Утро у Арлин Сомерсет выдалось весьма напряженным: ночные кошмары снова не давали девочке спать, раз за разом выводя ее из равновесия, отчего после пробуждения она чувствовала себя крайне неприятно. Служанка, разбудившая Арлин, быстро помогла девушке со всеми утренними процедурами и переодеванием, постоянно бормоча о том, что мисс в последнее время слишком много спит. Время завтрака стремительно приближалось, но, к счастью, к тому времени, как семья собиралась за столом, девочка была полностью готова к предстоящей трапезе и поспешила в столовую.
Когда она наконец дошла, петляя по коридорам поместья, из своей комнаты вышел граф, а за ним тенью выскользнула графиня. Каждый их шаг словно был отточен: шли они неспешно и аккуратно, иными словами так, как подобает истинным аристократам. Мария и Рия, ожидавшие родителей возле входа в трапезную, заметили их присутствие и поспешили поприветствовать. Отец кротко кивнул и распахнул двери.
Первыми за стол сели, конечно же, граф с графиней, за ними последовала старшая дочь, а после них дозволено было сесть и двум младшим. Арлин бросила взгляд на приемную сестру, намекая на то, что им уже пора присесть, отчего та напоказ хмыкнула и последовала за девушкой. Наконец, все заняли свои места и прислуга вынесла блюда: различные виды мяса, картофеля, овощей, на десерт были даже фрукты. Конечно, не были забыты и вина, горячо любимые семьей Лестер — их аккуратно поставили на стол рядом с тарелками фруктов. Слуги вежливо поклонились и откланялись, позволив хозяевам приступить к трапезе.
Первое время трапезничали они молча, в столовой раздавался только звон посуды и разливания вин. Однако, вспомнив о важной новости, графиня решилась начать разговор. Прокашлявшись, она обратилась к своим дочерям.
— Мария, Рия, — она на пару минут замолчала, словно обдумывая дальнейшую речь, — вы же помните о том, что скоро мы поедем на королевский турнир?
Рия поспешила ответить, едва ли проглотив кусочек мяса, но ее опередили.
— Да, матушка, — раздался голос старшей дочери, — мы готовимся к этому дню, дабы не опорочить нашу семью.
Девочка нахмурилась, показывая свое недовольство, отчего Арлин стало на толику проще и веселее. Светловолосая выглядела удивительно смешно, когда настолько откровенно выражала свою обиду: такое зрелище было, конечно, нередким, но от того менее забавным не становилось.
Младшая дочь семьи Лестер — Рия Лестер — была девочкой с неизменно ярким блеском в зеленых глазах и весьма бойким нравом. С детства она была очень эмоциональной и общительной и потому рано познакомилась с дворянским обществом. Но не все было настолько хорошо — дело в том, что у девочки была врожденная «уникальность»: левый глаз у нее был немного темнее, чем правый. Поначалу среди дворян пошла молва о том, что цвет глаз Рии — это метка, которая означает, что дворянка проклята, однако церковь, бывшая в хороших отношениях с графской семьей, быстро замяла инцидент, окрестив особенность девочки ее благословением на удачную жизнь, после чего в кругах детей дворян младшая Лестер стала весьма узнаваема, а гетерохромия, некогда казавшаяся ее изъяном, стала ее отличительной чертой.
Впрочем, ее эмоциональность всегда была управляемой — в этот раз графиня бросила на дочь строгий взгляд, отчего Рия успокоилась, села прямо и стала ожидать слов матери.
— Как проходят ваши тренировки? Рия, есть ли у тебя какие-нибудь трудности? — подумав о том, что девочка может принять это слишком близко к сердцу, графиня продолжила, — Ты не так давно начала заниматься вместе с сестрой, поэтому я волнуюсь о том, не тяжело ли тебе.
— Мы тренируемся несколько раз на дню, — кратко ответила Мария, дав слово сестре
— Нет! — раздался ее звонкий голос, — Сестра учит меня всему, что знает сама. Порой наши учителя говорят мне о том, что у меня большой потенциал.
