Ты мне больше не нужен

И кто бы мог предугадать, что корпоратив закончится именно так? Изначально Алоис не собирался пить. И сейчас, сидя в машине Фредера — друга, — Алоис думает, что делать дальше. Вечерний город мелькает за стеклом — пятнами. Алоис и голову нормально повернуть не может, что уже о возвращении домой говорить? Да и сколько он там выпил? Бокала два, не больше. Однако ему и этого достаточно. Нельзя показываться в подобном виде Яру: альфа терпеть не может пьяных омег, считая это отвратительным. Яр не любит запах алкоголя. Сам обычно не пьет и ему запрещает. Оно и правильно — куда омеге алкоголь? Но на корпоративе Алоис не смог сказать «нет». Тем более, он работник года. Коллеги настаивали: традиция же. Пришлось вместе с ними «отмечать», а Алоису много не надо — у него выдержка нулевая. Да какая там выдержка, если он спиртное раз в год на корпоративе и употребляет? Алоис решает сначала протрезветь, оставшись на вечер, а то и на ночь у Фредера. Он набирает Яру сообщение, перепроверяет по сотне раз. Без ошибок — и хорошо. Пришлось приврать про причины: мол, стало плохо, давление подскочило, вот и остается на ночь у друга. Вроде бы, правдиво. Тем более, что в этом такого — не переночевать один раз дома? Ему двадцать три, а не шестнадцать. — Приехали, — голос Фредера выводит из размышлений. Уже в подъезде дома Алоис еле держится на ногах, глупо хихикая и хватаясь за друга и по совместительству коллегу по работе. Лифт останавливается. Все отрывками, кружит, ему кажется, что шаг — и упадет. Где-то в глубине души он понимает, что не совсем правильно ночевать у другого альфы, но добраться домой он не в состоянии. Плюс, кто-кто, а Фредер не станет наносить ему вред. Это же Фред: безобиднее человека не найти, в их коллективе уж точно. Тем более, только Яру Алоис и нужен. Сторонним альфам до него нет дела. Оно и правильно. Алоису не интересен никто, кроме Яра. Даже будучи пьяным, он отчетливо понимает, что в каком бы невменяемом состоянии не был, изменять любимому не станет. Тем более с Фредером — тот не в его вкусе, слишком угрожающий на вид с этим наклоном кустистых бровей и бородой. — Проходи, — низкий голос, под стать внешнему виду. Ключи звякают, дверь темная. Альфа отворяет ее и Алоис нетвердым шагом заходит внутрь. Он был тут несколько раз, да и то мельком. Яр запрещает ему задерживаться подолгу после работы, и, тем более, общаться с другими людьми, пусть даже омегами. В темноте Алоис различает вешалку и шкаф, чуть не зацепляясь за разбросанную обувь. Щелчок включателя. Неожиданно яркий свет заставляет крепко зажмуриться. Глаза долго привыкают к освещению. Все вокруг двоится, пятнами-рябью по стенам. Алоис снимает обувь, вешает пальто, шарф. Оглядывается на Фредера, стараясь выдавить максимум серьезности. Но невольно улыбается — опять-таки глупо — когда пересекается со взглядом альфы. — Что ты так смотришь? Понравился? — говорит Алоис и смеется, но ответа не слышно. — Блин, — он спотыкается за край тумбы, выдавая тем самым свое состояние. Становится стыдно. Щеки покалывает — жарко тут. Пол с подогревом, в ногах тепло. Светлая трехкомнатная квартира, по планировке точь-в-точь как их с Яром, но уютнее. Тут он всегда ощущает покой и душевное равновесие. Доверительная атмосфера возникает и на этот раз. Он проходит в гостиную без приглашения. Впервые не суетится, алкоголь расслабляет и заставляет чувствовать себя раскованно. В голове все еще туманится, хотя не так сильно, как было на корпоративе. Но там, при людях, он старался держаться, вести себя прилично и вообще не двигаться