Пацифизм

— Ты будешь тако, Питти-бой? Кличка прицепилась к парню сама собой ещё по дороге в "Тако-бэлл", но мальчик совсем не против. Уэйд пихает его под бок, явно собираясь что-то сказать, а потом выдаёт сальную шутку: "Или тебе хот-дог? Любишь сосиски?" Но как только они переступают порог закусочной, мужчина затыкается и идёт к кассе, бросая по пути: — Можешь на меня положиться, тут делают лучший тако во всем районе! Не пожалеешь! В заведении почти нет людей — видимо, любителей в шесть утра поесть буррито или тако в этом районе не так много. А если точнее, скорее всего один на весь Нью-Йорк. — А знаешь, ты прав. Я хочу сосиску. Давай хот-дог, — неожиданно для самого себя отвечает Питер. Удивительно, как не умер от стыда? Взяв заказ, мальчик смущённо благодарит Уэйда и, посмотрев по сторонам, подходит к диванчику в углу. Он аккуратно усаживается за столик — любимый Уэйда, между прочим — и проверяет время на экране телефона. На самом деле, ему до сих пор кажется, что всё это сон — настолько абсурдна для парня мысль о том, что ночью в туалете бара ему отсосал взрослый и крутой мужик, после чего они оба отправились в кафе за тако. — В пол седьмого мне нужно быть в колледже, — говорит Питер, когда мужчина подсаживается к нему и начинает шуршать обёрткой. Он набрал себе целое комбо из двойной чимичанги, тройного тако с чили и самой большой колы. Уэйд вообще всегда был любителем поесть, особенно после драки или хорошего секса. Поэтому сейчас, абсолютно не стесняясь Питера, поглощает еду и буквально постанывает от удовольствия. А ещё пытается уговорить парня попробовать острый тако, но эти попытки остаются тщетными. И, наблюдая за тем, как Паркер скромно клюёт свой хот-дог, в голове мужчины опять всплывает сравнение с птенчиком. Они сидят за любимым столиком Уэйда. Солнце поднимается над горизонтом всё выше и выше, а прохожих за окном становилось больше. Кто-то из них заглядывает в закусочную и занимает свободные места, другие молча изучают меню и уходят. Но никто не обращает внимания на двоих людей, сидящих за угловым столиком. Уэйд много пиздит. Впрочем, как всегда. Не прерываясь даже на секунду, он рассказывает Питеру тупые истории из своей долгой и не слишком счастливой жизни, иногда даже приукрашивая реальность. И они настолько разносортные, насколько это вообще возможно: от истории о спасении бабульки, у которой пытались украсть сумочку в переулке, до того, как он, будучи бухим, засунул руку в унитаз, и та застряла так, что Уэйду пришлось просидеть так целый день, пока его не нашёл Джек. Настроения и энергии хоть отбавляй. Да и времени, собственно, тоже. — А ты чем увлекаешься, Питти-бой? Ну, кроме лего или зажиманий страшных мужиков по туалетам, — поиграв бровями и с вниманием уставившись на Питера, спрашивает мужчина. — Ну... Я интересуюсь робототехникой... Участвую в школьном декатлоне... Даже не знаю, я самый обычный и совсем не интересный, — отмахивается Питер, легко улыбнувшись. —Ого! А ты у нас башковитый, да? Отличник, наверное? Девчонки не любят ботанов, знаешь? То ли дело тупые качки из спортлиги с их до блеска начищенными задницами. Это должно было стать комплиментом уму парня, но у Уэйда опять что-то идёт не так. Как всегда. Впрочем, парень ничего не говорит по этому поводу, и они болтают ровно до того момента, пока у Уэйда не заканчивается еда и он не принимает решение, что пора идти. Куда? Чёрт его знает, каждый день для него — настоящая неизвестность. В обед нужно позвонить заказчику и уточнить детали предстоящего дела, которое, судя по всему, должно быть не из лёгких. Потом забежать домой переодеться, сгонять в душ, сходить на то самое дело, порешать некоторые вопросы с плохими дядями, а вечером... а что вечером? — Слушай, Питти-бой, а какие у тебя планы на вечер? Лего это, конечно, прекрасно! Но как насчёт старой доброй плейстейшн, чипсов и по бутылочке пивка у меня? — неожиданно для самого себя предлагает Уэйд. Но потом, вспомнив, что парень не очень дружит с алкоголем, добавляет: — Тебе, ради исключения, могу взять молочка, как здорово питающемуся котёночку! Мужчина строит что-то, отдалённо напоминающее умилительную мордашку, но проходящий мимо ребёнок, испугавшись, начинает вопить. Уэйду это не в новинку. Парень, даже не думая о том, что скажет тёте, без раздумий соглашается. — И не нужно мне никакое молоко... Лучше чай, — скромно улыбается Питер и достаёт телефон, чтобы посмотреть время. Ох, чёрт, он опоздал. Ему по-крупному влетит… "Ещё пять минут и пойду." На улице уже вовсю суетятся люди и, кажется, стало гораздо теплее. Они с Уэйдом стоят у перекрёстка, и, когда Пул на прощание шлёпает мальчика по заднице, расходятся в разные стороны.

