Северная роза

      Арья всем нутром чуяла, что ей не избежать пререканий с Сансой, и когда она увидела сестру, хмурую и недовольную, сверлящую взглядом ее походную сумку, она ещё раз в этом уверилась. Арья быстро проскользнула в комнату, спасая от праведного гнева Сансы свои вещи: несколько штанов и рубах, которые сестра мысленно разрывала на части. Рядом с ней в кресле восседала Маргери Тирелл, сверкая своими прекрасными глазами. Арья была лишь наслышана о ней, не имея возможности познакомиться с ней лично, да и не горела она желанием делать этого ранее. Как и слышала Арья, Маргери Тирелл была красива, обладая очень мягкой красотой, воистину завораживающей и привлекающей внимание. Сестра с Леди Тирелл состояла в довольно близких, дружеских отношениях. Арья усмехнулась. Неудивительно. Она легко могла сойти Сансе за сестру, в отличие от дикой Арьи-лошадки. Северянка улыбнулась, вспомнив прозвище, подаренное ей Джейни Пуль. Каким далеким теперь оно казалось.       — Доброе утро, Леди Арья, — проговорила Маргери Тирелл своим тихим, мелодичным, словно у свирели, голоском. Арья подметила, что она выглядела куда красивее и благороднее всех дам при дворе, несмотря на то, что считалась среди них нынче не самой приятной особой для времяпровождения. Арья лишь подивилась тому, как настолько милая девица могла сойти за невесту Джоффри, а после — и за мальца Томмена, при этом побывав еще и женой Ренли Баратеона. Неудивительно, что многие мужчины теряли головы, стоило им лишь взглянуть на нее. Арья с усмешкой думала, что Маргери Тирелл проклята, но несмотря ни на что, следовало отметить, что ее красота до сих пор позволяла ей сохранять преимущество. Единственное, чему Арья подивилась — почему Маргери не была нацелена на короля. Хотя, Джон Коннингтон и слыл самым Неведомым при дворе, но северянка знала, что стоит королю настоять на своем и никто не посмеет сказать ему и слова против.       — Доброе утро, — пробурчала Арья в ответ. Она с интересом подумала о том, какие мысли витали в голове Маргери при виде нее. Арья по сравнению с ней больше была похожа на дочь конюха, или вообще могла сойти за мальчонка.       — Где ты была?! — прошипела Санса ей прямо в лицо, вынуждая устало вздохнуть и мысленно начинать подготовки к штурму своей бедной, несчастной головы. Когда Санса злилась, она была похожа на разбушевавшуюся великаншу. Арья даже улыбнулась собственным мыслям, стоило ей подумать о столь странном сходстве, пришедшем ей на ум, хотя она и никогда прежде не встречала великанов.       Она решила промолчать, переводя взгляд с разгневанной сестры на улыбающееся и светящееся лицо Маргери Тирелл. Та словно сияла, непонятно, конечно, почему, но Арья быстро переключила внимание на Сансу, которая требовала полного послушания. Все ее слова Арья старалась пропускать мимо ушей. Санса говорила о предстоящем завтраке с другими леди, а Арье оставалось только горестно и отчаянно вздыхать при мысли о том, что она проведет целый день, слушая о том, какие шелка нынче в моде и на ком, предположительно, женится Эйгон Таргариен. Планы, озвученные Сансой на сегодняшний день были одни хуже других. Арья не предполагала, что турнир потребует от нее еще и времяпровождения в кругу дам. Неужели она только и будет делать, что выслушивать нудные речи дам и во всем им поддакивать? Ей сполна хватило одного дня в кругу северных женщин во время именин Рикона. Она была готова свернуть Леоне Мандерли шею при мысли о том, что ей придется пройти через все это вновь. Еще больше Арью пугала перспектива днями на пролет на этом чертовом турнире щеголять в этих неудобных платьях, с ужасно раздражающими корсетами, особенно — просто в омерзительных туфельках, которые Арья уже заметила, аккуратно расположенных у горы платьев, которые были разложены на кровати.       — Мы должны скоро появиться на завтраке! Это будет просто огромнейшим неуважением к Леди Эшаре! — вновь повторила Санса.       Арья обреченное кивнула.       Она отошла от сестры, замечая на себе заинтересованный взгляд Маргери. Ничего не сказав, Арья посмотрела в ответ грозно, словно одним только видом намекая, что ее пристальное внимание ею было не оценено. Девица Тирелл улыбнулась, демонстрируя ряд белоснежных зубов. Арью с каждым мгновением это начинало раздражать все больше и больше.       — Полно, милая! — прервала Маргери изречения Сансы, удивив Арью. Та взглянула на нее, не ожидая поддержки. Девушка поднялась, и Арья еще раз подивилась тому, насколько красивой же она была. Ее каштановые волосы каскадом ложились на плечи, сверкая, подобно изумрудным глазам, в лучах солнца. Она обладала воистину притягательной и сексуальной фигурой, которую не стеснялась выставлять напоказ. Арья все еще не могла привыкнуть к столь раскрепощенным южанкам, которые могли щеголять в открытых нарядах. Воспитанная в лоне строгих правил согласно вере в Старых Богов, Арья не утратила былых моралей, взращенных в ней в детстве самим отцом. Санса же, вопреки всему, уже не была волком из Винтерфелла, а потому и не стоило удивляться ее чрезмерно глубокому вырезу, который подчеркивал ее подтянутую и высокую грудь. Возможно, причина была и в ином — всем Семи Королевствам была известна извращенная жилка Беса. Неудивительно, что его жена одевалась столь раскрепощенно, чтобы всегда и везде привлекать его внимание.       — Тебя должны немедленно привести в порядок! — строго проговорила Санса, взмахнув руками. — Ты не можешь появиться в таком виде!       При мысли о том, какое впечатление она произведет на изнеженных леди своим неподобающим, и, определенно, диким видом, Арью пробило на смех. Она мгновенно прикрыла рот, все еще сверкая искрящимися серыми глазами, вызывая удивление на лице Сансы и Маргери. Тем не менее, это и правда было бы весело — Арья так и представила все эти недовольные и напыщенные лица. Каждая посчитала бы честью высказаться о том, насколько невоспитанной и несуразной выросла младшая дочь Старков. Мама пришла бы в ужас от такого расклада. Арья с горестной улыбкой вспомнила, как она причитала всякий раз, стоило Арье показать свою буйную и неукротимую натуру, которая жаждала свободы, а не плена проклятого корсета.       — Мне обязательно туда идти? — спросила Арья, и голос ее так и лучился надеждой. — Мне не здоровится, — вновь солгала северянка. — Я уже который день чувствую недомогание!       Санса вспыхнула, заметив, как Маргери Тирелл захихикала, прикрывая маленькой ладошкой свой рот. Сколько бы Арья не приглядывалась к ней, но девица Тиреллов не казалась ей надменной и высокомерной, как многие другие. Но Арья также видела и хитринку в глубине ее больших глаз, которую та старалась скрыть от людского взора. Арья многих повидала в своей жизни, чтобы научиться правильно определять людей, и Маргери Тирелл относилась к тому типу, которые выглядели милыми и добрыми, но при этом имели свои заморочки. С каждой минутой она все больше напоминала Арье Сансу, только куда более мягкую и утонченную, хоть сестра и превосходила ее по величию и красоте. Будь Арья мужчиной, она отдала бы предпочтение своей сестре, ее огненным кудрям, словно поцелованным пламенем, и голубым, словно ясное небо над головой, глазам.       — Обязательно! — сказала, как отрезала, Санса. Арья закатила глаза, присаживаясь на край кровати и пристально наблюдая за двумя женщинами, которые были посланы Богами, чтобы свести ее с ума. — Я не позволю, чтобы о моей сестре шептались! Ты — Старк! Ты не можешь выглядеть, словно одичалая. Ты ведь благородная Леди!       — Да! Да! — отчаянно заныла Арья. — Благородная Леди из дома Старк! Как же давно я не слышала этих слов! Хотя, признаюсь честно, я по ним ни капли не скучала!       — Довольно паясничать! У нас не так много времени!       — Поверь, времени будет очень много, если я останусь здесь!       Арья и Санса синхронно обернулись к Маргери Тирелл, когда услышали ее заливистый, чистый смех. Прикрывая, как и прежде, рот ладошкой, она старалась унять себя, но продолжала хихикать, глядя прямо на них. Арья нахмурилась, не понимая, что вообще эта женщина делала в ее покоях и почему осмеливалась осмеивать ее перепалки с сестрой. Она бы не удивилась, если услышала бы сейчас о том, что именно такой и представляла себе Маргери Арью Старк — неотесанной, непослушной и совсем невоспитанной. Но при этих мыслях Арья лишь дерзко улыбнулась. Она бы нашла, что сказать вдове трех королей в случае, если у той развяжется язык.       — Простите, миледи! — извинилась она, заметив столь резкую смену настроения двух сестер. — Но вы настолько милые, что я не смогла сдержать смеха! Я всегда мечтала иметь сестру! В эту минуту я ощутила еще большую нужду, увидев, насколько вы близки!       Арья с сомнением посмотрела на Маргери Тирелл, которая старалась делать вид легкомысленной и ветренной дурочки, хихикающей над каждой глупостью, но она еще много лет назад уяснила одну вещь — никогда не стоит доверять людям, даже если это и беззащитный кролик, кажущийся самым невинным существом на всем белом свете. Потом Арья подумала о том, насколько же сильно изменились ее отношения с сестрой — в детстве она предпочитала держаться в стороне от всего, что было связано с Сансой. Временами Арья чувствовала неимоверную горечь от того, что матушка не принимала ее такой, какая она есть, и порой ей даже казалось, что Сансу она любит гораздо больше, чем дикую Арью. Но с годами Арья стала куда мудрее. Она черпала силы, видя одобрение в глазах своего отца, который являлся единственным авторитетом для нее.       Санса лишь махнула рукой, отворачиваясь и окликая кого-то. Арья с удивлением заметила нескольких служанок с водой и прочими женскими принадлежностями. Даже служанки на Утесе казались куда более утонченными, а движения их были изысканными и уверенными, лица же — надменными и самодовольными. Рядом с ними Арья, к своему огромному удивлению, заметила девчушку, которую забрала с собой из таверны. Ирена была одета в простое платье, но ее лицо сияло от счастья, ознаменовываясь яркой улыбкой. Ее волосы были заплетены в южные косы, модно уложенные на голове, по типу того, что было на голове у нескольких служанок. Она почтительно поклонилась Арье, заметив ее пристальное внимание.       Больше Санса не позволила Арье сказать ни слова. Маргери Тирелл села на свое место, сложив руки на коленях, разглаживая невидимые складки, образовавшиеся на дорогой ткани. Санса присела рядом с ней, наблюдая за Арьей подобно коршуну, готовому в любой миг вцепиться ей в глотку, если она посмеет выкинуть что-то из ряда вон выходящее. Понимая всю безвыходность происходящего Арье и не оставалось ничего другого, кроме, как со смирением отдаться в руки обученным служанкам, которые должны были сделать невозможное — превратить ее в Леди.       Ну что же, Арья всегда знала, что ничего невозможного в этом мире нет, но никогда бы не подумала, что людские силы настолько всемогущи. Воронье гнездо на ее голове исчезло бесследно, уступив место гладким волнистым локонам, которые плавными волнами ложились на ее плечи. Сзади прическа придерживалась за счет золотых заколок в виде головы лютоволка. Едва увидев эту красоту, Арья с восхищением глядела на столь красивый подарок, замечая довольство на лице Сансы, которая подгадала с подарком. Арья также глядела на свое светлое лицо, едва припудренное, на аккуратные длинные ресницы, и не могла понять, когда она превратилась в это. Она помнила себя маленькой девчонкой, с ободранными коленями и спутанными волосами, в вечно запачканной одежде и запыхавшимся лицом, и она была уверена, что никогда не станет хоть на каплю такой же красивой, какой была сестра. Это были светлые надежды — Арья надеялась, что когда-нибудь, если матушка и отец захотели бы выдать ее замуж, достопочтенный Лорд отказался бы от нее. Джон всегда любил повторять, что она та еще красавица, но Арья никогда не верила ему. У Джона было слишком доброе сердце, чтобы сказать сестре правду. Частенько Арья ловила на себе внимательные и долгие взгляды отца: когда она бегала в богороще, тайком тренировалась во дворе или же просто трапезничала с остальными в зале. Он любил повторять, что она напоминает ему его брата и сестру. Арья с интересом слушала те немногочисленные рассказы, что отец пересказывал ей о своих близких, ведь он почти этого не делал. Он утверждал, что она напоминала ему его брата Брандона своим неистовым характером и темпераментностью, но еще больше — Лианну, чью историю знали все дети Старков. Отец часто говорил, что она похожа на нее — своим буйным и непослушным нравом, желанием стать рыцарем, нежели леди, а также интересом к оружию и приключениям. Он с доброй улыбкой всегда трепал ее по голове, стоило ему найти ее в библиотеке, зачитывающуюся книгами о завоевании Вестероса, о Танце Драконов, и прячущуюся от септы Мордейн и ее нудных и скучных уроков вышивания. Он также и говорил, что она внешностью походит на тетю, на что Арья заливисто хохотала, ведь всем Семи Королевствам была известна красота Лианны Старк, которая свела дракона с ума. Девочка с лошадиным лицом, по словам Джейни Пуль, никогда бы не поверила, что она могла чем-то походить на свою прекрасную тетку, но теперь, Арья, смотря на себя в зеркало, не могла понять, когда она приобрела внешность всех этих ненавистных ей леди.       — Ты прекрасно выглядишь, — восторженно сказала Санса, подходя к ней и пропуская сквозь пальцы темную прядь волос. Ирена смотрела на нее восхищенными глазами, чуть ли не слезящимися от счастья. Арья усмехнулась, замечая и заинтересованные взгляды Маргери Тирелл.       — Ваша сестра права, миледи, — сказала она, заставив Арью фыркнуть. — Вы прекрасны! Уверена, все мужчины падут ниц перед вами!       Арья бросила на неё испепеляющий взгляд, грозящий уничтожить чрезмерно разговорчивую Тирелл, хотя Санса в отличие от сестры захихикала, выдавая тем самым, что слова Маргери пришлись ей по душе. Северянка даже не удивилась — в сестре всегда было куда больше юга, нежели севера, и такие глупости были ей по душе, тогда как Арья терпеть их не могла, испытывая непреодолимое желание просто исчезнуть. Она вновь посмотрела в зеркало, пытаясь понять, когда же она настолько изменилась, и когда произошло превращение тощей и невзрачной девчонки в девушку.       В женщину, сказала бы мама.       После этого Арье представили платье, в которое намеревались ее облачить. Она опешила, заметив его, скроенное на южный лад, чересчур открытое, чересчур южное, и совсем не то, какое подобает носить холодной северянке с гордым нравом. Такое скорее подошло бы легкой и веселой южной девице, которая бы с лукавой улыбкой покоряла бы мужские сердца, падкие на красоту. Арья оглядела шелковый подол, плотный лиф и понять не могла, как вообще Сансе пришло в голову вырядить ее в такое.       — Я это не надену! — категорично проговорила Арья, уперев руки в бока. — Ты сошла с ума, если решила, что я выряжусь, словно одна из этих леди, разгуливающих и демонстрирующих свои тела! Этого не будет!       — У тебя прекрасная фигура. Ты красива! Я не вижу никаких причин скрывать то, что ты выросла! Поверь, ты умрешь от жары, если будешь щеголять в шерстяных платьях, которые привезла с собой!       Арья отрицательно покачала головой, выуживая свое темно-синее шерстяное платье, которое привезла из Винтерфелла. С высоким воротником, длинными рукавами, оно кардинально отличалось от того, которое ей предлагала надеть Санса, и нужно было признать — Арья и правда зажарилась бы заживо, если надела бы его. Осень медленно вступала в свои права, но на Утесе было так жарко, подобно знойным дням в Королевской Гавани. Из-за этого Арья бросила еще один взгляд на платье, расстеленное на кровати. С сомнением оглядев его, она затем оглядела в зеркале себя, представляя насколько будет она похожа в этот момент на этих мерзких южанок. Но времени думать не оставалось — одна из служанок ловко схватила завязки ее рубахи и распахнула, заставляя Арью вспыхнуть, и прижать руки к груди. Служанка удивленно посмотрела на нее, словно не ожидала столь яростного сопротивления, но Арья понимала, что ей не выкрутиться. Не после того, как Санса была настроена столь серьезно. Она даже догадывалась о том, с какими целями сестрица наряжала ее в вульгарные наряды, стараясь представить миру красивое тело Арьи Старк. И северянка даже была уверена в том, кто участвовал в этом заговоре.       В итоге, спустя очень и очень долгое время Арья столкнулась с другой проблемой — ей было нечем дышать. Зеркало напротив отражало красивую девушку в платье золотистого цвета — который ни коим образом не был цветом Старков. Ее шея и правое плечо были обнажены, как и руки. Шелковое платье, которое струилось по ее телу, словно водопад, состояло из двух частей — из шелковой юбки, которая скреплялась золотой брошью на ее левом плече и из темного лифа, который плотно обхватывал ее грудь. Санса смотрела на нее гордо, словно была ответственна за то, чтобы Арья стала похожа на женщину. Сама же Арья молча глядела на свое отражение, пытаясь мысленно испепелить его взглядом. Это была не она. Кто угодно, но не Арья Старк.       — Ты довольна? — прошипела она, оборачиваясь к Сансе. Та удовлетворенно кивнула, но потом по ее приказу одна из служанок подала ей шкатулку, в которой обнаружились браслеты — золотые ободки, предназначенные специально для маленьких, но сильных рук Арьи. На руке браслеты представляли собой что-то похожее на веревки, оплетающие руки, с разинутой пастью лютоволка, глядящей прямо на противника. Последним штрихом было золотое ожерелье, которое тяжелым грузом легло девушке на шею. Арья усмехнулась.       — Тебе очень идет, — пробормотала Санса, задумчиво разглядывая ее.       — Золотой лютоволк! Курам на смех! — воскликнула младшая сестра.       Санса махнула рукой, не обращая внимания на нее. С каждым мгновением Арья вскипала все больше, и ей чудилось, что ее может разозлить даже невинный шепот. После всех приготовлений и причитаний, Санса наконец позволила ей покинуть покои. Сестра и Маргери Тирелл шли под ручку впереди, о чем-то переговариваясь и мило щебеча, все охая и ахая. Арья скривилась при виде этого, не в силах скрыть презрительной усмешки. За все эти годы она умудрилась завести дружбу с огромным количеством людей, и все они, как ни странно, были представителями мужского пола. Арья и сама не могла понять, почему не могла подружиться с другими девушками. Она могла с уверенностью сказать, что нашла общий язык с Лианной Мормонт, Мирой Рид, Ашей Грейджой и Виллой Мандерли, но также и могла с уверенностью сказать, что никогда не стала бы обсуждать с ними то, что у нее на душе. Смотря на Сансу и Маргери складывалось впечатление, что они были знакомы чуть ли не с самого рождения. Как она уже замечала, Маргери с легкостью могла бы сойти Сансе за сестру. С Арьей у Сансы мало было общего — разные взгляды на жизнь, разные вкусы, разные интересы, разные характеры. Они были слишком разными во всех отношениях. Арья радовалась тому, что они стали ближе с годами — она не была уверена, что сохранила бы с сестрой какую-либо связь, если бы жизнь шла прежним чередом.       Они покинули замок, выходя в освещенный яркими лучами двор. Арья с интересом глядела на людей, которые проходили мимо почтительно раскланиваясь перед ними. Уже завтра должен был начаться турнир, и хоть Арья всеми силами пыталась отринуть поездку, она все же с нетерпением его ждала, желая сполна насладиться отличным боем, хотя она была уверена, что таковых будет очень мало, ведь впечатлить ее в последнее время было очень сложно. Она замечала заинтересованные взгляды прислуги, что всякий раз цеплялись за нее. Арья знала, что расположила бы их к себе всего одной улыбкой, но была не в состоянии изменить выражение своего лица. С каждым шагом они все больше приближались к беседке, откуда был слышен женский смех. Арья ощущала, как медленно вокруг ее шеи затягивается невидимая удавка. В этот миг она готова была на все, чтобы избежать этого скучного и нудного обязательства. Промывание костей было последним, чего желало ее сердце.       Наконец, расстояние было преодолено, и Арья стояла у беседки, в которой собралось огромное количество женщин. При виде них Арья поплохело. Она заметила их мерзкие, лицемерные лица, которые смотрели на нее с приторной улыбочкой. Арья постаралась натянуть на лицо более или менее вежливое выражение, пытаясь не выглядеть убийственно разочарованной во всем, что ее нынче окружало. Многих из них Арья даже не знала и могла определить только по украшениями, которые так или иначе представляли символы их дома. Так, несмотря на серебристые волосы, Арья определила Хелейну Веларион по кулону в виде морского конька. Несложно было и узнать старуху Оленну и мать Маргери, которые были облачены в платье, украшенные орнаментом в виде роз, вышитых золотыми нитями. По вышитой на платке крепости, напоминающей маяк, Арья смогла распознать женщин из дома Хайтауэр. Северянок, что прибыли вместе с ней, она знала всех, и при виде Леди Леоны даже поморщилась, заметив ее восхищенное лицо. Фрейлин Леди Эшары Арья не знала и знать не хотела. Одного взгляда на их высокомерные лица хватило, чтобы полностью отвадить их от нее.       Сама Леди Эшара, как и два года назад, когда Арья впервые увидела ее, показалась северянке невероятно красивой — годы этой красоты не уменьшили. Она выглядела величественно среди всех них. Арья кивнула ей, заметив направленный взгляд. В следующий миг она ощутила легкий толчок: Санса смотрела на нее убийственным взглядом, но Арья и бровью не повела. Этикет, которым все они так славились, был ей чужд, и она не собиралась идти на поводу сестре. Если она надела это мерзкое платье, причесалась и постаралась натянуть на лицо некое подобие улыбки, это еще не означало, что она стала одной из них.       — Леди Арья, — поприветствовала ее Эшара Дейн. Арья все еще не могла забыть своего негодования, когда узнала от Эдрика Дейна, что Эшара, возможно, являлась первой любовью ее отца. Арья обожествляла брак своих родителей, а потому даже мысли такой допускать не смела и не позволяла этого другим. Однако, отрицать красоту Эшары Дейн было просто невозможно. Ее пурпурные глаза искрились, подобно негаснущим звездам на кромешном небосводе. Аристократичные черты лица бросались в лицо на фоне всех этих невежественных и лицемерных лиц. Она казалась Арье особенной среди всех остальных, красивой не только лицом, но и душой. На ней было красивое платье лилового цвета, которое отлично смотрелось на фоне ее глаз. Черные, словно крылья ворона, волосы блестели, опускаясь вниз по ее гордому стану.       — Добрый день, — ответила Арья, присаживаясь за столик, и глядя на остальных самым, что ни на есть, презренным взглядом. Она заметила усмешку на губах старухи Тирелл, которая смотрела на нее с одобрением, словно видела в ней того, кем она и являлась, кого и не прятала, и кто был облачен в шкуры овец, столь претивших ей — Оленна Тирелл видела перед собой Старковского волка и никак иначе.       — Как ваше самочувствие? — спросила Эшара Дейн, обращая на себя внимание Арьи. До этого момента Арья долго и внимательно вглядывалась в миндалевидные и хитрые глаза Королевы Шипов. Что-то располагало ее к этой старухе. Отвлекшись от Оленны Тирелл, Арья постаралась выглядеть обрадованной, оказанному вниманию. — Леди Санса упоминала, что вам не здоровится. Арья кивнула.       — Мне уже лучше, миледи, — ответила она. — Благодарю. Это все последствия долгой дороги.       Санса осталась довольно ответом сестры. Арья же с усмешкой подумала о том, какова была бы реакция сестры, если бы она сказала о том, что она всеми силами оттягивала момент встречи с ними, не желая видеть их гнусные лица, что опротивели ей, хотя она их и не видела.       — Это хорошо, — удовлетворенно кивнула Эшара. — Приятно видеть вас вновь.       Едва улыбнувшись, Арья проговорила:       — Взаимно, миледи.       Арья ощущала, как Эшара не сводит с нее глаз. Да и не только она. Много глаз были устремлены в сторону Арьи, пытаясь понять, выведать все слабые стороны. Но северянка уже не был той маленькой девочкой, которую было так легко вывести из себя. Она с ехидной полуулыбкой наблюдала за всеми. С другого конца стола ей улыбнулась Миссандея, и посланная в ответ улыбка Арья был единственной искренней улыбкой, которой Арья наградила кого-либо здесь. Еще одна искренняя, хоть и вымученная улыбочка, была послана Леди Вилле, которая сидела тихо, поджавшись, выглядя блекло на фоне всех этих ярких и напыщенных дам, да и под грозным взглядом матери боялась даже неправильно вздохнуть. Арья вновь ощутила чье-то пристальное внимание. Оленна Тирелл смотрела на нее прищурившись, и в глазах старухи были хитрые, смеющиеся нотки.       Словно оправившись от первоначального шока, многие леди принялись вновь обсуждать дела насущные. Арья со скукой потягивала вино, плескающееся на дне ее кубка. Его едва ли хватило бы, чтобы ее разум замутнел, хотя признаться честно, Арья хотела хоть каким-то образом абстрагироваться от всего мире, остаться где-нибудь в лесах близ Винтерфелла наедине с собой и просто наслаждаться тишиной, хоть даже и мысленно. При взгляде на Сансу, она едва заметно скривила зубы — сестра чувствовала себя, как рыба в воде среди всех этих женщин. Некоторых Арья так и не запомнила, хоть каждая и представилась ей. Их было так много, и на вид все они казались одинаковыми. Они щебетали, хихикали, говорили о погоде и прочей бредятине. Арья слышала звон стали, с тоской глядя в сторону, откуда доносился звук. Почему она была обязана слушать эти нудные речи, если там, где-то за поворотом, происходило нечто куда более интересное и захватывающее? Она с грустью подумала о том, что взамен этих глупых бесед с удовольствием встретилась бы с Королевской Гвардией, где каждый был ей знаком. Помнится, Утка говорил, чтобы она не забывала его.       — Поразительно сходство! — внезапно и неожиданно произнес старый, скрипучий голос. Арья вздрогнула, слишком увлеченная своими мыслями, и не поняла в первый миг откуда донесся звук. Все взгляды вмиг обратились на нее, вновь переключая все свое внимание на ее лицо. Арья замерла, смотря в глаза Оленны Тирелл и мизинцем потирая край кубка.       — Простите? — притворно невинным голоском поинтересовалась она. Старуха усмехнулась.       — Я все гляжу на вас, и не могу поверить в то, что вижу перед глазами! — сказала та, заставляя Арью нахмуриться. Но ей пришлось состроить удивленное лицо, полное недоумения, хотя старуха и настораживала. Она была игроком, одной из тех, кто и плел интриги, заставляя клубок ненависти становиться еще больше, а Арья Старк была сыта по горло этими проклятыми играми, тронами и коронами. Единственное, что ее интересовало на данный момент — ее Игла, способная лишить языка назойливую Оленну Тирелл, которая тем не менее, все равно каким-то способом располагала себе.       — Могу ли я поинтересоваться о том, что вас так удивило, Леди Оленна? — спросила Арья. Старуха скрестила ладони, сложив их на столе, ее морщинистое лицо сморщилось еще больше, а сухие губы едва ли не шептали.       — Вы поразительно похожи на свою покойную тетку.       В последнее время Арья довольно часто слышала об этом. В детстве только отец говорил ей о сходстве с тетей Лианной, и Арья, хоть и скрывала это, но неимоверно гордилась этим. Рыжие волосы Сансы и ее голубые глаза выдавали в ней больше черт их матери, тогда, как Арья носила в себе самый, что ни на есть, настоящий Север, со всеми его холодами и морозами, и по словам отца, обладала холодной, северной красотой, заставляющей кровь в жилах людей мерзнуть. Арья носила это как броню, ровно до тех пор, пока образ храброй, прекрасной, несчастной тети Лианны не разбился вдребезги, заменив себя на образ безответственной и глупой девчонки, которая оказалась ничем не лучше Сансы. Арья не любила, когда ее сравнивали с тетей. Не только из-за безалаберности, которая разрушила многие жизни, но и потому, что это всякий раз напоминало ей об отце, воспоминания о котором с горечью отдавались в сердце даже спустя столько лет.       — Неужели? — притворно удивилась Арья, отхлебнув вина из своего кубка. В голове проносились воспоминания о детстве, особенно о тех моментах, проведенных в богороще в присутствии отца, когда она любовно оглаживала Лед, и слушала рассказы отца о великих Королях Севера, которые долгими веками правили мудро их землями, сохраняя покой в своих владениях. — Вы — одна из немногих, кто говорил мне об этом.       — Полагаю, все, кто имел честь знать вашу тетку, отметил ваше сходство. Разве вы не видите этого, милая Леди? — проговорила старуха, обращаясь к Эшаре. Арья заметила потускневший взгляд и опущенный взор, когда взглянула на Леди Дейн. Когда та подняла глаза, то направила на Арью взгляд, полный тоски и боли.       — И правда, — проговорила та тихим голосом. — Вы очень похожи на вашу тетю, миледи. И, смею предположить, чем-то даже напоминаете своего дядю Брандона.       Арья удивленно посмотрела на Эшару, не ожидая подобной реплики, но едва заметно улыбнулась ей, растянув уголки губ. Эта женщина казалась ей абсолютно несчастной. Арья от сестры была наслышана о нелегкой судьбе леди Дейн, а тоска в глазах при упоминании дяди Брандона наводила Арью на мысль, что былые чувства к нему у нее не угасли, несмотря на прошедшие годы. Арье даже была известна история мертворожденного бастарда. По словам Сансы, это был бастард дяди Брандона, славившегося своей любвеобильностью. Подумать только! Сложись судьба иначе, и Арья была бы связана с Леди Дейн кровью своей кузины. Все могло бы сложиться по иному, если бы только история пошла совсем по иному направлению.       — Мой отец, — задумчиво сказала Арья, глядя на свое отражение в кубке. — Он говорил мне об этом, когда я была младше. Когда он еще был жив, — добавляет она тихим, лопающимся от напряжения голосом.       — Ваша сестра больше Талли, нежели Старк, — заметила старуха Оленна, смотря на Сансу. — На мой взгляд, вы единственный чистый волк с внешностью Старков.       — Но ведь есть еще Джон Сноу, — прощебетала Леона Мандерли, и Арья сжала в руках кубок, испепеляя женщину взглядом. — Удивительно, как ваш кузен не унаследовал внешности Таргариенов!       