Повесть О Сером Мире.

Север зовет. Глава 15. Ветра перемен. О, как же зловещ и хладен этот Серый мир, словно паутина, тканая из мрачных снов и безысходности. В его бездонных просторах скрыты тайны и тени, которые непрестанно подстерегают каждого, кто осмелится проникнуть в его зловещие объятия. Серый свет, что проникает сквозь тусклые окна и прожигает глаза, словно огонь, отражает отчаяние и безысходность этого проклятого места. Он словно пленник, обреченный на вечную тоску и одиночество, ибо никто не может увидеть его без трепета в сердце. А всадники Серого мира, они приходят, чтобы распространить свою пагубную власть над душами людей. Они несут с собой мрак и холод, окутывая все вокруг смертью и унынием. Их шаги звучат как громы в ночи, заставляя сердца трепетать от страха перед неизбежностью и непредсказуемостью.

━━━━━━━◌ Северная душа ◌━━━━━━━

Властная вьюга, сопровождаемая неистовым ветром, надвигается на город Скаггерак, готовая нанести свои разрушительные удары. Когда она приближается к наместничеству, ее яростные порывы способны с лихвой сорвать крыши с мирных жилищ, повредить столетние деревья и разрушить хрупкие изгороди. Безжалостная стихия также прольет изобилие осадков, будь то непреклонный снег или льющийся дождь, способные вызвать затопления и наводнения. Вьюга, своим буйством, окутает окрестности пеленой плохой видимости, создавая опасные условия для тех, кто осмелился выйти на дорогу. Жители города Скаггерак должны принять все необходимые меры предосторожности: плотно закрыть окна и двери, укрепить кровли и удалить все предметы, которые могут стать жертвами натиска ветра. По прошествии длительного времени, возвратился Хранитель Разлома, восседая на своем престоле. Конечно же, не обошлось и без возмущения со стороны его учеников, ведь в их числе произошло неожиданное прибавление. На пороге, рядом с лачугой, ожидали возвращения старого мастера двое юношей. По прошествии некоторого времени, оба молодых человека достигли примирения, так как Эллен больше не обращала на них никакого внимания. Ни одному из юношей не нравилось, что возмущение порождало легкую ярость. Ведь Перейрер уже успокоил свою страсть, а блондинистый принц не желал останавливаться в своих стремлениях, ведь после горькой утраты отца он больше не ощущал семейного тепла, а с Эллен - все было наоборот. Темноволосый юноша заметил, что Эллен начала вести себя как капризная девушка, которая сама не знает, чего на самом деле желает. Вдали появился Афрод, который, к удивлению юношей, был не в одиночестве. — Кто это? — Сгорая от любопытства и одновременно от недоумения, спросил маленький принц, нахмурив серые брови. — Это ваш новый брат, ученики мои. Его имя Рейзер. — С тяжёлым вздохом ответил Афрод, приняв серьезную мину. — Ещё один? Где ты их набираешь? — Разозлился Перейрер, поднимаясь на ноги, становившись рядом с новеньким. — Я незаконнорожденный сын Вольфрама Варсандара. — Сказал Рейзер, задрав голову вверх и сложив руки на груди. — Посмотрим, что ты можешь. — Усмехнулся черноволосый юноша, заходя во внутрь. Март стоял и наблюдал за происходящим, из дома выбежала и сама Эллен. — Ура, Папа! Ой... — Замешкалась она — У тебя новый ученик? — Также удивилась девочка, рассматривая каждое очертание лица незнакомца. — Да, мальчишки не восприняли его, поэтому покажи Рейзеру что да как. — Глубоко вздохнул Хранитель, постучав по плечу парнишку. — Я Рейзер — Юноша протянул руку вперёд. — Я Эллен — Девочка улыбнулась ему, наклонив голову набок. Март не мог смотреть на это, так как сильно ревновал Эллен, а посему поднялся на ноги и также, как и его друг, скрылся внутри помещения. Девочка в свою очередь ничего не заметила, ведь внимание привлёк новый ученик ее отца, который был старше и по ее мнению, умнее, нежели чем остальные. Эллен попросту пребывала в смущении, но послушавшись отца - помогла освоиться Рейзеру в новых условиях. Март закрылся в своей небольшой комнатке, дабы побыть одному и справиться с напуствующей ревностью и болью, что терзала его душу. Совершенно без стука, к нему заходит Хранитель, усаживаясь на край кровати, прямиком подле белокурого принца. Взгляд Афрода – полон скорби, от него веяло разочарованием, порой и самим страхом. — Что такое, Хранитель? — Нахмурив брови, спрашивает маленький Хардсейм, совсем недоумевая отчего грусть поглощает старого мастера. — Кастер. — Тихо молвит он. — Убил твоего брата Эйрика. — Что? — Тяжело задышав, говорит Март, не желая верить в слова Хранителя. — Нет, ты лжешь! Скажи, что ты лжешь! — По щекам текут горячие слезы. Афрод прижимает его к себе, бережно поглаживая по золотистым волосам. Март чувствует, как на душе комом встают последние воспоминания со страшим братом. — Я не смог сберечь его. — Шепчет северянин. — Не смог. