Пацифизм

Уилсон просыпается на том же месте, где и отрубился: на диване, окружённый кучей коробок из-под пиццы. То, что ночка удалась на славу, он понимает как раз в тот момент, когда слепая Эл — соседка по этажу и по совместительству квартирная хозяйка — барабанит своей клюшкой в дверь и орёт о том, что пора платить за квартиру. Уэйд измученно проводит рукой по лицу: голова раскалывается так, словно злая бабулька барабанит не по дереву, а по его вискам. И это окончательно приводит в чувства. — Завали, карга, оплачу в конце недели! — кричит он в ответ. Растолкав локтями картонные коробки и деликатно смахнув с себя крошки на пол, Уилсон поднимается и плетётся в толчок. Нужно срочно отлить, иначе его мочевой пузырь к херам лопнет. После всех прелестей холостяцкой жизни: долгое просиживание на унитазе, подгоревшая яичница в середине дня и прокисшее молоко в холодильнике, Уэйд решает наведаться на Уолтин-стрит. В паре кварталов от него, за углом, находится любимая мексиканская закусочная, где мужчина планирует нормально позавтракать. "Потом было бы неплохо пробежаться по набережной, пока людей не так много," — думает он, натягивает на кепку капюшон и отправляется в путь.

***

Питер в этот день, что не удивительно, просыпается позднее обычного. В голове до сих пор стоит шум душного бара, и нестерпимо хочется смыть с тела грязный запах. После сна в голове более-менее проясняется, но к мыслям о том, что было вчера ночью, парень предпочитает не возвращаться. Окончив водные процедуры, он выпрыгивает из уборной, наскоро надевает первое, что попадается в шкафу и, схватив рюкзак, несётся к выходу. Но не тут-то было. У двери его останавливает сердитое: "Питер. Бенджамин. Паркер." Мальчик мучительно взвывает и поворачивается к тёте: — Доброе утро, Мэй! Давай потом? Я ужасно опаздываю и... — И тебе доброе утро, — спокойно отвечает женщина, прерывая племянника на полуслове. Она кивает в сторону кухни с многообещающим взглядом. Вздохнув, Питер бросает рюкзак у двери и нехотя плетётся на суд завтрак. Ковыряя еду в тарелке, мальчик рассказывает тётушке душещипательную историю о том, как он устал в колледже и как новые знакомые пригласили его с Нэдом погулять, а это был, возможно, единственный шанс в его жизни завести новых друзей. Кроме Нэда, конечно. Естественно, тётю трогают эти слова и, дав наставление впредь предупреждать и не выключать телефон, она быстро прощает племянника. В школе всё как обычно: Нэд болтает без умолку весь день, а Флеш не упускает возможности отомстить Питеру за то, что тот в последний раз постоял за себя и выставил его идиотом. Коим тот и является, между прочим. А ещё Питер получает пятёрку за тест по испанскому, поэтому вечером тётя готовит восхитительный пирог с яблоками и корицей, а потом они устраивают марафон фильмов до самой ночи. В общем, жизнь возвращается в привычное русло. Ну, почти... В один из пятничных вечеров Паркер сидит в своей комнате за ноутбуком и бездумно водит мышкой по тому самому форуму, на котором выкладывают графики подпольных боёв в Куинсе. Питер против насилия. Он каждый день отговаривает себя от мысли вновь наведаться в "Гадюку", но… Боже, как же глупо отрицать, что ему понравилось! Именно поэтому сейчас, нервно кусая губы, Паркер тихо крадётся мимо комнаты спящей Мэй и молится, чтобы той не приспичило ночью зайти к нему в комнату. Но если что, на всякий случай, он подложил под одеяло побольше подушек, придавая им форму тела, поэтому ощущает себя настоящим шпионом на задании. Он садится поближе к рингу, чтобы хорошенько всё рассмотреть. В смысле бой, конечно! До начала остаётся совсем чуть-чуть и мальчик смиренно ожидает, притворяясь невидимым, чтобы никто не обратил на него внимание. Атмосфера здесь такая же что и в прошлый раз: пахнет алкоголем и сигаретами, но на этот раз без кислятины. Помещение отдаёт сыростью, а по ногам дует холодный воздух, от чего мальчика немного потряхивает. В этот раз он позволяет себе рассмотреть толпу с должным вниманием. Особенно его интересуют мужчины в костюмах, которые собираются небольшими группами и, видимо, пытаются убедить себя в том, что они все ещё интеллектуалы, а не бандиты и уголовники. По крайней мере, у Питера создаётся именно такое впечатление. Кто-то делает ставки, кто-то выпивает. Но в основном народ только занимает места, ведь перед самым началом обычно не протолкнуться, а значит — нужно найти место поудобней. Тем временем на улице льёт холодный дождь. С самого утра над Нью-Йорком плавают густые тучи, и этот день по праву можно назвать на редкость паршивым. Уэйд, хмурясь и натягивая посильнее капюшон на свою лысую голову, старается идти как можно быстрее. — Карлики бы побрали этот блядский Куинс, неужели нельзя построить метро поближе?! — чувствуя, как ботинки наполняет неприятная жижа, возмущается он. Кажется, скоро придётся обновить обувку. В конце концов, негоже королю подпольных крыс мокнуть в старом тряпье! Он всегда приходит немного пораньше, чтобы успеть перекусить в закусочной напротив бара. Да и кроме вполне себе годных сэндвичей, там можно полюбоваться на прекрасных официанток, которые отдают