лишний раз. Потому что — быть новой выходке. Может случиться что угодно. Вон, на первом корпоративе он вылез на стол, танцевал и попал бутылкой в секретаря-истеричку, и под его вой упал прямо на руки Фредеру. Так они с Фредом и познакомились. Как только Алоис три года назад пришел работать в фирму, то старался не контактировать с Фредером. Как увидел — испугался: чистой воды бандит. Или криминальный авторитет. Походка даже бандитская. Весь из себя такой викинг, бородатый, спортивный, на вид угрожающий, особенно в повседневной толстовке с капюшоном. И кто бы поверил, что характер у Фредера противоположный внешности — мягкий и покладистый? Несмелый и уравновешенный альфа слишком добрый, чтобы уметь отказывать. Особенно Алоису. В любой просьбе помогает и сам предлагает помочь. Все в офисе его уважают — и есть за что. Алоис заходит туда, куда пошел несколько минут назад Фредер, и замечает, что альфа успел немного убрать, точнее, затолкать вещи под диван. — Я присяду? — спрашивает Алоис ради приличия, попутно садясь на ворсистый ковер на полу. Огонь в камине завораживает. Заставляет расслабиться окончательно, опереться спиной на диван и вытянуть ноги на мягком ковре. Алоис прикрывает глаза и представляет, что в будущем у него будет точно такой же камин. Шерстяной ковер овальной формы, музыка на заднем плане — спокойная. Дети рядом, смех, звон игрушек-погремушек. Яр приносит ароматный чай — с мятой, любимый. На миг он погружается так глубоко, что будто чувствует этот запах. Открывает глаза и натыкается на Фредера с подносом в руках. Альфа без слов подает ему чашку мятного напитка. Не показалось. Чашка большая и теплая. Алоис греет о нее руки, уставившись на огонь, и ему так радостно, будто та его мечта — об уюте и полноценной семье — сбылась. — Что будешь делать завтра? — спрашивает он тихо, когда альфа садится рядом. — Суббота, — отвечает Фред. Алоис замечает боковым зрением, как Фредер пожимает плечами и отпивает чая. Кривится, или показалось. — С утра в спортзал, потом поедем с папой на могилу отца, завтра оно, ровно пятнадцать лет, — альфа при этом вздыхает и искривляет брови к переносице. — Уже так много? — Сам не верю. Я помню его живым, — Фредер запивает чаем и отчетливо кривится, но когда Алоис поворачивает голову, чтобы убедиться, то альфа переменяется в лице. Профиль четкий в полутьме. На коже пляшут блики от огня. Алоис по привычке пробегается взглядом по большому носу с горбинкой, выделенным скулам. В голове стучит медленнее — алкогольное опьянение отступает. «Яр до сих пор не прочитал сообщение, — Алоис держит телефон включенным и всматривается в экран. — Что, если не увидит и будет переживать? Но должен увидеть, по вечерам он часто развлекается в соцсетях. О, он в онлайне уже». Успокоив себя, Алоис выключает телефон. Расслабляется, потягиваясь и поджимая пальцы ног. Хорошо. Он прикрывает глаза так, что огонь в камине превращается в пятна. Треск поленьев, свистящее дыхание Фредера рядом. Тиканье часов. Умиротворенность. — У Синти такой милый пес, — не зная, о чем говорить, пожимает плечами Алоис. Ему хочется говорить. Но Фредер молчит, что странно. Алоис поворачивается к альфе и всматривается в профиль: хмур. И тут он вспоминает. — Ой! Прости… Полосатик… — Полосатик в кошачьем раю. Ему там лучше, — улыбается, но без радости, Фред. — Наверно, мне на судьбе написано терять родных. Полосатика не стало внезапно. Алоис только подружился с двенадцатилетним ревнивым котом. Рыжим и в полоску — под стать кличке. Фредер не раз говорил, что папа и Полосатик — его семья. Но котам век