***
На следующий день Талью разбудили переговаривающиеся голоса. Она в тот же миг села, сон как рукой сняло. Уже давно рассвело, просторное помещение заливал яркий солнечный свет. Стоявший рядом мужчина сразу же обратил на неё внимание. Не возникало никаких сомнений, что он тоже охотник на чудовищ. Угрюмый, беловолосый и с пронзительными хищными глазами, что придавало ему вид даже более грозный, чем у других ведьмаков. Или, возможно, она просто привыкла к Эскелю, а Ламберта увидела только вчера, да и то в тусклом отсвете жаровен. - Вы, должно быть, Талья, - обратился он к ней глубоким низким голосом. - Ламберт и Трисс рассказали нам о произошедшем. Спасибо, что привезли Эскеля в Каэр Морхен. Алхимичка соскочила с кровати, оправила измятую одежду и растрёпанные волосы. Переживать за свой внешний вид не хватало сил. Единственное, чего она желала - как можно скорее приступить к работе. - По-другому я не могла поступить. Скажите, вы сможете ему помочь? Чародейка Меригольд вчера сомневалась, исцелит ли его магия. Может, вы найдёте что-нибудь подходящее в лаборатории? Эскель упоминал о зельях и мутагенах. - Мы проверим и то, и другое. Вы ведь алхимик? Талья кивнула. - Эскель добывал для меня внутренности главоглаза. Если бы я его не наняла, ничего бы не случилось. Я приготовлю антидот из ферментов печени. Как думаете, сработает он на ведьмаке? - Стоит попробовать. Талья перевела внимание на магичку, склонившуюся над Эскелем и проводившую осмотр. Одета в чёрное и белое, с вьющимися волосами цвета воронова крыла и ошеломляюще красива. Это, безусловно, Йеннифэр, о которой говорила госпожа Меригольд. Судя по тому, как скоро объявились ведьмак и чародейка, они не преминули воспользоваться порталом. - Трисс проделала хорошую работу, - констатировала женщина, от которой веяло властью. – Состояние его стабильно, стазис будет поддерживать жизнь и предотвращать дальнейшие повреждения. По крайней мере, какое-то время. Геральт, я обговорю с Трисс, как можно уменьшить интоксикацию. Увидимся позже. Она скрылась в направлении лестницы, не удостоив Талью и взглядом. Значит, это тот самый Геральт, о котором часто рассказывал Эскель, и о недолгом увлечении которым хранила воспоминания её подруга Шани. Талья ощутила, как утихает первоначальное беспокойство, вызванное присутствием этого ведьмака. Он друг Эскеля, его брат, а значит, она могла ему доверять. Возле кровати алхимичка приметила свои походные сумки. Вероятно, Ламберт пристроил их туда вчера вечером. Он как раз показался в зале, вывернув из-за угла кухни с зажатым в руке ломтём жареного мяса, от которого с удовольствием откусывал. Талья только тут поняла, что голодна, но предпочла иной завтрак. Подобрав сумки, она решила не откладывать с началом. - Мастер Ламберт. Мастер Геральт. Могу я взглянуть на лабораторию? Не хочу терять время, обработаю органы как можно скорее и начну исследования. - Конечно, - с набитым ртом пробубнил Ламберт. - Идём, покажу дорогу. - Спасибо. Талья кивнула беловолосому ведьмаку. - Мастер Геральт. Мужчина склонил голову в ответ.***
Она ступала вслед за Ламбертом к лестнице, ведущей в подвал. Воздух внизу пропитался затхлостью и сыростью. Хорошо, что ведьмак захватил с собой факел, чтобы освещать дорогу. Он завёл алхимичку в большую комнату и зажёг фонари в настенных креплениях знаком Игни. У Тальи перехватило дыхание. Постепенно тени отступили, открыв лабораторию, которая заставила бы сердце любого алхимика биться быстрее. Дистилляторы, перегонные кубы, реторты и колбы заняли место на пыльных столах, а на полках разместились многочисленные бутылочки, жестяные банки и разнообразные сосуды. Талья сразу почувствовала себя уютно в привычной обстановке. Очевидно здесь давно никто не работал. Факт, который Талья намеревалась изменить. Окинув помещение намётанным глазом, она быстро сообразила, что всё необходимое оборудование на месте. Ламберт театрально поклонился. - Добро пожаловать в лабораторию школы Волка. Надеемся, высокоучёный алхимик из Оксенфуртской академии сочтёт наши скромные владения достойными своего посещения. - Благодарю, - Талья намеренно пропустила ядовитый сарказм мимо ушей. – Здесь всё прекрасно, хотя и грязновато. - И не думай, что я стану помогать тебе с уборкой. Особое чутьё на чистоту определённо одно из самых полезных женских качеств. Талья раздражённо фыркнула. Ей и в университете приходилось часто сталкиваться с подобным отношением. - Не переживайте, я всё сделаю сама. Если потороплюсь, то сегодня же справлюсь с извлечением ферментов. Но, возможно, чуть позже мне понадобится помощь. Эскель упоминал, что у вас в резервах имеются какие-то мутагены. К сожалению, я абсолютно ничего о них не знаю, но они могут повлиять на усвоение ингредиентов в его организме. Что думаете? - Может, повлияют… а, может, добьют его. У нас остались старые запасы, но большая часть знаний о мутагенах давно потеряна. Как назло, именно Эскель лучше всех разбирается в алхимии. Геральт однажды рассказал мне, что во время учёбы он вечно до последнего ковырялся с приготовлением эликсиров и доводил Геральта до белого каления. Но его зелья уже тогда были самыми сильными. Старик Весемир нарадоваться не