Часть жизни - это Дежавю

Вот уже скоро настанет Рождество, большинство студентов едут домой. Но есть и такие, которые остаются в замке. В этот раз в их числе были и мародёры, точнее, пока что четверо, поскольку Римус находился в больничном крыле, а туда мадам Помфри их не пускает. Ведь никто не должен знать, что Римус — оборотень. Сейчас Смит шла в библиотеку, там она должна встретиться с мальчишками, только вот не Джеймсом, Сириусом и Питером, а Адрианом, Локусом, Кэндалом и Джереми. Мальчишки, с которыми она познакомилась в этот же праздник только на первом курсе. Она по прежнему общалась с ними, но по прежнему не впутывала в это мародëров. — Касси! — услышала зелёноглазая знакомый голос, который принадлежал Вэнсу и двинулась в их сторону. Они сидели в тёмном углу. Если отойти, то и не видно, что там кто-то сидит. Ребята до сих пор не хотели открывать всему Хогвартсу то, что они дружат. При чём никто из них не понимал почему. — Привет, ребята, — широко улыбнувшись, произнесла Смит и села рядом с когтевранцем. Они разговаривали абсолютно на разные темы и пытались не засмеяться в голос, что выходило у них с огромным трудом. И только Боунс всё время что-то читал. — Реми, что это? — спросил Кэндал, но в ту же секунду забрал у друга книгу,  — «Как стать анимагом. Краткое пособие», что такое анимаг? — Не что, а кто, — поправил Лапьер и продолжил, — Анимаги — это волшебники, которые могут превращаться в животных. У каждого человека своё, скорее всего, оно будет таким же, как и его патронус. — Анимаги? А как к ним относятся другие животные? — спросил Розье и изогнул бровь. — Ну, ничего такого… ни вампир, ни оборотень, ни человек не отличат его от зверя, и поэтому первые двое не будут на них нападать, — продолжил за Адрианом Джереми, а Кассандра навострила уши. — Почему? — спросила она, пытаясь скрыть ярое любопытство. — Ну, вампиры пьют в основном людскую кровь, потому и кровь животных для них слишком, м-м, — Адриан на секунду задумался,  — В общем, им не нравится её вкус. А вот оборотни для животных не опасны, они нападают только на людей. Конечно, если какая-нибудь белка захочет покидать в него орехами он даст сдачи, но так нет, ничего не будет, — произнёс Лапьер, а сама Смит уже придумала, как они смогут быть вместе с Люпином в полнолуние. — А вот это интересно… — задумчиво произнесла Кассандра и ухмыльнулась. Вот только ребята не поняли: что это значит?