Арья хмуро глядела на эту несомненно ненавистную женщину.       — Я полагаю, вы хотели сказать — мой брат? — поправила она достаточно дружелюбно. Но эта огромная по своим размерам женщина с нескончаемым аппетитом махнула рукой.       — Теперь он больше не бастард вашего отца. Скорее бастард вашей покойной тети, да простят Семеро ее душу!       Стук, который раздался после того, как Арья поставила кубок на стол, привлек внимание абсолютно всех, заставив их наконец-то заткнуть свои рты. Воцарилась мертвенная тишина, заставляющая кровь Арьи буйно хлестать по венам. Она смотрела на Леону Мандерли, прищурив серые, опасные глаза. Женщина этой битвы не выстояла, не в силах удержать оборону хотя бы на несколько секунд. Арья имела воистину устрашающий вид, когда происходило нечто такое, что выводило ее из себя. И что самое страшное — атмосфера вокруг нее становилась не менее пугающей, чем она сама.       — В моем брате, смею напомнить, — сказала она, смотря прямо в глаза Леоне Мандерли. — Севера больше, чем во всех, так называемых, северянинах. И он не бастард, Леди Леона. Он никогда им не был. В нем благородства, силы и ума куда больше, чем в законнорожденных наследниках. Вы сильно меня расстроили, Леди Леона, назвав моего брата бастардом…       Она нервно хихикнула, приглаживая волосы. Внезапно, словно повеяло холодом. Арья и глазом не моргнула, не в силах унять гнева, который так ярко вспыхнул. Он горел ярко и неистово всякий раз, когда речь заходила о Джоне, о любимом брате, который страдал из-за ярлыка, навешанного на него такими вот чистокровными детишками своих отцов, и к их числу, к огромному сожалению Арьи, относилась и ее мать, которая не любила Джона, и Санса, которая старалась во всем угодить матушке.       — Я совсем не то имела в виду, миледи. Право, я лишь хотела сказать…       Но договорить у нее не получилось так, как Арья вновь послала ей убийственный взгляд, заставивший женщину подавиться куском булочки, которую та засунула в рот, стараясь унять дрожь в теле.       — Я прекрасно поняла, что вы имели в виду, Леди Леона.       От холода в голосе Арьи замерзло бы самое теплое море. Все взирали на нее, но она была не в том настроении, чтобы миролюбиво отводить и опускать взгляд под давлением старших Леди. Возможно, она бы нашла, что еще сказать этой ненавистной Мандерли, если бы ее сестра внезапно не опрокинула на свое красивое, и несомненно, дорогущее платье, кубок вина. Зеленая материя мгновенно стала еще темнее, а огромный след от вылитого вина рассосался по всему подолу. Арья с удивлением перевела взгляд на алеющее пятно, изумляясь тому, что сестра не являлась образцом идеала. Однако, стоило лишь заметить сверкающие молнии в глазах Сансы, как Арья поняла, что данная выходка была сделана Сансой намеренно, дабы отвлечь ее внимание от Леоны Мандерли, а напряженную атмосферу, витающую вокруг них, развеяться.       — Боги! — воскликнула она. — Какая же я неуклюжая!       Стоило сестре подняться с места, как Арья тоже вскочила, видя в этом шанс на спасение. Теперь ни одни силы не заставили бы ее сидеть здесь хоть мгновение дольше, потому что, сделай она это, она несомненно наговорит чего лишнего, из-за чего ей после придется слушать многочасовые и нудные порицания Сансы, которая не успокоится, пока не заставит ее пожалеть обо всех содеянных грехах, а выслушать ее нытье было последним чего Арья желала. Потому, когда Санса вежливо извинилась, и поклонившись, покинула их общество, захватив с собой и Арью — пределу радости не было. Едва лишь они покинули беседку, уже направляясь в другую часть сада, как Санса больно ущипнула Арью за локоть, заставляя удивленно посмотреть на нее.       — Ты сама себя опозорила! — прошипела та ей в лицо. Фыркнув, Арья скрестила руки на груди, глядя на сестру насмешливо.       — А ты бы предпочла промолчать? — поинтересовалась она. — Хотя, почему это, предпочла бы. Ты так и сделала!       — Замолчи! — прервала ее Санса. — Ты повела себя невоспитанно!       — Да плевать мне на воспитание или на что-то там еще, о чем вы все так неимоверно беспокоитесь! Воспитание! Кротость! Добродетель! В Пекло все! Ты пытаешься сделать из меня Леди, но к твоему сведению, это не удалось сделать маме. Ты уж подавно не сможешь! — воскликнула Арья. — Я ею не была и никогда не буду! И я никогда не стану молчать, если кто-то столь небрежно отзывается о моей семье!       — Она ничего такого не сказала! — постаралась прервать ее Санса, оглядываясь по сторонам, конечно же, беспокоясь за то, что кто-то увидит ее в неподобающей виде.       — Сноу! — яростным голосом прошипела Арья прямо в лицо Сансе, заставляя ту слегка отпрянуть, замечая горящие гневом серые глаза. — Она словно надсмехалась над тем, что мой брат был рожден бастардом, словно по его воле наша глупая тетка обрекла его на участь незаконнорожденного ребенка! Он — Старк, теперь законный Старк, но его все равно осуждают за его спиной за то, в чем он неповинен! В нем Севера больше, чем в тебе, во мне, во всех нас. Не говоря уже об этой глупой Леоне Мандерли. И эта свиноподобная женщина смеет с таким пренебрежением говорить о моем брате, словно он проклят. Если бы не Джон, то все мы были бы мертвы. Я никому не позволю говорить что-то о своем брате.       — Но это не приемлемо! Ты не можешь вести себя столь диким образом!       На ее реплику Арья усмехнулась.       — Тебе не понять, — сказала она. — Ты всегда считала его бастардом. Ты не принимала его, как брата, сколько я себя помню, и для тебя слова, сказанные в его адрес, ничего не значат. Знаешь, почему мне ненавистна мысль, становиться похожей на одну из вас? — Санса внимательно вглядывалась в ее глаза, пристыженная и умолкнувшая. — Вы, прикрывая свою трусость и глупость, называете это воспитанием, позволяете другим завуалированно оскорблять тех, кого считаете ниже себя. Тебе следует уже перестать грезить о невозможном, Санса. Я никогда не буду Леди, о которой так грезила мама, и о которой теперь мечтаешь ты!       Арья вырвала свою руку, которую Сансу держала все это время, и возмущенно обернувшись, направилась прочь, не желая ни минуты дольше проводить рядом с сестрой, которая все еще в глубине души оставалось той надменной и самовлюбленной Сансой, которую Арья помнила с детства. Арья не могла с легкостью сносить слова, как-либо касающиеся ее брата. Джон с детства был беззащитен, окруженный презрением и ненавистью. Арья видела всю боль, что таилась в его серых глазах. Даже теперь, когда он стал героем, когда его имя воспевалось бардами, для таких вот высокородных господ он оставался бастардом, разве, что теперь уже не северным, а южным, как выяснилось, рожденным посреди золотых песков Дорнийской пустыни. Она с горечью подумала, что сделала бы все, что в ее силах, чтобы хоть на мгновение заглушить ту боль, с которой он жил. Арья знала, что он лелеял мечту о том, чтобы однажды встретить мать, ведь, как он полагал, та, возможно, была еще жива. Она всегда подбадривала его, говоря о том, что однажды он обязательно это сделает, но все его мечты были разрушены, истоптаны реальность. Вопросы, которые имелись у любимого старшего брата, все, как один, остались так и без ответов. Никто более не мог ответить ему на все те вопросы, что роились у него в голове. Разве, что Бран. Но он молчал, говоря только тогда, когда считал нужным.       