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Скаггерак, пропитанный холодным воздухом и окутанный вьюгой, погрузился в глубокую зимнюю меланхолию. Снежные хлопья, подобно бешеному стаду диких коней, бросались вперед, срывая все на своем пути. Они, словно живые существа, не щадили никого – ни маленьких детей, ни стариков, ни хрупких домов. Величественные стены главного дома конунга, историческое сердце Скаггерака, содрогались под напором снежной бури, скрипя. Казалось, что вот-вот эти каменные стены рухнут, унесши с собой жизни многих. Но не только стены были под угрозой. В теплицах, специально созданных для выращивания урожая в суровых условиях, теперь царила пустота и отчаяние. Холод и голод охватили землю Скаггерака, проникая в самые глубины душ людей. Кастер, наследник престола и единственная надежда своего народа, понимал, что ему приходится нести огромную ответственность. Он должен был найти способ спасти свой народ от голода и холода, чтобы сохранить свою власть, данную ему самим Создателем. Вести о гибели северян доносились со всех уголков города. Голод и холод уносили жизни, оставляя лишь мертвый холод в сердцах оставшихся. Молодой Хардсейм принимал решение сжигать тела погибших за пределами крепости, чтобы предотвратить распространение болезней. Неделя, пронесенная под властью бури, унесла с собой множество жизней, отправив их в Серый мир, где их мучения продолжались. Рядом с конунгом на его изысканном деревянном троне сидела его будущая жена, чьи глаза испуганно бродили по сторонам, внимая мольбам северян. Мольбам о помощи. Она и Кастер были одинаково озадачены и не знали, как поступить дальше. Кастер взирает на свой народ, на свои земли, опасаясь того, что грядет. Ведь из-за вьюги он не может ничего сделать. Даже если он смог бы выбраться за стены города, он бы погиб в этом холоде и бури. Время тянулось медленно, словно давая Хардсейму возможность обдумать свой план. Он уже предвидел, как южные войска подступают к его землям, и осознавал, что это может привести к кровопролитной бойне. Кастер должен был подготовиться. Сейчас же он мог продемонстрировать свой ум и свои навыки, чтобы другие конунги и ярлы заметили его и устрашились безумного конунга, который способен справиться с любыми преградами. — Как же нам быть? — умоляюще произнесла девушка, качая в руках посиневшего младенца, который всего несколько часов назад беспрерывно кричал, а сейчас – умолк. Возможно даже навсегда. Кастер смолчал, подпирая голову кулаком, тяжко выдыхая. Искоса, Хардсейм словил на себе взволнованный взгляд принцессы. Секира не мог думать в такой обстановке, шумной, неспокойной. Гул стоял невыносимый, жители не спали по ночам, ведь коварная метель – не давала уснуть, заставляя тело содрогаться. Посреди находилась большая жаровня, благодаря которой северяне могли хоть как-то согреться. — Кастер? — Говорит Эмилия, продолжая отдаваться на волю переживаний, терзающих ее несколько дней. Она все еще беспокоится насчет сестер, что пребывают неизвестно где, ведь Хардсейм не желает раскрывать подробностей. В эту секунду, девица не чувствует власти над ним. Как бы Эмми не старалась, Секира остается при своем мнении. Он поворачивает голову в ее сторону, потухшими голубыми глазами – взирая на любимую. — Да? — Спрашивает Кастер, в надежде избавиться от напутствующего гнева, появляющегося от безделья. — Ты же видишь. — Со вздохом отвечает принцесса, вновь переводя взгляд на укутанных в шкуры убитых зверей, жителей. — Нужно что-то предпринять. Мы не можем бездействовать. — С какой стати, ты начала беспокоиться о моем народе? Разве не им ты нарекала смерть, м? Разве не их ты так ненавидишь? — Устроившись поудобнее, воротив