Повесть О Сером Мире.

━━━━━━━◌ Франбург ◌━━━━━━━ Багряная тропа. Глава 9. И явится тьма. «А когда исполнятся наши грезы? И есть ли просветления в этой серости? Что же ждет нас за этой гранью? Только тьма. Солдаты, облаченные во все черное зайдут на песчаный берег и прольют кровь.» Иннурс – величественная крепость, недосягаемая для врагов, которая гордится своей способностью отражать нападения. Расположенная на небольшом холме рядом с бездной моря, она часто становилась объектом варварских атак. Здесь уже давно никто не проживал, кроме нескольких небольших гарнизонов королевской армии. И все это потому, что Иннурс не имел никакой ценности, пока в столице континента не произошла катастрофа масштаба последних десятилетий. Страхи и опасения побудили Люксена Розенталя отправить своих дочерей именно сюда, чтобы их защитил один из высших командиров Франбуржской армии – лорд Марзен. Он давно уже ушел от военных дел и предпочитал наслаждаться жизнью в своей вилле, но приказ короля заставил его согласиться. В конце концов, лорд полагал, что угрозы нет и быть не может. Младшая Алэйна и старшая Кэт сидели у окна, открывшего вид на бездну моря. Волны плавно нарастали, омывая песчаные горы, а затем отступали обратно. Марзен категорически запретил девушкам выходить из комнаты. И хотя они неодобрительно относились к этому решению и не любили проводить так много времени в заточении, они не могли противиться приказу и подчинялись ему. Кэт скучала по своему мужу и беспокойно глядела сквозь массивные прутья решетки на окнах, погружаясь в мечты о быстром окончании этого заточения. Алэйна, в свою очередь, играла с фарфоровыми куклами, которые матушка подарила ей в день отъезда. Кэтрин ощущала дикую пустоту на своей душе. Тоска – самая настоящая тоска. Тоска по дому, по своему возлюбленному мужу. Переживания по поводу своей сестры. Ведь неужто Джейсон Крамсон и вправду похитил ее? Нет, это не может быть так. Он любил ее всем сердцем, как вероятнее всего, и сама Эмилия. — Когда-нибудь все наладится… — Произнесла Кэт, наполняя свою грудь, где таится растерзанная томным временем душа, воздухом. Кэтрин отошла в сторонку, посмотрев на мрачные тучи, которые медленно рассекали по некогда голубому небу. Там, за мутными стеклами находился и сам лорд Марзен, который обязан оберегать девочек по приказу своего властителя. Но было все, конечно же, наоборот. Сам же лорд, забыв о своих рутинных делах, погрузился в мир развлечений. В этот пасмурный день он устроил турнир, которому с удовольствием наблюдал. Марзен уселся на своем удобном кресле, окруженный двумя обнаженными служанками, которые грациозно вились перед ним, демонстрируя свои изящные фигуры. Изящность и красота этих девушек неизбежно притягивала взгляды лорда, однако его внимание было разделено между прекрасными девицами и храбрыми воинами, сражающимися на арене. Марзен с любопытством следил за каждым поединком, наслаждаясь зрелищем битвы. Его сердце разгоралось страстью к турнирам и гладиаторским боям, но больше всего его увлекали ставки. В этом азартном занятии он находил истинное наслаждение, особенно когда сам участвовал в поединках. Эта страсть овладела им после ухода из королевской гвардии, где он занимал почетное место командора. Марзен внимательно изучал каждое сражение, принимая на свои плечи ласковые прикосновения девиц. На его лице всегда светилась улыбка, отражающая его восторг, а в глазах воинов можно было прочитать радость и удовлетворение. — Сейчас начнется самое интересное. — Коснувшись бокала, что находился на столике подле кресла, он пригубил его, а после уложил в свой рот разрезанный кусочек яблока. Он шлепнул одну из девиц по ягодицам, прижимая ее к себе еще сильнее. — А мы с тобой продолжим после. В моей комнате. — Произнес лорд, оттягивая волосы девушки на себя, а после вовлек в поцелуй. Тем временем на арене двое вооружённых копьями рыцарей оседлали коней и остановились друг напротив друга. С небес закапал теплый дождик. Каждый взирал на своего оппонента, заведомо зная, что один из проиграет. Осталось решить кто. Резкий, звонкий удар в колокол, ознаменовал начало поединка. Воин, что был в седле черно-белого коня, дернул повод на себя и жеребец соскочил с места, ринувшись вперёд, разбрызгивая образовавшуюся от легкого проливного дождя грязь. Его противник, наоборот, старался не двигаться с места, накручивая обороты вокруг начала дорожки. Рыцарь нацелился на грудь, готовясь нанести удар, но в одно мгновение все пошло не по задуманному плану, ведь другой претендент на победу, резко рванул в сторону противника, нацеливая копье в его сторону. Казалось воин на черно-белом коне уже в шаге от победы, но в тот же миг, копье соскользнуло с рук и не успев нанести удар, как в ту же секунду принимает его от соперника. Копье пробило кожаную броню, отчего всадник пал лицом в грязь, постанывая от жуткой боли и сплевывая кровавую слюну. В тишине арены раздались вопли и аплодисменты зрителей, которые не могли скрыть своего восторга от такого неожиданного поворота событий. Дождь, ставший все сильнее, превратился в настоящий ливень, промывая грязь и кровь с арены. Воин, лежащий в грязи, изнывал от боли, его глаза были полны страха и разочарования. Он понимал, что его надежды на победу были разбиты вдребезги, как его тело. Марзен смотрел на происходящее смешанными чувствами. С одной стороны, он испытывал сожаление к побежденному воину, понимая его страдания и разочарование. С другой стороны, он не мог скрыть своего восхищения перед мастерством победителя. Этот рыцарь, сочетая ловкость и хладнокровие, смог одним точным ударом переломить ход битвы и завоевать победу. Служанки Марзена, несмотря на дождь и грязь, остались рядом с ним, поддерживая его в его увлечении. Они были преданными и верными, готовыми исполнять любое его желание. Их обнаженные тела, мокрые от дождя, блестели на фоне серой арены, добавляя картины некую эротичность и роскошь. Марзен поднялся из своего кресла и, не обращая внимания на грязь и влагу, приблизился к победителю. Он расправил плечи, словно павлин разворачивает свои перья, и восхитился его величием. Взгляд лорда был полон уважения и признания. Он протянул руку к рыцарю, словно приглашая его в свой мир богатства и роскоши. — Ты достоин моего внимания — Произнес Марзен с гордостью в голосе. — Присоединяйся ко мне, и я сделаю из тебя своего правой руки. Будем сражаться вместе и покорять этот мир. Рыцарь, поднявшись с земли, взглянул на Марзена с благодарностью и решимостью. Он принял его предложение, зная, что это начало новой главы его жизни. А служанки, оставшись в тени, улыбались и радовались за своего господина, зная, что его победа — это их победа тоже. Лорд искренне радовался выигрышу, но не ожидал, что такое хорошее настроение может скоро измениться в худшую сторону. Сотни могучих драккаров, с их черными парусами, разрезали голубые волны неистового океана, вызывая грозовые преграды, которые стояли на их пути. Шторм, как жестокий враг, неумолимо бросался им навстречу, вызывая страх и трепет в сердцах доблестных викингов. Корабли скрипели и трещали от силы природных стихий, и многие из них, подвергнутые беспощадной качке, обреченно погружались в бездонные глубины морского пучины. Но ничто не могло остановить этих неукротимых северян. Они были проникнуты жаждой приключений и славы, несмотря на опасности, которые поджидали их на каждом шагу. Ведь для них земля, которую они столь долго искали, была уже так близко. И голодные крики прибрежных чаек, как мрачный предзнаменовать, звучали в их ушах, напоминая о неотвратимости предстоящего сражения. Фридрих Хардсейм, великий конунг варваров, возвращался в