уготован меньше, чем людям. А жаль. Это несправедливо: за десяток лет питомец превращается в практически члена семьи и тут раз — и его нет. Фредер не выказывал, но его подавленное состояние сложно было не заметить. Месяц назад Полосатика похоронили на городском кладбище для животных. В этот тяжелый момент Алоис был рядом с Фредом и его папой — омегой Коди. — А ты… не хочешь завести другого котика? — пытаясь сгладить вину за поднятую больную тему, спрашивает он. Фредер пожимает плечами и шумно выдыхает. Поджимает к себе колени. Эта серая майка хорошо сидит на нем, пусть и широкая. Тело у альфы ничего такое, чего уж грешить. Алоис трясет головой со стороны в сторону, прогоняя ненужные мысли. Возможно, Фредер и красив для других омег, но уж точно не сравнится с Яром. — А ты? — вдруг спрашивает Фред. — Ну-у, — тянет Алоис в ответ и обводит взглядом комнату. — Ты же знаешь, я обожаю животных, но Яр против, мол, шерсть будет по всему дому, — в голос его прорезаются плаксивые нотки, но он сразу же исправляется, не желая, чтобы Фредер видел в нем слабого. — То есть, в будущем я хотел бы котенка. Серенького, наверное, вислоухого. С оранжевыми глазками. Они, конечно, дорогие и вредные, но такие миленькие! О, эти приплюснутые мордашки, розовенькие носики… Эх. Уговорю Яра как-нибудь. Что ему сделает один котик? Я честно буду за ним убирать каждую шерстинку. Только сейчас Фредер заметно расслабляется, опуская, видимо, напряженные плечи вниз. С губ слышится усмешка, как будто альфа задумал что-то хитрое. Алоис попивает остывший чай и старается не думать о том, что ждет его утром.

***

— Ну и-и… где был? Алоис напрягается, закрывая за собой входную дверь. Сердце срывается на быстрый ритм. Яр в шаге от него начинает дышать тяжелее, его зрачки беспорядочно бегают, и эта гримаса на лице не предвещает ничего хорошего. Алоис пятится к стенке, а в голове каша из сотни переплетенных оправданий. — Я что-то спросил. Или ты глухой? Где, ты, был? — его запах обостряется вместе с повышенными нотками в голосе. Алоис покрывается мурашками, вжимает голову в плечи и начинает лепетать, сбиваясь: — Я же, я писал тебе, ну, сообщение. Просто, мне же, я, — но Яр в один шаг оказывается рядом, принюхивается. Страшно. Алоис дрожит и боится, что дрожь его станет заметна. — Я же у друга, а не где попало… Миг — и Яр прижимает его к стенке. Его рука на горле. Сжимает. Сначала чуть, и Алоис дергается в сторону. Зря. Яр терпеть не может сопротивления. Пальцы его впиваются в горло. Глаза в глаза. Еще миг — альфа отпускает. И шипит прямо в лицо: — Узнаю, что врешь мне, и ты труп. Я не потерплю шлюхи в доме, ты меня понял? Не будь как этот маразматичный старик, — Яр отходит, качая головой и потирая переносицу. — А хотя, все вы одинаково шляетесь. «Я не такой, как твой папа», — застревает в горле, и вместо слов вырывается кашель. Как Алоис не пытается сдержать его позывы, он, сиплотою, рвет глотку. Больно. Глаза слезятся. Но не так больно, как обидно и страшно рассердить его еще больше. Поэтому Алоис ждет, пока Яр скроется за дверью спальни, и перебегает в ванную. Тут — его укрытие. По памяти не перечислить, сколько раз он прятался за тумбочкой, ожидая, пока Яр успокоится и уйдет на работу. Алоис осматривает шею в зеркале. Голову задирает, рассматривая наливающиеся следы пальцев. На этот раз будет заметнее. И, как назло, тональный крем кончился на прошлой неделе. Придется носить шарф. Благо, на улице по-осеннему похолодало. Собственное отражение кажется ему измученным, в этом тусклом освещении стерильно-чистой комнаты. Заплаканные