Вечный шах

The Touch-Move Rule - одно из главных правил шахматной партии: если игрок коснулся какой-то фигуры, то он обязан сделать ею ход. _________________________ Джим и предположить не мог, о чем будет думать и что будет происходить, когда он и Спок, наконец, признают это нечто, происходившее между ними; когда все плотины будут разрушены. Может быть, о крышесносном сексе с вулканцем на каждой вертикальной поверхности, о каждой внеслужебной минуте, посвященной друг другу (и, к счастью, все эти мысли воплощались в жизнь в какой-то мере). Возможно, он думал о неловкости и смущении, как тогда, когда они впервые увидели друг друга обнаженными, и что они больше не смогут нормально вести разговор после. Может, он думал о том, что когда напряжение между ними пройдет, то исчезнет и вся привлекательность их времени вместе. Было довольно глупо с его стороны думать о том, что вся эта неловкость исчезнет. Эта минутная складка между бровями Спока, появляющаяся во время концентрации, была самой сексуальной вещью из всех, что Джим когда-либо видел, и шахматная доска между ним и коммандером была чем-то вроде стены, удерживающей Кирка от желания наброситься на Спока, прильнуть губами к этой складке, а затем позволить этому перейти в нечто большее. В комнате стало невыносимо жарко, и в этом явно не было заслуги регулятора температуры, с которым Джеймсу пришлось повозиться, дабы Споку было комфортно. Длинные пальцы Спока скользнули по основанию фигурки ферзя, которым он собирался нанести удар по пешке капитана, и Джим вдруг осознал, что проведение традиционной ночи шахмат сегодня было самой глупой идеей из всех, пришедших им в головы. Он не чувствовал интереса к игре и никак не мог заставить себя сосредоточиться, когда каждое движение Спока словно дразнило, и кровь начинала мучительно отливать от мозга и разливаться теплом внизу. Прерывать партию как можно скорее было бы эгоистично и грубо, ведь Споку действительно нравилось играть с капитаном в шахматы, так что Кирку оставалось лишь мысленно сетовать на раздражающее подростковое либидо. Но Джим ведь был гением, черт возьми, и пришел к весьма креативному решению проблемы. Поэтому когда Спок, сделав ход королевой, лишил его одной из пешек, Джеймс, ухмыльнувшись, нагнулся и принялся стягивать свой сапог. - Что ты делаешь? - Спок с нескрываемым недоумением смотрел, как капитан, сняв ботинок, швырнул его в сторону шкафа и откинулся на спинку стула. Снимать второй он явно не торопился. - Подумал, что нужно что-то поменять. Поднять ставки. Взятие пешки приравнивается к снятию обуви, согласен? Так как Спок тоже был гением, ему потребовалось всего лишь пару секунд, чтобы понять до конца, что происходит. Он тут же скрестил руки на груди. - Понятно. Не знал, что шахматы настолько тебе наскучили. Джим уловил в тоне коммандера намек на веселье и улыбнулся в ответ, делая ход слоном. Через несколько минут Спок лишил его еще одной пешки и внимательно наблюдал за тем, как Джим, закинув ногу на стол, неторопливо растягивает молнию на втором сапоге, снимает его и бросает через всю комнату туда же, куда и первый - к шкафу. Когда Джеймс повторил его маневр и сделал первый захват пешки, вид Спока, снимающего свою обувь (и аккуратно ставящего ее около ножки стула), заставил Кирка подавить в себе желание скинуть шахматную доску со стола и перепрыгнуть через него, однако ему удалось взять себя в руки. В такие моменты он готов был признаться, что ловит себя на мысли о том, как он любил Спока. Партия становилась более агрессивной, и в скором времени Спок был босиком, а Джиму пришлось избавиться от носков и своего желтого кителя. Честно говоря, он почувствовал столько удовлетворения, избавившись от него, так как в каюте действительно было безумно жарко. Тактика Спока была просто превосходной, и Джеймсу необходимо сосредоточиться. Джим сделал захват конем и с удовольствием наблюдал, как голубая рубашка вулканца оказывается в куче одежды, но только после этого он понял, что в его плане есть изъян. Когда Джим избавлялся от одежды, ему удавалось оставаться хладнокровным и полностью сфокусироваться на игре, но Спок, медленно стягивающий с себя форму, отвлекал. Джим понял всю масштабность появившейся проблемы, когда четыре хода спустя попался в действительно вопиющую ловушку для своей королевы. Обреченно вздохнув, он