Начало 1454 года. «Пророк, величайший лим, благословлённый Создателем, шествует по усеянному кровавыми оттенками полю. Он видит все, он помнит то, что другие даже не знают. Огонь, подобно раскаленному озеру прольется на серые города. Все канет в вечность, в пустоту. Великая болезнь охватит каждого, короли преклонят колени перед своим Создателем, новая эпоха падет на Лимскол. Пророк, облаченный во все серое, перешагивает мертвые тела, он видит души умерших, что ждут своего упокоения. Растелы спустятся с серых небес, забирая их к себе, в чертоги Серого мира. Короли не правят вечно, придет день, когда Смерть спустится на Лимскол и тогда все познают его гнев, приводящий к боли. Воин занесет свой меч, выкованный из небесной руды, наденет солнечные доспехи и ринется в последнее сражение, которое приведет к расколу империи льда.»
━━━━━━━◌ Северная душа ◌━━━━━━━
Прошло несколько недель с момента, когда юноша, полный амбиций и коварных планов, отправился в чертоги вечного врага Фридриха Хардсейма. Принц Скаггерака, с трепетом ожидал его возвращения, но уже с большим войском своего нового союзника. Временный конунг, находившийся на Юге Северной души, уже был осведомлен о надвигающейся угрозе от своего брата. Страх начал охватывать Эйрика, все то, во что он верил, обрушилось. Надежды на Светлый мир тоже исчезли. Вестей от отца не было уже давно, и это могло означать только одно - Кастера никто не остановит. Юноша страшился момента, когда тот вернется. Глубоко в душе Эйрик подозревал, что это может произойти, но не ожидал, что так быстро. Младший Хардсейм, сидя на деревянном троне, отчаянно смотрел на собравшихся в медовом зале воинов, которые шептались между собой. Они говорили о том, что лучше последовать за Кастером, чем за юношей, который провозгласил себя полноправным правителем Скаггерака. Утопая в своих мыслях, Эйрик встал, привлекая ненужное внимание северян. Как и ожидалось, на поддержку ярла Меркури Ортена не стоит рассчитывать. В этом Эйрик был уверен, особенно после прибытия гонца с поместья Цезака с не самыми благоприятными новостями. В весточке говорилось: «Ты слаб, Эйрик. Тебе не выстоять эту битву даже в том случае, если мы поможем тебе, а посему – справляйся сам. Ты, несомненно можешь доказать свою верность нам, победив своего брата, но твоих сил будет недостаточно. Как нам стало известно, Винтер Варсандр, а он же наш заклятый враг – собрал на свое попечительство несколько десятков тысяч воинов. Это битва, по нашему мнению, будет бесполезной. Разбирайся в этом своими силами. Или же готовь место в родовом склепе Хардсеймов.» Эйрик встал, его серые глаза сияли от решимости. Волосы, свободно падавшие на его плечи, были золотистыми, словно солнечные лучи. Он был одет в доспехи из темной стали, украшенные резными узорами, которые свидетельствовали о его родовом происхождении. На его поясе висел меч с серебряной рукояткой, который он никогда не покидал без нужды. Очертания его лица были сильными и мужественными, но в глазах промелькнула тень сомнения. Он знал, что перед ним стоит нелегкая задача - убедить своих соратников остаться верными ему и бороться за Скаггерак. Но он был готов принять вызов. — Северяне! —, начал он, поднимая голос, чтобы его слова разнеслись по всему залу. — Мы стоим перед великим испытанием. Наш враг, Кастер Хардсейм, приближается к нашим вратам. Он хочет уничтожить все, что мы дорожим - нашу свободу, нашу культуру, наше будущее. Но я верю, что мы можем справиться с этим вызовом, если мы останемся вместе! — Северяне слушали его слова с напряженным вниманием. Многие из них были сомневающимися, но в глазах некоторых зажглась искра надежды. Эйрик продолжал: — Мы не можем позволить Кастеру победить. Мы должны защищать нашу землю, наших семей и наше наследие. Мы должны доказать, что мы достойны быть северянами! Он предал нас всех. Он пошел против нашего истинного конунга Фридриха! Его слова отразились в сердцах слушателей. Они начали шептать друг другу, поднимаясь со своих мест. Скептики пристально смотрели на Эйрика, их глаза полным-полно сомнений. Но несмотря на это, он продолжал говорить, вкладывая в каждое слово всю свою страсть и решимость. — Мы можем победить! Мы можем остановить Кастера и вернуть мир и процветание в наши земли. Но только если мы будем стоять вместе, как одно единство. Пусть каждый из нас станет камнем в этой стене непоколебимой силы! — Он закончил свою речь, и зал заполнился громкими аплодисментами. Северяне подняли свои кубки и кричали его имя. В этот момент Эйрик понял, что он смог вдохнуть новую надежду в сердца своих соратников. Он понял, что они были готовы идти с ним до конца, даже если это означало смерть. Северяне были готовы пролить свою кровь за свою землю. И Эйрик был готов вести их в битву, чтобы вернуть Скаггерак своему народу. После своей речи, он незамедлительно направился в покои младшего брата, который послушал его и вернулся домой, оставаясь в родных землях. Белокурый мальчишка остался в заточении. В заточении толстых стен Скаггерака. — Собирайся. — Не заходя за порог, произносит юноша, окидывая принца своим скорбным взглядом. Эйрик до сих пор прокручивал в свое голове сказанное Ортенами, с тяжестью пытаясь отстраниться от жестоких нитей судьбы. — Зачем? — Нахмурившись отвечает Март, поднимаясь с постели. — Мы отправляемся к Афроду. Там, ты будешь в безопасности, а твой брат, в свою очередь – не сможет тронуть Хранителя Разлома. Сам знаешь, за спинами твоего мастера, стоят остальные конунги и ярлы. — Продолжает свой говор временный конунг, изредка кивая головой. Мальчишка смолчал в ответ, неохотно поднимаясь на ноги, собирая все необходимые вещицы. Он знал, что скорее всего – его возвращение затянется до тех пор, покуда не закончится братская война. Эйрик, за последнее время совершил множество ошибок, намереваться которые он хотел как можно быстрее исправить, но от последствий уже никуда не скроешься. Один удар хлыстом и массивные, тяжелые сани двинулись с места, вороные кони мчались, тянув по снежной долине двух сыновей мудрого Фридриха Хардсейма. Как только те – прибыли к «Темному трапу», то Март быстро спрыгнул с саней и двинулся к старой лачуге Хранителя, пока его брат медленно тянулся позади. Сам Афрод – работал в своей теплице и подготавливал сухую землю для посадки растений. — Афрод! Афрод! — Радостно выкрикивал белокурый мальчик, напористо постукивая в дверь. Хранитель подоспел не сразу, откладывая все свои дела в сторону. — О, это ты. — Кивнул головой