головой, сказал Кастер, чувствуя, как яростная злость переполняет его жилы. Девушка не дала ответа, ведь внимание привлек мастер Вельтон, который с глазами, полными страха, пробежался сквозь толпы голодающих жителей, что прятались от коварной, жуткой метели. В зале царил полумрак, жаровни, факела – подрагивали от пробирающегося через щели ветра. Тень переливалась на лице наставника, он был растерян, как и многие, кто пребывал внутри медового зала. Конунг дернул бровями, слабо улыбнувшись. — Если ты задашь вопрос: «что нам делать?», то я без лишних слов всажу топор тебе в череп, поэтому тебе решать, как поступить. — Со злости буркнул Хардсейм, царапая подлокотники заросшими, не аккуратными ногтями. Мастер тяжко выдохнул, но решил молчать – не стал. — Ты многое на себя берешь, Кастер. — Кивнул Вельт. — Не забывай о том, что ты все еще мой ученик, а посему я не потерплю столь острые высказывания в свою сторону. — О как. — Заулыбался Хардсейм, поднимаясь с деревянного трона, загадочно посматривая в глаза наставника. — Посмотрите на него, заговорил прямо, как и Афрод. Неужто маразм Хранителя заразно настиг и тебя. — Нет, Кастер. Прекрати так себя вести, у нас ведь проблемы, не видишь. — Вельтон перевел полный жалости взгляд на голодающий народ. — Я не слепой. — Буркнул он в ответ. В миг массивные двери распахнулись, снежная метель проникла в медовый зал, поглощая все тепло. За ними показался варвар, который подрагивая – подоспел к своему властителю и пал на колени, таким же дрожащим, как и конечности, голосом пытаясь выговорить, но получалось невнятно. Кастер нахмурил брови, прищуриваясь. — Что случилось? — Наконец вымолвил юный Хардсейм, но взамен получил томное молчание, которое явно раздражало конунга. — Ну же! Говори! — Кастер подошел к нему ближе, ухватываясь за воротник. — Сссс… Ссеребренный… Орррдеен… Они… — Северянин глубоко вздохнул, теряя сознание. Его глаза накатывались на лоб, он пытался приподняться, но был слишком слаб. — Пррриближаются к нашим землям. — Сколько их? Сколько? — Варвар не ответил, бездушно падая на испачканный разлитым элем пол. — Ссобака. — Выругался Кастер, стараясь дышать полной грудью, дабы унять свой пыл. Сзади к нему подоспела принцесса, что коснулась его руки, ведь чувствовала, что ему нужно тепло и поддержка. Юный Хардсейм взглянул на нее, а затем одернул локоть, отдаляясь в сторону. За ним поспел наставник. — Нужно готовиться к осаде! Мы совсем не готовы, чтобы дать открытый бой, тем более в такую неспокойную погоду! — Говорил Вельтон, пытаясь остановить конунга, что быстрым шагом следовал к выходу. — Какая к черту осада? Они не протянут здесь и недели, помрут, как мухи. Я не думаю, что они настолько глупы, чтобы отправиться в сражение зимой. Хотя, о чем я говорю, мой отец же поступил также и где же он сейчас? Гниет в земле? Хм. — Кастер выдавил из себя ухмылку, а после перевел взгляд на капитана, что сидел подле широкого столба, прижав ноги к груди. — Вон, посмотри на него, совсем помирает, а он здесь прожил достаточное время, должен же был освоиться. — Хардсейм сплюнул, продолжив шествие. Он словил на себе массу недовольных взглядов, но останавливаться – не решился. Секира покинул теплый очаг, выходя наружу. Кастер пренебрёг одежде, которая могла хоть на некоторое время защитить его от острых клинков мороза. Вельтон же, накинул на себя меховой капюшон также выходя наружу. Вьюга сбивала конунга с ног, но он продолжал идти, невзирая на холод, что так тщательно пробивал до костей. Мастер шёл прямиком за своим учеником, укрывая лицо за своей накидкой. Кастер ничего не мог разглядеть, так как снежная буря погружало все в неведение. Он замотал головой, прищуриваясь. Спустя несколько мгновений, среди вьюги, он заметил три фрегата, пошатывающихся из стороны в сторону. — Что же им нужно? — Прокричал Вельтон, вставая позади своего властителя. — Для атаки их слишком мало. — Подметил Хардсейм, устремив взгляд на морскую гладь. Вьюга усиливалась, погружая все в снежное царство. — Собери отряд воинов и встреть наших гостей с надлежащими почестями, вероятнее всего, они хотят чего-то от нас. Вполне возможно, что они хотят устроить переговоры. Как раз таки насчет дочерей этого старого южанина. Впрочем, мы