потянулся к краям черной водолазки, лихорадочно соображая, как правильно выпутаться из сложившейся ситуации. Его мысли прервал голос Спока. - Я полагаю, что поскольку ценность ферзя составляет девять очков, его потеря приравнивается к освобождению от брюк. Джим пораженно уставился на вулканца, руки застыли, ухватившись за водолазку, пока сказанное медленно доходило до мозга. Его словно холодной водой окатили: Спок действительно грациозной уловкой говорит ему снять штаны? Джим опустил взгляд, сдерживая улыбку, и поднялся на ноги. - Великолепно сыграно, коммандер, - произнес он, потянувшись к ширинке. Спок не ответил, пристально следя за движениями рук капитана. Джим одарил вулканца самой соблазнительной улыбкой, на которую был способен, медленно расстегнул пуговицы и с некой нежностью и практически бесшумно потянул бегунок молнии вниз. Он чуть развернулся в сторону и самодовольно ухмыльнулся, заметив, как Спок перевел взгляд потемневших глаз на ягодицы капитана, а затем вновь на его руки. Джим освобождался от брюк медленнее, чем положено, скользя пальцами по обнаженным бедрам, чуть нагнувшись вперед. Окончательно стянув штаны, он бросил их в общую кучу одежды и вернулся на место, ни капли не смущаясь того, что теперь отлично видна его эрекция. Немного умелого использования пешек и ферзя, и вот Спок уже так же лишился своей водолазки; мышцы соблазнительно заиграли под бледной кожей, когда он наклонился, чтобы сделать ход. Джим подтолкнул его к обороне, хотя и понимал, что очень быстро потеряет это преимущество, так как большая часть его мозга была занята изучением груди Спока. Это уже настолько отвлекало, что он потянулся вперед, беря в руки ладью, прежде чем вспомнил, что, вообще-то, собирался ходить конем. Он быстро отпустил фигурку, на что Спок, подняв бровь, заявил: - Если ты прикоснулся к ней, то обязан переместить. Джим окинул доску взглядом и тихо выругался. Если он сделает ход проклятой ладьей, то все пропало. Спок, безусловно, понимал это и терпеливо ждал, скрестив руки на голой груди. Ну, так уж и быть, Джим проиграл эту партию, но шахматы уже явно не особо беспокоили его. Он отодвинул стул и встал, быстро стянул водолазку, бросив ее на пол, и, обойдя стол, сел Споку на колени, кладя руки на его плечи. - Я сдаюсь, - проговорил он, его голос хриплый, а Спок смотрел потемневшим взглядом, гладя теплыми ладонями бедра Джима. Джим наклонился для поцелуя, властного, глубокого, грязного, его язык вылизывал рот Спока; они прижимались друг к другу, тяжело дыша и тихо постанывая. Руки Спока жестко сжимали его задницу, и Джим двинул бедрами вперед, прильнув к гладкому голому торсу, прижимаясь членом к члену Спока через одежду. Спок зарычал, его пальцы сжали ягодицы Кирка так сильно, что наверняка останутся синяки, и Джим повторил движения, шипя от удовольствия. Спок наклонился, скользнув руками к нижней стороне бёдер, и Джим схватился за его плечи, чтобы удержаться, когда тот резко поднял его в воздух и усадил на стол. Шахматную доску с ужасным грохотом столкнули назад, а фигурки рассыпались по всей каюте, и Кирку пришлось чуть приподняться, чтобы убрать ферзя из-под задницы, отбросив его куда-то в сторону. Спок воспользовался тем, что он на секунду отвлекся, и впился губами в ключицу, чуть прикусывая кожу и оставляя на ней бордовые засосы. Джим откинул голову и закрыл глаза, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Он наслаждался каждой клеточкой тела, надеясь, что Спок начнет спускаться немного ниже, как вдруг его пригвоздили к столу, шахматные фигуры покатились по столу, а Спок резким движением сдернул боксеры вниз. Джим ахнул и выгнулся дугой, когда длинные пальцы, обхватив член у основания, неспешно двинулись вверх и чуть сжали головку; Кирк нетерпеливо дернул бедрами, чтобы Спок продолжил движения, но вместо этого тот вообще убрал руку, вызвав у Джима разочарованный стон. - Если ты прикоснулся... - задыхаясь от возмущения, пробормотал он. Спок хмыкнул в ответ, потому что был самым настоящим ублюдком во всем Альфа Квадранте, и продолжил дразнить Джеймса, покрывая поцелуями его живот, спускаясь ниже и избегая член Джима. Затем резко выпрямился и отошел. - Подожди немного, - сказал он своим властным, авторитетным тоном (которым обращался только к Джеймсу и чаще всего в постели). Джим всхлипнул и