***
В большом зале они застали Ламберта, который штопал одну из своих рубах. Он сидел на широкой скамье у обеденного стола, для удобства закинув ноги на табуретку. Белая ткань, лежавшая у него на коленях, зияла широкой прорехой, и он наспех и неумело её зашивал. Заслышав шаги, Ламберт тут же поднял взгляд. - О, гляньте-ка! Кто-то восстал из мёртвых! - он отложил работу и, поднявшись, тепло обнял Эскеля. - Рад снова видеть тебя на ногах, брат. Полумёртвый ты даже страшнее, чем обычно. - Что ж, придётся тебе ещё немного потерпеть мою рожу, - парировал Эскель, возвращая объятие. - Талья в лаборатории? У постели она навещала его лишь мельком, очевидно, полностью погрузившись в работу и большую часть времени посвящая лаборатории Каэр Морхена. Во время визитов алхимичка всегда вела себя довольно сухо. Возможно, её смущало неизменное присутствие Меригольд, с чародейкой она всегда старалась держаться почтительно. Просить Трисс выйти он не решался, боясь показаться невежливым. Магичка почти не отходила от Эскеля, тщательно контролируя его состояние. Он, несомненно, ценил столь приятную компанию, но сейчас с удовольствием обошёлся бы без её неуёмной болтовни. Прошлой зимой, когда Трисс гостила в Каэр Морхене в обществе старых знакомых, Эскелю порой льстило её благосклонное внимание. Впрочем, тёплые отношения они поддерживали всегда. Пока однажды она не начала с ним заигрывать. Поначалу осторожно, потом всё более и более откровенно. Эскель польстился на хитрые уловки и принялся воображать, каково это - стать для Трисс не просто другом. Но в какой-то момент, наконец, понял, что её волнует вовсе не он. Чародейке хотелось заставить ревновать Геральта. При её очередной попытке соблазнить его, Эскель холодно отстранился. По-быстрому потрахаться он мог с проституткой или мимолётно встреченной особой, но отношениям с Трисс он придавал огромное значение, это многое меняло, по крайней мере, для него. Давно мечтая сблизиться с ней, он почти что отбросил свои опасения, но, по счастью, разум взял верх. Ставить на карту их дружбу и бросаться в чувственный омут с головой того не стоило. Теперь же, хоть он и старался общаться с Трисс так, будто ничего не случилось, надежды и разочарования разрушили его привязанность к чародейке. Он по-прежнему любил проводить с ней время и считал близким другом, а сердце в её присутствии билось чуть чаще. В то же время Эскель знал, что она, ни о ком не заботясь, преследует лишь собственные цели, и увлекаться ею не самая лучшая идея, покуда Геральт не выходил у неё из головы. Эскеля одолевали сомнения и о теперешних мотивах Трисс, а чрезмерная опека о его выздоровлении раздражала, и всё же он не хотел оскорбить её, беспочвенно обвинив в обмане. Последнее время его всё больше тянуло к Талье. Он мог бы попытаться убедить себя, что это происходит оттого, что долгие недели она круглые сутки оставалась рядом с ним и он попросту привык к её присутствию, но силы внушения ему явно не доставало. Ламберт снова взялся за рубашку и оглядел своё шитьё. Далеко не новёхонькая, но сойдёт. - Талья недавно вышла. Кажется, хотела собрать каких-то трав в саду. Ламберт малость приукрасил, назвав «садом» заросшую сорняками грядку лекарственных растений под небольшим навесом во дворе. Маленький уголок требовал заботы, но ведьмаки упорно его не замечали. После Весемира огородников в Каэр Морхене не нашлось. Эскель решил в ближайшее время облагородить это местечко, прибавив тем самым далеко не последний пункт к длинному списку дел. Предстояло ещё запастись продовольствием на зиму, чем он и хотел заняться в первую очередь. А пока застегнул на груди перевязь с мечами и арбалетом. - Тогда воспользуюсь хорошей погодой и раздобуду дичи. - Эскель, - предостерегла Трисс. - Не перестарайся. - Я пойду охотиться на оленей, а не на чудовищ. Вернусь к обеду, надеюсь, с хорошей добычей.***
