***
Как так произошло, что вместо патрулирования коридоров они с Маркусом снова обжимались в тёмном закоулке на четвёртом этаже? Часы пробили полночь между воскресеньем и понедельником, и двое старост ‒ Гриффиндора и Когтеврана ‒ несли свою вахту на нижних этажах ‒ с первого по четвёртый, в то время как Ричард с Гэвином патрулировали этажи с пятого по восьмой. Только что Манфред и Андерсон-старший поймали за непотребством парочку ‒ парня из Слизерина и девушку из Пуффендуя. Коннор, всё ещё пребывающий не в духе после новостей о предстоящей поездке в Дурмстранг, снял с обоих факультетов по двадцать баллов и даже глазом не моргнул. Хотел было двинуться по коридору дальше, но тёплая ладонь Маркуса оказалась на его запястье ‒ такое, казалось бы, невинное прикосновение смогло поднять бурю эмоций в душе парня. А когда он повернулся к другу, чтобы понять, чем вызван столь неожиданный жест, то затерялся в полных печали глазах ‒ голубом и зелёном. Как же он обожал эти глаза, эти крепкие руки, так по-хозяйски сгребающие его в нетерпеливом объятии, мощную загорелую шею с бьющейся жилкой, к которой всегда хотелось припасть губами и оставить на этом месте отметину, которую скрыть будет непросто ‒ вот так, пусть все видят, пусть все знают, что Маркус Манфред принадлежит ему и только ему. Он давно раздумывал над тем, чтобы предложить Маркусу секс. Полноценный. Обычно они ограничивались мастурбацией и оральными практиками, и Коннор не думал, что Маркус (друг, любовник, кто они друг другу?) готов к чему-то более серьёзному, он не думал, что сам к этому готов. Однако маячащая на горизонте поездка всё меняла в жизни обоих. Кто знает, что приключится с ними за те полгода, которые Коннору предстоит провести в чужой школе? Единственное, что когтевранец знал наверняка: он хочет сделать это с Маркусом и только с ним. Во-первых, свой первый раз он мог доверить лишь ему. Во-вторых, он знал, что у Маркуса тоже никогда ничего подобного не было, и это будет первый в его жизни сексуальный опыт тоже ‒ и когтевранец планировал присвоить право первого раза Манфреда себе. А в-третьих, уверенность в том, что Коннор был влюблён в умного, спортивного и популярного гриффиндорца Маркуса Манфреда, крепчала с каждым днём. И он совершенно не знал, как ему быть, поэтому делал что привык, после того, как они первый раз поцеловались ‒ провоцировал Манфреда на близость, соблазнял и тем самым пытался удержать его в своей власти. ‒ Что ты думаешь о том, чтобы заняться сексом? ‒ спросил Коннор, с предельной серьёзностью глядя прямо в глаза Маркуса. ‒ Что? ‒ не понял тот, всё ещё держа друга за запястье. ‒ Секс, ‒ повторил Коннор. ‒ Я мог бы взять на себя его организацию ‒ закажу смазку и всё необходимое. А ещё я не против быть снизу, думаю, что смогу справиться с этой ролью, но если снизу захочешь быть ты ‒ я тоже не против. Единственно что ‒ в таком случае тебе придётся подготовиться заранее. Мне кажется, это несложно, однако магией лучше не пользоваться ‒ можно себе навредить. Ты знаешь что-нибудь про сексуальные взаимоотношения между мужчинами? ‒ Я… Э… Нет. ‒ Х-м-м, ‒ задумчиво протянул когтевранец. ‒ Надо достать что-нибудь почитать. У магглов есть какие-нибудь руководства на этот счёт? ‒ Ну, есть гей-порно, ‒ всё с таким же ошалевшим видом чуть заторможенно отвечал Маркус. ‒ Жаль, что в Хогвартсе не работает электроника, очень жаль. Ладно, возьму это на себя и поищу какую-нибудь детальную информацию о процессе совокупления двух мужчин. А пока, если ты не против… Не высвобождая руку из захвата, он приблизился к гриффиндорцу и в следующее мгновение уже целовал податливо распахнувшиеся губы. А спустя ещё миг Маркус увлёк Коннора в углубление в стене, откуда они только что выгнали проштрафившуюся парочку. Осознание того факта, что он вот так