это и узнаем. Сопроводи их в мой кабинет, вот тогда и узнаем. — После сказанного, конунг последовал обратно. Все вокруг Джейсона казалось пропитанным неприятным напряжением. Шум голосов и шепот жителей Скаггерака перекликался с темными знаменами, развевающимися на ветру и создававшими зловещий образ на фоне хладного неба. Крамсон ощущал, как воздух наполняется недобрыми предчувствиями, но несмотря на это, он не мог позволить себе остаться в стороне. Сердце капитана колотилось сильнее, когда он медленно приближался к принцессе. Его шаги были растянуты, словно время само замедлило свой ход, чтобы подчеркнуть важность этого момента. Взгляды жителей Скаггерака следили за каждым движением Джейсона, их удивление и недоумение отражались в тихих шепотах. Принцесса, величественная и неприступная, сидела на троне, окруженная атмосферой загадочности и тайны. Ее глаза исподлобья следили за капитаном, словно она могла прочесть его мысли. Но Джейсон знал, что она держит на него обиду, и он был готов признать свою вину. Небольшой медовый зал, освещенный несколькими факелами, погружался во все большую темноту. Крамсон остановился, чтобы собраться с мыслями. В его груди бушевала смесь горя и злости, пронизанная болью оттого, что он провел множество дней в одиночестве, без возлюбленной. Это разбивало его душу на куски и превращало его в дикого северянина, лишенного способности испытывать истинную любовь. Но Джейсон не мог позволить этому продолжаться. Он открыл глаза и решился пойти за принцессой. Его сердце колотилось сильнее, когда он увидел, что она борется с дверью в свои покои. Но она не могла справиться с ней, и это вызывало у Джейсона еще больше беспокойства. Он подошел к ней в полной темноте, ощущая холод, исходящий от принцессы. Этот холод проникал в его кости и отравлял его все больше и больше. Но он не мог позволить этому остановить его. Он прикоснулся к ее плечу, словно желая передать ей всю свою любовь и искренние извинения. Джейсон надеялся, что его слова достигнут сердца принцессы, что она поймет его и простит. В его глазах горела надежда, что они смогут преодолеть все преграды и восстановить свою любовь. Джейсон оказался позади нее, в полной темноте, притрагиваясь к ее плечам. От принцессы веяло холодом, который убивал капитана все больше и больше. — Эм. — Слабо слышно произносит он, выдержав паузу. — Нам… Нужно поговорить. Прошу, не отталкивай меня. — Не прикасайся. — Розенталь убирает его руки, отходя в сторону. — Я был неправ по отношению к тебе. Прости меня, я готов искупить свою вину, сделать все, что угодно! Только скажи мне. — С мольбой просит капитан, упираясь спиной о холодную стенку. Эмилия молча открывает дверь и проходит во внутрь. За ней следом и Джей. — Где мои сестры? Я должна их увидеть. — Говорит она, приближаясь к креслу, что стояло подле горящего камина. — Я не знаю. Их скрывает Вельтон. В последний раз, я их видел очень давно. Еще до того, как мы вернулись сюда. — Отвечает Джей. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? Они могли погибнуть за все это время, а ты как крыса сидел со мной, рассказывал о том, что любишь, а на самом деле искал себе выгоду? — Девица глубоко вздыхает, укладывая ладони на животик. — Уже неважно, мне нужно придумать то, как связаться с отцом. Мне нужно спасти их. — Попроси Кастера об этой услуге. — Пожал плечами капитан. — Он твой будущий муж, а посему прислушается. — Я уже говорила с ним об этом. Он лишь отнекивается, не давая мне возможности договорить. Все это бесполезно. — Отвечала Розенталь, уже не зная, что ей делать дальше. Она прикрыла глаза, выдыхая горячий воздух. Мысли терзались, а сама девица ощущала на своей душе гложущее чувство, вперемешку с виной. — Тогда, нужно выждать подходящий момент и помочь принцессам сбежать, только вот куда? Кастер не глуп, сразу же догадается о том, кто поспособствовал этому. Нам нужен план. План, который останется неуязвим для этого варвара. — Джейсон умолк, скрестив руки на груди, а после остановился перед девушкой, кивнув головой. — Я уверен, что он не станет убивать их. Уверен и в том, что битвы не будет. Он отдаст их. Покорно. Завидев какое войско стоит перед ним. Люксен все так просто не оставит, учитывая то, что Асстровец