Оказавшись в конюшне Эскель поздоровался с Васильком. После долгой разлуки вороной заметно обрадовался встрече с хозяином. Ведьмак провёл рукой по гладкой шелковистой шерсти и успокаивающе тихо заговорил со своим «предназначением», как он любил называть Василька. - Ну, здоровяк, кто заботился о тебе, пока я валялся в постели? Ты хорошо выглядишь. Он похлопал по шее блаженствующего от долгожданного внимания коня. Эскель услышал приближающиеся шаги. Лёгкая поступь выдавала человека, которого он так жадно хотел увидеть. Из-за угла открытой конюшни вышла Талья с пучком благоухающих трав в руке, судя по аромату - лаванды и вербены. Наверное, вечером она снова заварит свой сонный чай. Простое зелёное платье изящно облегало и подчёркивало её гибкую фигуру. Густые каштановые кудри сверкали на солнце медью, рассыпавшись по плечам. Расцветая в улыбке, алхимичка подошла к Эскелю. - Приятно снова тебя видеть. Кажется, тебе лучше. - Да. Устаю только быстро, но в общем вернулся в привычную форму. Я перед тобой в долгу. Спасибо за всё. Талья мило зарумянилась. - О чём речь? В конце концов, это по моей вине ты угодил в такую передрягу. - Травмы случаются на любом заказе, но когда клиент так печётся о раненом ведьмаке - это редкость, - отшутился Эскель. - Так что я ещё раз говорю спасибо. Он замялся, с интересом рассматривая что-то у себя под ногами и поглаживая зудящий шрам. - Хм… Трисс рассказала, что ты можешь отправиться обратно в Оксенфурт через её портал. Значит... ты скоро покинешь нас? - Я бы ещё немного задержалась и подробнее изучила библиотеку. У меня пока нет решения, чем заменить мутагены, и противоядие нельзя использовать обычным людям. Возможно, в одной из ваших старых книг найдётся подходящий вариант. Если вы не против, конечно же. - Будем только рады, оставайся сколько пожелаешь. Просто я надеялся, что ты… - он замолчал, колеблясь. - Что ж, надеюсь, ты отыщешь решение и получишь звание профессора. Ты это заслужила. - Благодарю. Повисло неловкое молчание, никто не знал, что говорить дальше. Эскель попробовал сменить тему. - Наслышан, что Ламберт помогал тебе в лаборатории. Он хотя бы прилично себя вёл? Обычно ему это не свойственно. - О, не волнуйся, со мной он был очаровательным, насколько мог, - Талья хихикнула. - Без его помощи я потратила бы гораздо больше времени, обыскивая вашу лабораторию. Ламберт очень даже забавный. Он описывал мне, как вы охотились на чудовищ. Ты, кажется, большой специалист по суккубам. Алхимичка прыснула со смеху, когда Эскель хлопнул себя руками по лицу. - О нет. Не желаю знать, что он там наплёл. Пожалуйста, не верь никаким его россказням обо мне. - Да всё нормально, меня ничего не смутило. Впрочем… Талья кокетливо сверкнула глазами, затем развернулась и пошла обратно в крепость, бросив по дороге через плечо: - Вернусь к своей работе. Кстати, борода тебе очень шла. Эскель дёрнул уголком губ, пощупав гладкую щёку. Может, стоило повременить с бритьём? Вспомнив старую историю с суккубом, которую он выболтал друзьям, будучи вдрызг пьяным, ведьмак поклялся себе никогда больше не напиваться до такого неприличного состояния. Неудивительно, что Ламберт откопал в памяти именно этот сомнительный случай. Эскель провожал Талью взглядом, пока она поднималась по тропинке к замку. Он почти попросил её остаться в Каэр Морхене подольше. При мысли, что через несколько дней придётся с ней расстаться, внутри будто что-то переворачивалось. Но