эти земли после многолетнего отсутствия. В его сердце горел огонь мести и жажды победы. Его душу окутывала пророческая тень смерти, которую предсказала ему загадочная слепая незнакомка. Это предзнаменование придало еще большую серьезность его возвращению, особенно когда его взгляд ослепляла безумная улыбка его нелюбимого сына, который, наполненный жаждой битвы, стремился вступить в смертельный поединок. Старый Хардсейм считал, что те времена давно прошли и пророчество более не может быть правдивым, ведь тогда же его старший брат и принял сторону врага. Фридрих долго переживал насчет этого, он сильно любил его, но жажда власти и вписав себя в историю Лимскола, что погубила юношу. Она убила в нем все живое, отправляя на вечные терзания в Серый мир. Самый старший сын Фридриха, стоял у носовой части драккара и взирал вдаль, где постепенно приближалась земля. Ветер, пронизывающий до костей, гнался за ними, развевая их длинные волосы и широкие меховые плащи. Ледяной дождь, словно стрелы судьбы, пронзал их кожу и напоминал о непростом пути, который им предстоял пройти. Но ни один из викингов не отступал, не сдавался перед лицом стихий и опасностей. Фридрих Хардсейм, седой и мудрый, взирающий на своих сыновей с гордостью и тревогой, знал, что теперь настало время испытания. Но он не мог позволить себе проявлять слабость, ведь его родина и его народ нуждались в нем. Он был последним оплотом надежды в этом безумном мире. Впереди, в тумане и морской пучине, простиралась крепость Иннурс. Ее стены были высокими и крепкими, словно неприступная крепость, защищающая своих обитателей от врагов. Но в сердце Фридриха таяла надежда, что они проникнут внутрь и завоюют эту землю, став ее хозяевами. Сыновья Хардсейма, молодые и горячие, были полны решимости и жажды победы. Их глаза горели огнем предательства и мести, а их мощные руки крепко сжимали оружие, готовые разрушить все преграды на своем пути. Старший сын, с волосами русового цввета и глазами, полными неистовства, был готов вступить в самую смертельную схватку своей жизни. И вот, поднявшись на волнах могучего океана, драккары Хардсейма приближались к берегам Франбурга. Шторм стихал, словно по приказу самого Одина, и море успокаивалось, приглашая их в свои объятия. Но они знали, что самые опасные испытания только начинаются. Битва была близка, и каждый из них был готов пролить кровь и покорить эти земли, чтобы завоевать славу и прославить свое имя на века. Фридрих пристально наблюдал за ним, натягивая ремешок на свой пояс и заносил стальной клинок в ножны. Конунг явился мстить за минувшее прошлое, и он полностью уверен в том, что задуманное получится. Старый Хардсейм ждал этого мгновения с нетерпением. Конунг насторожился, при виде серого неба, где темень обретает всю большую власть. Битва будет ночью, не самое лучшее время, но явно воины Франбурга не будут готовы к такому неожиданному повороту. Пока что, все идет по планам Фридриха и он искренне надеется на то, что они сбудутся. Сбудутся те грезы, о которых он мечтал столько времени. Помимо воодушевления перед битвой, его гложет младший сын, что отправился с ним в столь дальнее путешествие. Хардсейма беспокоят его намерения, которые могут оказаться такими же беспощадными, как и его натура. Он бросил свой взгляд на Кастера, что находился на соседнем фрегате, хмуря свои брови, сжимая руку от страха грядущего в кулак, думая о том, как бы должным образом избавиться от него. Если юнец выживет до рассвета, то Фридрих задумывается о том, чтобы побыстрее его отослать в родные земли. В обитель Северной души. Жажда от скорой встречи с так ненавистным ему Люксеном Розенталем, подогревала в нем угасающий огонек, тем самым подготавливая к сражению. Фридрих натянул на себя кожаные доспехи, затянул тугой конский хвост на своей поседелой макушке и устремился дальше, расхаживая по палубе драккара. В то время, как конунг успокаивал мысли перед битвой, его младший сын – довольно расхаживал по палубе. Он знал, что грядущее вскоре настанет и он вновь сможет показать себя в кровном поединке со смертью, показывая всем свои навыки, которым он обучился у своего мастера. Порой, когда раздумья о битве уходили вдаль, юноша наблюдал за бессонными ночами девицы, его любопытство к ней – брало вверх перед тем, что она простая южанка, которых отец учил убивать. Но раз Рассел не последовал его наставлению, то, чем он хуже него? Когда солнце уходило за горизонт и последние лучики уходящей звезды падали на девицу, то он ловил на себе ее пронзающий взгляд. Время от времени, интерес подогревался к ней все сильнее и сильнее. Он чувствовал к ней неприязнь, как и наверняка она сама, но все же – что-то тянуло юношу к ней. Перед самим сражением, Кастер решился подойти к ней, дабы поглумиться. — Все молчишь и молчишь, но тем не менее раздеваешь меня своим взглядом. — Слукавил Хардсейм, присев на ящик. — И даже не думала об этом, ты ужасный грязный варвар, ни стоящий ничего! — Злобно отвечала принцесса, отводя взгляд в сторону. Рядом сидел и схваченный ранее капитан Крамсон, который погибал от обезвоживания. Его кости ломило, как и его растерзанную душу. — Ведь там простираются твои родные земли. — Ухмыльнулся Кастер, обнажая белоснежные клыки в своей наглой улыбке. Голубые глаза, что так сверкали, одновременно притягивали принцессу и пугали, но она старалась не показывать свой страх. — Уже вижу, как проливается кровь твоих земляков. И я обещаю, что твое милое личико обуглится их кровью. — Чертов грязный варвар! — Воскликнула со злобой Эмилия, будто бы вообще страшась его возгласов. — Вскоре ты заберешь свои слова обратно, глупая девка. — Рявкнул Кастер. — Ты даже отдашься мне, если хочешь сохранить жизнь своему дружку. — Не унимался юноша, все также одаривая ее взор своей ухмылкой. Девушка придалась молчанию, опуская свой залитый горькой правдой взор. Если бы тогда она не сглупила не пошла на поводу своих эмоций – все сложилось бы иначе. — И снова умолкла. — Подметил Кастер, коснувшись ее милого личика кончиками своих пальцев, но Эмма лишь отстранилась, все также ужасаясь его. — И вот, мы на шаг от сражения. — Радостно произносит юноша, взирая на приближающиеся земли. — Вы потерпите поражение, ведь Иннурс самая защищённая крепость Франбурга, не думаю, что вы выстоите перед столь могущественной армией. — Отводя взгляд произнесла Эмилия. Она чувствовала жуткую неприязнь к своему захватчику, но в тоже время гневалась на саму себя, ведь постоянно любовалась им. Северянин был совсем другим, вовсе не похожий на остальных. Это пугало юную принцессу, ведь она находится у него в плену. Ведь он грязный варвар? — Посмотрим. — С ухмылкой кивнул Кастер. С ней могут сделать все, что пожелает жестокий северянин, она была уверена, что не доживет до тех дней, когда дикари вернутся домой. А Джейсона вовсе могут казнить на потеху их богам. Девушка не представляла себя без него, ведь капитан всегда был опорой для неё, всегда помогал и утешал принцессу. Тоска обрушилась на Эмму, корсет сильно давил на ее грудную клетку, отчего ей было тяжело дышать и казалось, что она сейчас рухнет в обморок. Джейсон отчаянно пытался сохранять спокойствие, но напутствующая боль от осознания того, что с его возлюбленной могут сделать все, что им угодно – вгоняло его в жестокое отчаяние. В то же мгновение, когда Крамсон поднял свой безжизненный, серый взор на варвара, тот продолжил свой говор: — А знаете, что самое интересное? — Хмыкнул Кастер. — Так это то, что я могу сохранить вам жизнь, но при одном маленьком условии. Если вы, дорогие мои Франбуржцы, будете служить мне. Будете боготворить мое имя, подобно Создателю. Только при этом вы сможете