Rose of England

      Гермиона впала в состояние апатии. Она опять почти перестала есть. Книги не радовали ее больше. Она вяло исполняла свои обязанности. Нет-нет, придраться было не к чему, но она делала лишь то, что ее просили. Никакого подбора книг, никаких советов. Девушка сварила зелье родства уже раз пять. Первое время она охотилась за волосами рыженьких девушек. Невербальные манящие чары удавались ей превосходно. Проверила всех возможных кандидаток — зелье оставалось неизменно желтым, то есть никакой связи между ними не было. От нечего делать Гермиона даже как-то стащила волосы у Блэка и Люпина. Ну, а вдруг? То, что ни один из них не приходился ей отцом, ее, с одной стороны, разочаровывало, с другой — успокаивало. Не хотелось бы узнать, что твой отец давно умер. Как же ей выдержать эти полтора года? Никому она не может рассказать то, что знает. От отчаяния она даже принялась записывать в дневник все, что знала о Волдеморте и его хоркруксах. «Кольцо Гонтов — хижина Гонтов, защищено проклятием, нельзя прикасаться. Медальон Слизерина — либо в озере с мертвецами неподалеку от деревушки, где отдыхали приютские, либо у Кричера, если Регулус Блэк уже пропал без вести, защищен ядом и инферналами. Дневник Тома Реддла — хранится у Малфоев, может воздействовать на личность и затягивать в себя. Чаша Хаффлпафф — отдана на хранение Лестрейнджам, сейф Гринготтс. Диадема Рейвенкло — спрятана в Выручай-комнате Хогвартса. Змея Нагайна — сама по себе жуткая ядовитая тварь, да еще и Волдеморт ее бережет. И Гарри Поттер — невольный хоркрукс, получившийся в результате нападения Волдеморта 31 октября 1981 года. Должен пожертвовать собой. При наличии Даров Смерти есть шансы, что умрет не навсегда. Уничтожить хоркруксы можно адским пламенем, ядом василиска или мечом Гриффиндора, закаленным ядом василиска». Гермиона увлеклась и принялась описывать приключения Гарри Поттера. Затем записала все рецепты зелий, какие изобрели уже в ее время. Потом она уже не знала, чем себя занять. Наверное, поэтому, когда Северус Снейп вдруг попытался наладить с ней контакт, она ухватилась за эту возможность, чтобы хоть как-то развеяться. — Мисс Смит, — обратился он к ней однажды, когда на дворе уже стояла весна, — вы как-то помогли мне с литературой по трансфигурации. Не могли бы вы посоветовать мне что-нибудь по законам МакГрегора?       Гермиона напряглась: да это же высшая трансфигурация, довольно сложный вопрос. Она, конечно, читала про это и неплохо разбиралась, но эти законы рассматривались в ее время уже факультативно. Помнится, был хороший учебник, но вот есть ли он в библиотеке? — Конечно, мистер Снейп, я что-нибудь подберу для вас, — сказала она, чуть не обозвав его профессором. И почему, интересно, он так пялится на нее? Он же должен быть влюблен в Лили Эванс? Иначе кто будет охранять Гарри, да и ее саму, все школьные годы?       Так, книга за книгой, Гермиона сама не заметила, как вполне себе формальное общение со Снейпом перетекло в какое-то подобие дружбы. С ним было интересно. С ним можно было обсуждать действительно серьезные вещи. Правда, Гермиона пару раз чуть не спалилась, ссылаясь на то, что было открыто позже. Постоянно приходилось контролировать себя. Тут можно было поблагодарить свою уникальную память, благодаря которой она запоминала даже год издания всех прочитанных книг. Слегка присмотревшись, она убедилась, что Снейп не питает к ней романтических интересов, а все такими же влюбленными глазами смотрит на Эванс. А та отворачивается от него всякий раз, если, конечно, замечает. Гермионе так хотелось