Ты мне больше не нужен

Солнце пригревает, но ветер северный и слишком холодный — легкое осеннее пальто не спасает. Алоис сидит на лавочке у соседнего дома. Чемоданы рядом. Он сжимает в руке телефон и который час порывается позвонить то родителям, то Фредеру, то другим знакомым. Или пойти к Яру, переборов всю злость и обиду. Впрочем, он уверен на все сто процентов, что эмоции стихнут и спустя несколько дней Яр сам его найдет. И цикл начнется снова. «Терпеть себя не могу за привязанность к нему», — думает он, передергиваясь от холода. Этот ветер забирается под ребра, вывеивает остатки истерики, опустошает. Алоис то и дело поглядывает на переноску. Котенок обеспокоен. Голодный. И, скорее всего, раненый. Тревога не утихает. Ладно, Яр не любит животных, но какое право он имел кидать маленькую зверушку о стену? Котенок не царапнул его, не укусил. Зачем было калечить?.. Монстр во плоти. И к этому монстру Алоис тянется даже сейчас. Потому что больше некуда пойти, или потому, что идти куда-либо бессмысленно. Он разуверился, что однажды вырвется из замкнутого круга. Котенок просыпается, мяукает. Алоис осторожно гладит его, просунув руку в переноску, после вытягивает наружу. Проверяет подвижность, положив себе на колени. С замиранием сердца следит за задними лапками. Но котенок поднимается, опираясь на все четыре. Только переднюю подгибает, а сама лапка согнута в неестественном направлении. Когда Алоис прикасается к ней — котенок мяукает и убирает ее. Алоис ругается себе под нос, снова начиная злиться на того, кто это сделал. И на себя. Ведь именно он принес котенка в квартиру, догадываясь, какой будет реакция Яра. Было крайне глупым надеяться, что альфа, особенно в порыве гнева, не тронет животное. Первый, кто виноват во всем этом — сам Алоис. Но котенку нужна помощь, а на ветеринарную клинику денег нет. Впрочем, как и на трамвай, чтобы туда добраться. Главное, что позвоночник цел. Когда-то у Алоиса уже был кот с травмой позвоночника. На передние лапки опирался, а задние волочил за собой. В их глуши ветеринарной клиники и близко не было. Алоис заботился о питомце, как мог. Кормил, мыл, делал для задних лап зарядку, надеясь, что однажды в них появится подвижность. Но кот мучился, его лапки начали отмирать, а в рану попало заражение. Но кот живучий, не хотел умирать до последнего. Родителям пришлось его усыпить, чтобы облегчить участь. С тех пор Алоис не рисковал заводить себе питомца. Боялся, что с тем что-нибудь случится и он снова его потеряет. И теперь ему страшно, что его долгожданного вислоухого котенка ждет та же участь. И только эти мысли заставляют подняться, воспротивиться. Он утирает нос рукавом красного пальто, поправляет встрепанные ветром волосы и смотрит на окна своей квартиры. Но тут же оседает. Идти против Яра? По силам не потянет. Обращаться к правоохранительным органам нет смысла. Как он докажет, что деньги у Яра — его? И что покупали квартиру они общими силами? Это не задокументировано, а на слово в суде больше поверят альфе, чем омеге. Алоис ощущает себя в тупике. Вроде и выход есть — обратиться за помощью — но ему так неудобно это сделать, что проще сидеть на лавке и ныть себе же, трясясь от холода. Излишняя скромность не позволяет набрать номер. Кажется, он попросту не сможет сказать и слова. И почему просить помощи для него постыдно? Скорее, из-за извечного, внушенного еще родителями — «а что подумают люди?». Из-за мнения окружающих. Но котенок… Алоис ищет в списке контактов Фреда, занося палец над «позвонить». И в тот же миг вздрагивает: вибрация телефона пугает его. На экране Фредер. Сам звонит. Не раздумывая, Алоис быстро нажимает «принять вызов». — Привет, — на том конце сонное. А, верно, утро ведь. — Да? — Алоис колеблется, подыскивая слова. Он не хочет, чтобы Фред видел его синяк на щеке и заплаканное лицо, но здоровье котенка сейчас важнее. — О, забыл вчера позвонить… тут проснулся и вспомнил. Ты успел до грозы, того, не промок? Вчера так лило, — голос альфы, как обычно, весел. Видно, тот в поднесенном настроении. Так не