сохранить свою жалкую жизнь. — Он ощущал свое превосходство, чувствовал и то, как могущество вперемешку с яростью и гневом переливается по его венам, заставляя сердце биться все сильнее и сильнее, ведь от его решений будет зависеть судьба пленных. Только он сможет решить их нити судьбы. Только он. — Лучше кануть в вечность Серого мира, отдав свою жизнь на растерзания бесам, нежели быть прислугой грязному варвару. — Эмма вновь подняла на него свой пристальный взгляд, а затем отвела в сторону. Принцесса Франбурга нахмурила белые брови, ощущая как страх сжимает ее легкие. — Будешь. Будешь как миленькая, ведь на кону стоит жизнь капитанчика. — С ехидной ухмылкой буркнул Кастер, подоспев к Джейсону, ухватывая его за подбородок. — Мы согласны. — Выдавил из себя Крамсон, искоса взирая на девицу. Ее глаза явно говорили о возмущение, что царит в ней. Джей принял такое решение вовсе не из-за того, что боится смерти. Нет, он не боится погибнуть. Он страшится только за жизнь своей ненаглядной, отчего ему пришлось дать согласие. — Только молю, не трогай мою сестренку. Я сделаю все, что ты прикажешь. Стерплю любые пытки. Прошу… Сохрани ей жизнь. — Здесь выдвигаю условия именно я, а не пленные. — Кастер изогнул бровь, с ненавистью взирая на капитана. — Вы оба, боитесь друг за друга, разве нет? А посему, вы будете моими рабами. Моими игрушками, с которыми я сделаю все то, что захочу, если тот или другой огорчит меня своим неподобающим поведением. — Юный Хардсейм чувствовал незримую связь между пленниками, его смутил тот факт, что они брат и сестра, но пока что — всё это не имело какого-либо значения. Только грядущее сражение. Только пролитие вражеской крови. Варвары, северяне, дикари, безжалостные убийцы. Как их только не нарекали. Их прибытие знаменовало только один исход. Смерть, самая ужасная, безжалостная, где нет милости, нет сожаления. Они сражались, подобно демонам, что скрываются в недрах Серого мира. Варвары всегда беспощадны к своим жертвам. Они горят сражениями и вовсе не страшатся смерти. И даже сейчас, они следуют на пути к славной битве. Десяти, нет – сотни драккаров движутся к Франбуржским землям, ожидая это чувство. Чувство удовольствия перед свершенными убийствами. С одного из драккаров, старший сын Фридриха Хардсейма, наблюдал за тем, как войско северян приближается к долгожданному сражению. Он с диким желанием и напутствующим страхом желал ринуться в сражение, дабы проявить себя как истинного наследника Скаггерака. В тоже время, его волнение выдавали его глаза и трепетно хватающиеся за деревянного дракона руки. Нервное дыхание показывало то, как сильно юноша ужасается подвести своего отца. Подвести снова. Боится момента, когда лицом к лицу он столкнется с великой армией Франбурга. Подле старшего сына стоял и старый конунг, замечая переживания своего сына. Фридрих подбадривающе похлопал юнца по плечу, взирая вдаль. — Отец, мне кажется, что я не готов к этому. Всю жизнь я ждал этого, а теперь я здесь. И вот-вот осуществлю свою мечту. — Произнёс Рассел, одаривая отца своим обеспокоенным взглядом. — Мы все уже готовы, сын мой. Посмотри на те берега, которые мы зальём кровью врага. Посмотри на те замки, что вскоре станут нашими. Посмотри мечте в глаза и запомни, важная часть битвы — это прежде всего не стратегия, а именно берсерк, что вырывается из твоей груди. Забудь о семье, забудь обо всех проблемах. Отдайся безумию сражения и ворвись в бой. Думай о том, как твой меч обогатится кровью Южан. Думай только об этом. — Произнес Фридрих, гордо взирая на юнца. — Я постараюсь, отец. — Рассел слабо улыбнулся, продолжив мысленную подготовку к сражению. Дозорный, что находился на стене крепости, увидел сотни приближающихся драккаров. Солнце уже заходило, небо залилось огненными красками. Гвардеец резко подбежал к колоколу и стал тщательно набивать в него. — Северяне!!! Северяне!!! — Кричал он. Марзен быстро поднялся со своего ложе, нащупывая свой меч. Помутневшее от выпитого ранее эля сознание, не давало сосредоточиться лорду. — Ваша светлость, — Произнёс вбежавший в покои Марзена гвардеец. — Северяне быстро приближаются к нашим берегам! — Сссобака. — Буркнул он. — Созывай всех полководцев, готовимся к обороне. Он сразу же направился к дозорной башне, по пути аккуратно одевая свою тяжелую кольчугу, которая блестела на солнце, словно огненный покров. Взобравшись на нее, лорд Марзен, сквозь сонные глаза, увидел величественное зрелище. Сотни драккаров, огромных и мощных кораблей, только что приземлились на мокрый песок побережья. С них стали вылезать варвары, суровые и безжалостные, готовые пролить кровь ради своих целей. Они смотрели в лицо смерти, смеясь ей в лицо, и внушали страх отряду отважных Франбуржских гвардейцев, которые выстроились в стройные шеренги, готовые отразить любую атаку. Франбуржские гвардейцы были верными защитниками своих земель, и они были готовы противостоять самым опасным существам во всем Лимсколе. Их доспехи блестели на солнце, отражая его лучи, словно бронзовые зеркала. Мечи и копья, державшиеся в их руках, были острыми и готовыми пронзить врагов, которые осмелились нарушить мир этих земель. Марзен, стоя на высоте дозорной башни, искренне надеялся на то, что все это – лишь суровый сон, который скоро исчезнет. Но звон колокола, который продолжал набивать в его уши, напоминал старому лорду о жестокой реальности. Война уже неизбежна, и Марзен понимал, что ему предстоит вести своих гвардейцев в битву, где ставки будут высоки, а судьба их земель будет висеть на волоске. Деревянные драконы ударились о песочный берег и наконец, старший сын Фридриха Хардсейма, спрыгнув в воду, погнался в свое первое сражение. Удар морской волны сбил его с ног, отчего юнец рухнул под воду, но как только поднялся, в нем зародилась новая жизнь, без страхов перед грядущем. Эти незримые силы вдохновили Рассела настолько сильно, что он уже забыл обо всем, тем самым выслушивая последнее наставление своего отца. Рядом с ним бежали только что сошедшие варвары, которые также шествовали к порогу долгожданной битвы. Напротив юнца – стояло выстроенное в несколько шеренг Франбуржское войско, они выставили заточенные пики, целившись в своих врагов. Разъяренные кличи варваров – заставляли тело содрогаться, руки предательски тряслись, но гвардейцы отчаян стояли на месте, невзирая на ужасы, которые надвигаются на них. — Стрелы натянуть! — Воскликнул командор южан, обнажая длинный клинок, что таился в ножнах за его спиной и ухватившись за него обеими руками – принял боевую стойку, покуда войско варваров возрастало на глазах. Среди северян, самым первым двинулся конунг Фридрих Хардсейм, воодушевляя этим своих воинов. Как только захватчики приближались, командор отдал приказ: — Огонь! — После сказанного, стрелы со свистом слетели с тетив и разрезая воздух, вонзались в тела северян, отправляя их в отголоски Серого мира. Фридрих уворачивался от зажженных стрел, которые словно яркие звезды, падающие с ночных небес, впивались в груди отважных варваров. Старый конунг лишь на мгновение отвел взгляд в сторону, дабы удостовериться в том, что с его наследником все в порядке, а затем продолжил бежать, наконец соприкасаясь с войском Франбурга. Первая пролитая кровь – оказалась за конунгом, он пустился в резню, чувствуя, как опустошенная многими годами грудь наполняется новыми красками. Он одарил свое лицо кровавым оттенком. Конечно же – не обойдется и без потерь, многие варвары попросту были насажены на копья, но это не затянулось надолго, так как мощь северян не постижима ни с какими силами. Они с силой проталкивали гвардейцев Франбурга и давили их своим числом. Стрелы слетели со своих тетив