рассказать ему про золотой медальон, что почти всегда можно увидеть на шейке Лили. Но она понимала, что в этом случае Гарри Поттер не появится на свет, и некому будет остановить Темного Лорда. Однажды Северус — как быстро привыкла она звать его по имени, все же образ Снейпа-подростка плохо вязался с профессорским — даже спросил ее о статусе крови, как бы невзначай. Гермиона честно ответила, что была удочерена в младенчестве и не знает своих настоящих родителей. А если так, то, может, все, кого считают магглорожденными, на самом деле чьи-то бастарды или потомки сквибов? Видимо, такая мысль была новой для Северуса. Тогда Гермиона принялась излагать ему основы генетики. Северус был заинтригован этой мыслью. Добила она его рассказом о гибридах и гетерозисе. Снейп явно подумал о себе. Что, если он так хорош в магии благодаря сочетанию генов своего папаши-маггла и мамы-волшебницы из древней чистокровной семьи? Глядя на его озадаченное выражение лица, Гермиона спохватилась — не ляпнула ли она лишнего и не перевернет ли этот разговор его мировоззрение? Получил ли Снейп уже метку? Гермиона этого не знала. Оставалось лишь надеяться, что она ничего не испортила.       Гермиона еще не подозревала, как далеко все у нее зайдет со Снейпом. В субботу она в очередной раз поплелась в Хогсмид. Надо было закупить ингредиенты для зелья родства, хотя делала это она скорее по инерции. Гермиона подошла к прилавку и остановилась. Северус Снейп покупал то же самое. — Северус, ты собираешься варить зелье родства? — Э, Роуз, да… Видишь ли, ты сказала, что не знаешь, кто твои настоящие родители, а ты очень похожа на мою прабабушку. У моей мамы был брат. Мы можем быть родственниками.       Гермиона закусила губу. И почему она не подумала об этом? Надо же, Сириуса Блэка она проверила, а про Северуса Снейпа даже не подумала. Хотя первый, конечно, был еще тот кобель, и, возможно, часть магглорожденных детей 79-81 года рождения в действительности были его бастардами.       Через неделю оба сидели в Выручай-комнате. Вот Гермиона еще раз изменила прошлое — Снейп о ней не знал. Но им была нужна лаборатория и уединенное место. — Кто первый? — любезно предложил выбор Снейп. — Давай ты, — ответила Гермиона, которая изрядно нервничала. Что, если Снейп окажется ее двоюродным или каким-то там юродным дядей или братом? А она так плохо к нему относилась в той жизни!       Тем временем Снейп капнул капельку своей крови. Гермиона занесла палец над пробиркой — тяжелая ярко-красная капля попала на стекло и медленно поползла вниз. Девушка словно в замедленной съемке наблюдала, как Северус схватил пробирку и все смешал. Смесь окрасилась в ярко-синий, почти фиолетовый, цвет самого близкого родства. — Твою мать! — хором сказали оба. — Может, ты что-то не то сварил? — Ну конечно, — протянул Снейп с сарказмом, а затем огрызнулся, — да я — лучший в зельях в этой школе. — Не сомневаюсь, — пробормотала Гермиона, до которой начало доходить, что это значит. Нет, нет, нет, Северус Снейп не может быть ее отцом! Хотя почему нет? Не она ли недавно рассуждала, как они похожи характером? Не от отца ли ей достался талант в зельях, все же не каждый сварит оборотное на втором курсе? Вот поэтому она и похожа на его прабабку. О, Мерлин, нет! Она поджигала, грабила, нападала и ненавидела собственного отца! Да он умер на ее глазах от клыков Нагайны, а она даже пальцем не пошевелила, чтобы ему помочь! Плевать на Дамблдора! Плевать на Гарри Поттера! Отец будет заботиться о ней, а не о нем! Ради нее он сделает все! А самое главное, будет предупрежден, а потому останется жив. Он гений, он что-нибудь придумает. Тело ведь его не нашли. И портрет не ожил. Она все ему расскажет!       