глаза, красные, нос тоже. Дыхание сбито. Руки дрожат. И так каждый раз: циклами. Он уверяет себя, что нужно всего-то перетерпеть и все наладится. Да, в такие моменты Алоис чувствует себя отвратительно. Слабым зажатым зверьком перед сильным альфой. Так и хочется бросить все нажитое и уйти. Но Алоис уходил уже дважды. Толку? Яр всегда находил его, возвращал, снова становился ласковым, внимательным, одаривал комплиментами, готовил ему завтраки, как в начале их совместной жизни. Обиды забывались. Постепенно жизнь налаживалась, до следующего «сбоя» в настроении Яра. «Он это перерастет», — кивает сам себе же Алоис, замечая, что начинает его оправдывать. Он попросту не хочет оставаться один. Не хочет возвращаться в деревню, где и без него четверо младших братьев. Видеть разочарование в глазах родителей, которые так гордились, что он выбрался «в люди». Кому он будет нужен без Яра? Какой еще альфа посмотрит на него, если не Яр? Где найти настолько же красивого, целеустремленного, обеспеченного? Да и сам Алоис ни на кого смотреть более не желает. Он понимает, что поведение Яра, его выпады агрессии — не норма. Но с другой же стороны, бросать его он не намерен. Одиночество — страшнее всего. И Алоис готов терпеть что угодно, лишь бы не остаться жить в одиночку. Даже эти отношения, что, как кандалы, сковали по конечностям, не давая свободно решать и говорить. До встречи с Яром он боялся, что никогда не найдет пару. Альфы не обращали на него внимание. Ни в школе, ни в училище. Родители с детства вложили в Алоиса понятие, что каждый омега до двадцати должен вступить в брак, нарожать детей и окружить семью заботой и теплом. Об этом же и мечтал Алоис. Он всегда был тихим, трудолюбивым, в школе учился хорошо. Но местным альфам нравились омеги поярче и не такие правильные. По окончании школы Алоису стало особо страшно, что его мечта не сбудется. Он утешал себя раз за разом, что в жизни есть и другие цели. Можно посвятить себя хобби, работе, помощи окружающим. Но детская несбывшаяся мечта тяготила его. И как бы Алоис себя не уговаривал, этот страх всегда был сильнее. Но на третьем, последнем курсе училища в его жизни нежданно-негаданно появился Яр. Первая любовь, первый поцелуй, признания, романтические прогулки до утра, их совместные «традиционные» встречи рассветов. Гербарий, который собирали и сушили в старых книгах. У Алоиса до сих пор сохранились засушенные цветы. Он помнит историю каждой веточки. Их запах, места, где они были собраны, фразы, сказанные при этом Яром. Все это хранится в памяти и отдает теплом в межреберье. Для него наступила тогда сказка. Искристое счастье повело его в город, вслед за любимым. Там он устроился на работу, вместе с Яром они купили квартиру. Их общая идиллия выглядела лучше всяких фильмов, ибо она происходила не на экране, а на самом деле. Алоис еще тогда решил для себя, что с этим альфой проведет всю жизнь. Но дальше в сказку начали просачиваться проблемы. Первые ссоры, скандалы, первый удар, разбитая чашка. Первое «ухожу навсегда». И примирение. Алоис осознал, что жизнь не может быть идеальной. Сменил приоритеты. Каким бы вспыльчивым не был иногда Яр, большую часть времени альфа ведет себя нормально. А значит, нет поводов «начинать сначала». Алоис привязался к нему, привык настолько, что теперь и насильно не оторвать. Да, эти «инциденты» портят на время его уверенность в их будущем, как семьи, но… он снова и снова ищет оправдания. Зацепки, поводы. Яра можно понять. Все же Алоис не готов жить без него. Ибо «без него» значит — в одиночестве. А этого он не перенесет.