Она свернула с дорожки, ведущей вглубь сада, направляясь в конюшни. Компания Урракса казалась ей куда более приятной, чем компания всех этих гадких южанок. Арья ни капли не стыдилась того, что сделала. Те несколько часов, проведенных там, прошли бесполезно. Она лишь наблюдала за тем, как женщины щебечут, говоря о мужчинах и о вышивании, и это клонило Арью в сон, как ничто другое. Еще ничего не казалось ей скучнее.       Урракс нашелся на том же месте, где она его оставила. Конюх и его помощник, молодой парень, казавшийся ровесником самой Арьи, смотрел на нее разинув рот, пока не получил подзатыльник от своего старшего друга, и мгновенно опустил голову. Арья улыбнулась, проходя к стойлу, где держали ее коня. Урракс весело начал гарцевать, лишь заметив ее. Она с улыбкой подошла ближе, приглаживая мягкую гриву ластящегося коня. Она все еще ловила на себе удивленные взгляды, стоило другим услышать имя данное коню. Многие удивлялись, почему он носил имя одного из драконов Эпохи Героев, но Арья и сама не знала, лишь помнила, что читала в тот момент книгу, где и упоминалось о легендарном драконе.       Конюх и паренек покинули ее, оставив наедине с конем и назойливыми мыслями, что штурмовали голову. Арья думала обо всем: о надвигающемся турнире, о предстоящем выборе, и к своему огромному стыду, об Эйгоне Таргариене, который всякий раз всплывал в ее голове, стоило появиться чему-то, что косвенно его касалось. В саду Арья видела яблоню — так в мыслях мгновенно всплыло его лукавое лицо. Заметила драконов в небе — как в миг вспомнилась его воинственная фигура, когда она его впервые увидела. Имя коня принадлежало дракону — Арья сию же секунду воспроизвела воспоминания легендарной битвы с Королем Ночи. Она все еще помнила, как они троя — он, Джон и она сама сражались бок о бок с драконами. Сам он испепелял мертвецов на огромном Валирионе. Джон атаковывал с помощью Эллириона, тогда, как Арья билась с Тессарионом, прикрывая его от летящих в него копий. И Король Ночи был убит — ценой жизни любимого брата, который был сожжен вместе с поганой нечистью. Арья все еще помнила собственный крик, когда видела яркое пламя Валириона, стремительно охватывающее схлестнувшихся в последнем бою воинов. Она помнила сильные руки Эйгона Таргариена, которые обхватили ее поперек тела, не позволяя двинуться в сторону пламени, а сам он только и шептал ей на ухо, что Джон сам просил, что он умолял. В глазах драконьего короля стояли слезы. Однако, Джон возродился, живым вышел из огня, чем еще раз доказал, что был не только волком, но и драконом, столь же сильным, как и его брат. Как Арья знала, король и сам горел. В тот миг она лишь помнила, как он скинул с себя плащ с трехглавым драконом, и накинул его на плечи Джона, прижимая к себе, а воздух сотрясался от рыданий и проклятий, которыми он его одаривал. Возможно, у Джона наконец-то появился кто-то, кто смог бы заменить ему Робба, но Арья знала, что пустота, образовавшаяся после смерти брата, так и не затянулась в его сердце.       — Я думаю, он требует вашего полного внимания, миледи!       Арья настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила нахального вмешательства в свое личное пространство. Она вздрогнула, резко разворачиваясь и выбрасывая вперед руку, и настолько сильно, что стоявший сзади человек, определенно, пожалел, что дал о себе знать. Арья мгновенно выпрямилась, смотря на распластавшегося на земле мужчину, который глядел на нее ошалевшим взглядом. Несколько мгновений Арья лишь смотрела на него, пытаясь понять, чего он от нее хотел. Но в глазах мужчины было лишь замешательство с легкой дымкой интереса. Она с удивлением заметила откатившуюся трость. В следующий миг лицо мужчины исказила гримаса боли, и он схватился за свое колено. Арья подскочила, присаживаясь на колени рядом с ним, совсем не беспокоясь о том, что может замарать свое платье или что-то в этом роде.       — Боги! — воскликнула она. — Вы в порядке?! Прошу, простите меня! Я думала, я одна здесь!       Мужчина не пустился в крики и проклятья, как думала Арья, а улыбнулся ей, вложив свою большую ладонь в ее. Арья ощутила его теплую и мягкую кожу. Сам он улыбнулся ей, и она на миг замерла, наслаждаясь добрым и безмятежным лицом незнакомца. Он снова скривился, схватившись за колено, и Арья еще больше заволновалась.       — Я сломала вам ногу?! — воскликнула она. — Боги! Нужно найти мейстера!       Она только хотела встать, чтобы отправиться на поиски того, кто помог бы несчастному, которого она покалечила, как внезапно он схватил ее за руку, останавливая. Арья мгновение смотрела на их сцепленных руки, а именно — на переплетенные пальцы. Его руки были нежными, мягкими, словно он не знал тяжести меча. По сравнению с ним, ее руки напоминали руки кузнеца, и с годами это не изменилось. К своему изумлению, Арья даже почувствовала легкий укол стыда, когда заметила это.       — Боюсь, моя нога — это сугубо моя личная и собственная безалаберность, миледи. Вы не имеет к ней никакого отношения, — заверил он ее. Арья нахмурилась, глядя на его сведенные брови, яснее слов говорящие о том, что ему больно.       — Но вам больно! — проговорила она. Он улыбнулся.       — Боли — дело обыденное, миледи. Я к ним привык. Если вы поможете мне встать, то я буду вам весьма благодарен. Я чувствую себя еще больше никчемным, сидя перед вами, словно несмышлёный глупец.       Арья поспешила выполнить его просьбу, одновременно и хватая с земли трость. Она осторожно придерживала его за руку, помогая найти равновесие. Мужчина, наконец, встал в полный рост, чем удивил Арью, оказавшись выше нее на целую голову. Она внимательно пригляделась к нему, замечая кудрявые каштановые волосы, что делали его моложе и невероятно глубокие, большие и добрые зеленые глаза. Он смотрел прямо на Арью, а та на него в ответ. Больная нога, кажется, перестала ныть, из-за чего он и слова не промолвил.       — Я думаю это ваше, — сказала Арья, протягивая ему трость и разрубая ею возникшую тишину. Он неловко улыбнулся, и забрал свою вещицу.       — Благодарю, миледи!       Арья принялась разглядывать его, и первой, что она обнаружила, была роза. Мужчина был одет в зеленые цвета, а на его одежды были вышиты розы. Он являлся Тиреллом, и только, когда это, наконец, укоренилось в ее голове, она смогла сложить воедино все части загадки. Больная нога выдавала в нем только одного человека, о котором Арья вскользь слышала еще в Винтерфелле, когда к Сансе сватались Лорды, дабы взять ее в жены.       — Вы… Уиллас Тирелл? — спросила она. Мужчина улыбнулся, сверкая белоснежным рядом зубов, и каждое его движение было наполнено искренностью и учтивостью. Арья ощущала это каждой клеточкой своего тела.       — Полагаю, моя слава столь же огромна в Семи Королевствах, что и у Лорда Тириона? — поинтересовался он. Арья покачала головой, не понимая, о чем речь. — Я имею в виду, что на сегодняшний день в Вестеросе только три человека, которых узнают в каждом уголке королевства: Его Величество, Лорд Тирион и хромой Уиллас Тирелл.       Арья махнула головой.       — Вы слишком критичны. Это не так, — сказала она. — Я не хотела вас обидеть. Ничуть.       Уиллас Тирелл улыбнулся ей, сжимая ее руку.       — Я и не думал об этом, миледи. Могу ли я узнать ваше имя? — Арья кивнула.       — Арья, — ответила она. — Арья Старк.       Он удивленно распахнул глаза, а потом вновь улыбнулся.       — Я был наслышан о вас от своей сестры и матушки, но и не предполагал, что вы еще прекраснее, чем о вас говорят.       