мог, что хотя бы один из нас работал аккуратно и терпеливо. Я-то парень шустрый. Эскеля всегда забавляло, как я варю зелья. А теперь он загибается от отравления. Просто пиздец… Ламберт сжал губы. Талья принялась выставлять необходимое оборудование на большой рабочий стол. Было заметно, что с такими вещами она умела обращаться. Ламберт поначалу сомневался, стоит ли доверять этой женщине, свалившейся вчера, точно снег на голову. Её история не лишена смысла, но Эскель в теперешнем состоянии не мог ничего подтвердить, и оставалось положиться только на слово незнакомки. Поэтому, когда Ламберт чистил лошадей, он обыскал её багаж и обнаружил сопроводительное письмо из университета, подтверждающее её личность. Посоветовавшись этим утром с Геральтом, пока алхимичка ещё спала, они решили ей довериться - по крайней мере, пока. Кроме того, ради безопасности он будет присматривать за ней в лаборатории. Очевидно, алхимичка переживала за Эскеля, даже излишне волновалась для просто ответственного заказчика. Может, Эскелю воспользоваться случаем и предложить себя «даме в беде» не только в качестве ведьмака? При мысли об этом на лице Ламберта расцвела ехидная ухмылка. Собственно, тактичный Эскель всегда следовал своим принципам, к примеру - не заводить шашни с клиентками. Хотя Ламберт всегда подозревал, что это скорее отговорка на случай, когда он или Геральт хвастались своими любовными победами. Только чего теперь стоят все эти принципы? - Я отберу ингредиенты, которые могут пригодиться. А в библиотеке наверняка завалялась какая-нибудь старая интересная для тебя книжка. В задницу ведьмачьи секреты.***
Геральт нахмурился, с беспокойством глядя на Эскеля. Придвинул к кровати стул. В данный момент он ничем не мог помочь своему другу, и бессилие выматывало его. Прошлой ночью, когда они с Йен легли спать, установленный в их спальне мегаскоп активировался. Проецируемое изображение Трисс сразу насторожило Геральта. Уже несколько лет они продолжали регулярно общаться со старой знакомой, но вызов посреди ночи не сулил ничего хорошего. На миг Геральт побоялся, что Трисс надеялась застать его в одиночестве, чтобы в очередной раз признаться в чувствах, но заметив взволнованное лицо чародейки, сразу же отверг эту мысль. Собрав всё самое необходимое, они сразу же двинулись в путь. Расстояние от Туссента до Каэр Морхена было слишком велико для одного телепорта, поэтому Йен использовала несколько промежуточных остановок. Даже минуя годы Геральт по-прежнему терпеть не мог путешествовать таким способом, но поскольку время поджимало, он без возражений согласился. Прибыв в замок, он ясно увидел, насколько создание порталов истощило Йеннифэр. Они перебрались в свою старую комнату на верхушке башни, которую занимали всякий раз, когда приезжали в Каэр Морхен. Геральт растопил камин, прогревшийся довольно быстро, так что ночь они провели тесно прижавшись друг к другу и закутавшись в одеяла. Теперь Йен и Трисс обсуждали заклинания, способные помочь Эскелю. Ламберт помогал алхимичке в лаборатории. А ему не оставалось ничего существенного, кроме как составить компанию брату. Он видел в этой ситуации некую иронию. В давние времена их обучения, когда они с Эскелем делили одну спальню, друг всегда дежурил у кровати, пока он оправлялся от очередных пережитых мутаций. Вместе с горсткой «счастливчиков» Геральта отобрали для экспериментов. Помимо изменений, которые выдерживали все юные ведьмаки при Испытании травами, их подвергли дополнительному воздействию зелий, мутагенов и заклинаний. Геральт единственный из испытуемых, кто выжил после процедуры. Вернулся он к другим кандидатам в ведьмаки уже поседевшим, тело его стало ещё менее человечным, чем после первого испытания. Однако тяжелее физических изменений давались психические последствия экспериментов. Геральт выглядел безразличным ко всему, не участвовал в повседневной жизни замка и почти не спал. По ночам молча смотрел в потолок, пойманный в ловушку охвативших душу кошмаров. В нём не осталось чувств, кроме неуправляемой сокрушительной ярости. И скорби. Один лишь Эскель связывал его тогда с реальным миром. Остальные его избегали, но только не сосед по комнате. Он неустанно пытался достучаться до Геральта, разговаривал с ним ночи напролёт, силился вывести его из апатии выдуманными историями. И упорство принесло свои плоды. Спустя несколько недель уголок его рта дрогнул, пока Эскель рассказывал ему какую-то нелепицу. Когда столько времени хранивший молчание Геральт отвесил комментарий по поводу развязки истории, Эскель искренне поразился. Геральт никогда не забудет облегчения на лице друга. Постепенно он возвращался к нормальной жизни, но окружающие не прекращали встречать его с недоверием и подозрением. Эскель, пользовавшийся популярностью и уважением среди товарищей, со временем сумел добиться, чтобы белоголового ведьмака вновь приняли как своего. Геральт задумался, а что бы с ним сталось, не окажись у него такого замечательного соседа? Он сам в нынешнюю минуту ничего не мог для него сделать, ни одна на свете дурацкая история не поможет Эскелю. Но, возможно, знакомый голос всё же долетит до него и подарит покой. Геральт тихонько заговорил...