хочется портить его утро своими проблемами. — Фред, — произносит он, и прокашливается, собираясь с силами. — Котенку, ну, это, плохо. Это… со стола упал и лапку повредил. Я не уследил… — Ого, — слышно по звукам, как Фред вскакивает с дивана или кровати. — Черт. Ты где? Дома? Не трогай его. Кровь есть? Если это перелом, то… А-а, подожди, сейчас приеду. Алоис говорит что-то скомканно, сдерживая в горле желание разрыдаться. Наврал. Снова. Как в прошлый раз с гематомой на запястье, или как тогда, когда притворился, что плакал от сериала, а не от слов Яра. Вся его жизнь состоит из лжи. Лжи родителям, лжи друзьям-знакомым. И главное — себе. Алоис так запутался в легендах о собственной безоблачной жизни, что теперь не выбраться без последствий. Он успевает успокоиться и приготовиться врать снова, прежде чем видит черный джип. Фредер паркуется у его дома, и только после замечает — видно по реакции — что Алоис немного дальше. Альфа стремительно идет к нему. И чем он ближе, тем быстрее стучит сердце Алоиса. Фредер приседает рядом и по его лицу заметно, куда он смотрит и о чем думает. — Что с твоим лицом? — Упал… — как можно естественнее пожимает плечами Алоис. — Неудачно стер пыль на шкафу. Табуретка пошатнулась и я, это, вот это вот. Видно, что Фредер ему не верит. Но, благо, ничего не говорит. Недовольный, хмурит брови. Суровый-суровый на вид, будто собирается его отругать. И если синяк еще можно объяснить, то как объяснить чемоданы? Фредер сам приседает у переноски на лавочке, заглядывая туда. Запах альфы становится в разы гуще. Фред волнуется? Злится? «Помоги мне», — застревает в горле. Он не может произнести. Не может попросить защиты. Косит взглядом на окна квартиры и больше всего молит, чтобы Яр прямо сейчас не выглянул во двор. — Ал, — Фредер легко прикасается к его плечу. — Ты легко одет. Дать тебе куртку? Как нет?.. Ну, тогда пошли, в машине согреешься, ты дрожишь. С твоим мурлыкой, вроде, все нормально, но-о, ну давай отвезем его в клинику. Странно, коты обычно умеют приземляться. Тем более, со стола, там метр высоты, мой Полосатый с люстры прыгал, со шкафа, и со второго этажа дома, и ничего, жив. Был, — Фред всем своим видом показывает, что видит его ложь насквозь. Но не упрекает. Не просит рассказать даже, не давит. За это стоит его уважать. «Может быть, он мне поверил, а я просто додумываю. Паранойя… Откуда мне знать, что за мысли в его голове?» Алоис идет следом, осторожно придерживая в руках переноску, пока Фредер несет его чемоданы. Тяжелые, но кажется, что для альфы их вес — пушинка. В салоне авто действительно теплее. И уютно. От перепада температур щеки покалывает, глаза слезятся. Только вот последнее связано с другим. Алоис клянет себя всеми известными словами, но слезы не слушают его. То ли от облегчения, то ли от осознания, что кто-то в этом мире готов помочь ему безвозмездно. Алоис не привык получать что-либо просто так. За все надо платить. Бесплатный сыр только в мышеловке — как часто повторял ему Яр. Никто не станет делать для тебя что-то из доброты душевной. Наверняка, и у Фредера есть от этого выгода. Уже в ветеринарной клинике Алоис решается и просит у Фреда пустить временно пожить у него. Он говорит, что чуть поссорился с Яром, и скоро все будет нормально. По крайней мере, Алоис на это надеется. Ему неудобно нагружать Фредера своими проблемами. Однако альфа отзывчив и без заминок соглашается, будто для него пустить в дом постороннего ничего не значит. Фредер приносит ему любимый кофе, с молоком плюс два сахара, предлагает поесть булочку. С вишневым джемом. Мягкая, посыпанная пудрой. Алоис не особо любит сладости, фигуре вредят. Но эту съедает с аппетитом. Он благодарен альфе. И чувствует себя виноватым, что так нагло пользуется его чувствами. Но другого выхода он не видит. Пока не видит. У котенка диагностируют вывих передней лапки. Еще несколько долгих часов приходится ждать, пока животному вправят сустав и наложат повязку, после рассказав, как о нем заботиться. Все это время Алоис не может отделаться от ощущения неловкости.