он, слегка улыбнувшись. — Давненько тебя не было здесь, где пропадал? — Я запретил ему покидать стены крепости. — Буркнул юноша, что остановился за спиной брата и уложил ладони на его плечи. — И все это из-за старшего брата? — Поинтересовался старый мастер, засучивая рукова на испачканной в земле рубашке. — Именно. — Коротко говорит Эйрик. — Я хочу, чтобы Март остался здесь, пока не стихнет гневная буря Кастера. — Думаешь, он ради власти сможет убить своих братьев? — Изумился Храниель. — Я знаю это. — Угрюмым взглядом, юноша взирает на него, хмуря брови. — Сомневаюсь. — Хранитель опускает глаза на своего ученика, вновь грустно улыбнувшись. — От Фридриха вестей нет? — Нет, все также тихо, но не суть. — Эйрик присел на корточки. — Нам пора прощаться, брат мой. — Уже? Я думал, ты побудешь с нами. — Март смотрит на него, сморщив бледный лобик. — Мне правда нужно ехать. — Эйрик встрепал русые волосы мальчишки. — Прощай, Март. Помни о том, что я всегда буду рядом. В твоем сердечке. — Юноша кончиком указательного пальца дотронулся его груди. — Ничего не бойся и не переживай за мой счет. Мы выстоим и помиримся с Кастером, я обещаю. — Печальная улыбка появляется на его лице. — Обещаешь? — Вновь спрашивает мальчишка. — Обещаю. — Эйрик крепко обнял младшего брата, прижимая к себе, а после отстранился и молча последовал в сторону ожидающих конунга саней. — Ну что? Пойдем во внутрь, на улице уже холодно, тем более у меня для тебя небольшие новости. — Произнес Афрод, проводя белокурого принца в свою виллу. — Гости? — От негодования нахмурил брови Март. — Точнее сказать, теперь это мои новые ученики. С этого момента, ты будешь заниматься вместе с ним — Проходи. — Добавил он. Принц также не понимая, последовал к письменному круглому столу. Завидев девочку, примерно тех же лет, что и сам Март и еще одно мальчишку. — Познакомься, это моя дочь – Эллен. Мне пришлось забрать ее к себе, так как моя бывшая жена умерла… — С некой грустью произносит Хранитель. Губы принца разомкнулись, брови поднялись, а сердечко трепетно застучало в его груди. — Дочь? — С удивлением говорит малец. — Такая… Красивая. — В своих мыслях, Март подметил то, что она вовсе не похожа на старого мастера. Ее черты лица – ослепляли взор белокурого мальчишки. Март смотрел в ее глаза, а она в свою очередь отвечала улыбкой, слегка смущаясь, отчего ее милые щечки покрылись малиновым румянцем. — Я Март... — Тихо сказал принц, не отводя от нее серые глаза. — Я Эллен, но можно просто Эли…— Сказала девочка. Слева от нее сидел мальчик, с короткой стрижкой, недоброжелательно взирая на прибывшего Марта, а затем взглядом забегал по Эллен, которая явно нравилась ему. Она, подобно цветку – расцветала под гнетом солнечных лучей, а посему принц даже не удивился тому, что чувство ревности возгорается в темноволосом мальчишке. — А это, Перейрер. — Добавил Афрод, отодвигая стул с высокой спинкой, изукрашенный волнистыми узорами. Март кивнул головой в знак приветствия, а затем уселся за стол. Хранитель потревожил их знакомство, начиная занятие. — Итак, приступим. Сегодня, мы повторим древний язык, на котором разговаривали ещё первые жители Северной души. А повторять мы его будем, чтобы прочесть эти старые свитки. — Афрод подошёл к полкам, доставая запылённые пергаменты. Старинные руны его не интересовали, он пропускал все сказанное мастером мимо ушей, только любовавшись милой девочкой, с каштановыми волосами, которая сидела напротив него. Она смотрела на Марта красивыми, зелёными глазами. Под наступлением вечера, когда занятие приближалось к завершению, а изнуренные ученики старого мастера, едва не засыпали, маленький принц пристально наблюдал за девушкой, которая сразу же покорила его сердце. Вдохновленный загадочными символами, которые появлялись перед ним во сне, Март погрузился в искусство рисования. Он стремился запечатлеть на пергаменте спящую Эллен. Рядом с ней стоял друг Марта - Перейрер, который, без сомнения, был ей симпатичен. По крайней мере, Хардсейм подозревал об этом. Ночь приближалась к полуночи, и Афрод так и не вернулся, маленького принца одолевала сонливость. Сам же Хранитель отправился на поиски разнообразных трав, а затем должен был явиться в Скаггераке, чтобы убедиться в безопасности для маленького принца. В противном случае Афроду придется покинуть свой родной дом и отвести Марта в руины Западного конунгства. Кто знает, что может прийти в голову безумному Секире, который стремится победить своего брата в надвигающейся битве и затем насладиться всеми прелестями власти. Март пробудился от таинственного сна, который скользил по граням реальности и нереальности. Он лежал неподвижно, словно окованный невидимыми цепями, и пытался сопротивляться этой непостижимой силе. Шум, пронизывающий его уши, был настолько громким и устрашающим, что казалось, будто внутри его головы разразилась буря.Март испытывал странное ощущение, будто его тело становилось невесомым и плывущим, словно облако, взмывающее в небо. Он пытался двигаться, пробуждать свои мышцы, но они не слушались его приказов. Вместо этого, он ощущал, как его собственное тело предательски изменилось, став ватным и беспомощным. Среди этого хаоса звуков и чувств, Март различал призрачное шептание, которое окружало его со всех сторон. Эти непонятные слова казались эхом, отдающимся в пустоте его сознания. Белокурый мальчик пытался сосредоточиться, открыть свои глаза и восстановить связь с реальностью, но его веки были столь тяжелыми, что казалось, будто они были прикованы к его лицу. И тут, внезапно, раздался резкий, громкий хлопок, словно звук разрывающейся вселенной. Март почувствовал, как его тело поднялось в воздух и словно птица взмыло вверх. Он открыл свои серые глаза и обнаружил себя лежащим на деревянном столике. Взгляд его наполнился серостью, а окружающий мир стал мутным и неопределенным, словно пелена погружала все в туманную дымку. Март испытывал ужас от происходящего, он ощущал, что его существо находится на грани между двумя мирами. Он боролся с этой необъяснимой силой, которая захватывала его и переносила в неизвестность. Но что же это было? Что происходит с ним? Вопросы кружились в его голове, но ответы оставались недоступными, как тайна, покрытая пеленой загадочности. Март отворил яркие серые глаза и застал себя лежащего на деревянном столике. Его настиг ужас от происходящего, взор наполнялся серостью, в округе все мутнело. — Что за? — С испугом воскликнул принц, недоумевая. Он взглянул на свои руки, их прозрачность и