заключил с ним союз – они приведут огромную армию, выстоять перед которой невозможно. — Надеюсь, ты окажешься прав. Внезапно, как гром среди ясного неба, в комнату ворвался Кастер Хардсейм - высокий и мощный мужчина с горящими глазами. Его проницательный взгляд пронзил Джейсона, капитана судна, и его будущую женушку, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности. Кастер, словно ловец тайн, подслушал их разговор, но мудро решил не раскрывать свои карты, храня все внутри себя. Он улыбнулся лукаво, пробегая своим суровым взглядом по капитану, который молча потирал подбородок, словно пытаясь скрыть свои мысли от непреклонного южанина. — Я вижу, что слегка потревожил вас. — Широко улыбнулся юный Хардсейм. — О чем беседуете? — Милый, меня навестил мой брат. Он пришел поддержать меня в столь трудное для всего Скаггерака время. — Немного расстроенно сказала Эмилия, отводя глаза в сторону. Она поджала губы, обеспокоенно задышав. — Вот оно как. — Коротко кивает головой Кастер, не переставая ухмыляться – смотрит на Крамсона. — Джейсон. Пойди отсюда прочь. — Прищуриваясь, проговаривает Кастер, заливаясь обидой и злостью. — Но почему? — После ее слов, Кастер бросил на неё свой ужасающий взгляд, полный гнева и ярости, отчего принцесса умолкла. Джейсон со вздохом покинул комнату принцессы, накинув на свои плечи плотную накидку. Секира подоспел к девице, нежно погладив ее нежную на ощупь щеку. — Моя любимая Эмма, не искушай судьбу и не перечь моим словам. Я запрещаю как-либо контактировать с ним, потому как я знаю жестокую правду. Правду о том, что он вовсе не твой брат, а лишь любовник, бегающий за тобой. — Он убрал свою руку, а после отошел назад, скрываясь в мрачной тени. — Я… Я не знаю, что и сказать. — Замешкалась девушка, растерянно забегав глазами. — Он был моим лучшим другом, но никак не любовником. Сейчас, Джей помогает справляться с одиночеством. Справляться с тоской, когда ты вечно в делах. — Она возжелала притронуться к нему, но Кастер одернул ее за запястье, отстраняясь. — Мне плевать. Плевать на твои слова, ведь ты скрывала от меня не только свой титул, но и это. Как же я могу доверять тебе после этого? Ммм? — Рявкнул юный Хардсейм, раскинув руки в стороны. — Кастер, не ревнуй, прошу. Мне дорог только ты, прости, что провинилась перед тобой. Отныне я буду ведать тебе только правду! — Говорила она. — Я? Ревную? — Хмыкнул он. — Это вовсе не ревность, глупая. Северяне преданный народ, что не сказать про вас, южан. Быть может, этот ребенок вовсе и не мой, а этого гнусного капитана. Твое счастье, если это будет не так. — Возразил конунг. Кастер был сильно зол, а посему, чтобы не показывать ей вспышку своего очередного гнева, он покинул покои возлюбленной, громко хлопая дверью. Эмилия мучалась, так как была зла на него из-за сестёр, что оказались пленницами. Хардсейм, с горящими глазами и разъяренным лицом, быстрым и решительным шагом проник в свои покои. Встретивший его мрак окутал его тело и душу, словно плотная завеса, затянутая на окно, не позволяющая проникнуть даже капельке света. Кастер, сжимая кулаки, подошёл к деревянной стене, которая стала свидетелем множества его страданий и боли. Здесь, в этом уголке тьмы, после беспощадных наказаний отца, он находил спасение от той жгучей ревности, что расплавляла его сердце. Эта ревность терзала его, словно яростный огонь, который не знает пощады. Её пламя пожирало его изнутри, оставляя лишь пепел и разрушение. Каждое дыхание Хардсейма наполнялось бурлящими эмоциями. Он ценил её превыше всего на свете, и только мысль о том, что в одно мгновение его прекрасная принцесса может оказаться в объятиях другого, вызывала в нём неистовый бурю страстей. Она могла целовать другого, спать с ним, быть счастливой без него. Эти мысли разрывали сердце Кастера, заставляя его терять рассудок и впадать в безумие. Секира, не в силах больше сдерживаться, резко ударил стену, изливая всю накопившуюся ярость и гнев на этом безжалостном объекте. Каждый удар был сопровождён рёвом, который мог пробудить даже самых мёртвых душ в Сером мире. Кровь стекала по его кистям, оставляя следы на древесной поверхности. Но Кастер не останавливался, он продолжал наносить тяжёлые удары, словно пытаясь разбить