просто может владеть далеко не безразличным ему человеком, опьяняла. И то, как Маркуса вело от каждого прикосновения, затмевало разум Коннора пеленой возбуждения и неудержимого желания касаться, целовать, не только присваивать, но и принадлежать. ‒ Вообще я хотел обсудить твои переживания из-за возможно предстоящей поездки, ‒ выдохнул гриффиндорец в рот Коннора, лишь на мгновение прерывая поцелуй. Он впечатал когтевранца в стену с такой силой, словно хотел сделать дополнительный проход в аудиторию, находящуюся за ней. Как же его, Коннора, самого вело, когда Маркус применял силу ‒ всегда в меру, не больше, чем нравилось им обоим. Он чувствовал крепкий стояк Манфреда, упирающийся в бедро ‒ неужто разговор о сексе его так возбудил? ‒ Я не хочу об этом говорить, ‒ хрипло откликнулся Коннор, чувствуя, как язык Маркуса мокро скользит по шее и сопровождающее его горячее дыхание обжигает чувствительную кожу. ‒ Тебе придётся, ‒ прошептал гриффиндорец, пропуская руки под мантией друга и без стеснения стискивая в ладонях упругие ягодицы. ‒ Это домогательство? Ты случайно не плод любви Ричарда и Гэвина, уж больно их обоих сейчас напоминаешь. Маркус внезапно отстранился и посмотрел на Коннора так, что тот сразу вспомнил, каким обычно добродушный гриффиндорец бывает ещё. Очень редко, но такое случалось, чаще всего во время игры в квиддич ‒ в особо напряжённые моменты. Или когда от его действий и решений зависело слишком многое. Посмотрел так, что у Андерсона-старшего защемило в груди с такой неимоверной силой, что захотелось выпалить признание в любви в тот же миг с полной уверенностью в своих словах и чувствах. Коннор закрыл глаза, шумно выдохнул и откинул голову назад, прислоняясь затылком к прохладной каменной стене. Никаких признаний, Маркусу это не нужно. Он не должен узнать постыдную правду о несвоевременных напрасных чувствах друга. А Манфред продолжал смотреть на него так, словно пытался прочитать мысли, и Коннор мысленно благодарил Мерлина, что гриффиндорец не владеет легилименцией, потому что был совершенно не в состоянии сейчас ставить в своём сознании блок против чужого вторжения. Его руки скользнули с ягодиц на талию, а потом выше, и он обнял Коннора очень крепко, внезапно гораздо крепче, чем обычно, что показалось Андерсону-старшему весьма странным, и он даже проанализировал бы этот жест, если бы не… ‒ Да где этих двоих носит?! Всю школу уже обшмонали! ‒ послышался недовольный голос Рида в коридоре. ‒ Может, они пошли в библиотеку? ‒ спокойным прохладным тоном спросил Ричард. Коннор и Маркус отскочили друг от друга за секунду до того, как оказались в поле зрения вышагивающих по коридору пуффендуйца и слизеринца. Ещё мгновение, и они попались бы с поличным, и тогда обоим было бы не избежать насмешек и подколок со стороны друзей до конца их жизни. ‒ Вот вы где, так и знал, что обжимаетесь в тёмном уголке! ‒ воскликнул Рид, завидев парочку. Коннор почувствовал, как лицо заливает краска, благо при свете палочек никто этого не заметил. Не заметили они и того, как Маркус и Коннор синхронно запахнули мантии, дабы не попасться на самом неловком ‒ обнаружении у обоих неслучайно одновременного стояка. ‒ Генератор безумных идей имени Гэвина Рида выдал очередной самоубийственный план на следующие выходные, ‒ флегматично проговорил Ричард. ‒ Я знаю чем занять нашего заморского гостя, ‒ серо-зелёные глаза Гэвина азартно блеснули. ‒ Устроим ему уик-энд чисто в хогвартсовском стиле.***