что путного он мог сказать? «Останься, потому что ты очень нравишься мне? Потому что мне будет тебя не хватать?» Её ждала успешная карьера в Оксенфуртской академии. На кой чёрт ей оставаться в продуваемой всеми ветрами каменной развалюхе в компании мутантов и ведьм? К тому же, вряд ли он мог вызвать у неё какой-то интерес. Талья, конечно, всегда свободно общалась с ним, не как с приблудой или выродком. Но это только потому, что она образованный человек и без предубеждений и подозрений относится к чему-то незнакомому. Порой она флиртовала с ним, но вряд ли лёгкие заигрывания стоило воспринимать всерьёз. Ей просто хотелось подразнить его и это вовсе не означало, что она видела в изуродованном ведьмаке своего спутника жизни. Иногда он перебирал в уме её намёки, но старался не придавать им большого значения. Непросто признаться себе, что быть отвергнутым ею очень уж… горько. И он опасался рассказывать Талье о своих чувствах, чтобы не вызвать в ней неловкость. Если она захочет, он навестит её в Оксенфурте в следующем году, тогда здесь они простятся не навсегда, а только на несколько месяцев. Робкая надежда заметно улучшила его настроение. - Эй, не возражаешь, если я поеду с тобой? Моей лошади тоже нужно немного размяться. Ведьмак не обратил внимания на тихие шаги, потерявшись в своих мыслях, а подошедший Ламберт вернул его в реальность. Кислая мина друга подсказывала, что идея совместной поездки на охоту принадлежала не ему. - Дай угадаю: Трисс заставила тебя нянчиться со мной. - Ничего-то от вас не скроешь! - саркастично буркнул Ламберт. - С каких это пор ты позволяешь чародейке собой командовать? - Если бы только Трисс. Йеннифэр голосила во всю глотку, как это я позволил тебе уехать одному. Они бы весь день у меня на ушах сидели. Вместо того чтобы выслушивать их нытьё, я лучше послушаю, как ты мне сокровенно поведаешь о своих захватывающих похождениях, - голос Ламберта сочился желчью. «До чего же ты говнистый. Тоже мне великий герой», - подумалось Эскелю. Пусть этот сопляк не думает, что его меч знакомился только с утопцами и вивернами, лишь потому, что он не щеголял грандиозными заказами, как у Геральта, и не приукрашал свои истории хвастливыми небылицами, как сам Ламберт. - Мотай на ус, пока я буду рассказывать тебе о своих похождениях. Глядишь, чему-нибудь научишься у такого простого ведьмака, как я.***
Лучи солнца пробивались сквозь осеннюю листву и выхватывали в подлеске мелкие жёлуди, усыпавшие ковёр лесной подстилки. Посреди птичьего щебета вдруг пронёсся неясный шорох, словно треснула сухая ветка. Олень вскинул голову, прислушался, повернул уши в сторону подозрительного звука. Он застыл на месте, не зная, бежать ему от опасности или остаться, но решил поберечься и одним большим прыжком скакнул в ближайшие кусты. Эскель недовольно запыхтел. - Молодец, Ламберт! Как всегда сидишь тише воды, ниже травы. Младший ведьмак скорчил подобие виноватой физиономии. - Ну и пусть. Я не горел желанием тащиться за тобой на охоту. Голова ещё трещит после вчерашней ночи. Эскель закатил глаза. - Похмелье тебе не в новинку, а вот наш ужин улепётывает. - Вокруг полно дичи. Чем дольше мы тут торчим и чешем языками, тем больше у меня мёрзнут ноги. Ну, пошли уже. Они оставили лошадей на ближайшей поляне и пешком углубились в лес. Выискивая следы, ведьмаки медленно пробирались сквозь густые заросли. Эскель шёл впереди, Ламберт – за ним чуть поодаль, то и дело тяжко вздыхая. Перебрал, наверное, вчера водки и теперь расплачивался. - Ебучий холод. Сейчас даже не зима, а у меня уже вся задница задубела. И в нашем гадюшнике не лучше. Комнату продувает изо всех щелей, а вместо бабы