не только стену, но и свои собственные демоны. Наконец, боль стала такой невыносимой, что даже Кастеру пришлось остановиться. Он откинулся на стену, пытаясь успокоить свое дикое сердце и дыхание. Отдышавшись, он поднял глаза и увидел своё отражение в зеркале, которое стояло в углу комнаты. В этом зеркале отразилось его израненное и искалеченное тело, отражение его души, которая была разорвана на куски. — Что такое ревность? Ревность — это та же самая любовь, но только хуже, больнее. Мы не можем ее контролировать. — Кастер не хотел причинить боль своей возлюбленной, но ревность - убивает. Он чувствовал ее в разы сильнее, нежели чем другой обычный Лим. Он чувствовал всю боль и отдавал себя на терзание бесам, что живут в нем и ждут открытия дверей. Кастер вновь ощутил то, что отныне гнев, ярость поглощают его намного сильнее. И с каждым прожитым днем все больше и больше. Он теряется в собственных мыслях, понимая, что жестокость царит над ним. Кастер лишь марионетка в руках своих бесов. Совсем недавно, он уже был здесь. Бил стену, также сильно, как и сейчас. Кастер со страхом отходит назад, взирая на обе искалеченные руки, после чего хватается за белоснежную ткань и перевязывает свои раны. Конунг мгновенно покидает покои, плотно закрыв за собой дверь, теперь, он не зайдет сюда. Никогда. Секира последовал в кабинет, в котором уже находились прибывшие гости. Кастер, с лицом, лишенным улыбки, принял незваных гостей, сверкая гневом в своих глазах. Он нежно погладил лезвие своего топора кончиком пальца. Кисти конунга были обвязаны белой тканью, сквозь которую проникали пятна засохшей крови, окрасившие ее в багровые оттенки. В кабинет, с выражением удовлетворения на лице, вошел посланник Серебренного легиона, держа в руках запечатанный свиток. — Я так понимаю, вы новоиспеченный конунг этого гиблого места? — С ухмылкой сказал гонец, расхаживая из стороны в сторону и тщательно разглядывая вооруженных варваров. — Допустим. — Кивнул Кастер. — Что вам нужно? И почему же вы явились сюда без моего разрешения? — Произнес юный Хардсейм на чужом для варваров языке. Вельтон стоял в стороне и ждал сигнала, чтобы перерезать гостям глотки. — Мой лорд Аурон де Магнуссон отправил меня сюда, дабы переговорить насчет дочерей короля Люксена Розенталя, что находятся у вас, как я полагаю. — Гвардеец уселся в кресло, напротив конунга и слегка улыбнулся. — И теперь, вам необходимо полностью признать то, что ваш отец погиб в бою от руки короля Франбурга. — И что же он хочет от меня? — Дернул бровями Хардсейм. — На счет своего отца – не сомневался, что он бился до последнего. — Вы еще не знаете, но Аурон де Магнуссон, не желает связываться с вами, но ненавистные ему короли южных континентов, также не питают к нему любви. Мой лорд предлагает вам помощь, взамен, конечно, последует отплата, но до этого еще не скоро. — Улыбаясь говорил он, оставив свиток на столе, а также уложил еще несколько запечатанных пергаментов, что привлекли любопытство у конунга. — Помощь? Интересно, как же «это гиблое», может получить помощь от такого благородного лорда? — Кастер не сводил с гонца своего пристального, местами недовольного взгляда, откладывая топор в сторону. Он выпрямился в спинке, наклоняя голову набок, обострив свои скулы. — Аурон де Магнуссон, хочет наказать королей, которые совершили между собой союз, конечно же без ведома моего лорда, что противоречат закону Лимскола, во благо сохранения баланса по всему миру. Поэтому, он сдержит их до наступления лета, а еще. — Гвардеец взглядом указывает на пергаменты. — Посмотрите на это, думаю – вам понравится. — Кастер молча притронулся к листам, разламывая печати, а после оценил содержимое. — Что там? — Уже на родном языке спрашивает нетерпеливый мастер Вельтон, недоверяюще посматривая на прибывших южан. — Чертежи баллист, которые использует Серебренный Орден во время сражений. Думаю, это послужит нам преимуществом в грядущей битве. — Юный Хардсейм подал пергаменты своему наставнику, дабы тот внимательно взглянул на них. — Ну, что скажете? — Вновь спрашивает гонец. — Я согласен с вашим лордом, но что, если Северная душа не сможет выдержать натиск Альянса Люксена Розенталя и его собачонки. Кейна Шторма? Так ведь его зовут? — Кастер