практическая незаметность поразили его. Мальчишка осторожно огляделся, пытаясь запомнить каждую деталь комнатки старой лачуги хранителя. Внезапно Март почувствовал, как тяжело шевельнуться, словно он находился под водой, где дыхание и движение становятся непомерно сложными. И тут принц заметил существо – странное и ужасающее. Оно было одето в серые лохмотья и что-то извлекало из своей груди. В тот же миг Март перевел взгляд на трепетно колыхающийся огонек восковой свечи, который мгновенно погас. Белокурый мальчишка почувствовал, как его тянет назад, словно серебряная нить притягивает его к себе. Он рухнул с грохотом, разбиваясь о свои собственные кости. Смешанный страх и недоумение ожидали его наяву. Март проснулся, резко открыв глаза, и вдохнул свежий, холодный воздух с неким голодом. Его взгляд сразу же упал на новую подружку, и мальчик решил не тревожить ее сон, поэтому направился наружу, чтобы взглянуть на просторы ночного неба. Оставшееся время маленький принц решил посвятить мыслям о будущем, чтобы отвлечься от происшедшего. Он хотел забыть о странном сне, но это серое существо продолжало вызывать тревогу только у него. Он желал забыть странный сон, но это серое существо – пробуждало в нем тревогу. И только ее. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** — Мой конунг! — Доносился звонкий голосок девицы, что обеспокоенно провела взглядом по юному Хардсейму. — Да? — Останавливаясь посреди длинного коридора, отвечает Эйрик, повернувшись к ней лицом. — А, это ты, Элли. — Грустно улыбнулся юнец. — Совет старейшин и ярлов, что должны служить тебе верой и правдой говорят о том, что конунг Фридрих мертв, а его место должен занять кто-то другой. Кто-то более разумный и способный править. Они поговаривают о твоем брате. — Не успокаивалась девица, примкнув к его объятиям. — Я знаю, не беспокойся. Вскоре, я принесу его голову и тогда – каждый пожалеет о сказанном, а ты станешь моей королевой, как я и обещал. — Блуждая пальцами по ее нежной на ощупь щеке, говорил Хардсейм. — Когда вы отправляетесь? Ты знаешь, что Винтер Варсандр уже выступил с многочисленным войском из Стольгрима? — Сигретта смотрела на него печальным взглядом, смотрела с болью, ведь тогда – ее мечта может не осуществиться. Мечта стать королевой Скаггерака. В глубине души – она с прискорбием осознавала то, что будущий муж может не выстоять в грядущей битве. — Завтра утром, я отбываю в сторону Стольгрима. Старейшины говорят о том, что вероятнее всего мы встретимся у подножья ледяного леса. То место, где Создатель сражался со Смертью. — Он прошел дальше по коридору, держа за талию девицу. — Пообещай мне то, что ты выстоишь. Пообещай, что сразишь этого безумца! — С мольбой говорила Сигретта, прижимаясь к нему. — Обещаю. — Буркнул Эйрик. — Обещаю… На рассвете, старейшины вместе с Эйриком приняли решение отправиться с войском на встречу своему врагу, полагаясь на волю Судьбы. Этот поступок не был тактическим шагом, но его подстрекали сами старейшины, которые возражали против легкомысленного и безответственного Эйрика Хардсейма на троне Скаггерака. Они не видели в нем будущего, и многие воины и ярлы жаждали увидеть достойного правителя своих земель. Кастер сам не пользовался особым признанием в обществе, ему тоже не доверяли, но его решения оказывались более здравыми, чем у его братца. Они считали, что им под силу перевоспитать Кастера, и поэтому надеялись, что юноша займет трон и направит свои мысли в нужное русло. Главная цель старейшин - поражение конунга, но они были разочарованы. Эйрик Хардсейм потерпел поражение. Улицы Скаггерака опустели, все мужчины, способные держать оружие в руках, покинули свои дома, оставив любимых жен и маленьких детей, которые согревались у очага. Каждый воин не желал погибнуть в этот день. Они ощущали ужас только от мысли о том, что они могут не вернуться домой, их тела тряслись, а разум мучили ужасные мысли. Варвары привыкли к сражениям, но эта битва могла стать такой же разрушительной, как та, что привела к гибели мира в Северной душе. Битва пяти конунгов показала, что власть может искажать умы Северян настолько, что они готовы пожертвовать самым близким. Они были готовы пожертвовать жизнями своих родных. Никто не знал, чем же в действительности может окончится сражение. Войска шествуют к друг другу, с неуверенностью и страхом перед грядущем. Каждый думает о своей семье и о том, что эта битва совсем ненужна. Их конунг – безответный, ничего не понимающий ребенок, которого следует учить и учить, но без желания самого Эйрика – ничего не выйдет. Обе враждующие стороны надеялись на победу, Кастер как и его брат, преследовали свои цели, но поможет ли это в самой битве? Междоусобица между сыновьями мудрейшего конунга Фридриха, продолжала нарастать. Накал страстей – не унимался. Эйрик не желал слушать своих советчиков, ведь он уже давно знал о их намерениях, а посему отнекивался от каждого предложения. Сердце Эйрика учащённо билось в его груди, готовясь выскочить наружу. Он взволнованно следовал к своему брату. Нервы сдавали, уверенность, которая так и не настигла его, сменилось страхом. Эйрик почувствовал аромат смерти, исходящий со стороны дремучего леса. Юноша всматривался вдаль, постепенно осознавая то, что надвигающаяся угроза, с каждым шагом становится все ближе и ближе. Его мысли перервал всадник, который галопом приближался к конунгу. — Главнокомандующий северного гарнизона прибыл к Вам с вестями, конунг. — Он склонил голову и сжатой в кулак рукой притронулся к груди. Юный варвар обернулся на говор мужчины, хмуро взирая на него. — Есть какие-то новости? — Уже с нетерпением, говорил Хардсейм, покусывая губы от подступающего страха. — Ну же! Не томи! — Ровно через секунду продолжает он. — Войска вашего брата были замечены около ледяного леса, вскоре они прибудут сюда. Нам нужно подготовиться, здесь у нас имеется преимущество. — Продолжал северянин. — Ты прав, расположите все отряды воинов по правой и левой части от леса, а лучников выстроите за ними, дабы те смогли обстреливать наших врагов. — Кивнул головой Эйрик, тяжело вздыхая. После чего, воины покорно принялись выполнять приказ своего конунга. Сам же юноша словил на себе недоброжелательные взгляды со стороны старейшин, что также стояли во главе войска. — Как скоро они будут здесь? — Конунг вновь обращает взор на варвара, задавая вопрос, ответ на который он страшится больше всего. — Примерно через час, войска конунга Винтера Варсандара объявятся здесь. — Произнес всадник. — Здесь