***

Алоис просыпается с четким сознанием, какой сегодня день, хоть вчера он об этом не вспоминал. День рождения. Ровно двадцать четвертый. А еще зарплата пришла — два праздника в один день. Правда, дни рождения он не привык праздновать. Разве что, в далеком детстве, в большой и дружной семье. Но это осталось в прошлом. День рождения для него — детский праздник, он же давно не ребенок, хоть и не чувствует себя взрослым. Впрочем, он никогда не хотел взрослеть. Алоис потягивается, не позволяя себе подолгу нежиться. Пусть сегодня суббота и на работе выходной, но уборку и готовку завтрака никто не отменял. Яра рядом нет. Его пижама аккуратно сложена на пуфике, где и обычно. Яр до чертиков чистюля и перфекционист во всем, и приучил к порядку его. Каждый предмет в их доме имеет четко обозначенное место. Иногда у самого Алоиса создается впечатление, что он сам является частью обстановки. У него тоже четко обозначенное место, четко обозначенные обязанности и вид. В такие моменты в душе возникает протест. Но слишком слабый протест, чтобы выжить в голове дольше минуты и не быть оспоренным. В городе омега без альфы — никто. Да и в мире тоже, впрочем. Толку воду баламутить, когда кроме слов он ничего сделать не сможет против устоявшейся системы? Алоис поднимается, заправляя за собой кровать. Переодевается в домашнее. Да, у него сегодня выходной, но у Яра неполный рабочий день. Значит, придется его ждать. Он идет на кухню, неожиданно улавливая вкусный запах жареного мяса. Проходит, осторожно закрывая за собой дверь. Вдыхает глубже, сглатывая. У плиты стоит Яр, помешивая что-то шкварчащее на сковородке. Альфа оборачивается и улыбается ему: тепло-тепло. Короткие темные волосы не уложены: видно, отменил работу. Ради Алоиса. Он улыбается тоже, подходя ближе. Работа для Яра всегда важнее всяких праздников: а сегодня альфа остался. Это высшее проявление заботы. Алоис прислоняется к Яру, замечая на любимом свой кухонный фартук с изображением медвежонка. Вспоминается, как они смеялись, как только купили его, и как Яр сравнивал тогда еще полноватого Алоиса с милым медвежонком. Теперь он давно уж сбросил лишний вес, постройнел, соблюдая многочисленные диеты. Но, кажется, Яр любит его любым. По крайней мере, Алоис в это верит. — С днем рождения, — альфа поворачивает голову к нему и кратко целует в висок. — Садись, сейчас, почти готово. Поедим. Алоис садится, замечая, что приборы и тарелки уже стоят. Наливает себе сока из кувшина, наслаждаясь утром. Отпивает. Привкус терпкий, холодит по горлу. Он осматривает кухоньку, залитую светом. Светлые занавеси шевелятся — окно приоткрыто. Утреннее солнце припекает кожу лица через стекло. Кажется, сегодняшний день будет теплым. Самое то, чтобы выйти с Яром прогуляться по городу, в кафешке на балкончике посидеть, погреться с чашкой какао в руках. Он прикрывает глаза и напрочь забывает об обидах. Все замечательно. Лучше и быть не может. — Открой глаза, — говорит альфа мягким тоном. Алоис вздрагивает, увидев перед собой букет любимых орхидей. Не удерживает восторженный возглас. Фиолетовые, с крапинками белого и желтыми серединками. Холодные на ощупь, с белыми мелкими цветочками, как дополнение. Шикарный букет. — Это не все, — улыбается ему Яр. И Алоис замирает в немом восхищении: неужели?.. Маленькая красная коробочка, как тому подтверждение. Он берет ее из рук альфы, забывая, как дышать. Улыбается безудержно. Открывает, но среди черного бархата вместо кольца… другое украшение. Улыбка гаснет. Алоис старается выдавить ее, но выходит дергано. Это браслет. Тонкий, из мелких переплетений, похожих на побеги растения. Без камней. Недорогой браслетик. Яр даже тут умудрился сэкономить. Но дело не в дороговизне, а в том, что это именно браслет, а не ожидаемое кольцо. А с ним ожидаемое предложение. Они вместе три года. Ровно три года, ведь