откинул голову назад, ударившись о стол, вызвал дребезжание оставшихся фигурок. Спок, похоже, попал в пространственно-временное искривление, пока ходил по каюте, потому что Джиму казалось, что прошло столетие прежде, чем он вернулся, держа в руках тюбик с лубрикантом. - Я ненавижу тебя, - прохныкал Джеймс. - Вранье, - коммандер даже не смотрел на него, развалившегося на столе и дрожащего от возбуждения; он уделял слишком много внимания смазке, выдавливая ее на кончики пальцев и медленно втирая в кожу. - Определенно нет до тех пор, пока ты не прикасаешься ко мне. - Принято, капитан, - произнес Спок, тут же вводя палец в Джима. Колкий ответ тут же умер на его губах, и Кирк выгнулся навстречу. Боли и дискомфорта не было, они делали это много раз в последнее время. Он позволил коммандеру еще несколько растянутых движений внутри, а затем хрипло начал просить большего. И Спок послушался, и это было как раз то, чего Джим так жаждал. Он ускорил движения и задел пальцами простату, заставив капитана слабо дернуться. - Ты убиваешь меня, - ахнул тот. Спок наклонился для поцелуя, добавляя третий палец, и Джим вновь выгнулся, прикусив губу Спока, наслаждаясь движением пальцев. Лицо Спока пылало, дыхание сделалось рваным; похоже, из-за своих чувствительных рук он был уже на грани, однако Джим с ним еще не закончил. - Ну же, - прошептал он, - давай. Наконец, Джим услышал звук расстегивающейся ширинки, и яростно поцеловал Спока, обхватив его талию ногами, пока тот распределял достаточно смазки. Он схватил Джеймса за бедра и потянул к себе, резко входя в него. - Боже! - сдавленно воскликнул Кирк, откинув голову назад и подставляя шею под поцелуи. Еще один медленный, но мощный толчок. - Да! Вот так. Да... Спок теперь держался прямо, опираясь на стол и двигаясь в Джиме. Он был слишком далеко; Джим попытался приподняться, но почувствовал, что начинает соскальзывать, поэтому схватился одной рукой за край стола, а второй притянул Спока за шею. Поцелуй получился мокрым и небрежным, без привычной нежности и осторожности; единственной вещью, достойной внимания, было то, как Спок скользил в Кирке, изредка задевая простату. Джиму захотелось немного приподняться, и он вытянул ногу вперед, дотянувшись до стоящего рядом стула и придвинув его, уперся в него ногой, приподнялся над столом и резко двинул бедрами навстречу. - Блять! - выкрикнул он. Это было как раз то, чего так не хватало. Это было...ох.Он внезапно вспомнил даже те ругательства, которых не знал. - Прикоснись ко мне... - прошептал он осевшим голосом. Сильные пальцы обхватили его член, и Спок начал двигать рукой в одном ритме с толчками; Джим громко выругался одновременно с глубоким страстным стоном Спока. - Да... - выдохнул Джеймс, касаясь губами мочки острого уха, - тебе ведь нравится это, правда? Давай, сильнее. Ножки стола с противным звуком царапали пол по мере того, как Спок вбивался в Джима, и, наверно, стол может рухнуть от такого напора, однако он надеялся, что они закончат до того, как это произойдет, потому что это было охренительно. Он позволил себе полностью расслабиться, двигая бедрами в такт коммандеру, издавая хриплые громкие стоны. Спок кончил в него, сильно дрожа и непроизвольно сжав пальцы вокруг члена Кирка, чем, наконец, толкнул Джима за грань. Тот кончил с его именем на губах, руки согнулись под тяжестью его тела, и он откинулся на стол, тяжело дыша. Спок потянулся к нему, ложась сверху, прижался губами к шее; он все еще был в Джиме. Джеймс закрыл глаза, чувствуя, как кровь стучит в висках, постепенно успокаиваясь. Спок резко поднялся и вышел из него слишком рано. Джим почувствовал, как по телу пробежались мурашки, хотя в каюте было достаточно жарко. - Вставай, - сказал Спок, хватая капитана за предплечье, чему тот явно не был рад. Джиму нравилось чувствовать коммандера даже после хорошего оргазма. - Иду, - пробормотал он, поддаваясь властной силе, стягивающей его со стола, и неуверенно встал на ноги. Удивительно, но стол был целым, хотя после такого, возможно, немного шатким. - Кровать, - произнес Спок повелительным тоном, толкая Джима в сторону постели и, наконец, полностью снимая штаны. - Да, сэр. Кровать была безумно мягкой и удобной, особенно после того, как Спок лег рядом и прижался к нему, по-хозяйски кладя руку на бедро. Джим зевнул. - Я обожаю ночные шахматы.