мы и примем кровопролитный бой. — С опаской поглядывая на темный лес, продолжает воин. — Сколько их? — Поинтересовался Эйрик, отводя глаза, где просачиваются угрюмость и страх, в сторону выстраивающихся северян. — Тысячи. — С отчаянием произносит варвар, отдаляясь в сторону. Эйрик замешкался, он не знал, как вести себя в этой ситуации. Он боялся, что не сможет предпринять должное решение, с прискорбием ожидая грядущее сражение. Сейчас же, в его мыслях проскакивает злоба. Злоба на самого себя, ведь вместо уроков наставников, о которых вечно твердил его отец, он пропивал все деньги в тавернах, наслаждаясь ласками девиц. Тогда – юный Хардсейм, отдался развлечениям, а сейчас понимает насколько был глуп в детстве. — Приготовьтесь к обороне. — Кивнул Эйрик. — Мы попытаемся вытянуть их на переговоры. — Его голос подрагивал и казался слишком неестественным. Он впервые содрогался от холода, боясь того, что Кастер не станет его слушать. Спустя какое-то время, среди поля скачет еще один воин, которому Эйрик поручил отыскать девицу брата. На секунду, в нем возродилась надежда. — Ты разыскал наложницу моего старшего брата? — Вопрошает юноша, подоспев к серому коню. В ответ, северянин мотает головой, отчего у Хардсейма помутнело в глазах. — Сссобака. — Выругался Эйрик, предаваясь смирению. Смирению в том, что его ожидает поражение, ведь даже это не поможет. В миг пробежало осознание того, что Кастер слишком жесток и беспощаден, а эта девица – лишь игрушка в его коварных руках. Осталось только внимать надежды на Создателя, который может окинуть своими дарами юного Хардсейма. Эйрик стал дожидаться брата, мысленно моля о пощаде Богов. Разведчики Винтера Варсандара, верные сыны холодных просторов, возвестили своему великому конунгу о коварных замыслах южных кланов, готовящихся к сражению. В их докладе проскользнуло имя самого Эйрика, властителя смертоносного клинка. Но лицо его, обычно пропитанное боевым духом, отражало не радость, а скорее разочарование и сомнение в собственных силах. Возможно, в сердце Эйрика закралась тень предчувствия, предвещающая тяжелую битву и возможную смерть его самого. Услышав эти тревожные известия, Винтер, великий вождь и мудрый стратег, подошел к юноше. Он находился в уединении, точа свой клинок и готовясь к неизбежной встрече со своим братом по оружию. Сердце его было спокойно, переполняемое непоколебимой решимостью. Беспокойство не находило места в его душе, ибо он знал - истинное превосходство лежит в стратегическом мышлении и умении дать отпор врагу. — Ты все слышал, Кастер. — Буркнул Стольгримец, усаживаясь на небольшую льдину, что лежала напротив союзника. — Есть какие-либо предложения? — Опустив взор на входящее в ледяной лес войско, продолжает Винтер. — Или же попросту столкнемся лоб в лоб с теми, кто всегда презирал тебя. — Я не думаю, что Эйрик осмелиться принять сражение. Он способен лишь раскидываться жалкими, ничего не стоящими угрозами, а посему, как я полагаю – мой брат потребует переговоров. В них же, мы и определим его дальнейшую судьбу. Если он будет противиться, то дадим бой. Убьем его и тогда, я встану на трон Скаггерака. — С безумной улыбкой на лице, произносит Кастер, также взирая на идущее войско. — Ммм, ты считаешь, что мы выстоим это сражение? У нас равное количество воинов, а это в свою очередь может означать то, что мы понесем огромные потери. Подобно, как в битве пяти конунгов, мы будем оправляться от этой битвы долгими годами. Мне такой исход не нужен. — Недовольно произнес Винтер, наблюдая за спокойствием юноши, что продолжал заниматься своими делами. Сейчас же, конунг не ощущает доверие к нему и уже было усомнился в его намерениях. — Мы же договаривались насчет того, то ты поможешь мне, разве нет? — Юный Хардсейм наклонил голову набок, приковав свой взгляд к Стольгримцу, чувствуя его сомнения. — Я поверил твоим словам. Поверил тому, что северяне Скаггерака примкнут к тебе, а сейчас – они собрали огромное войско. Я не желаю участвовать в ней. — Варсандр говорил со злобой, неприязнью. — Такими темпами, я не стану королем всей Северной души. Не смогу взять обещанное тобой, с горсткой войска за своей спиной. — И я сдержу обещание. — Кастер слегка ухмыльнулся, загоняя меч в свои кожаные ножны, продолжая. — Нам не понадобятся наточенные клинки и мы не станем прибегать к битве. Только своим мышлением, я смогу осуществить задуманное, а тебе, будущий король нашего континента, придется поверить мне. — Но тем не менее, ты натачиваешь свой меч, готовишься к битве. — Ухмыльнулся Винтер. — Этот клинок. — Широко улыбнулся Кастер уголками губ. — Я заготовил для того, чтобы пронзить им плоть моего брата. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, малец. — С тяжким вздохом, конунг поднялся на ноги и проследовал к возведённому шатру, где находились остальные полководцы. Конечно же, доверять словам того, кто в действительно не продемонстрировал свои знания в полной мере, не показал свои достоинства и умения, он не мог. Винтер был осторожен в этих делах, поэтому тщательно подготавливался к любому повороту событий. Варсандр опомнился, но в самый не подходящий момент. Его осыпали грезы, к которым он шел долгое время, а посему и согласился на предложение юного Хардсейма. Жаль, что так поздно. Через точно один час, согласно предсказанию великого генерала Южной армии Эйрика Хардсейма, из густых зарослей лесного угодья начали пробиваться вперед воины-знаменосцы варварского племени. Их численность составляла десятки, каждый из них нес на себе гербы конунга Стольгрима и его ближайших соратников, верных слуг его рода уже многие годы. Однако лишь одно из знамен выделялось своеобразным рисунком - орлы, парящие над золотой короной, под которой текли кровавые капли. Это было знамя Кастера Хардсейма. Эйрик с тревогой следил за происходящим, его сердце сжималось при виде стольгримских берсерков, привкус кислоты подступал к его горлу, язык скручивался, а тошнота все усиливалась. На вороном коне явился его старший брат, покрытый черными одеждами с шелковой накидкой - именно он был рад встрече с ненавистным Эйриком, который пытался отравить его на поле битвы, под наблюдением Всевышнего. Безусловно, молодой Хардсейм ощущал блаженство, ведь он знал, что в его руках судьба младшего брата, и он сможет отомстить за все обидные слова, произнесенные в его адрес. Затем из-за заснеженной листвы деревьев вышла кавалерия, а за ней шли пехотные войска с копейщиками по бокам. В окружении Кастера шел его пленник, который