предпочтение вызывающему глубокому декольте. На лицо они тоже ничего так... Наконец, зайдя в тёплое помещение, Уэйд облегчённо выдыхает и, забравшись в самый тёмный угол кафе, ожидает когда его обслужат. Он перебирает от скуки зубочистки, сковыривает со столешницы присохшую капельку кетчупа и думает о том, что, пожалуй, в следующую пятницу пропустит бои. Надо бы, наконец, навестить сучку-мамулю; проверить, не подохла ли. Все ж стара и одинока стала, алкоголичка чёртова. И на мысли о брони билета на самолёт до Тихуана, его обрывает официантка. Он, как всегда, обменивается с ней односторонними любезностями и заказывает парочку самых острых тако и колу с сахаром. Сегодня калории ему пригодятся. Вечер пятницы, а значит — народа будет навалом. Бойцы выходят на ринг один за другим. А Питер... он просто не может оторвать взгляд от их тел и, в особенности, от их рук. В голову непроизвольно лезут фантазии не самого детского характера, и мальчик готов стонать от мысли, что такие руки могли бы оказаться на его теле. По спине проходит дрожь. Паркер пытается вникнуть в слова стоящего рядом мужчины, который рассказывает о "пути к рингу" сегодняшних участников. У него даже возникает желание заняться тренировками, но мысли быстро перескакивают одна с другой от покалывающего возбуждения внизу живота. А к третьему раунду его мучает такое болезненное возбуждение, что хочется убежать в туалет. Но... это было бы странно, верно? Поэтому он молча сходит с ума и не может дождаться окончания сего мероприятия. Народ приваливает и приваливает, хотя вечер только начался. Все барные стулья уже заняты, и Уэйд, раздосадованный данным фактом, спускается к рингу, рядом с которым начинают толпиться люди. Он ворчит себе под нос что-то нецензурное и умело подыгрывает тем, кто дружески окрикивает его и по-братски хлопает по плечу. Они подначивают замочить всех на ринге — Уэйд обещает зажечь. Сегодня для этого подходящее настроение: хочется рвать и метать. Перекинувшись парой слов всё с тем же Джеком, мужчине опять удаётся выведать информацию о предстоящем бое. Его соперник — какой-то новичок и профан, а Уэйд очень не любит такое. Не любит бить тех, кто заведомо слабее. Если ему за это не платят кучу денег, конечно. Но в этом гадюшнике не сказать, чтобы крутились большие суммы, а о моральных ценностях можно даже не упоминать. Впрочем, не важно. Уилсон здесь больше для собственного развлечения, а идея бить новичка для хлеба и зрелищ совсем не прельщает. Усевшись на своё излюбленное место, мужчина погружается в мысли и ожидает своего выхода. Он наблюдает. Его соперник силён ровно настолько, чтобы шпана на улице не стала на него залупаться и быковать. Но не настолько, чтобы справиться с Уэйдом. Тот берёт хитростью, наносит удар исподтишка; знает свою слабую сторону и ловко защищает её. Соперник двигается быстро и грациозно с первой секунды их боя. Уэйду, с его выправкой военного, чужда такая пластика. И, наверное, именно по этой причине он умудряется пару раз прозевать бросок и поесть грязного песка. Во время боя Дедпула, Питер особенно внимателен. Всё же этот мужчина не может не вызывать симпатии. Во-первых, у него смешное прозвище, а, во-вторых, о Боже, эти руки... Когда Дедпул хватает противника за волосы, мальчик судорожно выдыхает, почти физически ощутив, как могли бы держать эти руки и его, Питера, волосы. Сосредоточившись, Уэйд идёт по классической схеме. Он глушит и дезориентирует бойца ударом двух ладоней по ушам, выламывает руку, заставляя крутануться того на пятках и развернуться спиной, и грубым ударом стопы в спину кидает соперника в нокаут. Помещение взрывается от оваций. Парень, еле трепыхаясь, делает жалкие попытки встать на ноги. Со всех сторон слышатся крики: "Добей! Добей!", но Уэйд только хмурится, сплёвывает кровь и, нагнувшись к сопернику и потянув того за волосы, напоминает о правилах. Парень под ним слабо кивает, а потом бьёт ладонью по песку, чтобы официально признать поражение. Кто-то из редеющей толпы продолжает кричать о продолжении боя, а кто-то молча стоит. Уэйду же до опиздожения хочется выпить чего-нибудь сладкого и поганого, поэтому он поднимается в бар. Но особого удовольствия от выпивки он не получает — нет настроения швыряться деньгами в бармена или пихать купюры в трусы девчонкам из стрип-бара. По своему обыкновению, Уэйд решает встретить рассвет не в чистой постели дома, а на грязных плитах крыши высотки, как раз той, в которой находится бар. Иногда, когда сумасшествие в голове достигает апогея и хочется блевать от собственной ебанутости, ему помогает просто побыть одному. Посидеть вот так, тихонько, свесив ноги с крыши, в красках представляя, как он мог бы навернуться и упасть с неё — превратился бы в смачный кровавый блин прямо там, на тротуаре! — зарисовывая все подробности на бумажке, урванной из закусочной. Вот так, весело болтая ногами, слушая на телефоне Бейонсе и рисуя триллерские каракули, он проводит минимум часа три, пока ноги, все в тех же отсыревших кедах, не начинают мёрзнуть. Уже около восьми утра, а это значит, что скоро откроется закусочная и можно будет позавтракать любимым тако!