Неделя для Маркуса пролетела как один миг. Матч по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином был назначен на субботу, и обе команды готовились к нему каждый день. Ко всему прочему необходимо было выполнять обязанности старосты, а также не запускать учёбу. На уроках зельеварения гриффиндорцу приходилось хуже всего ‒ Перкинс чуть ли не каждое занятие заваливал его каверзными вопросами, то ли в желании подорвать боевой дух капитана команды Гриффиндора перед соревнованиями с его факультетом, то ли просто из-за необоснованной ненависти, которую профессор испытывал к студенту с самого первого курса. И Маркус не знал, как бы справлялся, если бы не Коннор, приславший ему в среду вечером сову с письмом, в котором содержалось короткое и сдержанное предложение помощи с бесконечным количеством дополнительных заданий, которые гриффиндорец получил, отвечая на вопросы Перкинса не так, как тому было нужно ‒ не в тех формулировках или не с той интонацией. Маркус ответил ему письмом с тысячей извинений, но предложение благоразумно принял. Не только с Коннором, но и с остальными друзьями он практически не виделся, разве что с Ричардом пересекался на поле, когда команда Слизерина заканчивала свою тренировку, а команда Гриффиндора начинала. Отходя в сторону под неодобрительными взглядами сокомандников с обеих сторон, они обменивались шутками про Норт, капитана команды Слизерина, которая однажды выгонит Ричарда из сборной за открытую дружбу с противником, делились последними новостями с факультетов, а также предположениями, что же всё-таки задумал главный любитель приключений их команды мечты ‒ Гэвин Рид. Иногда Маркус справлялся о делах Коннора, но Ричард был не в курсе, потому что сам брата видел лишь издалека в Большом зале на ежедневных трапезах. После ночного разговора с воскресенья на понедельник больше им не представилось случая поговорить один на один. А поговорить было о чём. Близящийся отъезд Коннора заставил Маркуса пересмотреть взгляды на желание оставить в тайне от друга собственные чувства. Он как-нибудь справится с попертой ногой гордостью, если (а точнее ‒ когда) Коннор отреагирует на его признание негативно. Маркус опасался, что если он ему ничего не скажет, и Коннор уедет, найдёт себе кого-то постоянного или просто отвыкнет от их связи, то он, Маркус, всю свою жизнь будет жалеть об упущенной возможности открыться. Это первое и самое важное, о чём он хотел поговорить с другом, но ещё ему хотелось прояснить то странное предложение Андерсона-старшего, повергшее гриффиндорца в полнейший шок. Маркус бы солгал, если бы сказал, что не хочет того, что предложил Коннор. Он бы солгал, если бы сказал, что никогда сам об этом не думал. Но Маркус понимал, что поспешность предложения, скорее всего, вызвана возможным отъездом, и это сбивало с толку так, что по ночам, даже несмотря на накопившуюся усталость, он подолгу не мог уснуть. И к мыслям о предстоящем матче, о Перкинсе, который шестой год портит ему пребывание в школе чародейства и волшебства, добавлялись размышления о том, что творилось между ним и Андерсоном-старшим. Поэтому в субботу он проснулся совершенно разбитым за полтора часа до нужного времени. Лежал, глядя в потолок до момента, пока в спальне шестикурсников не начали просыпаться остальные. И чтобы избежать подбадривающей речи Лютера ‒ а тот обязательно бы её прочитал, увидев помятого и измученного бессонницей капитана своей сборной ‒ дождался, пока спальня опустеет, только после этого отдëрнул полог своей кровати и отправился приводить себя в более или менее божеский вид. Во время завтрака в Большом зале он не мог съесть даже кусочек тоста, лишь выпил стакан тыквенного сока под строгим взглядом ловца Гриффиндора ‒ Тины Чень. Ему было не до этого ‒ он искал взглядом друзей, которые всегда подбадривали его перед очередным матчем, но нашёл только Ричарда, сидящего сейчас за столом Слизерина с видом чуть лучше, чем у Маркуса ‒ бледный и раздражëнный больше обычного. Норт склонилась над ним и пылко о чём-то говорила, а парень лишь качал головой и периодически возражал. Предлагает грязную игру? Закончив наблюдать за