выпрямился в спинке, упираясь локтями о деревянный столик и сплетая руки в замок, продолжает взирать на чужеземца. — Аурона де Магнуссона не интересует выиграете ли вы сражение или проиграете. Ему главное – иметь достаточно оснований на то, чтобы короли предстали перед судом, естественно уже после войны. А дальше – уже дело техники. Либо, вы останетесь в долгу за помощь Ордена, либо же вымрете в этом «гиблом месте» — Покорно ответил гвардеец. — О как. — Ухмыльнулся Хардсейм. — Тогда жду не дождусь наступления лета, чтобы узнать исход грядущей битвы. Мне нужно знать, сколько у них насчитывается воинов? — Хороший ход. Более трех ста тысяч — Вдобавок произносит гонец. — А сейчас, у меня нет времени, посему прошу оставить подпись на этом свитке, чтобы все было законно. И конечно же, с его помощью вы будете возвращать обещанный долг. — Он развернул свиток вручая его в руки конунга. Кастер коснулся пера и оставил незамысловатый узор. — Благодарю, Кастер Хардсейм. Надеюсь, мы еще успеем сводиться. — Гвардеец забрал свиток и поднялся на ноги. — Даже не останетесь у нас, чтобы пережить бурю? Или вы пренебрегаете этому «гиблому месту»? — С ухмылкой задает вопрос юный Хардсейм, провожая вестников пристальным взглядом. — Именно так. — Отвечает он. — Тогда мои воины сопроводят вас обратно на фрегат. Кастер остался наедине с наставником, даже сейчас мастер не был доволен сложившийся ситуации, отчего он колеблется, не зная, что делать дальше. — Итак. — Буркнул Вельт. — Мало тебе было Винтера, теперь еще и с Орденом связался. — Нам нужны были эти чертежи. Теперь, созови ремесленников, чтобы сделали дюжину таких и установили на северные и южные стены. Также, нам нужно срочно дождаться конца этой вьюги и как можно скорее отправляться к конунгу Нестеру, я должен осуществить все задуманное до конца зимы, а время поджимает. — Кастер быстро поднялся из-за стола, шествуя к мастеру, остановившись в метре от него. — Черт возьми Кастер! Что ты собираешься учудить? Неужели, ты готов пойти на войну? Война, которая способна истребить весь континент? — Уже выходя из себя, молвил наставник. — Займись своим делом, Вельтон. Я поеду к Нестеру, а ты в свою очередь должен расправиться с Хранителем и Мартом. Дерзай. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Холод, трепетное ощущение. Он истерзается. Кастер смотрит в свое отражение. Тягостный взор, голубые глаза все еще горят, но уже не так сильно. Нет, он не боится. Нет, в нем нет страха перед грядущим. Он уверен в себе и так будет до конца. Серый свет падает на его лицо, ветер кусает кожу, а леденящий холод пронизывает до костей, но Кастер даже не дрогнул. Он смотрит на свой народ, свои владения. Новости о том, что его отец пал в бою - конечно же, не могут его радовать. Ведь теперь, перед ним открылись великие горизонты событий, стремиться к которым - он будет всегда. До тех пор, пока он не издаст свой последний вздох. Он слышит глас, неизведанный ему ранее, но настолько знакомый. До боли пронзающий душу. «И настанет твое бремя. Бремя правление, которое уже не остановить. Ты начал обратный отсчет. Отсчет к исходу. Отсчет к бесцветному миру.» Голос донес ему ветер. Белоснежные кристаллы, словно хлопья, обрушивались с небес. Кастер посильнее укутался в свои меховые одеяния. Воспоминания о жестоком, но к счастью, минувшем прошлом - настигали его сознания. Виски гудели, кровь закипала в жилах. Внутри него царила тревога за грядущее. Теперь, у него есть то, о чем он грезил всю свою жизнь. Осталось удержать при себе. Мечтания о любимой женщине, ребенке и конечно же - заветной власти. Он и не мог догадаться, что все это обрушится на его плечи и станет тяжким грузом. Грузом, вынести который Хардсейм сможет, но все зависит лишь только от него. Боги указывают ему знаки. Знаки, к которым он должен следовать. Ибо Серый мир близко. Или же - он уже здесь. Молодой конунг переводит взор на своего пленника. Вся жизнь Кастера была заполнена страхом. Страданиями. Но теперь все окончилось. Теперь, он готов ко всем испытаниям, которые заготовили ему нити судьбы. — Ты ведь знаешь, что я ненавижу тебя. — Томно проговорил Кастер Хардсейм, вбирая кислород в свои легкие. Он осторожно переводит взгляд на капитана, который