***

Ребята удивлялись: почему в этом году осталось столько учеников? Но вот только после к ним в голову пришли идеи, как выразился Питер, гениальные. На утро почти все студенты Слизерина не могли войти в гостиную. Ребята наложили на подземелья заклинания немоты, и теперь никто не может ничего произнести… а как по-другому попасть в их гостиную? Чтобы попасть в гостиную Когтеврана нужно было ответить на вопрос статуи, но вопросы-то не простые, а философские. Теперь же статуя говорила на французском. Несомненно, ради этой шалости они знатно попотели: чары пришлось наносить на другом языке, а его знали только Сириус и Кассандра, причём вторая умолчала о том, зачем она его учила? Всё просто: Морель хотел поиздеваться над Кассандрой, когда он обдумывал план, она была рядом и пыталась что-то услышать. А после того как он её поймал за этим, то заставил своих «друзей» учить его родной язык и вот, она потратила кучу времени на то, чтобы выучить французский. Зато в школе была лучшей в классе. Соответственно, они не все знали этот язык, и некоторые слова имеют другие значения, так что это стало для умников сущим адом. А вот что делать с Пуффендуем, они думали долго и в итоге решили, что наколдуют волшебные зеркала. И теперь, куда не посмотри, будет казаться в несколько раз больше людей, и ты не поймёшь, куда нужно стучать. Ведь чтобы попасть в гостиную нужно постучать по бутылками определённую мелодию, а не то тебя обольёт уксусом. На всё это они потратили целую ночь. И теперь, в большом зале было множество разозленных студентов, что были готовы уничтожить мародёров и только гриффиндорцы защищали своих героев. Со временем когтевранцы и пуффендуйцы успокоились и даже признали, что это было интересно и теперь казалось им забавным. Только слизеринцы не хотели сменить гнев на милость. А профессора думали: ругать гриффиндорцев или же ставить им «Превосходно» по Заклинаниям. — Ребята, сколько же времени вы на это потратили? — с широкой улыбкой на лице спросил Кэндал. — Это секрет, — ухмыльнувшись, ответил Сириус, а Кассандра отошла от мародёров к Вэнсу и тихо спросила: — Как думаешь, ребята злятся на меня? — Сомневаюсь, Касси. Сначала, конечно, хотели тебя придушить, но… я думаю, что всё нормально, — произнёс Вэнс и мягко улыбнулся, взлохматив волосы подруги. — Да, наверное… — Кэндал! — услышали ребята чей-то голос. Это была Эммелина, сестра Вэнса. Рядом с ней были Марлин, Алиса и Лили, эти четверо почти всегда ходили вместе,  — Не общайся с ней, Кэндал, она ужасна! Кассандра сжала кулаки до боли, пытаясь не сорваться. Она не хочет причинять боль сестре её друга, она видела лицо Сириуса, когда он узнал, что его лучшая подруга довела до слёз его брата. Но Смит понимала: хоть Кэндал и Эммелина не особо ладили, он не хочет видеть её слёзы, а Смит не хочет потерять друга. Она уже довела Лили и Марлин, но Эммелину и Алису она не хотела трогать. Первая — сестра его друга, вторая — тихая и добрая девочка, что всегда стояла за справедливость. Алиса нравилась Кассандре, она даже хотела с ней дружить, и Стоун даже предлагала, но Кассандра знала, что она её испортит. Она не может дружить с такой доброй и чистой девочкой. Её невинные и наивные глаза… они никогда не осуждали Смит, даже тогда, когда Кассандра довела Лили и Марлин до слёз. Стоун верила, что всему есть объяснение, верила, что за всеми этими действиями и нападениями есть свой смысл. Возможно, это была защита или Смит пыталась доказать, что она не слабая. Может, в детстве что-то случилось и для неё ощущать боль в порядке вещей. А может, она вообще хочет, чтобы они держались от неё подальше… так считала Алисия Стоун, и на тот момент она даже не понимала, насколько она была права. — Эммелина, не тебе решать, — спокойно проговорил Кэндал, а сам видел, как старается его подруга не поднять палочку и как она сжимает от обиды кулаки, — Я же не запрещаю тебе общаться с Эванс, Стоун и Маккиннон. — Но они ангелы по сравлению с ней! — настаивала на своём Вэнс, а Смит лишь выдавила улыбку. — Я согласна. Но я и не строю из себя святую, Эммелина, — делая паузу между словами, ответила гриффиндорка. Ей было трудно, и скрипя зубами она отвечала. Правда, это походило на какие-то угрозы или предупреждения,  — Я никого не заставляю с собой общаться, но прошу тебя, не разговаривай со мной в таком тоне. — В таком это в каком, а, Смит? — нагло вздёрнув нос вверх, спросила Вэнс. Она поняла, что гриффиндорка ей ничего не сделает. Почему она не понимала и понимать не хотела, Вэнс была слишком ветреной для того, чтобы хотя бы задуматься об этом. — В таком, где я монстр и пытаюсь убить твоего брата, а ты святая героиня, Кэндал не маленький мальчик чтобы ты указывала с кем ему общаться, а с кем нет, — уже не сдержалась Кассандра и зашипела, но палочку не взяла,  — Я не могу причинить тебе боль, — Смит кивнула головой в сторону Кэндала, как бы говоря, что всё из-за него,  — Но это не значит, что я этого не сделают другие. Сама же Кассандра удивлялась, как у неё это получилось. Она знала, что не добрая и никогда этого не скрывала. Да, она заноза в заднице, да, она бунтарка, но значит ли это, что она плохая? — Касси! — послышался голос Джеймса, и Смит уже направлялась в сторону мародёров, но в последний момент обернулась. На лице сияла озорная улыбка, а глаза блестели. — С Рождеством, девочки.