short stories.

— Убей свой уебский вайб и других нахуй убей. Чонгук знает, о чем говорит. Чонгук слишком хорошо тебя знает. — Заебала, — выплевывает с пренебрежением он. — Посмотри на себя, блять. Слабачка. Парень лежит на белых простынях и смотрит на тебя, стоящую напротив него. — Не слабачка, а просто уставшая, — спокойно отвечаешь ты. — Один хуй, — он груб, но ты отчасти понимаешь, почему. — Говорю же постоянно, просто, блять, выспись. Какого хуя ты не спишь до утра, постоянно работая? Совсем дура? Я тебе это снотворное насильно в глотку буду засовывать, чтобы спала, сука. Тяжело вздыхаешь от понимания, что Чонгук прав, но, с другой стороны, и с собой ничего поделать не можешь. Ты любишь ложиться в четыре утра, когда организм истощен, ты любишь писать эту ебаную книгу, потому что прёт ебучее вдохновение. Нет, ты не грузишься и не переживаешь о чем-либо. Отнюдь. Просто тебе нравится изливать пережитое в текст, писать по воспоминаниям, а не по тому, что происходит в жизни, потому что твоя жизнь достаточно спокойная и отчасти приятная. — Ты ебаная мазохистка, которая обожает гробить своё здоровье ради ебучего творчества. Зачем, Т/И? Что оно тебе приносит? — Отдушину, — снова спокойно говоришь ты. — Я это прекрасно понимаю, но не понимаю, зачем ты истязаешь себя, — он делает паузу. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. А ты и правда понимаешь. Слишком много тупых ссор произошло за последние три дня. Не с Чонгуком. С друзьями, которых давно пора отсеять, но ты продолжаешь держаться за них, как за спасательный круг. Вчера Тэхён довёл тебя до слёз, в очередной раз обесценив твою книгу, точно так же, как и твоя подруга Юна. Больно, когда самые близкие пренебрегают тобой и тем, что тебе дорого. Тяжело из раза в раз улыбаться им, делая вид, что всё нормально, когда ты сыта всем этим по горло. Ты всегда относилась к людям слишком серьезно, любила и любишь их слишком сильно, что иногда причиняет боль, которая является двигателем прогресса. Если ты не испытываешь боль, то ты и не живой вовсе, а пока сердце болит, значит, ты все же еще что-то чувствуешь. — Нахуй всё, Т/И. Нахуй твою книгу, нахуй твои слёзы. Нахуй всё, блять. Ты нужна мне живой и здоровой, поэтому прекрати, ради бога. Ты и сама знаешь всё о своем здоровье и том, что я постоянно, блять, вызываю тебе скорую. Может, хватит? Мне больно смотреть на это, мне, сука, пиздец как больно, — он делает небольшую паузу. — Если твоё сердце однажды остановится из-за этого постоянного стресса… Просто задумайся, прошу. Не рви свое сердце на части ради тех, кому, возможно, плевать. Ты заслуживаешь хорошего отношения, в конце концов. Самого лучшего, блять. Потому что каждый человек заслуживает счастья, и ты не исключение. — Может и так, — всё же соглашаешься. Чонгук закуривает, потому что изведен до предела. Сам нервничает как сука, но старается этого не показывать. — Я не прошу тебя бросать твоё творчество, потому что это невозможно. Ты умрёшь вместе с ним. Я просто прошу… позаботиться о себе и отдохнуть. Хотя бы на день, на два, но отдохнуть. Ты понимаешь, о чём я говорю? — Да, — вновь соглашаешься ты. — Я просто переработала. Не доспала. Устала. Это всего лишь изнеможение и не более. Отсюда и стресс, отсюда и панические атаки, обмороки. Я стала лучше, бесспорно, но нет предела совершенству, — в твоих руках сверкает нож, а ты сама разворачиваешься к девушке, которая стоит рядом, к твоей точной копии. — Ты должна умереть, — заключаешь ты, на что девушка кивает. Жестоко. Вонзаешь в нее нож несколько раз. Очень много раз. Настолько много, что её кровь брызжет на постель, пачкая белые простыни и оголенный торс Чонгука. Вонзаешь нож с особой агрессией, потому что ненавидишь совершать одни и те же ошибки. Нужно снова убить себя. Та версия тебя была сильной, но износилась и сломалась, вот почему её нужно устранить, чтобы ты снова восстала из пепла. Ты делаешь это слишком часто, ты делаешь это снова, вот почему на устах Чонгука слегка нездоровая ухмылка. Ему нравится смотреть на то, как ты убиваешь свою более слабую версию снова и снова. Ему нравится, когда ты становишься сильной. Чонгук любит, что в тебе есть тот самый стержень, которого нет у остальных. Любит твою хладнокровность, каждый раз когда ты убиваешь. Не себя, а остальных. Ты делаешь это беспощадно, безжалостно и очень больно, потому что ты ебаный демон, сука, которая уничтожает и сжигает ведьм дотла. Их ненависть делает тебя сильнее, становясь твоим тайным оружием. Суки должны умереть, даже если одна из этих сук более слабая версия тебя. Каждая новая твоя смерть чему-то учит, учит, как выживать. Слабые всегда умирают, вот почему твой клон падает замертво на пол со вспоротым животом. — Иди поцелую, — манит пальцем парень, и ты нависаешь сверху, целуя и кусая губы самого любимого человека на свете. Чонгук искренне улыбается, потому что знает, что его детка снова в порядке. Она убила свой уебский вайб.