Графиня, словно выражая свое удовлетворение, прикрыла глаза и сделала глоток вина. А вот у Арлин отчего-то пересохло горло, да и спокойно продолжить прием пищи она не могла: в голове накрепко застрял вопрос. Но, зная о своем плачевном положении в семье Лестер, которое отражалось в холодном отношении приемной семьи к ней, она не хотела лишний раз поднимать шум и превращать семейную беседу в скандал, а может быть, ей просто было самую малость страшно услышать ответ. Молчание не могло быть вечным, и девочке впервые, за последние несколько утренних трапез, пришлось подать голос. Она тихо прокашлялась, подготовившись к напряженному разговору.
— Матушка, я хотела бы узнать кое-что, касательно королевского турнира.
Женщина, совсем недавно управившаяся с очередным бокалом вина, удивленно посмотрела на Арлин. Но дворяне действительно хорошо умели скрывать свои истинные намерения и эмоции, отчего графиня вскоре снова стала спокойна и медленно, с наигранной взволнованностью, четко проговорила.
— Да, Арлин? Я слушаю тебя.
Русая на секунду замялась, но быстро обдумала свои следующие слова. Голос ее не выдавал никакого волнения.
— Я бы хотела принять участие в королевском турнире.
Даже беспрестанно щебечущая на ухо сестре Рия удивленно выдохнула, а вилка, которую она держала в руках, с громким звоном упала на тарелку. Графиня с графом, видимо, совершенно не знали, что им стоит сказать, отчего в столовой словно потяжелел воздух. Арлин, привыкшая к спокойствию и уединению, никогда раньше не стала бы думать о том, насколько давящей может быть тишина, однако сейчас она испытала это на себе и невольно признала это одним из самых неприятных чувств. Тишину прервал голос одной из сестер.
— Арлин, ты хочешь участвовать? — потрясенно выдавила Мария, — Но ты же не можешь..
Сидящая напротив Рия расплылась в ехидной ухмылке.
— Понимаешь ли, — с нескрываемой насмешкой начала сестра, — таким как ты не положено держать благородное оружие! Ах, да, ты, наверное, не расслышала — приглашены были члены семьи Лестер, а ты всего лишь безрод..
В этот момент девочка почувствовала, будто бы кто-то потянул ее сердце за струны и с издёвкой, хорошенько оттянув, отпустил, отчего в груди неприятно кольнуло. Она укоризненно посмотрела на сестру, отчего та запнулась на половине фразы и замолчала на мгновение, но останавливаться явно не собиралась — запал девочки совсем никак не угасал, и она была готова осыпать приемную сестру очередной парочкой нелестных фраз, когда матушка, наконец, соизволила ответить.
— Конечно, ты поедешь! — от неожиданности у Рии запершило в горле и девочка закашлялась, буквально потеряв дар речи, — Поедешь и будешь смотреть за успехами сестер. Уж не думала ли ты, что тебе будет позволено соревноваться?
На Арлин накатила волна разочарования и горечи, взгляд ее сразу потух и девочка едва заметно поникла, напоследок хрипло выдохнув пару вежливых слов. Она делала вид, будто бы все понимает, будто бы ей ничуть не обидно и она давным-давно смирилась со своей жизнью, но на самом деле ее нисколько не устраивало отношение к ней. Девочка была словно птичка с обрезанными крыльями, грезившая полетом в небеса, но путь к звездам был слишком тернист и опасен.
***
Время после завтрака тянулось невыносимо долго, а до обеда оставалось еще несколько часов, поэтому Арлин, примерно знающая распорядок дня каждого члена семьи Лестер, выбрала удобный момент и решила заглянуть в библиотеку.
