Элис и поезд чудес

      — Как странно! — ахнула Элис. Вагон изнутри совсем не был похож на вагон обычной электрички. Во-первых, он весь из дерева. Во-вторых — все вещи в этом вагоне были старинными. Между прочим тут было очень уютно: Большие окна задёрнуты шторками, вагон освещают причудливые настенные светильники в форме цветка, на стенах висят разнообразные картины в деревянных резных рамках, тут и там расставлены мягкие диванчики, кресла, пуфики и кофейные столики, а пол застелен узорчатым ковром.       — Это совсем не похоже на мою электричку! — воскликнула Элис, однако этот факт её ни капельки не расстроил. Охая и ахая, девочка принялась с любопытством изучать этот удивительный вагон. Вот она рассмотрела на картинах масляные пейзажи невиданных мест, которые могли, пожалуй, лишь присниться ей во снах, а также разных необычных существ, как будто бы из книжек, и растений, которых она никогда не видела прежде.       Продвинувшись дальше по вагону, она обнаружила книжную полку, уставленную самыми разными книгами, тетрадками, статуэтками и подсвечниками.       — Ох, какая красота! Ах, какая прелесть! — не могла перестать восторгаться Элис. Даже узор на ковре привёл её в восторг.       Наконец Элис дошла до двери в следующий вагон. Оставив вещи на кресле, она открыла дверь… и с удивлением обнаружила, что в следующем вагоне совсем темно. Свет из этого вагона лишь слегка выдал очертания стоящих там обеденных столов и деревянных резных стульчиков, однако глубина вагона тонула в густом мраке.       Чух-чух, чух-чух. Чух-чух, чух-чух, отчётливо слышен стук колёс поезда, но если в светлом вагоне он звучал уютно и как будто бы убаюкивал, то в тёмном вагоне почему-то звучал зловеще. Девчонка из любопытства всё-же вошла в этот вагон и попыталась изучить его на ощупь. Вдруг, дверь в светлый вагон позади неё резко закрылась. Бедная Элис, как же она испугалась! Только вот от испуга ей не удалось произнести ни единого слова. Вместо того, чтобы бежать назад и попытаться открыть дверь обратно в светлый вагон, вздохнув, Элис принялась ощупывать стену и прочие предметы на ней.       — Где-то же должен быть переключатель? Или хотя бы маленький светильник, что-нибудь… — с надеждой пробормотала Элис. Со временем, она услышала стук капель по крыше и окнам вагона. Снаружи разыгрался нешуточный ливень, но уж чего не ожидала увидеть Элис, так это яркой вспышки молнии, на миг осветившей весь тёмный вагон. Гром! Раскат грома, казалось, сотряс весь вагон, и даже звучный стук колёс поезда показался на его фоне лишь тихим шелестом.       — Ах! — только и смогла произнести Элис, крепче ухватившись за стул. Вновь череда раскатов и ударов грома, и вот, несколько вспышек молний снова просветили весь вагон-ресторан. От такого громкого шума у Элис захватило дух, и она села на своём стуле за ближайший столик. Чудесный поезд не переставал её удивлять, и теперь она видит перед собой чьи-то светящиеся жёлтые глаза. Глаза светились ровным тусклым светом, зрачки в них вертикальные, напоминают зрачки кошачьих глаз, а их выражение показалось Элис каким-то слишком мрачным. Самое неприятное в этих глазах лишь то, что они пристально смотрят на неё из темноты немигающим тупым взглядом.       — Кто ты? — робко спросила Элис и попыталась всмотреться в темноту. Чьи же это холодные золотые глаза? Гром! Вновь яркая вспышка молнии озарила светом вагон, едва не ослепляя привыкшие к темноте глаза. Зато на одну секунду Элис ясно увидела, что перед ней за столом сидит юноша с причудливыми кошачьими ушами и светящимися глазами. Одного мгновения девочке было достаточно, чтобы только узнать.       — Граф! — воскликнула Элис. Взгляд золотых глаз сделался менее туманным, и теперь юноша уже осознано посмотрел на Элис с глубоким удивлением.       — Граф, точно, это же ты! Ты прыгнул в этот поезд раньше меня! — восторженно восклицала Элис.       — Пускай так, — печально вздохнул Граф и его взгляд снова сделался туманным.       — Ты что же, теперь мальчик? — удивилась Элис.       — Ну не девочка же, — сухо ответил Граф.       — Можно потрогать твои уши?       Вновь послышался вздох Графа.       — Полагаю, своих тебе должно быть достаточно, — наконец ответил он, — вон какие длинные — трогай не хочу.       Элис крайне удивилась. — В каком это смысле у меня длинные уши? У меня вполне обычные уши, такие же, как у всех!       — Пф. Я прекрасно вижу, какие у тебя Большие и Длинные уши, — фыркнул Граф. — Если не веришь мне, можешь сама в этом убедиться.       Элис надолго замолчала. Не столько её удивляла мысль о том, что Граф теперь больше похож на человека, сколько поразила холодность, с которой он говорил с ней. «Вот ты какой! А сам мило мурчал и ластился, когда был котёнком! Вот и доверяй после этого всяким котам, » — мысленно огорчилась Элис. Тем временем она прикоснулась к своим ушам и поразилась ещё больше: её уши действительно длинные, а ещё покрыты мехом, приятные на ощупь и на самом деле очень чувствительные.       — Неужели у меня теперь заячьи уши? Это всё потому что я без билета??? — испугалась Элис и даже чуть привстала, однако гром и шум раскатов быстро усадили её на место.       — Они кроличьи, если быть точнее, — спокойно ответил Граф. Элис затихла. «Какие невероятные трансформации происходят с моей головой сегодня, » — с досадой подумала она.       Граф помолчал, а потом неожиданно сказал:       — Очень даже милые уши.       Элис от удивления навострила свои кроличьи ушки. Было странно ощущать на своей голове движение живых кроличьих ушей, как и слышать о них, причём ими же, комплименты от Графа.       — Благодарю, Ваша Светлость, — усмехнулась Элис и почтительно кивнула. Граф промолчал, точно принял эту благодарность как должное вместе с шуточным обращением.       «И в самом деле граф, вы только взгляните какой он важный, » — молчаливо насупилась Элис, вот только взглянуть на кого-то в темноте — задачка весьма непростая. Они долго ехали в поезде молча. Под полом вагона, если прислушаться, ровно постукивают колёса, напоминая чей-то пульс, снаружи продолжал хлестать ливень, и иногда, шепчущий рокот неба и тихое ворчание раскатов обращались в пронзительный рёв и грохот, и тогда, яркий свет молний вновь коротко освещал вагон-ресторан, пустой и тёмный, в котором сидели лишь двое.       Элис наконец забыла про обиду на Графа и от скуки снова заговорила с ним:       — Граф, а в этом поезде есть ещё кто-нибудь?       — Никого. Мы здесь одни, — ответил он.       — Совсем-совсем одни?       — Да.       — И даже машинистов нет? И кондуктора?       — Этот поезд в них не нуждается. Мы здесь совсем одни, — терпеливо уточнил Граф. Элис заметила, как он дёрнул ушком.       — Так что это за поезд такой? — не унимается девчонка.       — Ты задаёшь слишком много вопросов, Кролик.       — Не называй меня Кроликом!       — Тогда назови своё имя.       Элис затихла. Смешанные чувства обиды, разочарования и неловкости поставили её в тупик, и теперь она не могла решить: продолжить ей говорить с ним или уйти от него. «Может быть… может быть у него какие-то проблемы, поэтому он так недоброжелательно настроен? Может быть мне стоит быть добрее с ним и разузнать, что у него случилось?» — подумала Элис на минуту опустив ушки, затем подняла голову и дружелюбно ответила:       — Моё имя Элис, можешь звать меня так! Только не зови меня Кроликом, моё настоящее имя нравится мне больше.       — Правда, Элис? — мрачно усмехнулся Граф. У Элис мурашки прошлись по спине от недоброго блеска в этих жёлтых глазах. — Но Графом ты как раз назвала меня сама, даже не спросив меня об этом.       Глаза Элис сделались большими и испуганными, она тут же принялась горячо извиняться перед ним.       — Прости, я не… просто извини, ладно? Назови мне тогда, пожалуйста, своё имя, и я буду звать тебя как положено! Граф помолчал.       — Моё имя — Граф, — сказал он после недолгих раздумий. Элис от удивления разинула рот. — Ч-что? Но ведь получается, что я всё время звала тебя правильно?       — Дело не в этом, — вздохнул Граф, — на самом деле я уже давно забыл собственное имя, а то имя, что дала мне ты, единственное, что у меня есть. Элис вдруг стало очень жаль его.       — Но… как так вышло? Куда пропало твоё имя? — робко спросила Элис. Граф заговорил:       — Я в этом вагоне уже два года и я не могу открыть дверь или выйти из него.       — И всё это время, ты был здесь один, в темноте, ни с кем не разговаривал и просто… — озвучила было догадку Элис.       — … И просто забыл своё имя, потому что больше никто не звал меня по имени уже очень давно, — закончил Граф. Элис задумалась.       — Но ведь я вошла в этот поезд минутой позже тебя! Когда вообще успело пройти два года? — вспомнила она.       — Должно быть время в этом поезде течёт иначе? — предположил Граф. — В любом случае, теперь ты тоже здесь. Возможно надолго. Поезд останавливается лишь раз в год.       — Нет, так быть не может! — возмутилась Элис и решительно поднялась из-за стола, уже игнорируя грохот грозы. — Я не буду целый год сидеть на месте в темноте в этом дурацком вагоне, я найду выход прямо сейчас!       И она бодро зашагала в сторону двери, что вела в светлый вагон, стараясь не наткнуться в темноте на беспорядочно расставленные стулья. Граф проводил её взглядом. А Элис просто подошла к двери, нащупала на ней ручку… и открыла её. Тёплый свет мягко влился в тёмный вагон, очерчивая крайние силуэты тусклым контуром.       Элис была уверена, что вызов, который она приняла, будет очень непростым. По крайней мере слова Графа о двери ввели её в заблуждение, и она действительно ждала подвоха, но дверь поддалась в этот раз так же легко как и в первый.       — Граф, дверь открыта! Я открыла её без малейшего труда! — сообщила Элис.       — Я безумно за тебя рад. А теперь закрой её, — отвернувшись, отозвался Граф. Элис опешила. — Минуточку, не ты ли только что говорил мне, что просто не мог выйти из этого вагона?       — Всё верно, не мог, — подтвердил Граф, — потому что не хотел из него выходить. Оставайся тут или там, а дверь закрой.       Но Элис так удивилась, что ещё с минуту стояла неподвижно и держала эту дверь, впуская свет во тьму. Удивительно, но пока свет из соседнего вагона сочился сюда, снаружи слышался всего лишь шум дождя, без единого рокота.       — Так не пойдёт! — решительно произнесла Элис и зашагала к Графу. Хлоп! И дверь снова закрылась, стоило девочке лишь отойти от неё. Тогда Элис, попробовала открыть дверь как следует и придавить её столиком, чтобы она сама не закрылась. Зафиксировав дверь, девчонка подошла к Графу и потянула его за рукав. — Пойдём, тебе не следует сидеть в темноте весь остаток жизни! Это совсем не жизнь — торчать здесь в одиночестве забыв собственное имя! — возмущалась она.       — Куда ты меня тащишь? — угрюмо спросил Граф.       — Куда тащу? Не «куда», а «откуда»! Я тащу тебя отсюда! Пойдём! — и она потянула его за локоть.       — Не хочу никуда идти, — вяло упираясь, тихо проговорил Граф. Элис остановилась и потихоньку его отпустила.       — Но почему? — удивлённо спросила она. Помолчав, Граф ответил так же тихо:       — Не знаю. Не хочу.       — Значит, ты хочешь всё время сидеть здесь? — осторожно поинтересовалась Элис, наклонившись к нему. Граф отвернулся, только бы она снова не заглядывала ему в глаза.       — Нет, — буркнул он.       — Чего же ты тогда хочешь? — уже отчаялась девчонка. От волнения её кроличьи ушки поднялись повыше. С замиранием сердца она ждала от юноши ответа, но тот лишь обхватил себя руками и скривил спину. Ни одного слова. Он не смог сказать ни одного слова в ответ.       — Хорошо, — наконец сдалась Элис, — твоё одиночество — не моя забота. Граф дрогнул и прижал уши к макушке. Элис попятилась к открытой двери.       — Можешь оставаться здесь сколько угодно, но лично я предпочту хотя бы поискать выход.       Вот она уже стоит у самой двери, оборачивается напоследок и заканчивает:       — Вот пойду, разыщу машиниста и хорошенько его расспрошу! Пока!       Эти последние слова Элис встревожили Графа. Он вскочил с места и крикнул:       — Постой, не ходи! — но было уже поздно. Девочки-кролика и след уже простыл.