Сказ о том, как бушевали испанские страсти между немцем и русской в одной французской квартире на английский манер.

Garbage - Die for you

***

На дисплее телефона пятое ноября. Медленно переворачивается на другой бок, сминая одеяло между колен. Шторы плотно задернуты, в спальне стоит небольшой запах перегара. Несколько платьев разбросаны по комнате. Сегодня она не собирается вставать, наряжаться или краситься, куда-то выходить... Равно, как и вчера. Нет желания даже умываться. Вчерашняя косметика размазана под глазами, но ей плевать. Сильнее сжимается, отчего-то кажется, что в комнате холодно. Медленно дышит, сминая ладонью одеяло. Умирает. Рядом с ней холодно. На кровати рядом с ней пусто. Легкий плащ поверх простого платья. Бегом через город к тем местам, где они были. Быстрее, ещё быстрее шаг, в метро. Под большими очками собираются слёзы. Волосы растрепаны, она их не расчёсывала сегодня. На шее болтается подвеска. Самое дорогое, что сейчас на ней надето. От него. Выбегая из подземки наверх, устремиться через парк к башне. Одной ночью там было хорошо. Сейчас же хочется сгрызать ногти и сдирать с себя тонкую кожу, чтобы не чувствовать этого. Боль одиночества. Улицы давят, небо давит. Париж безумно холодный. Париж безумно пустой. От кончиков пальцев по запястьям и рукам, выше к плечам, к телу, к груди – и в сердце. Через голень к коленям, по бедрам, через живот – и в сердце. От головы через мозг прямые импульсы в сердце. Без него плохо. Без него тяжело. Без него ломка. - Билл!... Ох нет, извините..., - и это повторяется с каждым прохожим. Ей мерещится его голос, она уверена, что она чувствует его где-то здесь, рядом, вот сейчас за поворотом она увидит его машину. Но за поворотом она лишь снова сталкивается с чужим, незнакомым человеком и извиняется. Она теряется в этом городе. Особенно по вечерам, когда случается много думать, она сходит с ума без него. Ей хочется сдохнуть, чтобы просто перестать это ощущать. Воткнуть в себя лезвие и провернуть несколько раз, и боль уйдёт. Утечёт холод. Утечёт пустота. Его фотографиями заполняется вся комната. Не сразу, постепенно. Сегодня там, завтра здесь. Она молится, чтобы дни шли быстрее, но они словно нарочно становятся лишь длиннее. Она плачет. Без сил она падает на пол, бьёт по нему кулаками, сжимается в комок. Отовсюду смотрит он, его изображения. Хочется рвать на себе волосы, хочется что-то сделать с собой. Она готова на всё, лишь бы увидеть его сейчас, почувствовать рядом. На кровати по-прежнему пусто. В шкафах по-прежнему пусто. В ванной не пахнет его парфюмом. В баре не осталось его любимой выпивки. Словно ушёл навсегда. Словно всё закончилось в тот самый момент, когда он ей нужен больше всего. Когда её ломает. Когда его звонки очень редкие, а она не знает, можно ли ему звонить. Когда он на другом конце света. Какой самолёт захватить, чтобы стать ближе? Слёзы обжигают, в горле пересыхает, продуктов нет. Не хочется. Только его фото. Не человеческое тепло. Холод и пустота. Доползти до кровати на ощупь, потому что слезы застилают обзор, и рухнуть на неё. Когда спишь, время не стоит на месте. И снова, в чём была. Сегодня особенно сложно, сегодня было очень солнечно. Сегодня она видела много счастливых парочек, они целовались. Больно кусая губы, она мужественно проходила мимо. Только бы не закатить истерику, только бы сдержаться и дойти до дома. Только бы... - Появись... - нашёптывает себе, покачиваясь из стороны в сторону. Два месяца полной тишины и три звонка. Всего лишь три коротких звонка. Его безумно уставший голос, повторяющий через каждое предложение, что он любит её. Что хочет назад. Продать душу, но оказаться рядом. Бог, кажется, уже не слышит. - Появись... Но чуда не происходит. Его оторвали, как кусок живой плоти. В груди зияет дыра, чёрная кровь уже запекается, но сердце пока не вернули. Ранним утром какого-то ноября до слуха доносится какая-то музыка, затем приходит осознание того, что это телефонный звонок. Нашарив трубку на кровати, долго соображать, что происходит. Потом, наконец, ответить незнакомому номеру: - Извини. Я минут через двадцать буду дома. Я с чужого телефона, извини. Всё в порядке. Я люблю тебя. Смотреть, ничего не понимая. Откидывать телефон, думая, что приснилось. Снова проваливаться в нервный, беспокойный, холодный и пустой сон. - Ух ты ж... - он присвистывает, оглядывая пропитый алтарь имени самого себя. По губам расползается улыбка. Он проходит к окну, открывает его, запуская холодный утренний воздух. Стараясь не шуметь, подбирает какие-то вещи с пола, кидает в кресло большой ком. Сначала она тихо смеётся, а потом глаза снова застилает слёзная пелена. Она близка к новой истерике. Он садится рядом, гладит её по голове: - Всё хорошо, я вернулся. Не надо плакать, ладно? – улыбается в ответ. Она уверена, что выглядит сейчас безумно. Просто тронулась. В таком городе это нормально. Едва справившись с собой, выдыхает: - Не делай так больше, - на что он медленно кивает, внимательно всматриваясь ей в лицо, - не делай... - шепчет, глубоко вдыхая спасительный аромат кожи, - Я не ручаюсь... Сильно-сильно сжимать ткань одежды. На кровати рядом с ней вернулось тепло. Город больше не холодный. Кажется, в центре груди стало затягиваться.