меня греет только самогон. Хорошо бы он не закончился слишком быстро. - Только Геральту, как всегда, везёт, и постель ему согревает дама. - Я-то думал, вы с Тальей уже давно на этом этапе. Эскель резко остановился, поджав губы. Обсуждать настолько личную тему он не желал, но если не ответить сейчас, Ламберт будет весь день его допекать. - Талья не из тех, кто сразу вешается мужику на шею. У неё тонкая натура. Вряд ли тебе такие женщины попадались. Ламберт неопределённо хмыкнул. - Может быть. Только она из кожи вон лезла, чтобы найти для тебя лекарство. - Она просто отзывчивая и считает себя виноватой, хотя это, конечно, бред собачий. - Возможно. Но она ж сохнет по тебе. И не пытайся меня убедить, что ничего не замечаешь! Что случилось с Эскелем, который использует каждый шанс, а? Эскель промолчал. Когда ведьмаки проводили вечера вместе, особенно за выпивкой, он, бывало, рассказывал братьям о своих любовных интрижках, в основном, чтобы от них не отставать. За Геральтом с его умением прыгать в кровать ко всем встречным хорошеньким мамзелькам, несмотря на отношения с Йеннифэр, Эскелю не угнаться. Сказать по правде, ему и не представлялось такой возможности. Безобразный шрам заставлял дамочек держаться от него подальше или с неприязнью кривиться при его виде. Даже в борделях порой приходилось доплачивать. Но он твёрдо знал, что попытать счастья с Тальей не решается по другой причине. Она очень много значила для него. - Я слишком уважаю Талью, чтобы ей навязываться. - О, вот как это называется - уважение. Я-то всегда думал, что это обыкновенная трусость. Не осмеливаешься из-за страха быть отвергнутым. Понятно. И глупо. Она вернётся в Оксенфурт, а ты упустишь свой шанс и никогда больше её не увидишь. Что ты сейчас теряешь? Талья же не высмеет тебя, она для этого слишком вежливая. - А зачем? Сам говоришь, она скоро вернётся домой, а я останусь здесь или отправлюсь в путь. Сдался уважаемому профессору алхимии убийца монстров, мотающийся от деревни к деревне? Ламберт наигранно вздохнул. - Ты снова забегаешь слишком далеко вперёд. Действуй шаг за шагом. И даже если после её отъезда вы больше никогда не встретитесь, по крайней мере, чуток тебе обломится! Ламберта крепко приложило ударом Аарда.***
На охоте им неожиданно повезло. Ведьмаки вернулись в замок ещё до полудня с оленем, перекинутым через седло Василька. Эскель занёс добычу в большой зал. У камина с книгой в руках сидела Трисс, она отложила чтение в сторону, поднялась и вышла им навстречу. - Замечательно, что вы вернулись. Ты в порядке, Эскель? Чародейка положила руку на его плечо и с беспокойством заглянула в глаза. - Да, в порядке, - он повернулся к Ламберту. - Хотя от компании предпочёл бы отказаться, - добавил он полушутя. - Всё-таки мне спокойнее, когда ты в замке. Привыкай, я теперь буду часто тревожиться за тебя, - Трисс улыбнулась, показав ослепительно белые зубки. Эскель растерянно ответил ей в своей обычной манере - чуть приподняв уголки губ. - Э-э... да. Ну так... я займусь оленем. Увидимся. С дичью на плече он направился к выходу на задний двор. Трисс вознамерилась вернуться в свою комнату, но Ламберт её задержал. - Меригольд, разговор есть. Чародейка сокрушённо вздохнула, этот ведьмак её особенно раздражал непрестанными насмешками и наглостью. - Что на этот раз? Ламберт сложил руки на груди и серьёзно поглядел на магичку. - Скажи, чего ты добиваешься? - Выражайся конкретнее. - Твоя бурная деятельность вокруг Эскеля. Ты годами упивалась его восхищением и всё же отшивала, но как только на горизонте замаячила соперница, ты внезапно обнаружила свои чувства к нему и практически поселилась в его