держал в руках плохо заточенный и местами заржавевший меч. Секира, таким именем называли юношу, прибывшего с войсками вечного противника Скаггерака - Винтера Варсандара, надеялся на мудрость старейшин и на то, что они последуют за ним, тем самым избегая ненужных потерь. Варвары выстроились в несколько рядов, демонстрируя свои заточенные пики. За ними стояли воины, защищавшие их круглыми деревянными щитами, что позволяло им организовать почти непроницаемый строй для стрел. Конунг Стольгрима проехался по замерзшему полю, внимательно изучая армию противника и оценивая сложившуюся обстановку. Эйрик погряз в своих же переживаниях, дрожащей от страха рукой удерживая клинок. Его глаза окутались серостью, в голове – туман. Против него, выстроилось огромное войско, а он лишь молча наблюдал за всем, боясь произнести и слова. Войско Стольгрима превосходило их в два раза, юноша не ожидал такого, а посему хриплым голоском подозвал главнокомандующего, продолжая стоять на месте. Его охватил ужас, он не в силах пошевелиться, не в силах сделать шаг. — Пошлите гонца, немедленно… — Выговорил Хардсейм, не отрывая взгляд от северян Винтера. Сердце колотилось с новой силой, дышать становилось тяжелее, холодный воздух, подобно маленьким острым иглам резал горло юноши. — Иначе… Мы проиграем. — Выдавил из себя конуг Скаггерака, чуть пошатываясь, голова кружилась, серость и отчаяние наполняли его, погружали в себя, постепенно подготавливая к смерти. Главнокомандующий неохотно согласился с властителем родных земель, а после направился к войску, что шепталось между собой. Эйрик слышал каждое сказанное слово. Слышал все, о чем они говорили, чувствуя запах приближающегося поражения. — Братец, прошу поступи мудро, не нужно проливать кровь, просто отступи. — Прошептал Эйрик, погружаясь в неведение. Его взгляд пал вниз, страх терзал его душу, царапал грудь, вырываясь наружу. Эйрик был готов поддаться в бегство, но тогда – его точно ожидает смерть, от рук своих же воинов, что посчитают юнца трусом. Хотя, они уже знают это. Их тихий говор, наводит еще больший ужас. В особенности слова о том, что они желают предать его. Хардсейм был намерен отдать свой титул, лишь бы не получить клинок в грудь от старейшин. По ту сторону, Винтер Варсандр, с некой злобой на юнца, подоспел к нему, поднимая свой суровый взгляд на него. — И чего же мы ждем? — Произнес конунг, уложив руки за спиной. — Тебе уже пора бы выдвигаться со своим планом, пока дело не дошло до заката. — Продолжал он. — Пока дело не дойдет до битвы, ты это имеешь ввиду? — Слукавил Хардсейм, скрещивая руки на груди. — Малец, послушай меня. — Уже предаваясь яростью, произнес Винтер, ухватывая юношу за воротник. — Ты знаешь, что сейчас все зависит только от меня? — Погоди. — Перебил конунга Кастер, заметив то, как со стороны воинов Скаггерака, выдвинулся всадник. — Я же сказал, что мой брат боится войны. — Буквально через несколько минут к северянам властителя Стольгрима прибыл гонец. Винтер же, отпустив юнца, направился к вестнику. Лучники, что стояли неподалеку направили свои наконечники в сторону прибывшего. Посыльный засуетился, обращая взор на конунга. — Говори. — С коротким кивком, произносит Винтер, гордо смотря на северянина. — Конунг Стольгрима, Винтер Варсандр. — Гонец поклонился, уложив кулак на свою грудь, в знак уважения, а после – продолжил. — Конунг Скагеракка, младший из сыновей Фридриха Хардсейма, а именно Эйрик, желает осведомить вас о том, что он намеревается провести переговоры. — Посланник наблюдал за реакцией Кастера, как и просил его главнокомандующий. Юноша явно не был впечатлен таким решением, ведь это было слишком предсказуемо. Винтер же, с ехидной ухмылкой, переглянулся с Секирой. Глаза Варсандара явно говорили о его планах больше, нежели чем язык. — Что ж, — Вновь ухмыльнулся Винтер, протяжно выдыхая. — Я принимаю его предложение. Как никак, мы оба властители ведущих частей Северной души, а посему должны сплотиться вместе, для обсуждения данной проблемы. — Стольгримец развернулся лицом к юноше, блуждая по нему своим пронзительным взглядом. — Фридрих Хардсейм возложил не мало невзгод на плечи твоего брата, Кастер, а посему – нужно решить наши проблемы лицом к лицу, а не на поле боя, разве нет? — Варсандр кивнул головой, обнажая белоснежные клыки. После сказанного, гонец непременно направился обратно к своему войску, покуда сам Винтер предавался молчанию, вслушиваясь в очередную песнь ветра. Кастер, задержавшись на своем месте, таки решился подойти к конунгу. — Самое подходящее время провести переговоры и уже силой надавить на него, дабы забрать трон Скаггерака в достойнейшие руки, но для этого, придется говорить мне. Эйрик боится меня, его страх витает в воздухе. Даже здесь, я чувствую этот сладкий аромат. — Произносит юноша, укладывая ладонь на его рукоять, уже предвушая то, что он сделает с наглым братом, что давно заслужил кровавое наказание. — Разве я что-то сказал насчет тебя? — Ухмыльнулся Варсандр. — В моем говоре фигурировало то, что конунги должны решить этот вопрос, разве ты являешься им? — Винтер снова ухмыляется, показывая свою властность. Это послужило тому, что Кастер убедился в намерениях своего союзника и сделал надлежащие выводы. Стольгримец может пойти на самые крайние меры, невзирая на обещания, что он дал ранее. Кастер лишь кивнул головой, сдерживая ярость, что воцарилась в нем. Юноша знал, что сейчас глупить – нельзя. — Без проблем, но без меня, ты не договоришься с ним, поэтому просто пожелаю удачи. — Кастер отошёл в сторону, пронзающим, гневным взглядом взирая на конунга, заведомо зная то, что пора бы действовать самому. Юноша также понимал, что Винтер вскоре заплатит за свои слова, жестокой ценой. Хардсейм прошелся по затвердевшей от холода земле, взирая на Франбуржца, что старательно натачивал тупое острие своего клинка. Выходило – так себе. По крайней мере, сам Джейсон утешал себя той мыслью, что без меча было бы намного хуже. Руки его – дрожали от морозов континента, ударяющих без жалости. Пальцы совсем окоченели и казалось, что они вот-вот разобьются, подобно льдинкам. — Привыкай. — Буркнул Кастер, протяжно делая шаг вперед. — К чему же? — Изумился Крамсон, укутываясь в свои одеяния. — К климату Северной души. — Ухмыльнулся он. — Ведь вы до сих пор удивляетесь тому факту, что мы на порядок сильнее вас, называете дикарями, а себя – возвышаете до небес, голося о том, что вы самые развитые во всем Лимсколе, хотя сами бы давно сгинули в этих землях. — А