медленно спускается по ступенькам крыльца. — Знаю. — Кивнул головой Джейсон. — Но, прошу тебя. Знай правду. Я не хочу лезть и рушить ваши отношения с Эмилией. Это ее выбор. Ее путь, не мой. — Ты ведь явно догадался о том, кто мои пленницы. — Кивая головой, прерывает безмолвие молодой Хардсейм. Его взор суров, но голос хладнокровен. Кастер наклоняет голову набок, чувствуя, как напряжение постепенно растекается по каждому сантиметру его тела. А глаза… Эти голубые глаза наполняются леденящей злобой. Он пытается открыть истину. — Знаю. — Коротко отвечает капитан Джейсон Крамсон. — И я боюсь за их судьбы, ровно также, как и Люксен Розенталь, который наверняка уже следует в твои родимые земли, дабы свершить свое правосудие. — Я не чудовище, Джейсон. — Томно произносит Кастер, откидывая голову назад и прижимаясь к холодной стене. — Хоть и кажусь им. Они будут освобождены по первому требованию Люксена Розенталя, только, конечно же - за определенную плату. — Надеюсь, это так. — Кивнул головой Джейсон, мысленно тревожась не только за судьбу принцесс, но и за Эмилию. Ту, которую он любил и будет любить до конца своих дней. Хоть он и предал свое государство ради любви, Джейсон не готов сделать это снова. — И мне известно еще кое-что. — Смиренно произнес Кастер, будто бы его пыл и вовсе остыл, но это был лишь занавес. Занавес, за которым скрывается скупая ярость. Он пронзительно взглянул на молодого капитана. — И что же? — С некой настороженностью сказал Джейсон, слегка напрягаясь. Он тяжело задышал, а сердце забилось сильнее. — Я знаю, что вы и Эмилия далеко не брат и сестра. Она принцесса, Джейсон. Дочь короля Люксена Розенталя. Ну, а ты? Ты лишь молодой капитан, который по уши влюблен в нее, но тем не менее, я почему-то верю в твои слова. Ты слишком горд и полон переживаний о ней. Уверяю, с ней будет все в порядке. До тех пор, пока ты не перейдешь границы. Мне интересно общение с тобой, молодой воин. Мы столь разные. И одновременно одинаковые. — Докончил молодой Хардсейм, вновь отводя взгляд в сторону. — Спасибо за доверие, Кастер. — Коротко отвечает Крамсон. — Получив свободу, — Продолжил Кастер, стеклянными глазами взирая в сторону серых небес. — Что ты сделаешь первым делом? — Вернуться домой. — С тяжким вздохом отвечает Джейсон. — У меня не получится. Теперь, я предатель в тех землях. Быть может, отправлюсь в Астрос, к капитану Ориону Грастену. Он достойный мужчина. И быть может, он сможет принять меня под свое командование. — Остаться здесь не хочешь? — Интересуется молодой Хардсейм. — Вряд ли у меня получится. — Коротко кивнул головой Джейсон. — Здесь чужие земли для меня, чужой народ. И… — Джейсон не договорил. Он не мог видеть Эмилию рядом с варваром. Не мог представить, что такой исход вполне может случится. Это и пугало молодого капитана. Хоть он и желал ей счастья, ну уж явно не такого. Ветер только усиливался. Снег падал на тропы, пряча следы северян. — Пора отправляться. Нестер Морт и его войско ждет нас. — Произносит Кастер Хардсейм. — Ты правда не жалеешь о смерти своего отца? О убийстве Эйрика? Ведь какими бы они ни были, именно он воспитал тебя. — С неким интересом вопрошает капитан, поднимаясь со своего места и отряхивая от снега свои плечи и русые волосы. — Не он воспитал меня. — Сурово отвечает конунг, вставая на ноги. Он выпрямился в спинке, выдержав длительную паузу. Голубой взор по-прежнему устремлен вдаль. В горизонт. — А мой наставник. На этом все, не задавай мне более подобных вопросов. Знай лишь одно. — Кастер посмотрел на молодого капитана. — Мой отец будет отомщен. Что до Эйрика. — Продолжает конунг. — Он сам вынес себе приговор, когда пошел против меня. Когда поднял меч против родного брата. Мне не оставалось выбора. — Но ты поступил ровно также. — Осведомился Джейсон. — Это уже не столь важно, ибо я не жалею. — Возможно пока что. — Кивнул головой молодой капитан. — Может, оно и так. — Ухмыльнулся Кастер. — Но знай одно, мой гнев, моя ярость - покроет весь Франбург. — Остается лишь одно. — Подмечает Джейсон. — Обойтись без войны на Северной души. — Не сомневайся. На Северной душе не будет не войн, ни битв. — Но в глазах Кастера загорелась искра. Искра, которое вскоре воплотится в могущественное пламя