комнате. Уж прости, но мне такие изменения кажутся несколько подозрительным. Или ты снова пытаешься заставить Геральта ревновать? Трисс задохнулась от гнева. Глаза её превратились в узкие щёлочки. - Как ты смеешь? – прошипела она. - Никогда не понимала, что Кейра в тебе нашла, но, похоже, вышвырнув тебя вон, она задела за живое. Знаешь теперь, что рядом уже никогда не будет женщины, которая тебе не ровня, и используешь малейшую возможность, чтобы позлить меня, тренируешь на мне свой паскудный характер. Ты давно у меня в печёнках сидишь! Что я чувствую к Эскелю — не твоя забота, это наше с ним дело. Я вовсе не обязана перед тобой отчитываться. - Мне плевать на тебя, Меригольд, но не смей снова играться с ним. Он этого не заслуживает, и ты это знаешь. Трисс рассерженно засопела, развернулась на каблуках и зашагала прочь. Она спешно поднялась по лестнице в спальню и с грохотом захлопнула дверь. Как у этого нахала хватило наглости обвинять её, будто бы, проводя время с Эскелем, она лишь стремилась самоутвердиться. Это правда, что прошлой зимой она увлеклась и воспользовалась его чувствами. Ей всегда нравилось его безраздельное внимание и приятное общество. Только и всего. Но в прошлом году всё изменилось. Трисс ждала, когда Геральт навестит братьев в Каэр Морхене. Он, наконец, появился без Йеннифэр, и чародейка дала выход нахлынувшим эмоциям. Но белоголовый ведьмак вёл себя отстранённо и всем видом показывал, что не интересуется близостью с ней. В глубине души Трисс ожидала чего-то подобного, хотя, конечно, безразличие глубоко ранило её. Никто так не владел её чувствами, как Геральт. Утешение от Эскеля прокатилось подобно снежному кому, цепляя одно за другое. Останется ли Геральт равнодушным, если она обратит на кого-то внимание? Или, может, его мужская гордость будет задета, и он снова попытается соперничать за её привязанность? Она никогда не намеревалась причинить Эскелю вред, но признавала, что воспользовалась им как средством для достижения цели. И намеченный план провалился. С тяжёлым сердцем пришлось принять реальность, что Геральт никогда к ней не вернётся, но лить по нему слёзы в вечном одиночестве Трисс не собиралась. Если бы она дала шанс другому мужчине, тогда, возможно, Геральт бы, в конце концов, покинул её мысли. Отношения с ещё одним ведьмаком всегда представлялись ей неполноценной заменой того, что связывало их с Геральтом, пусть и столь недолгий срок. Того, чем вновь всецело завладела её подруга Йеннифэр. Во всяком случае, прежде ей так казалось. Но нынче, к её немалому изумлению, она на самом деле очень переживала за Эскеля. Только действительно ли ей нужен именно он? Или жажда любви настолько поглотила её, что она готова увлечься кем угодно? Талья, безусловно, неровно дышит к Эскелю. Стали они близки во время путешествия или нет - кто знает? По виду парой их не назовёшь - пока ещё. Алхимичка с головой ушла в работу и засиживалась в лаборатории до поздней ночи, не оставляя возможности для дружеской беседы. Впрочем, что за дело, если они сблизились? Талья в скором времени вернётся в Оксенфурт, чтобы продолжить академическую карьеру. В такой жизненный план навряд ли впишутся длительные отношения с ведьмаком. И, наконец, решение оставалось за Эскелем. Разжечь его чувства совсем не сложно, если она надавит чуть сильнее. Чародейка-то куда соблазнительнее невзрачной алхимички. Настроение взлетело ввысь, остудив гнев на Ламберта. Тихонько напевая себе под нос, она подыскала в гардеробе новенькое вечернее платье, нанесла немного гламарии, и довольная собой заглянула в зеркало. Трисс Меригольд стоит лишь пожелать, и ни один мужчина не устоит перед ней.