Ричардом, Маркус снова зашарил взглядом по Большому залу в поисках друзей ‒ ни Коннора, ни Гэвина. Куда они запропастились? ‒ Выдвигаемся? ‒ спросила сидящая рядом Тина. Капитан коротко кивнул девушке и нехотя поднялся со своего места. Вся команда Гриффиндора встала из-за стола вслед за ним. Под громогласные восхищенные восклицания и бурные аплодисменты их факультет провожал свою команду из Большого зала, а Маркус Манфред, с силой сжимающий древко «Молнии» подрагивающими от волнения пальцами, никак не мог выкинуть из головы мысли о Конноре, что для предстоящей игры было плохо, очень плохо. Он привык играть на пустую голову, лишëнную переживаний и терзаний, которые могли бы помешать трезво оценить разворачивающуюся на поле ситуацию. Сегодня же его словно прокляли ‒ мысли никак не хотели покидать чертоги разума, и Манфреду оставалось только надеяться, что студëный ноябрьский воздух сможет его отрезвить. День выдался на удивление солнечным, хотя всю прошедшую неделю шли проливные дожди ‒ никак преподавательский штат постарался сделать так, чтобы погода в день матча не подвела. Конечно же, не из-за матча они это сделали ‒ такой пустяк, как ледяной ливень стеной, квиддичу не помеха. Причиной тому был невысокий, незнакомый Маркусу худосочный мужчина с короткой чёрной бородкой, одетый в длинную алую мантию с каким-то знаком на груди, который гриффиндорец не сумел разглядеть. Когда их команда входила в раздевалку, этот человек занимал своё место на трибуне; по одну сторону от него расположился директор Фаулер, по другую ‒ Макгонагалл. Значит, это и был тот загадочный представитель Дурмстранга, которому они четверо должны были придумать развлечения на выходные? ‒ Нам повезло ‒ дождя сегодня нет, однако это не повод расслабляться, ‒ уже переодевшийся в свою бордовую с золотом форму Маркус вышагивал взад-вперëд перед внимательно следящей за ним командой. ‒ Ветер. Он может стать значительным препятствием для тех, кто находится в малой весовой категории, ‒ провозгласил он, остановившись и повернувшись к ним лицом. ‒ Тина, будь, пожалуйста, осторожна, делая виражи ‒ мне не хочется лишиться ловца в самом начале спортивного сезона. ‒ Да это бладжер меня с метлы сбил в прошлом году! ‒ воскликнула девушка. ‒ Ага, сочиняй больше… ‒ откликнулся второй загонщик, Крис Миллер. ‒ Видели мы, как ты пыталась выпендриться перед ликующей толпой и, слегка не рассчитав расстояние до трибуны, впечаталась в неё со всей дури. ‒ Я сейчас до твоего лица расстояние не рассчитаю… ‒ угрожающе прошипела Тина, но Маркус поднял руку, призывая всех к молчанию. ‒ Разборки оставьте на потом, а сейчас прошу всех сосредоточиться на игре, ‒ строго проговорил он. ‒ Придерживаемся отработанной на тренировках тактики. Мы сильнее, быстрее и умнее, чем добрая половина слизеринских игроков. А теперь ‒ на выход. ‒ Он взмахом руки пригласил команду на поле. Ветер продувал насквозь ‒ стоило им только выйти, как Маркус уже успел замёрзнуть, но адреналин, горячо разливающийся по сосудам и стучащий в висках, отодвинул это ощущение на второй план. Крики болельщиков, доносящиеся со всех сторон, пока они шли к середине поля, оглушали. Он не шарил глазами по трибунам в поисках того, кого сейчас хотел увидеть больше всего ‒ отчего-то он был до странного уверен, что Коннора здесь не было, равно как и Гэвина. И теперь уже догадывался, что причина их отсутствия связана с планом, который придумал Рид. С другой стороны поля показались участники команды Слизерина, облачëнные в зелёные с серебром спортивные мантии. Капитаны ‒ Маркус и Норт ‒ обменялись рукопожатиями. Девушка улыбнулась ему краешком губ, лицо же Маркуса осталось непроницаемым, он лишь коротко кивнул ей в ответ. ‒ По мëтлам! ‒ раздался усиленный магией голос мадам Трюк. Как только все участники оседлали свои мëтлы, женщина поднесла свисток к губам и дунула в него, после чего четырнадцать игроков в мгновение ока поднялись в воздух. И игра началась.***