и встретили приближающихся варваров своими отравленными наконечниками. Фридрих уже чувствовал аромат долгожданной победы, продолжая рубить своим мечем суетившихся гвардейцев. Он повернул голову в сторону, завидев, как войско варваров становится все больше и больше. Конунг видит, как дух берсерка таки вселился в грудь своего наследника. Рассел сражался так, как и подобает будущему властителю. Одним клинком – он орудовал так, как никто в Скаггераке, да и вообще по всей Северной душе. Юноша мог взять на себя двоих, искусно отражая их удары, а затем рубящим замахом – пробивать броню из мягкой стали и тем самым прерывать нить судьбы своих врагов. Весь песчаный берег наполнился ярко-красными цветами, кровь ручейками стекала ниже, приближаясь к соленой воде, где как раз таки и оказался Кастер Хардсейм. Он сошел с драккара одним из последних, так как фрегат не мог подойти вплотную к берегу, а посему юноше пришлось делать вынужденную пересадку. Так или иначе Кастер находится в своих грезах, пылает в них, уже заждавшись того момента, когда он выступит в сражение, но юный Хардсейм медлил. Рядом с ним, разбрызгивая пенистую воду, которая уже обогатилась алым оттенком, спустился и мастер Вельтон. Он служил принцу защитой, но навряд ли такому безжалостному, искусному воину, коим и является юный Хардсейм – нужна помощь со стороны старого, довольно-таки медленного, фехтовальщика. Юноша остановился, внимательно осматривая все в округе. Он наблюдал за тем, как движется Франбуржское войско, за толщиной стен и теми, кто командует отрядом гвардейцев, приметив командора. Он сверкнул глазами, а после оценил обстановку. — Чего же мы ждем? Победа уже на нашей стороне! — Буркнул Вельтон, уже высвободив клинок из кожаных ножн, покуда последние сошедшие северяне уже находились в бою. Кастер некоторое время придавался молчанию, старый мастер махнул рукой и ринулся в разгар сражения. — Моего выхода. — С безумной улыбкой на лице отвечает юноша, но сомнения по поводу поражения со стороны Франбурга, заставляли его погружаться в раздумья. Кастер подметил то, что все происходящее на поле боя – явно какой-то отвлекающий маневр, учитывая слова пленницы: «Иннурс сама защищенная крепость Франбурга», а это, в свою очередь – могло означать только одно. Все только начинается. Стоит ожидать подвоха и подготовиться к внезапной атаке, но откуда? Ворота закрыты массивной решеткой, на башнях орудуют лучники, что же может пойти не так? Кастер также осознавал, что южане не настолько глупы, как кажутся на первый взгляд. — Любопытно. — С едкой ухмылкой, хриплым голоском, говорит Хардсейм, также обнажая клинок, глазами взирая на то, как отважно сражающихся варваров и с какой силой они внушают страх в гвардейцев Иннурса. Юноша медленно зашагал в сторону ужасающего замеса, шествуя по мокрому, окровавленному песку. Он уже заведомо знал, что войско варваров одержит верх, вопрос только в одном. Какая этому будет цена? С первых же мгновений он изукрасил свою одежду и клинок в крови Франбуржских гвардейцев. Кастер рубил врагов, словно как мясник. Он не знал страха перед сражением – только гнев. На стенах крепости, у дозорных башен – находился лорд, которому в свою очередь Люксен Розенталь, доверил своих горячо-любимых дочерей. Если Марзен потерпит сокрушительное поражение, то властитель Франбурга одарит его своим жестоким гневом. Сейчас, лорд, что руководит своим войском издалека – уже страшится этого мгновения, ведь гвардейцы один за другим замертво падают на землю. — Нужно что-то сделать! — Рявкнул Марзен, опираясь руками о каменные стены. В это же мгновение, как главнокомандующий начал свой говор - в него впилось острие копья, пронзая насквозь, отчего тот падает вниз. Лорд вытер свежую кровь со своего лица, поникше взирая на поле боя. — Трубите в рог. — Уже охрипшим, наполненным болью голосом, произнес старый лорд, скатываясь по стене. По ту сторону берега, Кастер Хардсейм, беспощадно рубил каждого гвардейца, что вставал на его пути. Он ловко, подобно змеи, уворачивался от острых клинков своих врагов, отбиваясь, парируя и наконец – добивая. Как только громкое звучание раздалось на весь берег, юноша насторожился, озираясь по сторонам и продолжая рубить так ненавистных ему Франбуржцев. В тоже мгновение, не успев Кастер среагировать, с дозорных стен посыпался шквал огненных стрел, от которых Кастер, скрылся за спиной воина, тем временем пронзая его своим клином. Юный Хардсейм ничего не мог осознать, в один миг земля стала трястись, с двух сторон, ниоткуда не возьмись, неслась конница, всадники держали длинные копья, которыми с лёгкостью разбивали варваров Фридриха. — Назад! Быстрее! — Выкрикнул Кастер, отбежав в сторону. Он поймал на себе недоброжелательный взгляд отца. — Нет уж, не отступайте, только так мы сможем прославить себя! — Наперевес рыкнул Фридрих, слету получая клинком по лодыжке. Старший сын, сразу же добил гвардейца, а после принялся ожидать кавалерию. Кастер замотал головой, заметив, как наперевес летит всадник, весь облаченный в доспехи золотистого цвета, уже заносящий меч над собой, дабы пронзить юнца. Хардсейм отпрыгивает в сторону, поднимаясь на ноги и достав из-за пазухи свой топорик метнул прямиком в спину наездника. Острие топора пробило только броню, гвардеец оставался в своем седле, разрубая северян на части, кружив над ними, уже готовясь вновь нанести удар. Кастер удерживает в своих руках меч, демонстрируя свои навыки, отражая атаку всадника, но от такой мощной силы – он падает на песок. После того, как Хардсейм поднялся на ноги, слету к нему движется другие два всадника, разбивая группирующиеся отряды северян. Кастер показывает свое мастерство и бесстрашие, ринувшись в их сторону и чуть пригнувшись от удара, наносит свой, сбивая всадника с ног, а затем добивает его. После чего, армия варваров сгруппировались в несколько отрядов, прикрывая себя щитами и клинками перерезая ноги лошадей, отчего конница оказалась быстро разбита. Спустя некоторое время, когда золотистые лучи солнечной звезды показались за горизонтом, отгремело поражение со стороны Франбурга. Победители ликовали. Старший сын конунга, был доволен своим результатом, он перерезал не мало врагов на своем пути, при этом оставаясь без единой раны. Гвардейцы не смогли подготовиться должным образом к сражению, а посему понесли сокрушительный проигрыш. Сам же Фридрих, отдал приказ расположиться на берегу Иннурса, тем самым осадив крепость. Северяне расставили шатры, покуда старый Хардсейм раздумывал план о штурме Франбуржцев. Там же, на небольшом возвышении находилась и палата Кастера. Он выбрал это место, потому как здесь виднеется все, включая и то, что происходит на дозорных стенах крепости. Покой перевязывающего свои ссадины Хардсейма, побеспокоил его старший брат, что ворвался в его шатер. В округе были слышны ликующие выкрики северян, они раздавались по всему берегу. — И почему же Кастер Хардсейм не выпивает в честь такого события? Ты что, не рад заслуженной победе? — Спросил юноша, усаживаясь на стог сена, что лежал подле выхода. Кастер, сидя за небольшим столиком – принимал трапезу, вкушая аромат зажаренного кролика. — А ты как думаешь? — Изумился он, заведомо зная, что Рассел не сможет дать ответ, а посему со вздохом продолжил. — Конечно же я не доволен. — Но почему? — Старший Хардсейм нахмурил брови, искренне удивляясь. Его любопытство вызвало у Кастера лишь раздражение. Юноша испытывал негативные ощущения в сторону своего брата, в особенности, после турнира, определяющего дальнейшую судьбу сыновей конунга. — Ты окажешься всего-навсего глупцом, если и вправду не догадаешься. — Буркнул Кастер, откидываясь на спинку