именно в этот день они начали встречаться. Это было бы идеальной датой для предложения, но… — Тебе нравится? — Яр садится рядом, кажется, не заметив его смятения. — Я старался, выбирал. — Да, очень, — говорит, сглотнув ком, и протягивая руку. — Помоги мне надеть. Яр бережно застегивает браслет на его запястье. После поднимается и набирает в вазу для цветов воду. Алоис наблюдает за его четкими движениями и думает, что праздник безнадежно испорчен. Он целый год мечтал об этом дне, надеясь, что наконец сможет называть Яра мужем. А теперь… что теперь? «Мне так хочется спросить его напрямую, кем он меня видит, готов ли он к браку, детям. Но… что, если скажу и услышу — «ты временный»? Это действительно страшно». — Ну и чем ты недовольный? — голос Яра пробуждает от размышлений, и Алоис переменяется в лице, тут же улыбаясь. Кажется, он упустил момент, когда перестал контролировать внешние проявления эмоций. — Просто это… — он кивает на браслет, но договорить не успевает. Яр с грохотом ставит тарелку на стол, бекон из нее чуть не вылетает на белую скатерть. Капли жира. Придется застирать. — А-а, вот оно что. Дешевка, да? Или ты думал, что я тебе ключики от машины подарю, а? Или бриллиантовые серьги?.. Мы по-твоему, богачи? — Но не бедные же, у нас же есть деньги, ты прибедняешься, — возражает ему Алоис. — И я не это хотел сказать, а… — Ну-ну, я вижу, ты не поменялся вот ничуть. Как был транжирой, так и остался. Эти деньги на дом! На дом, понимаешь? Мы выберемся когда-нибудь из этой сраной квартиры? — альфа повышает голос, заставляя поежится и сжаться на месте. — Мне и тут хорошо, главное, что с тобой, — тише говорит Алоис, надеясь его успокоить. Альфа выдыхает свистяще сквозь зубы, потирая переносицу. Кривится. Запах его становится менее колючим. Но Алоис не может расслабиться. Сердце стучит по вискам, а мышцы стремительно слабеют от дрожи. Его всегда пугает повышенной тон Яра. — У меня другие планы на свою жизнь, — спокойнее поясняет альфа, как с ребенком неумелым разговаривая, объясняя очевидные вещи. Или как со слабоумным. Это раздражает. Ком возмущения в горле разрастается и душит. — Я не собираюсь быть нищебродом и сделаю все, чтобы жить, как нормальные люди. Я тружусь для этого день и ночь, а ты требуешь от меня тратить деньги на побрякушки? Думаешь, мы хорошо живем? Да тебе не с чем сравнивать. Я тебя из болота вытащил, но в болоте жить не собираюсь. Алоис не выдерживает, поднимаясь рывком. Выходит, подавляя желание хлопнуть дверью с размаха. Шарф на шею, старое пальто. Обувь, поцарапанная, которой года три уже. Алоис обувается и обещает себе, что потратит следующую премию на новые туфли, но знает, что, как обычно, отправит эту часть денег, скрытую от Яра, родителям. Он выходит на улицу, даже не надеясь, что Яр его догонит. Так бывает только в фильмах. В реальной жизни люди слишком горды и убеждены в своей правоте, чтобы друг за другом бегать. В кармане он нащупывает письмо, которое собирался сегодня отправить в родной поселок. Как всегда, с деньгами из премии. Родителям они нужнее. Им поднимать еще четверых детей, плюс старший из братьев только поступил в колледж. Если бы Яр узнал о его «махинациях» — разозлился бы. Яр контролирует, чтобы вся зарплата, до копеечки, была перечислена на общий счет. Альфа и свои заработанные откладывает туда же. На дом. И распоряжается средствами самостоятельно, выделяя на самое необходимое по минимуму. Выпрашивать у него деньги на обувь — как унижение. Плюс тогда Алоис бы не ушел от фраз «в этих походи, еще целые», «опять транжиришь» и так далее. Яр запасливый. И скупой. Но первое оправдывает второе. Зато у них через каких полгода будет новенький двухэтажный дом в элитном районе. Нужно думать об этом, но эмоции снова берут верх. Он обещает себе, что на этот раз уйдет. И точно знает, что нарушит обещание.