Арья опустила голову, не понимая, почему тихий и мелодичный голос Уилласа Тирелла так успокаивающе на нее действовал, и почему его комплименты она сносила столь легко. Возможно потому, что он не смотрел на нее, как на кусок мяса?       — Вы льстец! — усмехнулась Арья. Он послал ей в ответ лишь вымученную улыбку, сильнее опираясь на трость.       — Ни капли лести, миледи, лишь чистейшая правда. Поверьте мне. Я бы не стал вам лгать.       — Тогда, могу ли я поинтересоваться, что вы здесь делаете и рассчитывать на правдивый ответ? — спросила она. Уиллас Тирелл отошел немного в сторону, стряхнул с себя пыль, поправил свои каштановые кудри, и ответил:       — Я могу лишь сказать, что являюсь столь же преданным поклонником лошадей, как и вы, миледи.       Он обернулся, смотря на нескольких лошадей, в ряд выстроенных, каждый в своем стойле, и все они были настолько прекрасны, что у нее загорелись глаза. Арья подошла ближе, смотря на жеребца с темной гривой, среди которой затесались золотистые, словно лучи солнца, пряди. Она с нежностью погладила его, замечая, как лошадь удовлетворительно урчит, приближаясь к ней.       — Могу ли я спросить, как зовут вашего коня?       Арья подошла к Урраксу, внимательно глядя на Уилласа Тирелла и скармливая любимцу маленькое яблочко.       — Урракс, — ответила Арья.       — Урракс? — удивился он. — Вы назвали коня в честь дракона из Века Героев?       Самодовольно усмехнувшись, Арья кивнула, с удовольствием отмечая шокированный огонек в его зеленых глазах. Уиллас Тирелл сам чем-то напоминал знак своего дома: он выглядел каким-то нежным на ее взгляд, изнеженным, но при этом обладал мягкой и располагающей к себе внешностью, а его добрые глаза наталкивали на мысль, что он не может быть злым человеком. В нем не было присущей многим мужчинам самовольности и чрезмерного желания показать всему миру, что он нынче главный. Уиллас Тирелл был скорее наблюдателем, нежели тем, кто исполняет в спектакле главные роли. И Арье это нравилось, как ни странно.       — Вам точно не больно? — спросила Арья с легким волнением, отмечая едва заметный румянец, что окрашивал его щеки. Она сама ощутила, как красные пятна медленно окрашивают ее шею, лишь сейчас замечая, насколько близко она стояла к нему.       — Ничуть, миледи, — ответил он с улыбкой, едва рассмеявшись. У него был удивительно чарующий голос, чем-то напоминающий Арье голос Барда или же хрипловатый, но загадочный голос Старой Нэн, когда та рассказывала сказки. — Не шутка ли Богов свела нас здесь? Ведь, если я правильно помню, то Леди в данный час должны быть в саду. Полагаю, вам их общество также чуждо, как и общество рыцарей мне.       — Вы сбежали от рыцарей? — с сомнением задалась вопросом Арья. Как можно было отказаться от столь интересного времяпровождения?       Уиллас кивнул.       — Лорды решили поупражняться во дворе, а я, как видите, гожусь только на то, чтобы разводить лошадей.       В его голосе слышалась горечь, и Арья заметила то, как боль исказила его лицо. Арья знала это выражение лица. Порой оно мелькало на лице Брана, когда он смотрел на высокие башни Винтерфелла, и она помнила маленького мальчика, который любил лазить по стенам и мечтал стать великим рыцарем, чье имя будут воспевать в балладах, однако, его мечты у него жестоким способом отняли, и единственное, что он получил — деревянный стул и славу мальчика-калеки. Уиллас Тирелл напоминал ей брата в этот миг, как никто другой.       — Вы можете стать кем только пожелаете, — заметила Арья. Мужчина невесело усмехнулся, покачав головой.       — Есть вещи, которые не в силах изменить человек. Боги лишили меня возможности быть рыцарем.       — Боги жестоки, — пробормотала Арья. — Они отнимают много возможностей. У моего брата Брана тоже…больные ноги.       Северянка сама не знала, почему упомянула Брана в разговоре с незнакомым ей мужчиной, но он казался таким несчастным, что ей хотелось лишь разделить с ним боль. Арья видела многих, у кого в глубине глаз затаилась вечная печаль, неспособная оставить их на протяжении всей жизни. Такие глаза были у отца, скорбящего до конца своих дней по своей погибшей семье. Такие глаза имел Джон, испытывая тоску по материнской ласке, которую так и не познал. Глаза Брана были полны боли и странного смирения, словно он позволил этой боли поглотить себя и переродился в ней, несмотря на то, что все возможности, которые были перед ним, были жестоко перечеркнуты. Арья подумала не только о возможностях, отнятых у Брана, у всей ее семьи, у нерожденного племянника. Она подумала об отнятой возможности передавить руками горло Серсеи Ланнистер, и отрубить голову ублюдку Джоффри. Она бы все отдала за эту проклятую возможность, чтобы просто посмотреть в их глаза, когда они будут издыхать, подобно крысам, которыми и являлись. Трусливыми и слабовольными, что ублюдочный сын, что гнусная мать.       — Не окажите ли вы мне такой чести, как маленькая прогулка, миледи? — неуверенно спросил Уиллас, привлекая ее внимание.       Она удивленно посмотрела на его неловкое лицо. Кажется, после нескольких мгновений тишины, он вообще пожалел о том, что открыл рот. Арья подумала, что Санса будет крайне недовольна тем, что она разгуливает по саду в компании мужчины, но разве не все они желали, чтобы она завела больше знакомств с благородными лордами? Она широко улыбнулась, предвкушая увидеть перекошенное лицо Сансы.       — Конечно, милорд, но только после того, как вы перестанете называть меня леди. Арья. Зовите меня по имени, — предложила она. Заметив подставленную руку, она осторожно положила свою ладошку на сгиб локтя, позволяя Уилласу Тиреллу вести ее за собой. Ей приходилось ходить очень медленно, чтобы он не чувствовал себя неловко и неудобно.       — Тогда, вы должны звать меня Уилласом, милая Арья.       Девушка улыбнулась ему, отмечая, что не все мужчины в этом рассаднике змей походили на изголодавшихся кабанов, готовых при первой же возможности броситься на жертву. Арья ненавидела подобные взгляды, которыми одаривали ее многие мужчины. Так смотрели на нее северные лорды. Даже в глазах Джендри порой пробегала подобная тень. Драконий король смотрел на нее так, словно с кем-то сравнивал, вглядывался внимательно и пристально. Мысли о нем Арья сразу отринула, не желая, вообще о нем думать. Из головы все еще не выходили слова старухи. Она говорила о волках, и Арья не была глупой, чтобы не понять, о ком шла речь. Но вопрос крылся в ином — что старуха имела в виду, говоря, что волки топчут цветы, едят оленей и гнут копья? Если думать об этом, то оленем мог быть Джендри, ведь на его знамени был гордый и величественный олень Баратеонов. Только вот Арья не понимала самой сути. Едят оленей. Едят. Она была настроена по отношению к Джендри очень хорошо. Она любила его. Не так, как он того желал, но она ценила его, приравнивая чуть ли не к члену своей семьи, и определенно не хотела причинить ему никакой боли, она даже мысли подобной не допускала.       — О чем вы задумались, если это не секрет? — отвлек ее тихий голос Тирелла. Арья повернулась, смотря на него. Вокруг, к огромному счастью обоих, никого не оказалось, и они лишь наслаждались прогулкой под палящим солнцем и едва ощутимым ветерком, который легко задевал кончики ее длинных темных волос.       — О доме, — солгала Арья, не видя причин, чтобы раскрывать Уилласу душу. Он, конечно, был учтивым и довольно милым, чтобы не разжечь в ней желание убить его, но он все равно был чужим, едва знакомым человеком, а Арья не доверяла даже тем, кого знала много лет.       — Вдали от Хайгардена я тоже очень много предаюсь воспоминаниям о доме, — поддержал он эту нить разговор, вцепившись в нее, как в спасительный глоток воздуха, ведь Арья понимала, что возникшая тишина давила на них обоих.       — Я никогда не была в Хайгардене, — призналась она.       — Я уверен, вам бы там понравилось, — уверил ее Уиллас. — На самом деле, я думаю, не нашлось бы того, кому бы не пришелся по душе Хайгарден. Замок утопает в садах, там очень много рощ и фонтанов, услаждающих людской взор. Все буквально окрашено в зеленый, и складывается впечатление, что в Хайгардене навечно поселилась весна.       Арья улыбнулась. Ее дом кардинально отличался от благоухающего цветами и деревьями Хайгардена. Он предназначался для свирепых волков. Нежные розы не выжили бы в столь суровых условиях.       — В Винтерфелле все по иному, — рассказала она в свою очередь. — У нас нет огромных садов, благоухающих уникальными цветами, но есть огромный и зловещий лес, полный диких волков и прочей живности, — она даже улыбнулась, заметив то, как внимание Тирелла полностью устремлено к ней.       — Расскажите мне про Винтерфелл, — попросил он.       — Ну, думаю, он понравится далеко не каждому, в отличие от прекрасного Хайгардена, — ехидно заметила Арья, вызывая у него улыбку. — Там очень холодно. Не только в Винтерфелле, но и во всем Севере. В самом замке довольно тепло, все благодаря подземным теплым водам. У нас нет огромных садов, как я уже говорила, но близ Винтерфелла раскинулся лес, и после Долгой ночи, он, казалось, возродился вместе с самим человечеством. А еще в Винтерфелле есть богороща. Огромная богороща, являющая чуть ли не лесом внутри самого замка. Там есть пруды, не замерзающие холодной зимой, а со всех сторон на вас направлены кровавые лики Старых Богов, вырезанные еще Первыми Людьми. Корни чардрев уходят глубоко под землю, словно к самим истокам жизни, а вокруг витает мертвенная и зловещая тишина, шепчущая каждому, кто нарушит их покой что-то такое, после чего вы уже никогда не будете прежним.       Арья с удовольствием отметила остолбеневшее выражение на лице Уилласа Тирелла, который внимал каждому ее слову. Изнеженный южанин никогда не сможет почувствовать истинной силы, что скрывается в холодных морозах. Эти морозы убьют его раньше, чем он ступит ногой в холодный снег и почувствует всю силу, исходящую со стороны мрачного и сурового край. Арья любила Севера всей душой, и его морозы были ей не страшны. Арья помнила и холодные, кровавые лики Старых Богов, вырезанные на чардревах. Она молилась и Старым, и Новым Богам, прислуживала Многоликому, и было много лиц, которые шептали ей о ней. В детстве она пряталась в богороще от надоедливой септы Мордейн с ее нудными уроками вышивания. Она сбегала из замка и юрким, и быстрым шагом направлялась в сердце Винтерфелла. Именно там ее частенько находил отец, тренирующуюся и недовольную, не желающую возвращаться в теплые покои и вести милые беседы с другими девочками.       — Хотел бы я однажды побывать там, — проговорил мужчина. Арья подивилась тому, сколько напористости и интереса скрывалось в его глазах.       — Всенепременно, — согласилась Арья.       — Я всегда мечтал увидеть каждый край Семи Королевств, — добавил Уиллас. — Я бывал в Королевской Гавани, в Долине Аррен, в Штормовых землях и даже в Дорне, хотя мои родичи этого и не одобряли, — сказал он со смехом. — Но моя нога не ступала на Север.       — Вам всегда будут рады в Винтерфелле, Уиллас, — скорее из вежливости, нежели из огромного желания увидеть его на Севере, проговорила Арья. После приезда Роберта Баратеона она видела некий злой рок в приезде южанина на Север, словно он приносил в чистый, и не обремененный грехом край свои тайные и грязные пороки, оскверняя его.       — Это ли та северная красота, какой обладают девушки вашего дома? — поинтересовался ее новый знакомый неожиданно. Арья нахмурилась, не удовлетворенная его репликой. Был ли он, как и все остальные мужчины, падок на женскую красоту?       Однако, додумать Арье не дали. Послышался грозный, оглушительный рев, заставивший Уилласа крупно вздрогнуть. Она ощутила, как все ее тело замерло в предвкушении. Огромное нечто затмило собой солнце, кидая внушительную тень на них. Арья восторженно обернулась, напрочь забывая про своего спутника и высоко задирая голову. Ее серые глаза с восхищением взглянули на небо, на пронесшегося над ними дракона, на прекрасного и великолепного Тессариона, чешуя которого, казалось, искрилась в лучах палящего солнечного кольца. Он пролетел прямо над ними, недостаточно низко, чтобы Арья могла коснуться его и провести рукой по его коже, желая ощутить весь жар, что таился в нем. Однако, она могла с уверенностью сказать, что видела, как его опасные, но одновременно пленительные глаза нашли ее, и они схлестнулись в битве, лед и пламя, холод и жар. Они видели друг в друге достойных соперников, и Арья молча склонила голову в знак приветствия, зная, что дракон ее помнит, что память его свежа, и что он знает о том неимоверном уважении, которое она испытывает к этому сильному и могущественному существу.       Дракон издал еще один громогласный рев, сотрясая стены замка. Арья даже услышала испуганные вскрики нескольких девушек, одна из которых упала в обморок, а остальные жались друг к другу в страхе даже взглянуть на небо. Глупые, они даже не понимали, что он скорее умрет от голода, чем опуститься до того, чтобы съесть столь низких людишек, которые были не в состоянии оценить того, насколько это существо, которое они называли глупым и неразумным животным, было умнее и благороднее них. Как бы Арья хотела хоть раз, один единственный раз почувствовать под рукой его раскаленную кожу. Что чувствовал драконий король, когда седлал самого свирепого из них? Что в нем было такого, что самый сильный, старший и огромный среди трех драконов Валирион, по размерам и ярости превосходящий даже Балериона Черного Ужаса, избрал своим хозяином именно этого сереброволосого короля с глазами-фиалками? Арья не верила, что он бы позволил оседлать себя против воли.       Младшего из драконов лишь единожды седлал Джон во время битвы с ходоками. Дракон с оранжевой чешуей, отдающей пламенными оттенками и носящей гордое имя Эллирион, которое Эйгон дал ему в память о матери, испепелил немало мертвецов той долгой ночью. Арья не могла забыть того, как после битвы король не отходил от своих раненных друзей ни на шаг, ни ел и не спал, не ведал покоя и блаженства, лишь мог со страхом смотреть на них, но все они вновь воспарили высоко в небо, и Арья все чаще и чаще ловила себя на том, что завидует, что она все бы отдала, дабы один раз взлететь на спине Тессариона и коснуться перины облаков пальцами.       Будь Тессарион мужчиной, она бы без раздумий отдалась ему. Драконы. Боги, они были теми, кто когда-то подчинил Старков, и она чувствовала, что и сама скоро падет ниц перед ними.       В следующий миг она столкнулась с глазами, не менее завораживающими, чем глаза дракона, куда более опасными, искрящимися и загадочными. Они принадлежали дракону в человеческом обличии. Так его называли. Им он и был. Его и Арью разделял сад, он был далеко, но она видела его настолько четко, что могла с уверенностью сказать — он наблюдает за ней уже некоторое время. Он пристально наблюдал за ними с Уилласом, который пытался достучаться до Арьи, которая словно выпала из реальности, завороженная индиговыми глазами, внимательно за ней следящими. Он предупреждал, думалось ей. Только вот о чем, Арья понятия не имела, хотя в глубине души, где она все отрицала, у нее имелись определенные догадки.