стула. — Следи за своим языком, иначе. — Юноша помедлил с ответом, подогревая искру в своем брате. — Иначе? — Изумился Кастер. — Иначе мне придется вырвать его. — Уже со злостью продолжил Рассел, опустошая кружку. — Попробуй. — Кастер сверкнул своими голубыми глазами, наклоняя голову набок. — Не сомневайся в этом. — Его брат нахмурил брови, откладывая кружку на стог сена. — Мы понесли большие потери, , хотя могли обойтись и без них. Чему радоваться, Рассел? Смерти наших лучших воинов? — Изумился Хардсейм. В тот же момент, в шатёр заглянул старый конунг, услышав разговоры своих сыновей. От внезапно заходящего северянина, Кастер умолк, подпирая свой подбородок сжатой в кулак рукой. Фридрих подоспел к деревянному столику, наполняя кружку алым напитком. Он не сводил своего пристального, убивающего взгляда с юнца, в нем чувствовалась ненависть. — Да, мы потеряли многих воинов, но такова воля Создателя. — Коротко кивнул головой старый Хардсейм, преподнося кружку к своим губам и делая небольшой глоток. — Или твоя, отец. — Кастер поднял голубые глаза на конунга, лукаво улыбнувшись. — Ведь ты не ведешь стратегию, давишь только количеством, из-за этого воины и гибнут. Причем просто так. Поэтому, я даже не сомневаюсь в том, что штурм пройдет безуспешно. — Юноша раскинул руки в сторону, сдавливая подлокотниками своими пальцами. — Да что ты вообще можешь понимать в тактике или стратегии, глупец! — Наполняясь злостью Фридрих, разбивая глиняную кружку о столик. — Уж явно побольше чем ты. — Лукаво, с насмешкой отвечает Кастер, еще больше гневая своего отца. Тот же ухватился за его шкирку, взирая в глаза. Его самый нелюбимый сын указывает на ошибки и учит тому, что он и так давно знает. Конечно же, это не могло не раздражать конунга. — Дай мне возможность управлять нашими отрядами и тогда - я захвачу крепость, без вынужденной осады. — Кастер не сводил глаз с отца, хватаясь за его запястья. — Ещё чего. Доверить руководство над своим войском тому, кто в первые в жизни сражался с реальным противником, а не с чучелами в огороде. Ты ещё щенок, ничего не смыслящий в войне. А посему убирайся с глаз моих. — Выкрикнул Фридрих, отпуская его, а затем отстранился, опустив взгляд на своего старшего сына, который придавался молчанию. — Ты пожалеешь о своих словах, папочка. — Протянул Кастер, поднимаясь из-за стола. — Вы ещё не знаете, на что способен этот щенок. Хочешь поиграть, отец? Так поиграем, только по моим правилам. — Юноша задел его плечом и покинул шатер. Фридрих пребывал в ярости, но эти слова, вновь подтолкнули его на то пророчество, снова вгоняя в омут прошлого. С берега по самое небо стал подниматься чёрный едкий дым. Алэйна и Кэтрин сидели в свои покоях и всю ночь не могли уснуть, ведь сражение все еще не подошло к концу, а только начиналось. Кэт боялась, ведь угодить лапы варваров - хуже смерти. Младшая сестренка – недоумевала, она знает, что отец не позволит отдать ее в лапы диких зверей. Она прижимала к своей груди фарфоровую куклу. — Мы же в безопасности, Кэт. Почему ты плачешь? — Спросила девочка, взглянув в глаза сестренке. — Да, ты права. — Вытерев слёзы, произнесла Кэт. — Ложись спать, Алэйна. Спи спокойно, я буду на страже твоего сна. Под утро дым, что образовался в чёрное облако, стало ещё больше. Кэт сразу догадалась о том, что сжигают падших воинов, которые отдали жизнь за своих принцесс. Сразу же, когда Северяне ступили на землю Франбурга, в столицу отправились гонцы с жуткими вестями. Люксен был в ярости от того, что узнал. Его бездействие - могло привести к ужасным последствиям. На кону стоит жизнь его дочерей, он не может продолжать сидеть в столице, а посему сразу же собрал своих военачальников и приказал собирать знамёна, скоропостижно отбывая в злосчастный Иннурс. Наутро, Кастер уже стоял на холме, откуда накануне прибыла конница. Побродив в округе, предаваясь мечтанием о великом будущем, он направился дальше. Его ладонь – лежала на рукояти, взгляд был устремлен вдаль. Он чувствовал, как гложет его вина за последние сказанные слова отцу, но в тоже время, юноша не жалеет. Уже нет. Хардсейм знал, что когда-нибудь настанет тот день, когда все на его фоне начнут меркнуть. Даже Рассел – уже не справится с нарастающей славой своего младшего брата. Кастер осознавал, что его битва еще не окончена. Блуждая по песчаным горам, он заметил чуть засыпанные, местами обрывающиеся конные следы. Юноша без сомнения догадывался о том, что все это – не спроста. Он последовал по ним, плотнее натягивая серый капюшон на свое лицо. Своими горящими синем огнем глазами, Хардсейм изучал местность, покуда глаз отца до сих пор звенел в его голове он долго размышлял о них, ведь по словам Фридриха – сын не достоин ничего, кроме как быть простым воином, он не имеет право указывать мудрому конунгу, ведь юнец – никто? Шагая по просторам теплого континента, Кастер задумался: «А кто же действительно достоин вести войско, нежели чем я? Эйрик? Навряд ли, он лишь способен на то, чтобы тратить отцовские деньги на девиц или же выпивку. Война и власть не сильно впечатляли его. Так было всегда. Возможно даже сейчас, когда он восседает на троне - он думает, как бы развлечься.» Самого Кастера не особо волновала жизнь, полная развлечений, его не особо интересовали девушки, все по одной причине: когда умерла его мать, он перестал чувствовать женской ласки, он перестал быть мальчишкой. Тогда он и повзрослел. Отцовские наказания - сделали из него того, кем он является сейчас. Юного Хардсейма интересовало только одно - достичь своей цели. Доказать всем, что он не просто мальчишка, не просто не любимый сын, а самый достойный из всех наследников Фридриха стать конунгом Скаггерака. Кастер шествовал по следам, но в один момент, он наткнулся на небольшое поселение. «Что это может означать?» Задумался Кастер. — Отсюда явно не могла прийти конница, ведь… Ведь здесь невозможно содержать лошадей. Да и те жители не боятся происходящего, разве отсюда не видно дыма? — Тихо произнес юноша, оборачиваясь. Он пристально наблюдал за всем происходящем. — До чего же лимы бесстрашны, совсем не ужасаются угрозе северян, надо бы как-то исправить это. — Безумно улыбнулся Хардсейм, медленно приближаясь к домам. Там – жители беззаботно ловили рыбу, кто-то загонял скот обратно, дети также, не страшась – бегали по горячему, почти раскаленному от палящих лучиков солнца, песку. Юноша аккуратно уложил свою ладонь на рукоять своего клинка, обхватывая ее грубыми пальцами. К его ногам, подкатился небольшой шарообразный предмет, а после маленькая девочка и двое мальчишек, чуть постарше, подбежали к варвару, обращая на него свое внимание. Девица оказалась намного смелее своих друзей, а посему медленно приблизилась к страннику. — Простите нас, милорд. — Она попыталась присесть в реверансе, но вышло это нелепо, после чего Кастер спустился на одно колено и взял в руки сшитый из коровьей кожи предмет и подал его девчонке. — Ничего страшного. — Хардсейм безумно улыбнулся и притронулся своей рукой к бархатным длинным волосам девочки, что переливались на солнечных лучах, а после вручил его ей. Позади, закончив тащить рыболовные сети, вышел мужчина, доставая заржавевший топор из-за пазухи. — Дети, бегом ко мне. — Выкрикнул крестьянин, медленно приближаясь к незнакомцу. Мальчишки быстро побежали на встречу своему отцу, а девочка – спотыкаясь попыталась ринуться в сторону, но Кастер ухватился за ее плечи и не давал уйти. — Что вы здесь забыли, милорд? — Окинув недоброжелательным взглядом северянина, любопытно спросил мужчина, с опаской подмечая то, что его одевания вовсе не смахивают на те, что носят знатные лимы во Франбурге. Они более походили на