Предчувствие

      Дэн решает не переходить сразу к танцу. Подозвав меня к себе, он достает телефон и включает видео. Я подхожу ближе и несмело заглядываю в экран, на котором двое – парень и девушка – рассказывают азы и показывают самые простые движения.       — Давай пока потренируем позицию, — предлагает Дэн. — Все говорят, что она важна.       — А мы что, на балу просто встанем, включится музыка – и начнем танцевать?       Раньше по телевизору показывали танцы со звездами, и они там разыгрывали целые истории. Это, конечно, немного другое, но все же заставляет сомневаться и переживать еще больше.       — Я особо не шарю в танцах, — напоминает парень, но я его перебиваю.       — И нас пять пар. Вдруг мы столкнемся?       Дэн лишь пожимает плечами.       — Можно будет всем вместе устроить групповую репетицию. Ладно, хватит болтать. Потом разберемся.       Он берет меня за руку и притягивает к себе, объясняя мне мое положение. Левая рука ему на плечо, другую сжимает он. Спину немного прогнуть назад, его рука должна касаться лопатки. В танце мы не должны смотреть друг на друга – головы у обоих партнеров поворачиваются налево. Однако ведет в вальсе Дэн, и только он будет видеть, куда мы будем двигаться. От такой перспективы расслабиться не удается. С доверием у нас проблемы, и я сильно сомневаюсь, что это удастся исправить.       — Я смотрел видео, и там танцоры балльники в танце стояли очень близко, соприкасались животами, — и прежде чем я начинаю возмущаться, продолжает:       — Я не знаю, насколько это важно – в некоторых видео так не делают, но все равно стоят близко. Но если у нас не будет получаться так…       — Все получится, — уверенно произношу, переминаясь с ноги на ногу. — Не думаю, что пару веков назад на балах такое приветствовалось. Ну что, долго мы будем так стоять?       На тренировку шагов мы тратим много времени. Сначала по отдельности отрабатываем самый простой набор шагов, но едва мы оказываемся в паре – начинается катастрофа. Мы даже не пытаемся включить музыку. Под мерный счет «раз, два, три» мы постоянно спотыкаемся, я наступаю Дэну на ноги, которые на мое счастье обуты в плотные кроссовки, в которых он ничего не чувствует. Однако в один прекрасный момент я и вовсе запутываюсь в шагах. Ноги переплетаются не в нужной последовательности, я задеваю одну другой – и почти лечу назад. У парня оказывается отменная реакция – не зря он занимается футболом. Он резко прижимает меня к себе, предотвращая падение. Мы стоим в этих случайных объятиях несколько мгновений, приходя в себя.       — Ты в порядке? — спрашивает Дэн, отстраняясь, и садится на корточки, касаясь пальцами моей правой икры. — Ноги не болят?       — Нет, — я силой вытягиваю его наверх, заставляя продолжить.       Мы так и не переходим к музыке. Все окна в зале закрыты, поэтому мы совершенно не представляем, что происходит на улице. А там уже почти закат. Это выясняется случайно, когда, прервавшись, чтобы попить воду, Дэн параллельно решает включить еще какое-нибудь видео и, наконец, смотрит на время.       — Уже поздно. Наверное, на сегодня хватит.       Я в отчаянии смотрю на парня. Так мало остается времени, а прогресса нет. Отказаться – самый легкий способ сбежать с тонущего корабля. Но мы ведь уже начали свое движение.       — Ты сможешь завтра? — спрашиваю, спускаясь снова в зрительный зал.       — Во сколько ты хочешь начать? — его согласие дает мне силы не сдаваться так быстро.       — Утром, днем, вечером. Мне все равно. И в воскресенье. И на неделе после уроков.       Я подхожу к оставленному в кресле рюкзаку и останавливаюсь, дожидаясь собеседника.       — Ты хочешь тренироваться каждый день? — уточняет Дэн, подходя ко мне.       — Да, пока наши движения хотя бы отдаленно не начнут напоминать вальс. И пока ты можешь.       Стоя снаружи, дожидаясь, пока Дэн выключит свет, я подхожу к окну и смотрю на небо. Солнца уже не видно на горизонте, облаков нет, небо становится все темнее и темнее.       По пути к машине мы больше не обсуждаем вальс – его за эти часы нам хватило с лихвой. Мы быстро определяемся со временем и дружно решаем не ходить на украшение зала.       Не спрашивая меня, Дэн поворачивает машину не на ту дорогу. Я, конечно, не говорила, что мне надо домой, но это же подразумевалось.       — И куда мы? — интересуюсь я, сдерживая недовольство в голосе.       — За едой. Я голодный, ты – тоже.       Я замираю, вспомнив, что действительно давно ничего не ела. Ладно, в этот раз все разумно.       Мы доезжаем до знакомого фастфуда. В этот раз парень интересуется моими предпочтениями. Получив заказ, он останавливается на парковке, решив в этот раз не есть на ходу.       Играющая по радио музыка заполняет возникшую тишину. Я не тороплюсь, смакую каждый кусочек. Лишь увидев бургеры, я чувствую что-то похожее на голод.       — Все равно мы сегодня неплохо продвинулись, — комментирует Дэн, который первый приканчивает свой огроменный бургер и теперь уплетает наггетсы и картошку. — Еще пара дней – и мы будем не хуже профессионалов.       — Почему тебя поставили со мной? Почему не Долон? Он же мой куратор.       Этот вопрос будоражит мое сознание уже несколько часов, и лишь здесь, во время еды, я решаюсь его задать, почему-то уверенная, что парень будет честен со мной.       — Потому что я поддержал эту идею и убедил организаторов, — как ни в чем не бывало, выдает парень.       — Что?! – его слова ошеломляют. Я тут же прекращаю есть. – Не могу поверить, что мое предчувствие меня не обмануло. Ну ты и козел…       — Но ведь весело же. Вот что бы ты делала сегодня? Пришла домой и села за домашку?       Гнев рвется наружу. Он дает мне все карты для того, чтобы отступить. Это его нечестная игра. Но… я уже представляла себе, как расскажу маме о подготовке вальса, поною и поделюсь результатами. Я не хочу признавать, но эта подготовка действительно становится интересной.       — Только не думай, что из-за вальса я пойду на бал с тобой. Станцуем – и я буду фотографировать дальше.       — Я и не думал, но теперь обязательно подумаю… Ладно, шучу, — добавляет он, заметив мой предупреждающий голос.       По пути до моего дома парень пытается увлечь меня разговором, но я лишь отмалчиваюсь или отвечаю односложно. Мы быстро проезжаем по пустынным улицам и оказываемся на месте. Я отстегиваю ремень безопасности и в последний момент медлю. У меня есть еще один вопрос, который не дает мне покоя.       — Почему… — начинаю я, привлекая его внимание. — Почему ты сказал не влюбляться в тебя?       Я смотрю в его синие глаза, даже не замечая, как перестаю дышать в ожидании.       — Чтобы ты не избегала меня, — отвечает он совершенно серьезным тоном. — Хорошие девочки, которые не влюблены взаимно, хотят прекратить общение. Чувствуют вину, что не могут дать то, что нужно другому. Я в порядке, что ты не любишь меня в ответ. Я хотел, чтобы ты знала, что я не сделаю тебе больно. Просто не отдаляйся.       Дэн ждет, пока я дойду по дорожке до двери. Когда я оборачиваюсь напоследок, вижу, как он машет мне рукой, и захожу внутрь, закрыв дверь.       Я не чувствую вину. Мне ведь было все равно. Но не могу не признать, что он бывает нормальным. Приятным. Он был таким, когда мы только познакомились. И таким он был на этой тренировке.