Она подняла на него свои ореховые глаза. — Может, есть идеи, что это значит? Может, тебе не двадцать, а восемнадцать и ты моя сестра-близнец? Нас разлучили в детстве, а ты сейчас закутаешься в сари и споешь? — Северуса несло на нервной почве, но он явно был знаком с индийским кинематографом. — У меня есть объяснение получше, папа. Я из будущего. — Этого не может быть, — сказал Северус, который был рад, что уже сидел, и внезапно спросил: — А кто же твоя мама? — А я откуда знаю? Я за этим и вернулась в прошлое, чтобы выловить ее. Да попала на два года раньше, чем собиралась. Поэтому и застряла здесь. Как я могу знать, какую рыжую стерву ты будешь трахать в январе следующего года? Она уничтожила все записи о себе, чтобы я не смогла найти ее! Или это сделал ты!       Все же у Гермионы началась истерика. Не каждый день узнаешь, что твой отец — Северус Снейп.       Снейп как-то меланхолично потянулся к котлу, налил еще одну порцию зелья родства в пробирку. Затем достал из кармана простенький двустворчатый медальон, открыл его и бросил в пробирку длинный темно-рыжий волос. — Я люблю только одну девушку. У нас есть шанс все проверить.       Все же Гермиона не просто так попала на алознаменный факультет. Она решительно подошла к столу, взяла пробирку, капнула свою кровь и потрясла смесь. Когда та окрасилась в сине-фиолетовый, она уже не знала, смеяться ей или плакать. На всякий случай девушка спросила: — Кто? — Лили Эванс.       Святая Лили Поттер, пожертвовавшая жизнью ради сына, наставляла рога своему мужу с Северусом Снейпом, а потом избавилась от ребенка, как от ненужной вещи! Это не укладывалось в голове. И тут как будто что-то щелкнуло. — Медальон! — выдохнула Гермиона.       И вот тут ее понесло. Она выдала своему отцу все. Начиная с медальона, который на Лили Эванс нацепил Поттер, заканчивая ритуалом переноса во времени, из-за которого она оказалась здесь. Гермиона уже, не сдерживаясь, рыдала, положив голову на колени Северусу. Он нервно гладил ее по коротким волосам, пытаясь осознать, что эта двадцатилетняя девушка — его дочь. Такое нелегко принять, особенно когда тебе недавно исполнилось восемнадцать. — Роуз… — Меня зовут Гермиона, — все еще всхлипывая, ответила девушка. — Мы обязательно что-нибудь придумаем, Гермиона. И брата твоего спасем. Ведь, хоть ты не знаешь наверняка, кто его отец, но у вас общая мать. Может, он вовсе не Поттер, а Снейп. Хотя Гарри, конечно, дурацкое имя, не то что твое!       Гермиона рассмеялась, а затем потянулась за сумкой. — Здесь записано все, что я знаю о В… Темном Лорде и его хоркруксах. И наши приключения с Гарри. — Спасибо.       Потом, ещё немного подумав, Гермиона добавила свои воспоминания. Из Выручай-комнаты они выбрались только под утро.       А вечером директор позвал ее к себе. Гермиона насторожилась, но учебный год подходил к концу. Возможно, он хотел поговорить о ее планах на лето. Дамблдор усадил ее в кресло и налил чай. Гермиона сделала глоток. — Девочка моя, я разочарован. Зачем ты рассказала мистеру Снейпу о медальоне? Я понимаю, вы сдружились, но тебе не следовало этого делать.       Гермиона хотела оправдаться, но директор жестом остановил ее. — Боюсь, ты не в силах сдерживать себя. Я изучил кое-что и раздобыл песок времени. Мне придется вернуть тебя в будущее уже сейчас.       Гермиона попыталась вскочить, что-то возразить, но тело отказалось ей подчиняться. «Чай», — пронеслось у нее в голове, и она потеряла сознание.