***

Уэйд нервничает. Боже мой, Уэйд Уинстон Уилсон нервничает! Да заставить этого отмороженного ублюдка нервничать не могут и самые страшные пытки, каким он подвергался при выпытывании информации на войне. Он расставляет миски с чипсами по фэн-шую на журнальный столик и нервничает. Что-то его постоянно не устраивает. А вдруг Питти-бой не пьёт обычную колу? Эту сладкую попку явно нельзя портить таким количеством сахара — именно поэтому ещё полчаса назад Уэйд сбегал в магазин за диетической, на всякий случай. Или в какие игры играет Питер? Ну, стрелялки и кровь это, наверное, не для него! Он же ещё такой птенчик. "Птенчик, который тащится от мускулистых дерущихся мужиков" — подсказывает внутренний голос. Уэйд соглашается и решает оставить выбор игры на Питера. Парень должен прийти уже через пятнадцать минут, а Уилсон никак не может успокоиться. Он как чёртова пятиклассница, которую одноклассник решил проводить до дома: без конца поправляет на себе отглаженную — о Боже, серьёзно? — футболку с принтом какого-то красного супергероя и перекладывает одну ногу на другую. Ещё Уэйд приготовил парнишке сюрприз. Нет-нет, он не будет его раскрывать! Он подождёт Питера, и они зажгут вместе! Тем временем Питер так же не находит покоя: стоит у двери мужчины, вытирает потные ладони и пытается выровнять сбитое дыхание. Согласиться пойти к мужчине, которого ты почти не знаешь? Ага. Наврать с три короба тёте? Без проблем. Перестать мяться и постучать, наконец, в дверь? Нет, спасибо. "Боже, он же сам тебя позвал, Питер! А вдруг он передумал? А вдруг случится что-то плохое… Тебя ждут, это как минимум не вежливо! Кроме того, когда ты ходил на бои, ты почему-то не думал, что может что-то случится, а тут прям прозрел!" Глубоко вздохнув, и подавившись воздухом, Питер наконец стучит в дверь — Уэйд вздрагивает от неожиданности. "Ах ты ж, блядское говно!" — ругается, стоит в спешке удариться мизинцем о край дивана, — "Прям по счастливому Джонни!" Уилсон отпирает замок и, пропуская парня в свою обитель, приветствует: — Йоу, Питти! Ты все-таки пришёл! Несмотря на то, что он тщательно проветрил квартиру от холостяцкого запаха — если так можно назвать запах прокисшего молока и застоявшейся мебели — некоторые его нотки всё же остались. Уэйд проводит Питера, легонько придерживая рукой костлявую спину, будто боится, что гость убежит. — Привет, — улыбается Паркер. Его сердце прыгает из стороны в сторону от одного лишь лёгкого прикосновения чужой руки. "Можно ли считать её чужой, после того, что случилось в туалете?" Эта мысль заставляет покраснеть. — Как дела в колледже? Какие щас злые преподы, кто над тобой глумиться и на какую принцессу класса дрочишь? — сыпет вопросами мужчина, пройдясь по всем клише разом. Хотя, немного подумав, Уэйд добавляет: — На последнее можешь не отвечать, малыш. Он снова лохматит кудряшки Питера, а потом плюхается на диван и, приглашая присесть рядом, хлопает ладонью по обивке. Сейчас всего шесть вечера, а значит времени потусоваться с Питером у него предостаточно. "О боги, он назвал меня малышом! Спокойно, Питер… Спокойно. Ты взрослый!" Мальчик правда старается взять себя в руки, но почему-то от обращения мужчины внизу живота разливается тепло. И Паркер точно не станет говорить об этом Уэйду. Они играют с огоньком. Стирая пальцы в мозоли. Уэйд громко комментирует каждое их действие, подпрыгивает на диване и кидается чипсами в экран телека. Телевизор — единственный предмет в его квартире, который выглядит достаточно прилично: широкая навороченная плазма, над которой Уилсон чахнет, как Кощей над златом. Постепенно от неуверенности и зажатости Питера не остаётся и следа. Он постоянно смеётся то над самим Уэйдом, то над его шутками. А мужчина, в очередной раз обставив мальчика в игре, поворачивается к нему и, ликуя, начинает сидя вытанцовывать ламбаду. "Не переживай, Питти-бой! Не повезло в игре — повезёт в любви!" — острит и сам же ржёт со своей шутки. Они доедают уже вторую чашу чипсов и Уэйд чувствует себя настолько расслабленно, что даже если в квартиру ворвётся ФБР, чтобы арестовать его за что-нибудь, он и пальцем не пошевелит. Эмоционально насытившись, он наглым образом кладёт голову на колени Питера и на пару минут прикрывает глаза. Их-то он закрывает, а вот рот, видимо, забывает. Уэйд всё рассказывает и рассказывает Питеру, кажется, совсем неинтересные тому истории про свою жизнь, цепляясь одна за другую пока вдруг не выдаёт: — Кстати, не хочешь побороться? — он чуть приоткрывает глаз, наблюдая за мальчиком. — Ты ходишь ведь к Логану в этот клуб для нежных цветочков. Почему бы не выучить парочку настоящих, уличных приёмчиков, чтобы если что накостылять каким-нибудь маньякам, которые могут покуситься на твою сахарную жопку? Питер чуть краснеет, но незамедлительно соглашается. Его смущает то положение, в котором они сидят — а кто-то даже лежит. А ещё ему и правда не помешает чему-нибудь научиться, если он и дальше будет сбегать на бои. А он будет. — Да, было бы здорово.