Предчувствие

      Едва я приоткрываю рот, как все почти одновременно замолкают.       — Я… удивлена и не понимаю. У нас… не такие хорошие отношения. Мне приятно, но нет.       Рука с цветком на секунду замирает, а после грустно опускается вниз.       Я старательно пытаюсь изобразить печаль, но я не Яна-актриса. В моих глазах парень отчетливо видит мои истинные чувства.       Ты действительно думал, что я не смогу? Даже после того, как я чуть не выпрыгнула из машины?       В его глазах застывает непонятная мне эмоция. Кажется, мне удалось сбить с него спесь. Он оказался не готов к такому повороту событий, однако всеми силами старается удержать ситуацию в своих руках. Его внешнее спокойствие и отсутствие эмоций на лице начинают пугать, и я делаю маленький шаг назад.       Толпа разочарованно гудит. Кто-то выкручивает музыку на всю громкость, и теперь она больно бьет по ушам.       Неожиданно Дэн оживает. Он порывисто, не глядя, сует кому-то стоящему рядом микрофон и цветок, а после резким движением хватает меня за запястье.       — Иди за мной, — холодно говорит он и тянет в пустой коридор справа.       Его хватка слишком крепка. Рука начинает гореть в его стальном захвате. Мы пробираемся сквозь продолживших веселиться ребят и неожиданно оказываемся в тихом месте. Кажется, здесь хозяева стирают: у одной из стен виднеется что-то, похожее на двухуровневую стиральную машинку. Времени, чтобы осмотреться, мне не дают. Парень резким движением разворачивает меня. Бац – и я врезаюсь спиной в стену. Бум. Руки парня упираются с двух сторон от моей головы. Внутри что-то предательски екает и словно обрывается, падая вниз.       Его лицо оказывается на расстоянии вытянутой руки. Несмотря на полумрак я вижу, как горят от ярости его синие глаза. Так мало пространства…       — Почему ты не согласилась? — низким голосом спрашивает он, и я в очередной раз ощущаю себя загнанным в угол кроликом, которого вот-вот съест дикий зверь.       — А почему я должна соглашаться? — тихо, но четко говорю, не отводя взгляда, скрывая испуг. — Зачем ты притащил меня сюда?       — Почему ты не согласилась? – тем же тоном повторяет он, заставляя все внутри сжаться.       — Да что ты привязался к этому балу?! Что за шоу ты тут устроил? Еще не надоело издеваться? — яростно выкрикиваю я, пытаясь продумать план, как поскорее отсюда исчезнуть.       Дэн затихает на несколько секунд, но в его глазах что-то опять неуловимо меняется.       — Ты должна была влюбиться в меня, — говорит он, постепенно понижая громкость своего голоса до шепота. — Но в итоге я влюбился в тебя сам.       Что он несет?       Он резко приближается, притягивает меня к себе, прижимает, целуя крепко, отчаянно, руками обнимая мое лицо. Я колочу его кулаками, пытаясь отстраниться хоть на сантиметр. Он пробует поймать мои руки, и в этот момент я успеваю оттолкнуть его.       — Хватит! — выкрикиваю, возвращая взглядом всю ярость, прижимая на несколько секунд руку тыльной стороной к губам, словно защищаясь от нового нападения.       Дэн отступает лишь на полшага и бросает на меня полный безумия взгляд.       Мне страшно. И ужасно обидно. Почему он продолжает так поступать со мной? Зачем играет со мной? В глазах собирается влага, которую я больше не могу контролировать.       — Прекрати! — голос дрожит, хотя я пытаюсь придать ему твердости, — Здесь никого нет. Так для кого весь этот спектакль?       — Вот именно. Здесь никого нет, — шепчет он, становясь слишком серьезным. — Ты думаешь, что я все еще играю?!       Дыхание перехватывает, а внутри что-то замирает, вмиг переворачивая с ног на голову события последних двух недель. Он звучит слишком искренне и абсурдно одновременно.       Возможно ли за такой короткий срок так сильно изменить свое отношение к кому-либо? И… когда он перестал играть? Когда это стало реальностью для него?       Парень продолжает пронзительно на меня смотреть. Дэн ждет мою реакцию, но я в растерянности. Неожиданно он поднимает руку и подносит к моему лицу, из-за чего я дергаюсь, отступаю назад и снова врезаюсь спиной в стену.       — Слезинка, — шепотом поясняет он и проводит большим пальцем по щеке, вытирая мокрый след. Я стою, боясь пошевелиться.       Что делать? Как я должна реагировать на это? Что я чувствую?       Поднимаю на него недоверчиво-испуганный взгляд, затаив дыхание. Паника поднимается все выше и выше, заполняя меня всю.       Я не знаю, что делать с этим Дэном. Голова и сердце хором кричат о том, что надо бежать.       Я дергаюсь влево в попытке сбежать, но успеваю сделать лишь шаг, когда его руки обхватывают мои плечи. Спиной чувствую, насколько он выше, шире и сильнее меня. Просто так мне не выбраться из этой клетки.       — Тише, — шепчет он мне на ухо, касаясь подбородком моего плеча, сжимая руки на моей талии все сильнее. — Не убегай. Тебе все равно не убежать от меня.       — Как я могу тебе верить? — тихо говорю, радуясь тому, что мне не нужно смотреть в его глаза. — Я не доверяю тебе.       Его горькая усмешка.       — Не доверяй. Не влюбляйся. Это не нужно. Я не требую взаимности. Я не для этого признавался. Просто хочу, чтобы ты знала. Хочу быть рядом.       — Зачем тебе это?       — Свин должен знать свое место. Ты – моя.       — Я не твоя, — возмущенно говорю я, пытаясь освободиться из его объятий. — Я – своя собственная.       Дэн поворачивает меня к себе, кладя руки на мои предплечья. Мои глаза оказываются чуть ниже линии его губ.       — Моя.       — Нет. Долон хороший куратор. В отличие от тебя он не издевается надо мной.       — Ты просто не видишь со стороны его взгляды. Все его мысли – на его лице. Ты для него как самый последний и самый вкусный на свете желудь для голодного кабана, — раздраженно говорит он, убирая руки с моей талии. Пальцами он заправляет мне за ухо выбившуюся прядку.       — Забавно, — его слова неожиданно рождают на моем лице улыбку.       Воображение в деталях нарисовало картинку свиньи и желудя, который висит на дереве по имени Дэн.       — Что? — вскидывает он брови вверх от недоумения.       — Ты, кажется, и правда ревнуешь.       Делаю шаг в сторону, а после, склонив голову, поворачиваюсь к нему.       — Вот только твои чувства не взаимны.       — И пусть.       — Твоя ревность – это твои проблемы.       — Просто держись подальше от Свина, и все будет как прежде.       — Как это – прежде? Снова будешь играть со мной? — ядовитая усмешка слетает с губ. Его слова возвращают к реальности, и я перестаю снова ему верить.       — Я не врал там, при всех. Это чертовски сложно – держаться от тебя на расстоянии. Где ты, что с тобой, в порядке ли ты…       — Тогда когда все изменилось?! — спрашиваю в отчаянии.       — На прошлой неделе. Когда из-за меня ты оказалась в беде.       Картинки прошлых выходных яркими пятнами возникают в сознании, и я закрываю глаза, надеясь перестать их видеть. Мне удается взять себя в руки за пару вдохов.       — Тогда это всего лишь вина.       — Ах если бы, — его губы растягиваются в улыбке, обнажая белоснежные зубы. — Я тебя слишком хорошо узнал за эту неделю.       — Уверен? — ухмылка вновь появляется на лице. Кажется, я готова стать для него самым ужасным человеком.       — Конечно, — без раздумий отвечает он, подходя близко-близко. — Сейчас ты не боишься. Не меня. Быть настоящей. Дерзкой, колючей, эмоциональной, живой. Даже подруги не видели такую сторону тебя. Я прав?       Слова пронзают словно спицы, оставляя от моей защиты один сплошной дуршлаг. А ведь действительно, с остальными людьми я совершенно другая…       — Ты не можешь принуждать меня, — твердо говорю, возвращая тему разговора в ту сферу, где я ее могу контролировать. Бросаю порывистый взгляд, скрестив руки на груди. — Он мой куратор.       — Это сложно. Свинтус слишком раздражает, — бубнит себе под нос он, зля меня еще больше.        — Свинстон. Долон Свинстон. Прекрати коверкать его фамилию! Это низко. Не имеет значения, рядом он или нет. И ты не имеешь права приставать ко мне у всех на глазах! — взрываюсь я.       — А не у всех на глазах можно? — смотрит на меня, делая шаг, а в глазах – смешинки. Обаятельный придурок.       — Нет! — вспыхиваю, отстраняясь.       — Ладно. Я не буду проявлять свои чувства при всех, если свинтус не будет провоцировать, — ставит условие, подходя при этом все ближе. — Пожалуйста, держись от него подальше. Я не шучу. Он плохой… человек.       Так и слышу, как он добавляет «свин». Придурок.       — Я сама решу, хороший он или нет, — гордо произношу, бросая на него пронзительный взгляд напоследок.       — Отлично. Это не мешает мне быть рядом, верно?       Он уходит, оставив меня одну в темноте. Закрываю глаза ладонями, пальцами зарываясь в волосы, и устало опускаюсь на пол. Все происходящее кажется таким безумным для этой реальности.       Игры Дэна на самом деле направлены не на меня, а на свинтуса… тьфу, Долона. События прошлой недели подсказывают, что догадка верна. Дэн начинал играть во влюбленного каждый раз, когда Долон оказывался рядом. Что-то они не поделили. Может, и правда спор? Но тогда откуда столько серьезности? И еще… нет, надо забыть как страшный сон этот чертов поцелуй.       Голова пухнет от вопросов, ответов на которые у меня нет, а воображение вновь раз за разом рисует произошедшую ранее сцену.       Я выхожу вновь к гостям, которые, надеюсь, уже успели забыть о разыгравшейся на их глазах драме. А вот мои подруги явно все помнят. Обегаю взглядом веселящихся ребят, но не чувствую ни желания, ни сил искать девочек. Да и теперь я слишком далека от веселья, поэтому, никому не говоря, вызываю такси и уезжаю домой, где сразу же прячусь под одеяло, надеясь забыться.