все видел, — отстраняясь, сообщает Леви. Он подходит к кровати и достает из-под нее упаковку пива.       — Боже! — едва сдерживает настоящий крик Эрен. — Это. Официально. Мое. Самое. Лучшее. Свидание!       — Как мне повезло, что у тебя такие низкие стандарты.       Вечер не соответствует ожиданиям Эрена. Он лучше. Они не просто занимаются сексом. Они пьют хорошее пиво и смотрят легкий фильм, привалившись к стене. Они переплетают пальцы, жмутся друг к другу. В том числе из-за холода. Леви говорит, что эта часть здания плохо отапливается, и включает обогреватель. Вместе они курят в ванной комнате, попутно высмеивая устройство таких душевых.       Места в кровати немного, но Эрена вполне устраивает, что он лежит на плече у Леви вместо подушки, а тот обнимает его одной рукой.       — Спасибо тебе за этот вечер, — воркует разомлевший Эрен. — Не думал, что ты такой романтик.       — Хах… Кем меня только не называли за жизнь, но вот романтиком — впервые, — отвечает Леви со смешком.       — Значит, другим ты не давал увидеть твою романтическую сторону, — делает Эрен удобный для себя вывод.       — М-м… Думаешь, так хорошо меня знаешь? — посмеивается Леви над ним. — Хочу тебе напомнить, что ты не особенно хорошо разбираешься в людях. Твой последний парень — маньяк.       — Эй! — возмущается Эрен и приподнимается на локте, чтобы посмотреть в глаза. — Во-первых, это подло. А во-вторых, он не мой парень.       — Ну, тихо-тихо, — сдается Леви примирительно и укладывает обратно на свое плечо.       — Он вообще не в моем вкусе, — бурчит Эрен, но послушно ложится обратно.       — А на свидание зачем пошел?       — Не знаю… У Зика же не было на лбу написано «маньяк».       — Зика?       — Да, так его зовут, — вздыхает Эрен. — Но, может, это и не настоящее имя.       — И как же выглядит человек не в твоем вкусе?       — Высокий блондин, — ему сложно сдержать улыбку, это ведь, правда, полная противоположность Леви — невысокого брюнета. — Ревнуешь?       — Хм… Думаю, у меня есть пара внушительных преимуществ, — как будто вздыхает Аккерман.       — Ну да, — соглашается Эрен. — Ты, как минимум, людей не убивал.       — Я, скорее, имел в виду тот факт, что ты не можешь отсюда сбежать, а я всегда могу вполне легально пристегнуть тебя к кровати.       Йегер тихо смеется ему в шею, признавая его правоту. В темноте небольшой комнаты такое общение кажется интимным. Леви нежно поглаживает пальцами по руке, Эрен наслаждается запахом и теплом его тела. Хочется, чтобы так было всегда.       — Слушай… — начинает он. — Ты думал, что будет у нас дальше?       — В плане?       — Ну… — Эрен снова приподнимается на локте. — В любой день за мной могут приехать… Но я не хочу расставаться. Я думал о том, чтобы вернуться сюда санитаром, доктор Зое сказала, что может даже рекомендовать меня…       — Подожди, — прерывает его Леви. — Ты думал о том, чтобы отказаться от всего, по чему так скучаешь сейчас, и добровольно запереть себя в четырех стенах? Это определенно лишнее, Эрен.       Мнительность выходит на передний план и трактует слова Леви как твердый отказ. Сердце болезненно сжимается и хочет распространить страх по всему телу через кровь, но не успевает, ведь Аккерман ласково касается смуглой щеки ладонью.       — Я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь, когда все это закончится, — говорит он. — Ты прав, другие люди не видели меня таким, каким видишь ты. Потому что ни к кому другому я не испытывал того, что чувствую по отношению к тебе. И я не хочу, чтобы ты надел на себя безликую форму санитара, — Леви замолкает ненадолго. — Мне нужно немного времени, чтобы составить четкий план, нужно кое-что уладить. Но обещаю, что мы будем вместе в итоге.       — Звучит здорово, — улыбается Эрен и накрывает руку Леви на щеке своей. — Скажи, ты веришь в судьбу?       — Еще совсем недавно я бы сказал «нет», — признается он и притягивает к себе, чтобы утопить в поцелуе.