‒ Ты такой низкий... ‒ Слышь, ниже тебя всего лишь на пару дюймов! ‒ А ощущается, словно на полголовы... Гэвин и Коннор стояли посреди пустой аудитории друг напротив друга, каждый держал в руке по пустому стеклянному стакану. Превращение оказалось довольно-таки неприятным процессом, и после того, как внутренности перестало скручивать в морской узел, Рид наконец-таки смог открыть глаза, и его взору предстал он же, только с каким-то совершенно идиотским выражением на лице и одетый в форму когтеврана ‒ всё-таки синий не его цвет. Искренне надеясь, что дурацкое выражение ‒ заслуга Коннора, а вовсе не его врождённое отличие, он протянул не своим голосом: ‒ Охрене-е-еть, только сделай лицо посолиднее, а то попадемся. ‒ Посолиднее? Шутишь? ‒ саркастически откликнулся Коннор в облике Гэвина. ‒ Представь, что ты получил по Защите от тёмных искусств на СОВ вместо «превосходно» ‒ «выше ожидаемого», ‒ предложил Рид. Губы Коннора, а точнее фальшивого Гэвина Рида напротив, искривились, он поморщился. ‒ Вот, отлично! Закрепили выражение ‒ что-то подобное каждое утро в зеркале вижу. Будут какие-то особые указания на мой счёт? ‒ Да, волосы не трогай, ‒ предупредил Коннор в тот момент, когда рука Рида уже потянулась к собственным гладким зачëсанным назад волосам в привычном жесте. ‒ Уверен на девяносто три процента, что Макгонагалл нас раскусит. ‒ А ну не ссать мне тут раньше времени! ‒ приказал Гэвин. ‒ Если будем вести себя согласно плану ‒ не раскусит. ‒ А как мы должны вести себя по плану? ‒ уточнил когтевранец. ‒ Я как обычно творю хуйню, а ты пытаешься сделать из меня нормального человека, чтобы европейский хрен предложил поездку в Дурмстранг тебе в моём обличье, а мне в твоём отказал, ‒ пояснил Гэвин. ‒ Только делаем это вне поля зрения Макгонагалл и Фаулера. ‒ Худший из твоих планов, Рид, ‒ проворчал Коннор. ‒ Ну а я виноват, что Эл сказал про этого посла из Северной Европы, что он ценит качества, которыми ты обладаешь целиком и полностью? А их хрен из тебя искоренишь, мистер отличник. ‒ А ребятам что скажем? ‒ А ничего, ‒ на губах Гэвина появилась хитрая-прехитрая усмешка, ‒ пусть сами догадаются. Коннор нерешительно переступил с ноги на ногу и вздохнул. Гэвину показалось, что тот хотел о чём-то рассказать, но так и не решился, пытать же его Рид не стал. Он всучил другу свою одежду с признаками факультетского отличия и любимую шапку. ‒ Просрëшь шапку ‒ прокляну, ‒ предупредил пуффендуец. Облачившись в одежду друг друга, сунув в карманы мантии дополнительные порции с Оборотным зельем, молодые люди вышли из аудитории и направились прямиком на поле для квиддича, где развернулась битва между факультетами Гриффиндора и Слизерина. По доносившемуся оттуда рëву толпы было непонятно, кто выигрывает, но чем ближе они подходили к стадиону, тем отчётливее слышался флегматичный голос хогвартского комментатора-пуффендуйца Саймона. ‒ Квоффл снова у Манфреда, он даёт идеальный пас Кёртис, Кёртис обходит Тревиса и возвращает квоффл Манфреду. Манфред мчится через поле, замахивается и… Андерсон берёт мяч, что ж, и на его улице когда-нибудь должен был случиться праздник… ‒ О, смотри-ка ‒ ещё одна фанаточка Маркуса, твоя прямая конкуренция, да, Конни? ‒ Гэвин сверкнул насмешливым взглядом и добавил: ‒ Когда-нибудь у Хогвартса будет нормальный комментатор, но, кажется, не в этой вселенной. Друзья заняли свои места на трибунах в ликующей смешанной толпе когтевранцев и пуффендуйцев, которым по сути было всё равно, за кого болеть, так как на поле сейчас играли не их команды. Гэвин метнул взгляд на рубку комментатора: цифры на счëтчике показывали сто двадцать ‒ восемьдесят в пользу