варварские. Остальные рабочие – также смахнули о его принадлежности к прибывшему с Северной души войску. — Прошу, отпустите мою дочь. — Добавил он. — Несомненно. — Также с улыбкой, обнажающей белые клыки, проговорил Хардсейм, выпуская девочку, он уже знал о их подозрениях, а посему был наготове. — Я? Просто хотел попросить воды, уж очень у вас тут жарко. — Хмыкнул Кастер, озираясь по сторонам. — У нас? — Изумился один из крестьян, стоящих позади. — Именно. — Буркнул Кастер, вытаскивая из ножен стальной меч. От скрежета металла, по его крови побежала напутствующая ярость, пробуждающая в нем безжалостность. Необученные военному ремеслу крестьяне, вовсе не помеха для варвара, который создан для того, чтобы убивать. Кастер чувствовал, что его поглощает азарт. Он любит играть со своими жертвами, любит издеваться перед тем, как убить их. Кастер стянул с макушки капюшон и наклонил голову набок, его глаза сверкали, а острие отображало солнечный свет. Юноша чуть нахмурил брови, разомкнув алые губы, пытаясь сдерживать себя, выдыхает еще более горячий, нежели чем песок, воздух. Он прикрывает глаза, ощущая как напряжение спадает и тело покрывает мурашки от жуткого возбуждения. Кастер желает вкусить в себя все прелести этой жизни, дабы не утопать в ее серости. — Не рассчитывайте на нашу помощь, Северянин. Мы водицы не подадим, только вздернем вас, как скот. И все. —Послышался грубый голос мужчины, после чего Хардсейм поднял тяжелые веки, взирая на своих жертв. Крестьянин решил показать свою смелость, что было довольно-таки ужасной ошибкой. Кастер уверенно шагнул вперёд, прокручивая меч в своей руке. — Вы можете попытаться. — Усмехнулся Хардсейм. Один лёгкий, неожиданный взмах мечем, и смелый крестьянин рухнул на колени с вспоротой грудью. Далее следует ещё один замах и мужчина остаётся без головы. — Ну? Кто следующий? — Крестьянские дети бросились в бега, женщины стали кричать, а кровь мужчины обогатила горячий песок. Другой же рабочий, бросился к северянину, занося топор над своей головой. Кастер же с лёгкостью увернулся, вонзая меч в живот мужчины. Крестьянин бросил орудие и также упал на колени. Хардсейм ногой столкнул его со своего клинка и резко отразил ещё один удар, который последовал от третьего крестьянина. Кастер зарядил крестовиной ему в глаз, а после встал позади и оставил глубокий надрез на спине мужчины. Северянин дождался пока тот упадёт лицом в песок, а затем наступил ему на голову. — Вот и пришёл твой час, глупый рабочий. Нет ничего слаще на свете, чем свежая кровь убитых крестьян. Хочешь попробовать? — Показательно рассмеялся Кастер, скрывая окровавленный клинок в ножны. Он поднял лежащий рядом топор, к которому тянулся крестьянин и нанёс несколько рубящих ударов по спине мужчины. Его лицо забрызгало кровью, но Хардсейму нравилось это. Юноша довольствовался сладким возбуждением, которое просто заставляло его продолжать. В душе – Кастер желал остановиться, но в силу полученного удовольствия и безумной жаждой крови – не мог. Юный Хардсейм последовал в один из домов, дабы все же испить водицы, по пути он оборвал жизни еще несколько мужчин, пытающихся его остановить. Кастер отворил скрипучую дверь и зашел во внутрь, слету на него нападает крестьянка с кочергой в руках. Юноша среагировал быстро, вовремя ухватываясь за железку, а после прижав женщину к стене, вырвал ее из рук, тщательно разглядывая. Он безумно ухмыльнулся, переглянувшись с хозяйкой дома, что молча скатывалась по стене изредка посматривая на кровать. Кастер нанес несколько ударов по ее черепу, раздробив его. Женщина безжизненно рухнула на деревянный пол, истекая кровью, а сам юнец, откинув кочергу, последовал на кухню. Пригубив кувшин, он обратил внимание на то, что кто-то всхлипывает. Причем очень рядом. Кастер нахмурил брови, поворачиваясь в сторону убитой крестьянки. Перед его взором оказалась маленькая девочка. Та самая, что держала кожаный мяч в своих руках, она лила горячие слезы на еще теплое тело матери. Хардсейм взглянул на ее испуганные глаза, и довольная улыбка слезла с его лица. Кастер заметил на столе не до конца разделанную рыбу, поняв, что сотворил. Он оставил девицу одну. Без родителей. Кровь еще находилась на его руках, а душу терзало чувство вины. Кастер вспомнил, что долгое время жил в одиночестве, не зная любви отца. Юноша спустился на колени, подозвав девочку к себе, но та забилась под кровать. Жизнь жестока. Слишком жестока. Каждое свершенное действие - несёт за собой последствия. Кастер глубоко вздохнул, а после достал из кармана мешочек с золотом, который он насобирал с умерших гвардейцев. Хардсейм оставил его на деревянном полу, а после ушёл. Его поглощало чувство вины, но он не хотел признавать этого. — Я сожалею. — Перед выходом произнёс он, направляясь обратно. Он шествовал в обратном направлении, полный отчаяния и злости на самого себя. Ведь все эти жертвы были – ни к чему. Юноша наткнулся на уплотненное место под его ногами. Хардсейм слегка нахмурился, но после все равно пошел дальше. Изначально, Кастер не придал этому какое-либо значение, однако, заметив, как обрываются следы от кавалерии, юноша направился назад. Северянин спустился на колени, сметая раскаленный песок в сторону. Завидев деревянные доски, Кастер призадумался. — Погреб? Навряд ли. Это явно что-то поинтереснее. — Усмехнулся юнец. Доски были длинными и напоминали ворота, но присыпанные. Он сразу догадался что к чему. Осталось лишь подтвердить свои домыслы, но не мог из-за толстых цепей, что не давали ему пробраться во внутрь. Тогда же, Хардсейм и устремился обратно в лагерь, теперь то – он был воодушевлен, нацелен на истинное, ведь сейчас юноша находится в шаге от своей славы. В шаге от своих грез. По возвращению, Кастер заметил метавшегося из стороны в сторону конунга, а также своего старшего брата. — Что происходит? — Изумился юный Хардсейм, приближаясь к северянину. В округе сооружали осадные лестницы и подготавливали другие штурмующие орудия. — Будто ты сам не понимаешь? — Хмыкнул первенец Фридриха, обращая свой суровый взор на брата. — Если бы я понимал, то явно не задавал тебе лишних вопросов. Не беспокойся, мне тоже не интересен разговор с тобой. — Покачав головой, говорит Кастер, раскидывая руки в сторону, вновь ослепляя своего ненавистного братца ядовитой ухмылкой. — Ты же такой умный, так может сам догадаешься? — Злостно отвечает Рассел. — Извини. — Ехидно рыкнул Кастер, сдерживая смешок, ведь старший брат так сильно старается быть похожим на отца. — Я полагаю, отец готовится к штурму, не так ли? — Абсолютно так. — Коротко говорит Рассел, кивнув головой. — Конунг прислушался к моим словам и решил поскорее взять крепость, так как воины Франбурга достаточно вымотались. — Глупый ты. — С раздражительным вздохом, закатив глаза, ухмыляется юноша. — Наши воины тоже подустали, а ты никак не можешь понять этого. — И что? Северный народ сильнее этого сброда. — Буркнул Рассел. — С половиной войска – штурм не осуществить. — Кастер замотал головой. Он молчал, всем своим видом показывая, что он не доволен. — А что предлагаешь ты? — В разговор вмешался старый конунг, который подоспел к сыновьям и скрестил руки на груди. — Ммм, в кое-то веки, отец решил поинтересоваться моим мнением. Удивительно. — Не унимал свой пыл юноша. — Не тяни. Либо отвечай, либо проваливай. — Грозно рявкнул Фридрих. — Ну, хорошо. — Улыбнулся Кастер. — Помнишь, в самый разгар битвы, ниоткуда не возьмись появилась конница. Внезапно. — Допустим. — Кивнул головой старший Хардсейм. — Так вот. Сегодня утром, я прогулялся по окрестностям и наткнулся на очень забавную вещь. На потайной ход, с помощью которого Франбуржцы вывели