***

Квартира Фредера уже как второй дом. По планировке комнат она точь-в-точь как его родная, поэтому сложно запутаться, что где находится. Фред показывает ему шкаф, куда сложить вещи. Предлагает свою кровать, но Алоис настаивает на диване в гостиной, ведь кровать-то одна. Он все время присматривает за котенком. Питомец тих и все время спит. — Ал, — Фредер присаживается рядом, настроенный по виду серьезно. Алоис интуитивно вжимается спиной в диван. — На, должно помочь, — альфа передает ему тюбик с мазью и внимательно смотрит. — Болит? — тот тянет руку к щеке Алоиса, но он отворачивается, тоже рефлекторно. — Ты запуганный… Нет, меня это не устраивает. Что с тобой сделал Яр? — Н-ничего, — заикается Алоис, упорно избегая смотреть в глаза. В следующий миг берет себя в руки, и увереннее уточняет: — Ничего плохого. Фредер тяжело выдыхает. Однако бездействует. Выжидает. Но теперь эта тишина давит. — Мы поссорились, — добавляет Алоис, чувствуя себя под натиском. — Кое-кто сказал Яру про меня гадости, а он поверил… Он просто был на взводе из-за работы. — Ты оправдываешь его, — говорит Фред, как только Алоис прекращает. — Твое «он не сделал ничего плохого» — это в каких рамках? Я хочу быть уверенным, что с тобой все в порядке, — мягче добавляет альфа. Алоис молчит. — Яр бил тебя? — Нет, — переменившись в лице, поспешно возражает он. Внутри холодеет. А лицо, напротив, наливается жаром стыда. Ему кажется, что альфа и без слов все понимает и от этого становится еще неудобнее. Желание вылить правду граничит с желанием замкнуться в себе и промолчать. Алоис смотрит в пол. — Я… да. Он ударил, но это было единичным… то есть, это редко. Яр был зол на меня и… — Стоп, — Фредер вскакивает. — Черт… — идет в сторону кухни, но останавливается. Со спины не понять его эмоции. Но запах усиливается в разы. Сгущается. Так, что сложно дышать. Это… агрессия? Алоис не может понять. Дыхание перехватывает. Дрожь. Это чувство знакомо ему: страх перед сильным. — Я должен был раньше понять. Догадывался, но… Черт, черт, черт! — альфа идет обратно, слышно по шагам, но посмотреть на него — выше сил. Алоис зажимается на диване, обхватив колени руками, и от каждого движения в свою сторону вздрагивает еще больше. — Алоис, Лисси, — Фредер оказывается неподалеку. Голос его звучит мягче. Альфа намеревается прикоснуться рукою к его предплечью, но одергивает руку. Наверняка, заметил дрожь. — Почему ты молчал? Ты мог попросить меня, если боялся, я бы… Разве я бы не защитил тебя? Ты дорогой для меня человек, и ты знаешь меня много лет, — Фред говорит таким тоном, будто ему самому больно. И только это смягчение заставляет расслабиться и посмотреть на него. — Яр мудак. Бить омегу… это низко. Но больше меня беспокоит, что ты оправдываешь его. Это ненормальная реакция на насилие. Давай поедем, заявление на Яра напишешь, я буду, как свидетель. Алоис отрицательно качает головой. — Ты перебарщиваешь, все не так плохо. Какое заявление? Я не верю, что правоохранительные органы вообще мне помогут… Да, эти отношения выматывают меня, но есть кое-что, из-за чего я должен сохранить нашу с ним семью. Я ношу от него дитя, — возражает он. Фредер отворачивается. — Беременный… ты? — как-то растеряно произносит альфа. Или разочарованно. — Это же, ну, замечательно. Алоис удивленно переводит взгляд с окна на него, не ожидая подобных слов. Молчит, не зная, что тут сказать. — Стоп, а Яр знал? И все равно ударил? Ну не-ет, — Фредер снова переменяется в тоне, будто едва-едва сдерживает злость. Алоис понимает, что эта злость и бушевание аромата направлены не на него, но тело реагирует по привычке. Снова мурашки по коже, заставляющие поежиться и ожидать выпадов в свою сторону. Он настолько сжился с ролью, что даже рыпаться не пытается. Смиренно ожидает и молчит. Знает, что за сопротивление получит еще больше. Фредер намного сильнее Яра. Такой убьет, не моргнет. Один удар в голову — и конец. — Я поговорю с ним, — заявляет альфа, снимая с вешалки куртку и надевая резкими движениями. Разозленный настолько, что Алоис боится к нему подойти. Но надо. Алоис осторожно подходит, удерживает Фреда за рукав черной куртки, начиная тараторить: — Ты не понимаешь… Не влезай, прошу, не надо. Он отец моего ребенка. Просто нужно подождать. Мы ссорились и раньше, мы многое пережили. Это же нормально, все ссорятся, это, то… да, да, он перегнул, но не стану же я его бросать из-за одного удара! Фред, я не смогу без него. Пожалуйста, не иди. — Как знаешь, — альфу явно задели его слова. — Но к нему ты не поедешь, — неожиданным твердым тоном, несвойственным для Фреда. Алоис хочет возразить, но замолкает. Ему страшно, что если оспорит, разозленный альфа ударит его. Все они одинаковы. Что отец руку на папу поднимал во время ссор, что Яр… и Фредер, скорее всего, ничем их не лучше. С сильным спорить — себе дороже. После этого он долго не может прийти в себя. Отлеживается на удобном диване, дырявит взглядом потолок и вслушивается в клацанье мышки ноутбука из соседней комнаты. Ему стыдно за каждое сказанное слово. И вообще за то, что пожаловался. Всю оставшуюся ночь Алоис смотрит на экран смартфона и ждет звонка от Яра.