Гриффиндора. Рид хотел было хоть немного посмотреть игру, но на глаза парню попалось руководство Хогвартса, сидящее позади щупленького Саймона, чей взгляд был прикован к одному лишь Маркусу, снова завладевшему квоффлом и пересекающему поле в направлении колец противника. ‒ Лысый орлан в гнезде! ‒ громко прокричал Гэвин на ухо Коннора, внимательно следящего за игрой. ‒ Чего? ‒ перекрикивая толпу, переспросил тот. ‒ Объект операции «Спасти Коннора от Дурмстранга» приехал, говорю! ‒ Гэвин отобрал бинокль у стоявшего справа первокурсника и под возмущëнное восклицание мальчишки передал его Коннору. ‒ Между Фаулером и Макгонагалл сидит, глянь какой пижон ‒ сразу видно, что специалист по пай-мальчикам вроде тебя! ‒ Да, это действительно он, ‒ констатировал Коннор, разглядывая европейского гостя. ‒ Видел его фото в сегодняшнем «Ежедневном пророке». ‒ Он опустил бинокль и отдал первокурснику, который, схватив вещицу, тут же вернулся к игре. ‒ Если сомневаешься, можем дождаться окончания действия Оборотного зелья и пустить всё на самотëк, ‒ внезапно предложил Рид на ухо другу. Тот молчал, и молчал достаточно долго, чтобы Гэвин забеспокоился. ‒ Коннор? ‒ Я не хочу уезжать, ‒ наконец ответил Андерсон, делая вид, что следит за игрой, и упорно не желая смотреть Риду в глаза. ‒ Лысый орлан в гнезде, обведëм его вокруг пальца. ‒ Он скованно улыбнулся уголками губ, и Гэвину было очень странно видеть чисто конноровскую улыбочку на собственном лице. ‒ Пиздатый ответ, Андерсон, ‒ парень в одобрительном жесте легонько пихнул друга кулаком в плечо. Коннор улыбнулся шире и увереннее, и в его взгляде читалась твёрдая решительность. Саймон монотонно бубнил о передвижениях квоффла из рук в руки, оживляясь только тогда, когда он оказывался у «восходящей звезды квиддича», «самого одарëнного охотника всех времён и народов», «талантливейшего спортсмена» Маркуса Манфреда. Гэвина бы стошнило, если бы он во всё это вслушивался. Но пуффендуец был занят тем, что следил, как иностранный гость мило беседует с директором и его заместителем, наклоняется к Макгонагалл и что-то говорит ей на ухо, после чего обычно строгая и неулыбчивая профессор смеётся, поражая тем самым Рида до глубины души ‒ он и не знал, что она вообще умеет смеяться, прямо исторический, мать его, момент. ‒ Сто двадцать ‒ сто, Гриффиндор всё ещё ведёт, но Слизерин уже наступает им на пятки, ‒ вещал Саймон одним из самых скучных тонов своего голоса. Рид жил с ним в одной комнате – уж он-то знал все занудные интонации парня. Маркус пролетел совсем близко от трибуны, на которой стояли Гэвин и Коннор, в полёте раздавая короткие указания загонщикам, его взгляд мазнул по толпе и остановился на друзьях, которые сейчас пребывали в обличьях друг друга. Он посмотрел на обоих так странно, что Гэвину даже перекреститься захотелось, хотя верующим он никогда не был, а Коннор, плотно прижатый толпой к Риду, вздрогнул. Но что именно нёс этот взгляд ‒ пуффендуйцу не удалось понять, потому что в следующий же миг Манфред резко развернул свою метлу и уже мчался на другой конец поля, чтобы перехватить Тревиса, на всех парах несущегося с квоффлом к кольцам Гриффиндора. Рид и Андерсон-старший не сразу поняли, что случилось, когда толпа поражëнно охнула. Из-за того, что трибуны в один момент замолчали, молодые люди услышали звук глухого удара и увидели, как удаляющаяся от них фигура, облачëнная в бордовое с золотом, заваливается на своей метле набок и, казалось, вот-вот упадёт, но в последний момент всё-таки удерживается, выравнивает траекторию полёта и, прижимая руку к себе, продолжает свой путь. ‒ В Манфреда попадают бладжером, но он сохраняет равновесие и продолжает игру! ‒ полным восторга голосом комментировал Саймон. ‒ Завладевает квоффлом, выбитым из рук Тревиса Миллером, и несётся к