ты. — Дрожа отвечает Джей. — Привыкай к поражениям, которые вскоре настигают каждого победителя. Точнее, они уже наступили, так как над тобой берет верх младший брат. — Выдал капитан, поднимая глаза на него. Крамсон знал куда давить. Давить на сочившуюся рану северянина, но к его сожалению – это породило не боль, как предрекал Джейсон, а напутствующий гнев. Тот гнев, который искажает разум Хардсейма, беря над ним контроль. — Это только начало, Франбуржец. — Кастер резко ухватил своего пленника за русые волосы, отчего тот выронил клинок. — Ты не знаешь, кто я таков. И не знаешь на что я способен. Не забывай, что твоя жалкая жизнь зависит от моих решений и моего настроение, а сейчас оно меня не из лучших. — Джейсон уже было пожалел о том, что вывел варвара на эмоции, ведь страх одолел его с большей силой, не только за свое благополучие, но и за то, что жестокий северянин может с легкостью навредить своей возлюбленной. — Я услышал тебя. — Стиснув зубы, проговорил капитан, ухватившись за руку варвара. — Прости, я и вправду погорячился. Более такого не повториться, обещаю. Я буду следить за своим языком, пожалуйста. — Джейсон дает слабину, но лишь из-за того, что он беспокоился за принцессу. За любимую девушку и конечно же остальных дочерей старого Розенталя, чья судьба до сих пор остается неизвестна. — Следи за ним, иначе я вырву его и скормлю твоей сестренке. — Лицо Кастера залилось гневом и яростью, а после он ослабил и отпустил капитана, толкнув его вперед. — Я просто не знаю, что с ней. Не знаю, где она. — Бормочет он, поднимаясь на ноги. — С ней? С ней все прекрасно. — С безумием произносит Хардсейм. — Почему я должен верить тебе? — Крамсон нахмурил брови, поднимая клинок с замерзшей земли. — Потому что, другого выхода у тебя нет. — Юноша раскинул руки в сторону, наклоняя голову набок. В глазах горел огонь, вперемешку с дикой яростью и гневом. — Я сделаю все то, что ты попросишь, только дай мне знать, что она жива и с ней все в порядке. Я обещаю, буду служить тебе верой и правдой! — Воскликнул Крамсон, вставая на колени и покорно склоняя голову, тем самым означая то, что он дает клятву своему захватчику. — Ее свежая девственная кровь, что стекала по бедрам, нетронутые губки, ммм. Как же я могу убить такую красавицу? — С ухмылкой продолжает Кастер, оценивая жест капитана, а после отдаляется в сторону, скрываясь в окружении знаменосцев. Все это – породило в Джейсоне жуткое чувство беспомощности. Он не знал, что делать дальше, ведь возлюбленная уже принадлежит северянину, который вскоре может стать вождем дикарей. Слеза отчаяния, что стекала по щеке Крамсона, в один миг замерзла от жестоких холодов. Сердце – покрылось льдом. Он погряз в собственных мыслях, убивая себя, карив за то, что он согласился на уловку Эммы, отвозя из родных земель, ради своих грез, которые так и не свершились. Джей остался на месте, чувствуя как тело пронзают острые морозы, но он более не дрожит. В нем нет больше жизни. Нет огня, что так горел ранее. Перед строем гордых воинов Скаггерака возвышался юный Хардсейм, чье сердце продолжало биться в ритме тревоги. Невидимые нити страха все еще связывали его, как плотные оковы, не позволяя освободиться от парализующего влияния. Но несмотря на это, он неуклонно следил за каждым движением гонца, который, наконец, возвращался с путешествия. Внезапно, словно освободившись от тяжести, Хардсейм ринулся вперед, преодолевая свои собственные страхи и ограничения. — Ну же! Говори! — Надрывисто говорил Эйрик, покуда подле него собираются главнокомандующие. Юный Хардсейм с нетерпением ожидал ответа, с надеждой взирая на вестника. — Дела не так плохи, как показалось нам на первый взгляд. Конунг Стольгрима, готов провести переговоры. Думаю, что вам, мой властитель, все же удасться договориться с ним. — Вокруг него, стоявшие старейшины принялись шептаться, покуда Эйрик озирался по сторонам. — А мой брат, что с ним? Он там? — Вопрошал юноша, со страхом сглатывая слюну. — Я видел его среди войска Стольгримцев. — Произнес Гонец. — Он стоял во главе армии, подле Винтера Варсандара, вы бы видели его лицо. Мне кажется, Кастер чем-то не доволен. — Он будет находиться там? — С напряжением в груди, продолжал задавать тревожащие его голову вопросы. — Скорее всего нет. — Предположил гонец. На душе Хардсейма, наступило долгожданное облегчение. — Это победа! — Радостно воскликнул Эйрик. — В момент переговоров, я приму все условия, что поставит мне конунг Стольгрима, но взамен я попрошу отдать моего старшего брата. Живьем. Я уже представляю, как вершу правосудие над ним. Главная площадь Скаггерака зальется кровью Хардсейма! — Он радостно улыбнулся, страх растаял в его мыслях, а сердцебиение замедлилось, неровное дыхание, приняло свой прежний вид. Старейшины не были уверены в победе так, как был уверен их конунг. Они подозревали, что на этом все не кончится. Запах смерти сменился приятным ароматом скорой победы и полученной славы. — И ты уверен в том, что все же стоит это сделать? — Спросил один из них. — Да, только так мы сможем избежать войну между частями Скаггерака. Только так. — Отвечал Эйрик, глубоко вздыхая. Шептание между старейшинами только усилилось. Каждый заговорил о глупых решениях юного конунга, уже было задумывая переворот. Казалось, это положит конец для Секиры, но все только начиналось. — Полученные лавры, мы разделим между всеми воинами, возведите шатёр на нейтральной территории и конечно же. — Эйрик ухмыльнулся. — Тащите побольше медовухи! — Продолжал довольствоваться своим положением юноша, направляясь в сторону своих воинов. Он открутил крышечку на фляге и сделал несколько глотков. Сейчас – наступило время расслабиться. Так считал Хардсейм. Воины продолжали с сомнением взирать на юношу, блуждая по нему вовсе не благим взглядом. Серое солнце постепенно скрывалось за ледяными горами, а сам Эйрик, вкушая запах победы, с небольшим отрядом двинулся на середину поля. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, оно походило на одинокий драккар, что погружается в темно-синее море, где царит лишь тьма. Где-то посередине поля, между двух враждующих сторон, расположился огромный, по своей величине, шатёр. С одной стороны стояли двадцать варваров с южной части Северной души и крепко хватались за копья, по краям остановились знаменосцы. Напротив них, также остановились двадцать северян, облачённые в багровые одеяния. Это был любимый цвет Винтера. Цвет крови. Внутри шатра, стояли жаровни, освещая довольно-таки уютное, по сравнению с тем, где ночевали варвары, место. Порывистый, холодный ветерок, блуждал по спинам воинов, все в округе погрузилось во мрак. Винтер Варсандр, недоброжелательно осмотрел юного конунга, поняв, что тот совсем не надежен для свершения задуманного. Он прошелся по земле, на которую падают кристальные снежинки. Стольгримец словил одну из них и в секунду она растаяла, как и все надежды Винтера на стоящий исход этого разговора. Эйрик же, понимал, что его противник явно чем-то недоволен, а посему, укутавшись в свою меховую накидку – проследовал во внутрь шатра. За ним же, последовали воины-берсерки, что держали наготове свои наточенные топоры. Винтер предавшись молчанию, лишь хитро улыбнулся, медленно шагая вперед, озираясь назад. Он все еще беспокоился насчет пылкого юноши, который также еще не показал свои скрытые возможности. Винтер же – был уверен в их существовании, а посему опасался союза с ним. Зайдя под шатер, Варсандр сразу же заметил большой, закругленный по сторонам, стол. На нем лежали различные угощения и пряности, которые привез Кастер с похода на Франбург. Конечно же бочонок медовухи и несколько бутылок вина, Эйрик не мог обойтись без них. В воздухе витало напряжение, гул воинов, что находились на своих местах – также нагнетал и так не спокойную обстановку. Напротив друг друга уселись представители двух частей континента. Их семьи испокон веков враждовали между собой. Самыми коварными способами, отчего Эйрик и задавался вопросом: «Как же Кастер мог предать наши земли и примкнуть к врагу? Видать, он совсем ничего не стоит, раз пошел на это!». Оба приковали взгляд друг к другу. Эйрик разливал медовуху из тяжелого бочонка, а Стольгримец так и наблюдал за ним, устраиваясь поудобнее на деревянном стуле. Он ни на секунду не сводил с него взгляд, учитывая все слова Кастера о том, что его брат может пойти на самые гнусные поступки, к примеру – отравить. Руки Эйрика тряслись, отчего он перелил чашу серебренного кубка, тихо выругавшись. Хардсейм поставил бочонок под столик, а после уселся на свое место. Как никак – Винтер Варсандр решил прервать молву между ними, ведь Стольгримец пришел сюда не для того, чтобы отужинать, хоть его урчащий желудок говорил о жутком голоде, который пронзал конунга вот уже несколько дней. Притронувшись к кубку, Винтер сделал пару маленьких глоточков, откладывая его в сторону. После чего, Эйрик повторил за ним и откинулся на высокую спинку. — Вижу, что ты догадывался о том, что нам предстоит переговорить. — Осматриваясь, произносит Варсандр, вновь опуская зеленые глаза на юношу. — Нет, этот шатер, должен был принадлежать мне. Я думал, что дорога к вам – займет много времени, но как оказалось – нет. — Хардсейм вновь коснулся кубка, делая глоток, но значительно больше, нежели чем ранее. Его разум в миг обрел спокойствие, ненужные мысли, преследующие несколько дней и не давшие покои юноше, все же отстранились, скрываясь в чертогах разума. — Это вовсе не интересно мне. — Изумился Стольгримец, отводя взгляд на жаровню. — Я просто не знал, с чего бы начать. — Тогда что же интересует вас? — Коротко кивнув головой, спрашивает юный Хардсейм. — Когда вернется твой отец? — Вновь вернув свой взор, говорит конунг Стольгрима. Голос его наполнился холодом, ровно таким же, как и глаза. Где-то в чаще, совы напивали очередную песнь, волки завывали на восходящий в ночи диск Луны, что и привлекло внимание Варсандара. Он застучал пальцами по деревянной поверхности, с любопытством переглядываясь с юнцом. — Надеюсь. — Начал Эйрик. — Что в скором времени, он сможет прибыть с полученными в боях лаврами. Правда, к моему сожалению, вестей от него – уже не было давно. Те, кто прибыл обратно, а именно мой братец Кастер, гласил о том, что Фридрих собирается обратно, но это было так давно… — Сжимая подлокотники стула, юнец продолжал свой неуверенный говор, вновь погружаясь в свои переживания. — Ты же знаешь, что мне нужно? — Наклоняя голову набок, интересуется Винтер, слегка улыбнувшись уголками своих губ, попивая холодную медовуху. — И что же? — Вопрошал Эйрик. — Стать королем всей Северной души, а без поддержки Скаггерака, этого сделать – не получится, поэтому я и надеюсь на твое благоразумие. Присягни мне на верность и уж тогда, войны между нашими частями не будет, вместе мы положим конец давней вражде. Понимаешь о чем я? — Продолжал нагнетать разговор Винтер, надавив на юношу. Эйрик же знал насколько может быть хитер Варсандр, он не мог принять такого решения. — Мой отец может вернуться в любой момент и тогда, о нашей договоренности – можно и позабыть, ведь он – явно не будет в восторге от союза с нашими вечными врагами. — Все также с неуверенностью отвечал Эйрик. — Но тогда он не будет и в восторге от раздора между своими сыновьями, ты так не думаешь? — Винтер окинул его злостным взглядом, который внушал страх в юнца. — Хочу напомнить тебе о том, что весь этот раздор начали вы с Кастером, а я всего-то выполнял обязанности, которые поручил мне отец. — Кивнул головой Хардсейм, примыкая алыми губами к наполненной чаше. — Фридрих совершил множество ошибок, к примеру он избрал на роль временного конунга мальчишку, у которого на уме пьянки да девицы. — Покрутив в руках кубок, говорит Винтер. — Не считай меня за глупца, ты думаешь, что я не знаю о твоем сговоре с ярлом Цезаком и Меркури Ортеном? — Зато в одном, он все же оказался прав. — Буркнул юный конунг, нахмурив свои брови. Он понял, что Винтер просто так не оставит сговор с Цезаком, ведь они враги? Либо все это – лишь игра против самого Эйрика. — И в чем же? — Изумился Варсандр, блуждая глазами по Хардсейму, изучая его, в надежде выяснить что-то важное для себя, но из уст кого? Обычного пьяницы, у которого нет ничего благого на уме? Винтер продолжает делать определенные выводы, склоняясь более к Кастеру. Как никак – с ним можно иметь дела, нежели чем с этим мальчишкой, который предал верность своему отцу за гроши. Эйрик замешкался, поджав губы, кусая их от подступающего волнения. Его омут заполнился неведанной уверенностью в том, что Стольгримец не желает этой битвы. Юноша царапал подлокотники неухоженными ногтями, которые он сгрызал из-за сложившейся нервотрепки. Мысли утекали совсем не в нужное русло. — В том, что он не заключил с тобой союз. В том, что так и не сделал тебя королем всей Северной души. — Говорит Эйрик, совсем не подумав о последствий, которые могут настигнут его и заставить врасплох. — Отдай мне моего брата и мы разойдемся мирно. Так уж и быть, покончим с