кавалерию. Он ведёт в стены крепости. Я уверен в этом. Дай мне пару сотен воинов, и мы откроем ворота изнутри, тем самым впуская вас. Так мы потеряем меньше северян, отец. Так будет лучше. — Юноша слегла прищурился, лицо Фридриха стало более серьёзным. Он не хотел принимать тот факт, что Кастер снова оказывается умнее, нежели чем его старший брат. Фридрих возлагал надежды на Рассела, он делал так, чтобы на его фоне остальные сыновья казались лишь серой массой, но получилось все, наоборот. Этот факт не может не печалить конунга, но терять воинов ради своих принципов, он не хотел, а посему решил согласиться на предложение нелюбимого сына, рассчитывая на то, что тот проиграет. Это послужит ему уроком. Кастер в свою очередь - отправился отбирать воинов, пока остальные принялись дожидаться, приготавливаясь к штурму. — Отец, его план действительно разумный и самый лучший из всех тех, что приходили к нам в голову. Но... Он проявляет себя, нежели чем я. — Опечаленно произнёс Рассел. — Не беспокойся. У меня уже есть план. — Седой Хардсейм уже ждал окончания штурма, дабы поскорее отослать Кастера обратно в Скаггерак. Три сотни северян было выделено младшему сыну, дабы он смог свершить задуманное. Сам же конунг двинулся с оставшимися варварами к воротам крепости, сгруппировавшись в три шеренги, выставив круглые деревянные щиты в защиту от залпа лучников. Рассел также, как и его отец ожидал, пока откроют ворота. Кастер снова превзошёл его в умственных способностях. «Как же теперь впечатлить отца? Нужно покончить с тем лордом, что руководил битвой. И тогда Фридрих похвалит своего сына, заслужит уважение со стороны Северян и обретёт славу. Спустя некоторое время, Кастер отыскал тот самый засыпанный песком вход. Разломав кольца толстой цепи, которая служила замком в подземный проход, Хардсейм вместе со своими воинами двинулся по огромным каменным коридорам, что и вели во внутрь крепости. Стенки были укреплены глиняным раствором, который позволял им выдерживать тонны сыпучего песка. Кастер оказался в казармах, они были забиты ранеными, стонущими от боли гвардейцами. Тихо выбравшись наружу, Кастер отдал приказ закрыть вход в казармы. На выходе их ожидала стража, которая слету оказалась перебита Северянами. Одному все же удалось подбежать к колоколу и объявить тревогу. Раненые солдаты, которые могли подняться на ноги направились к выходу, но тот был предательски заперт. Они стучали по дверям, но от бессилия после битвы, ничего не смогли сделать. Кастер подошёл к стогу сена, который служил кормом для конницы и кинул факел. Стог вспыхнул и охватил собой прилегающие казармы своим диким пламенем. Гвардейцы отчаянно ломили пылающие врата, но огонь постепенно поглощал Франбуржцев. Стоны от жуткой боли раздались на всю крепость, никто не желал переносить эти мучительные пытки языками пламени. Кастер вдохнул всей грудью, вкушая запах горевшей плоти. Варвары подбежали к вратам и отворили их, пока остальные отбивались от натиска опомнившихся гвардейцев. Во внутрь крепости вбежали Северяне, жаждавшие пролить свежую кровь. Варвары, находившиеся во дворе, резали и рубили всех без разбора. С глазами, полными ужаса, Кэт обернулась к сестре. — Что там такое, Кэт? — Алэйна встала с кровати и с сонными глазами и последовала к окну, но старшая сестра, беспокоясь, оттащила ее от ужасного зрелища и усадила на диван. — Нам нужно ждать. — Сквозь слёзы, промолвила девушка и погладила сестру по русым волосам. Не прошло и пяти минут тягостного молчания, как дверь, что вела в их комнату оказалась выбитой. Алэйна вскрикнула, Кэт же прислонила указательный палец к кончику маленького носа, и девочка умолкла, прикрыв рот руками. Кастер оказался первым, кто безжалостно ворвался в покои. Узрев двух девиц, находящихся в комнате, юноша с безумной ухмылкой посмотрел на них, по очереди рассматривая каждую. Следом за Хардсеймом зашёл высокорослый северянин. — Ну наконец-то, давно я не вкушал породистых Южанок. — Уже направляясь к ним, его остановил Кастер, прислонив к его груди топор. Хардсейм заметил, как девушка аккуратно прячет своё письмо за проем кровати. Алэйна беспокойно смотрела на свою сестру, сдерживая слезы. Хардсейм подошёл к плачущей девочке и нежно провёл испачканной в крови рукой по ее золотистым волосам, пристально разглядывая ее. — Взять этих милашек. — С улыбкой на лице, с жестокостью проговорил юноша, дожидаясь пока грубые варвары ухватят девиц и поведут прочь. Кастер надеялся на то, что сможет должным образом довольствоваться прекрасным телом одной из них, а другую отдать в рабство, но его внимание привлекло то самое письмо, которое отчаянно старалась скрыть девушка. Он подоспел к кровати, доставая запечатанный пергамент и открыв ее, принялся читать. Конечно же, юноша позабыл письменный язык Франбуржцев, но что-то да понимал: «Дорогой отец. Мы находимся в осаде, скорее всего это наше последнее письмо. Не вини себя, прошу. Ты ни в чем не виноват, это все грязные Северяне, которые не знают жалости. Ты был хорошим отцом и замечательным королём. Я была рада, что родилась дочерью великого Люксена Розенталя. Также надеюсь на одно. На то, что выживет хотя бы Алэйна. Северяне убьют и изнасилуют меня, но в силу ее возраста, надеюсь сестренку не тронут. Передай моему мужу, что я любила его. Твои покорные дочери Кэт и Ал» — Очень интересно. Вот это нажива. — Ухмыльнулся Кастер, засунув письмо во внутренний карман. Юноша покинул покои, возвращаясь вместе со своими воинами обратно в шатёр. О как он был доволен, снова победа. Теперь его заложницами являются принцессы, наконец Фридрих перестанет обращаться с ним как с скотом. Это ознаменовало начало эпохи великого Кастера Хардсейма. Конунг, что находился возле стен самого защищённого замка Франбурга, наблюдал за диким зрелищем, который творили его же воины. Из ворот замка, показался Рассел, он волок за собой избитого до полусмерти Марзена, который молил о пощаде. Фридрих широко улыбнулся, подойдя к старшему сыну, похлопав его по спине. — Молодец. А теперь, пусть его отведут в темницу, на сегодня смертей достаточно. Мы хоть и варвары, но не звери. — Кивнул Фридрих, отдаляясь в сторону. Рассел отдал пленника в руки Северян, которые потащили поверженного лорда в замкнутое помещение. Рассел подбежал к отцу, обращаясь к нему: — А ведь Кастер в действительности оказался прав, за это он получил свои лавры. Теперь крепость наша и нужно решить, что мы будем делать с ним дальше. — Рассел шёл бок о бок со своим отцом, взирая вдаль. — Знаешь, сын мой. Одна победа ничего не стоит. В следующий раз, он проиграет, а все лавры, как ты сказал, перейдут тебе. Как никак, рано или поздно конунгом станешь именно ты, нежели он. — Фридрих слабо улыбнулся, остановившись, он посмотрел в глаза своему сыну, который все ещё был расстроен этим. — Но все равно он оказался умнее меня. Это должен был сделать я, а не он. — Продолжал Рассел. — Не переживай, следующую битву возглавишь именно ты. Помнишь я говорил про свой план? Так вот, отправим его, как гонца. С вестью о том, что крепость взята, а это означает, что пора привести сюда оставшуюся часть воинов. Тем более, Афрод беспокоится о том, что Винтер собирает знамёна, а меня это тоже тяготит. Раз он такой умный, то пусть справится с этим. Ступай, сообщи ему о моем решении. — Рассел не смог скрывать свою довольную ухмылку, хоть и пытался сделать это. В тоже время, варвары, ликовавшие от победы, также провозглашали имя того, кто по истине заслужил эти лавры. Кастеру дали прозвище – Секира, за то, что его ум и смекалка настолько же остры, как и это орудие. По пути в свой шатёр, Кастера остановил старший брат, который гордо посмотрел на