воротам. Андерсон готов блокировать бросок, их разделяет пять метров, четыре, три, два… Гол! Манфред делает обманный манёвр и передаёт мяч Кёртис, которая его и забивает. Сто тридцать ‒ сто, Гриффиндор ведёт! ‒ Снитч! Там снитч! ‒ завопил кто-то в толпе. Охотники обеих команд пулей метнулись за едва заметно поблескивающим на солнце шариком, и пока они пытались его поймать, Маркус, внезапно начавший играть довольно-таки грубо, забил ещё два мяча. Коннор, стоящий рядом, шумно выдохнул, когда капитан команды Гриффиндора еле увернулся от очередного бладжера, умело посланного слизеринским загонщиком. Гэвин и сам затаил дыхание, наблюдая то за тем, что творилось высоко в небе ‒ Норт и Тина пытались поймать то и дело ускользающий от обеих снитч; то за тем, что Манфред вытворял на поле, забрасывая мячи один за другим благодаря выверенной тактике и натренированным пасам других охотников команды Гриффиндора. Ричард метался от кольца к кольцу, регулярно атакуемый противниками, не дающими ему продохнуть, быстро выбился из сил и в итоге стал чаще пропускать мячи. А не на шутку разозлившийся Маркус продолжал нападать. ‒ Сделайте уже что-нибудь с Манфредом, иначе я вас всех в слизней превращу! ‒ проорала Норт, пролетая над полем. Охотники не знали, как подступиться к разошедшемуся гриффиндорцу, чья команда работала столь слаженно, словно являлась единым организмом. Кажется, в этом году Манфред подбил тактику команды под свои сильнейшие стороны и даже успел их натаскать на это. Страшный человек был этот Манфред ‒ у спокойствия и уравновешенности всегда есть вторая сторона медали. Долго сдерживаешь всё в себе ‒ в один прекрасный момент, хочешь ты того или нет, но очень бурно бомбанëшь. Через сорок минут отрыв Гриффиндора составлял сто шестьдесят очков, и несмотря на то, что Норт поймала снитч, Слизерин всё равно потерпел поражение. Ликующая толпа трясла плакатами и выкрикивала имена победившей команды ‒ имя Маркуса звучало отчëтливей всего, но Гэвин не видел радости на его лице, когда они с Норт, остервенело глядя друг на друга, пожимали руки по окончании матча. Рид перевёл взгляд с ковыляющего до раздевалки Маркуса, окружëнного своей торжествующей командой, на трибуну напротив ‒ Фаулер и Макгонагалл о чём-то оживлëнно беседовали с европейским гостем, поднимаясь со своих мест. ‒ Идём, ‒ шепнул он Коннору и потянул друга за рукав мантии, увлекая на выход: пора было начинать действовать. По подмëрзшей тропинке они шли к замку, метра на четыре отставая от объекта своего наблюдения. Фаулер, Макгонагалл и европейский гость шли медленно, иногда останавливаясь, чтобы директор мог похвастаться посадками вереска и клубники, теплицами, огородом, загонами с волшебными существами ‒ само собой, безобидными (вольеры тех, что были опасны, но по программе изучать их всё-таки было необходимо, находились в Запретном лесу). Гэвин знал их всех поимëнно, начиная с лукотрусов и заканчивая фестралами, так как периодически помогал преподавателю по уходу за магическими существами заботиться о животных, да и вообще любил волшебных зверей гораздо больше, чем людей. Несмотря на все сложности, с ними всё равно было проще, чем с теми, кто окружал Рида, за исключением, конечно же, друзей. Ричард частенько подкалывал парня, что, мол, тому прямая дорога в лесничие Хогвартса, на что пуффендуец отвечал, что согласится на эту должность только в том случае, если Андерсон-младший будет у него в качестве сторожевой собаки. ‒ А вот на этом склоне мой предшественник, профессор Свотт, планировал посадить ежевику, и в следующем году я думаю наконец-таки осуществить эту идею, ‒ самозабвенно вещал Фаулер. Гость кивал и натянуто улыбался, но взгляд его так и вопил «Спасите меня, пожалуйста, кто-нибудь». ‒ Профессор, смотрите-ка кто тут у нас! ‒ Макгонагалл, заметившая