Книг в ней было, правда, совсем немного. Большую часть книжных полок заполняли учебники, причем совершенно разные: среди них были книги по фехтованию, истории, дворянскому этикету, теологии и прочим совершенно разным наукам. Листы в них были пожелтевшие и помятые, обложки и корешки вовсе оказались небрежно потерты, но, несмотря на это, учебники представляли невероятную ценность — мало того, что крестьянам было неведомо образование, так его еще мог получить и не каждый дворянин. Но из всех полок Арлин заинтересовала только одна — русая, недавно тщательно рассматривавшая названия, взяла нужные ей книги по фехтованию и, оглядевшись, быстрым шагом направилась обратно в свою комнату.
Время шло к обеду.
***
День пролетел совсем незаметно. Недавно девочка не могла найти себе занятия и считала, что время слишком медлительно, а теперь невзначай выглянула в окно и изумилась. Теперь ей стало понятно, отчего строчки в книге расплывались и было все тяжелее вглядываться в незамысловатые рукописные буквы — солнце уже заходило за горизонт. Перечитанные в сотый раз книжки, рассказывающие об основах фехтования, заставили ее кое-что вспомнить.
В
тот день в поместье приехала новая преподавательница — невероятно талантливая дочь семьи Эванс, согласившаяся на обучение детей графской семьи. В те времена она была в весьма затруднительном положении и каждый день подвергалась общественному порицанию, ведь вместо привычного пути дворянки, заключавшегося в женитьбе и рождении детей, юная леди выбрала фехтование, чем знатно шокировала своего отца. Граф Лестер решил оказать ей поддержку, но поставил условие: взамен она должна была учить его дочерей до тех пор, пока они не найдут более подходящего учителя. Девушка охотно согласилась. Граф, занятый бумажной работой, не стал давать ей особых указаний, надеясь на ее благоразумие и совершенно позабыв о негласном правиле в их семье.
Дело в том, что Арлин, как неродной дочери и в целом как ребенку, находящемуся на попечении из-за определенных обстоятельств, запрещалось даже прикасаться к оружию, так как фехтование было исключительно их родовой особенностью. Но однажды девочку, как обычно наблюдавшую за сестрами от скуки, заметила мисс Эванс и позвала к себе. Арлин распереживалась и немного испугалась от неожиданности, готовясь к какому-нибудь очередному поручению вроде "принеси-подай", а в худшем случае ждала выговора, хотя сама совсем не припоминала своих ошибок. Однако, вопреки ожиданиям, девушка была приветлива и, не дав Арлин возразить, потому что списала ее испуг на стеснение, быстро дала ей в руки рапиру, показав пару основных движений и приемов. Рия и Мария, стоявшие неподалеку, сначала не поняли, что происходит, но позже, младшая сестра с возмущенными криками и явным фамильярничеством, высказала свое недовольство и кратко изложила учительнице свое мнение об ее действиях. Девушка не сразу поняла, почему обучение Арлин вызвало такой шквал оскорблений от младшей дочери, но разъяснив ситуацию с графом, долго извинялась и перестала контактировать с девочкой, хотя изредка всё-таки посматривала на нее с каким-то состраданием.
Но Арлин совсем не волновали ни крики Рии, ни явное недовольство "отца". Воспоминания о том, как она держала в руке рапиру, крепко-накрепко отпечатались в ее памяти, а потому девочка тайком начала учиться по книгам и практиковаться по ночам.
Теперь, когда солнце полностью зашло за горизонт, а прислуга отправилась в свою часть поместья, Арлин могла спокойно покинуть комнату. Она шла неспешно, ее шаги были очень легкими и едва слышимыми, а дыхание спокойным и размеренным: многолетний опыт научил ее двигаться практически бесшумно.
Когда она покинула душные коридоры, дышать стало заметно легче и приятнее, легкий ветерок немного трепетал по ее волосам, отчего Арлин почувствовала себя на толику свободнее и приятнее. Девочка, жаждавшая вновь взять в руки оружие и почувствовать приятный холодок стали, громко выдохнула от нетерпения.
Тяжелая рапира легла в руку как влитая, заставляя душу трепетать от восторга.
И снова с ней только свет звёзд, холод оружия и ненавязчивый августовский ветер.
Пожалуй, в тот момент Арлин была по-своему счастлива.