него, а затем на двух девушек, что пятились позади с перевязанными руками. Юноша тянул их за собой за плотный канат. — Кто это? Твои заложницы? — Усмехнулся Рассел. — Тебе не многовато? —Буркнул он, пристально разглядывая девиц. Он сверкнул глазами, хмуря брови. — А тебе все расскажи. Займись более важными делами, передай отцу, что у меня для него небольшие новости, думаю ему будет приятно услышать это, а тебе поведаю позже. — Кастер перевёл взор на девиц, ехидно заулыбавшись. — Возможно. — Возможно? — Изумился Рассел, изогнув правую бровь. — Возможно. — Оценивающе разглядывая девиц, не переставая ухмыляться, повторил Кастер, продолжая шествовать к шатру. Буквально через пару минут, братья подоспели к возвышению. Старший из них все выжидал подходящего момента, дабы осведомить младшего об его отбытие. Морской, прохладный ветерок, на фоне жарких лучей, бил в лицо, распуская золотистые волосы принцесс. Их глаза совсем покраснели от бесконечного плача. Кэтрин уже смирилась с тем, что ей придется погибнуть или стать жертвой удовлетворения животных потребностей для северян. Подле шатра уже стоял мастер Вельтон, который поджидал своего ученика, сложив руки за спиной. — Охх, Вельт, ты не представляешь какой наживой они нам послужат. Я поведаю тебе об этом потом. — Кастер перевел взгляд на своего брата, который уже скрывался в песочной долине, среди других палат. — Как пожелаешь, принц Скаггерака. — Кивнул мастер. — Думаю, что мой отец будет впечатлен таким поворотам, нужно лишь поведать ему об этом. — юноша наклонил голову набок, продолжая смотреть за уходящим Расселом. В свите событий, когда воины выкрикивали его имя, он почувствовал, как значимость возрастает все сильнее и сильнее. Как царит в нем мощь и превосходство и дабы окончательно подорвать его самооценку. Этим он загорелся больше всего. — Пока что, сохрани этих девиц в укромном местечке, а мне приведи девицу, которую мы получили с фрегата. — Но… — мастер удивился такому заявлению. — Насколько мне известно, она послужит ему будущей женой вашего старшего брата. — А теперь, тебе будет известно, что мне плевать на это. От слова совсем. — Рявкнул юный Хардсейм. — Веди ее сюда. — Вельтон вновь кивнул головой, забирая девушек с собой, покуда его ученик зашел во внутрь шатра и усаживаясь на стог сена. Вельт долго не задерживался, сразу же возвращаясь обратно. Он притащил русую девчонку, а после, не промолвив и словечка, покинул обитель Хардсейма. Юноша подошел к девице, оценивающе осматривая черты ее лица, а после и все опрелости, которые так выпирали из тугого платья. — До чего же ты красива, Франбуржка. — Буркнул Кастер, слегка усмехнувшись. — Убери свои грязные руки! — Воскликнула Эмилия, пытаясь ударить его в грудь, но юноша сдержал напор девицы, схватившись за запястья и заломав руки, прижимая к небольшому столику. — А что, если нет? — Улыбался Хардсейм, довольствуясь своим положением. Он задернул подол ее платья, коснувшись горячих бедер, но в то же мгновение в шатер зашел его старший брат, который привлек его внимание и заставил отстраниться от девушки. — Что тебе надо? — Злобно рявкнул Кастер. — Это же моя девка. — Взглядом указывает Рассел, приближаясь к братцу практически вплотную. — Мне все равно. — Качнул головой юноша, пожимая широкими плечами. Девица в тоже мгновение попыталась ударить захватчика канделябром, но тот увернулся и приложив усилия отобрал его, откидывая принцессу на стог сена. — А тебе не кажется, что ты перегибаешь палку, м? — Рассел хватает того за шкирку, сдавливая белоснежную рубаху, на которой оставались алые оттенки засохшей крови. — Не кажется. — Дернул бровями юный Хардсейм, ухмыльнувшись. Его рука была наготове для того, чтобы обнажить клинок и всадить в грудь старшего брата, но он продолжал отчаянно сдерживать себя, хоть и удавалось – с трудом. По уверенности Кастера можно было с легкостью сказать, что он вовсе не боится лучшего фехтовальщика Северной души. — Ладно, наслаждайся ею до моего возвращения в родные земли. — Рассел одарил его ненавистными взглядом. — Мы вернемся вместе и тот, кто получит больше лавров – оставит себе эту игрушку. — Юноша посмотрел на пленницу, которая с такой же неприязнью, как и его брат, взирала на захватчика. — Нет уж, свое ты уже получил. — Хмыкнул старший Хардсейм. — Что ты имеешь ввиду? — Кастер нахмурил брови, с серостью поглядывая за братом. — Отец намеревается отправить тебя обратно в Скаггерак. Как никак нужно отвести оставшееся войско, да и Эйрик не может справиться с какими-то проблемами. Говорят конунг Стольгрима собирает знамена, а это может означать, что над нашими чертогами может нависнуть угроза. Так что… — Суровость сползла с лица Рассела и на его душе наконец появилось спокойствие, ведь младший брат более не сможет проявить себя, и вся слава перейдёт старшему брату. Самого Кастера наполнила злоба, ведь он явно не ожидал такого поворота событий. — Кто бы сомневался. — Разочарованно произнес юноша, отдаляясь вглубь шатра, он провел кончиками пальцев по своей щетине. — Так что, на рассвете ты отправляешься обратно. Приказ конунга – есть приказ. — Рассел бросил взор на девицу, а после покинул палату. В тоже время, Кастер может и отсюда извлечь свою выгоду. По крайней мере, его начинания уже говорят о том, что он сможет осуществить задуманное. В его голове промелькнули корыстные планы. Теперь же, когда брат, да и отец отстранились от него – он может проявить себя так, как считает нужным. Юноша ощущает, как бесы скребутся в двери, как ждут своего открытия, дабы склонить перед собой весь Лимскол. Кастер понимает, что в это мгновение – он остался одинок. Для него погибли все. Все те, чье тепло он так желал почувствовать. Юный Хардсейм подоспел к девице, останавливаясь перед ней. — Теперь ты будешь принадлежать мне и жить здесь какое-то время, пока мы не покинем эти земли. Кастер взял поднос с фруктами и поднёс его девушке. — Можешь не бояться, пока ты моя, тебя никто не тронет. Если остальные причинят тебе вред, то будут иметь дело со мной. — Не на удивление девушка молчала, скорее всего ей было страшно или же мешала гордость. «Заговорит ещё», задумавшись. Он не стал придавать этому особое внимание, а посему связав ее руки, лег на стог сена, что был напротив нее и попытался уснуть, дабы набраться сил на завтрашний день. — Ты никогда не исполнишь придуманные грезы. — Произнесла девица. Кастер смолчал. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Рассвет, всю ночь Кастер не спал, как и та девушка. Он любовался ею, а когда она ловила его взгляд на себе, варвар отводил его, притворяясь, что чистит свой топор от засохшей крови убитых воинов. Со стороны это казалось смешно, варвар, который не боится смерти, влюбился в девушку самой ненавистной ему страны. «Она же чужестранка, я должен, должен убить ее» Его мысли сразу же расплывались, когда он смотрел на неё и понимал, что хочет ее. Ее пышные груди, которые выпирали из обтягивающего платья. Ее алые губы, вкус которых он хотел попробовать. Таинственные ощущения царствовали в его сердце. За столь короткий промежуток, можно с уверенностью сказать, что девушка стала не безразлична Северянину, чего он и сам боялся. Ее боевой характер привлекал юнца, он не мог себе в этом признаться. Ясная постепенно золотая звезда выходила из-за горизонта, освещая утреннюю росу. Два драккара и сотня варваров возвращались обратно. Пленённые принцессы находились на одном из кораблей. Хардсейм сидел на своём любимом месте. Возле деревянной головы дракона, на носу драккара. Оттуда он смотрел на Эмму, которая была привязана к мачте. — Очень скоро мои грёзы станут реальностью, я покажу тебе это, Южанка. Покажу.