крик о помощи в глазах иностранца, увидела идущих позади Рида и Андерсона и ухватилась за возможность перевести тему разговора. Она поманила молодых людей, предлагая присоединиться к их процессии. ‒ Мистер… Мистер иностранный посол, это те ребята, о которых я вам говорила ‒ мистер Рид и мистер Андерсон-старший, двоих других ‒ мистера Манфреда и мистера Андерсона-младшего ‒ вы могли видеть на поле. ‒ Добрый день, ‒ Гэвин выдавил из себя самую дружелюбную улыбку, что была у него в арсенале, искренне надеясь, что она будет выглядеть хотя бы приближëнной к тем, что получались у Коннора ‒ от которых таяли все девчонки, а преподаватели были готовы добавить ему лишние пять баллов к тем, что он заслужил своим правильным ответом. Но Коннор одарил его таким испуганным взглядом, что Рид сделал вывод: он провалился. Однако ни Фаулер, ни Макгонагалл, ни уж тем более незнакомый волшебник этого не заметили. ‒ Здрасьте, ‒ фальшиво небрежно выдал Коннор. ‒ О, мистер Рид, не узнал вас с закрытым ртом, ‒ промолвил Фаулер, одаряя Коннора испытывающим взглядом. Но надо было отдать должное когтевранцу, вопреки ожиданиям он держался достойно. Достойно почти настоящего Гэвина Рида ‒ кривовато улыбнулся директору и склонил голову в приветственном жесте перед Макгонагалл и иностранцем. ‒ Приятно познакомиться, молодые люди, ‒ мужчина говорил с лëгким акцентом; улыбаясь, он пожал руку сначала Гэвину, потом Коннору и представился, ‒ Гжегож Бженчишчикевич. На мгновение в воздухе повисло молчание. Полный паники взгляд Рида в ту же секунду метнулся к Макгонагалл, которая в ответ лишь едва заметно пожала плечами. А вот Коннор удивлён не был ‒ ну конечно же, он читал о нём в утренней газете! Не мог предупредить, что у мужика такое сложное имя? Гэвин же даже его толком и не расслышал. Хоть таро раскладывай на правильную последовательность букв в фамилии иностранного гостя ‒ переспросить же стыдно. ‒ Собственно, после обеда эти молодые люди и наши звёзды квиддича проведут вам небольшую экскурсию по замку и его окрестностям, ‒ пришла на помощь Гэвину профессор Макгонагалл. ‒ Мистер Рид, ‒ обратилась она к Коннору, ‒ проведайте в больничном крыле Манфреда и Андерсона-младшего ‒ один, кажется, сломал руку, а второй завалился в кювет от усталости, стоило ему слезть с метлы, но мадам Помфри быстро поставит обоих на ноги. Мистер Андерсон, ‒ она резко повернулась к застывшему Гэвину и отчеканила: ‒ Вы пойдёте с нами. «Блять, блять, блять!» ‒ звучало в голове Рида, когда он смотрел вслед удаляющемуся в направлении замка другу, наверное, единственному из всех, кто знал наверняка, как правильно произносится фамилия иностранца. План по спасению хогвартского отличника, придуманный Гэвином, в теории был идеальным, а на практике… На практике нужно изловчиться и как минимум не быть пойманными с поличным, а как максимум – добиться цели не обосравшись. «Ладно, яйки сжали и погнали, ‒ твёрдо сказал он себе мысленно. ‒ И не с таким дерьмом справлялись!» ‒ Итак, мистер Андерсон, наслышан о вашей научной работе «Культивирование значения победы, достижения поставленной цели своими усилиями. Соревновательность, соперничество в достижении сходных целей, лучших результатов в определённой сфере деятельности». С такой работой вы точно по окончании школы получите место в отделе магического сотрудничества и спорта английского Министерства магии. А может, и где-то за рубежом, ‒ мужчина с труднопроизносимой фамилией озорно подмигнул Гэвину, которому прямо сейчас было нихера не весело и совсем не до перемигиваний со старыми мужиками. ‒ Расскажите-ка мне подробнее про этот научный труд? ‒ Да, конечно, ‒ слабо откликнулся Рид, прожигаемый взорами трёх пар глаз. Он отчётливо слышал, как его охуенный, гениальный, блестящий, как яйца у кота, план начал трещать по швам.