враждой, но присягать – я не стану. — Как же это мило. — Хмыкнул Винтер. — Отпрыск Фридриха, который ничему не научился, ставит мне условия, когда его войско находится в меньшестве, как оказалось. Тогда, быть может, мне удасться договориться с другим Хардсеймом. Может с твоим братом? Он более умен, нежели чем ты и твой отец. — Скрестив руки в замок, поддавшись вперед, говорил Варсандр. — Тогда, мне стоит осведомить тебя о том, что я не собираюсь отдавать трон брату. Покуда я жив, он будет моим. И только моим. — Эйрик сам того не ведая, превратил и так напряжённую — Или вам напомнить о том, что мы состоим в сговоре с ярлом Меркури Ортеном? — Он сотворил обстановку в ещё более не спокойную, нагнетая терпение Винтера своими необдуманными словечками. — Глупец, они развели тебя. Ибо у нас с ним не было никаких сговоров. Я и вправду собирал войско. Что ж, тебе не понять, ты слишком мал и глуп. Да и к тому же пьян. — Что ж. — Конунг Стольгрима поднялся из-за стола, вытирая руки белоснежным полотенцем. — Встретимся на поле боя. — Он медленно направился в сторону своих воинов, окинув последним, злобным взглядом юношу. Винтер сплюнул, обращаясь к своему главнокомандующему, который стоял подле северян. — Кастер намного умнее, нежели чем этот ребенок. С ним говорить – бесполезно, в этом я уже убедился. — Буркнул конунг, ведя за собой воинов. — Разве это плохо? — Вопрошает северянин, следуя подле него, изредка поднимая свой взор на Варсандара. — Именно. — Кивнул головой Винтер. — Глупого мальчишку можно держать под своим боком, он будет слушаться приказам, но как я заметил, он легко поддается влиянию. Это подтверждает тот факт, что он в сговоре с ярлом Цезаком и его братцем. Ты сам знаешь, какие приоритеты у Ортенов, а посему – я не вижу за этим нашу выгоду. Тем более, все слова, что он говорит – пустой бред, не связанный между собой. Эйрику еще предстоит многому научиться, да и то не факт, что он сможет стать нормальным. — А что же мы будем делать, когда вернется Фридрих? — Изумился главнокомандующий. — С ним дела пойдут проще, если мы сможем посадить на трон Скаггерака его сына – Кастера, при этом направив гнев юнца в правильное русло, то Фридрих вовсе не станет нам проблемой, да и то мы не знаем правды, жив он или все же кормит червей в Южных землях. — Подытожил Винтер, отправляясь обратно к своему войску, где его с нетерпением поджидал Кастер. Секира испытывал глубокое удовлетворение от такого исхода переговоров. Перед самым началом битвы, которая неотвратимо приближалась, Кастер обратился к конунгу Стольгриму с просьбой. Он настоял на том, чтобы ему было позволено выйти к войску Скаггерака и попросить прощения. Винтер не возражал и согласился, особенно учитывая то, что все планы рухнули в одно мгновение. Именно тогда, с хитрыми и завораживающими глазами, Кастер отправился в путь сквозь ледяной ветер, по замерзшему полю, под прицелом сотен лучников, готовых обрушить на него град пылающих стрел. Молодой человек шел медленно, полагаясь на то, что задуманное осуществится. Он верил в себя и уже предвкушал момент, когда все те, кто презирал и ненавидел его, заплатят за свои слова. Эйрик смотрел на него, радуясь тому, что Винтер наконец-то решился предать своего брата. Он намеревался избежать кровопролитной битвы, отправив юношу прямо к его ногам. Но юный конунг даже не подозревал о том, какое истинное предназначение приготовил для него Кастер. Секира остановился перед дружиной Скаггерака, пронзая каждого своими голубыми глазами. — Вы знаете меня, как самого нелюбимого сына Фридриха Хардсейма. Вы знаете, что мои цели и амбиции стоят превыше всего. Я был рожден в Скаггераке, выращен и воспитан Вельтоном Резорским. Именно тем, кто отважно сражался в битве пяти конунгов. — Секира начал свой громкий говор, обращаясь тем самым к каждому северянину, что уже усомнились в праведности своего временного конунга. Старейшины замешкались, вновь зашептавшись между собой. Довольная ухмылка Эйрика – слету сошла с его лица, его грудь вновь сжалась, он повернулся к своим воинам. — Убить его! — Выкрикнул он, но никто не послушал его, тогда же Секира продолжил. — Я Кастер Хардсейм и я тот, кто пришёл освободить вас всех от правления моего брата, который лишь довольствуется выпивкой. Куда он приведёт вас? Хочу огорчить, но ни Фридриха, ни Рассела здесь нет. Скорее всего, они полегли в землях Франбурга. Эйрик - закопает вас в яме, потянет на дно все то, что мой отец так долго возводил. Он подвержен влиянию со стороны других конунгов, что не желают процветание Скаггераку. Под его началом, наши земли захватят. Он станет марионеткой в чужих руках, нежели чем я. Я Кастер Хардсейм. — Секира ударил кулаком по своей груди, надрывая связки. — За мной будет будущее, я не хочу проливать кровь своих же подданных, поэтому прошу вас. Последуйте за мной. Последуйте за тем, кто приведёт вас во Франбург и подарит возможность отомстить. Сложите оружие, и я вам обещаю. Мы отправимся в Южные земли и жалкие богачи склонятся перед вашей волей, мы больше не познаем голода и холода, я обещаю вам всем. Вы пойдете за мной? — Кастер обратил взор на неуверенные лица своего народа, а затем, спустя какое-то время, один за другим последовали за спину юнца. Первыми – шли старейшины, а затем и сами воины. — Мы пойдём за тобой, Кастер. — Произнес главнокомандующий, окинув злостным взглядом юного конунга. Эйрик не понимал, что происходит. Эль, выпитый немного ранее, встал комом в горле, кислота подступала ещё больше, а в самом горле пересохло. Язык сворачивался и почувствовался вкус рвоты. С другой стороны, конунг Стольгрима со страхом наблюдал за происходящем. — Уверен, что он станет нашей марионеткой? — Произнес главнокомандующий Винтера. — Уже нет. — С разочарованием ответил конунг. Эйрик замер на месте, оборачиваясь. С ним осталась лишь горстка Северян, которые также сомневались в праведности своего конунга. Все остальные - восклицали имя Кастера Хардсейма. Его путь продолжается, а его братца, что пал в глазах своего народа - уже ничего не спасёт. Северяне сделали свой выбор, проклиная Эйрика, называя его предателем, что оказался в сговоре с Ортенами. — Я же пришел сюда, чтобы покончить с этой войной. Во имя Фридриха! Во имя моего отца! Схватите жалкого предателя! — Северяне подняли гул, а после поймали конунга, что пытался сбежать. Они скрутили ему руки, плотно завязывая запястья. Кастер безумно улыбнулся, довольствуясь тем, что это – послужит началом его истории. Истории Кастера Хардсейма.