2 года назад
Погоду, стоящую в один из последних вечеров августа, явно нельзя было назвать прекрасной, даже характеристика «нормальная» преувеличена, скорее подошла бы мерзкая, злючая. Хотя в одной известной поговорок говорится: «Нет плохой погоды, есть плохая одежда». Однако, когда летом температура опускается примерно до ночного сентябрьского уровня, тут уже не предъявишь никаких претензий к одежде. Это уже явно природа норовит позабавиться.
Стенной ливень и слишком холодный для лета сильный ветер добавляли свою щепотку горечи и без того упадочное настроение Юнги. А если быть точнее, они окончательно добивали, втаптывая в размытую грязь. Хотя сейчас Мин был бы не против стать обычной бесчувственной грязью, у которой нет совершенно никаких проблем, разве что, по тебе ходят, а так, в принципе, замечательная жизнь без забот, без хлопот.
Юнги, в попытках выжать хоть какое-то тепло, кутается в спортивную кофту, которую еле-еле успел надеть перед тем, как выбежать
сбежать из дома. Спасибо и на этом. Хорошо, что хотя бы на Юнги были надеты джинсы, а не шорты, иначе вообще было бы скверно. Мин поджимает ноги, ставя их как можно ближе к себе, чтобы согреться. В беседке холодно, сыро, но зато дождь не капает на голову. Пока что. Ведь состояние беседки явно аварийное, того и глядишь, и вовсе развалится, но для Юнги главное, чтобы этого пристанища хватило, чтобы пережить очередной гневный заскок пьяного отца.
Раньше семью Мин можно было назвать образцовой, к репутации которой не подкопаешься ни с какой стороны. Любящие друг друга супруги, хорошо учащийся сын, который закончил музыкальную школу с красным дипломом. Прямо настоящая гордость семьи. Однако сейчас этим «образцом» и вовсе не пахнет. Сейчас в квартире семьи Мин воняет спиртом и медикаментами, никакие форточки уже не спасают. Юнги ненавидит эти запахи, потому что именно с ними у него ассоциируются боль и страдания. И тут скорее речь идёт не о страданиях самого Мина, а мучениях его матери.
Отец начал пить после того, как у матери Юнги появились серьёзные проблемы с сердцем, та в скором времени и вовсе слегла в постель, перестав вставать. Врачи разводили руками, говорили про дорогостоящее лечение, которое должно было помочь с половинной вероятностью. Одним словом, шансы были не очень велики, но попробовать стоило. Однако мужчина не был готов к такому удару, поэтому сломался, начал вымещать всю свою злость на Юнги. А в чём виноват сам Мин? В том, что здоровье его матери подкосилось? В том, что отец не смог нормально пережить удар и опустил руки?
Вообще, кто-нибудь думал о самом Юнги? О том, что ему тоже тяжело? О том, что у него на носу заключительный учебный год и он должен готовиться к экзаменам, но вместо этого работает вечерами в кафе официантом, чтобы внести хоть какой-то вклад в оплату лечения матери? А отец только и может делать, что пить и кричать на Юнги, тратя последние нервы и деньги. А если бы мужчина взял себя в руки, то, возможно, операция была бы давным-давно уже сделана, но отец Юнги руководствуется словами: «А что, если не поможет? Что, если его жена умрет?». Мужчина стоит на своём, думая, что бездействие продлит жизнь матери Юнги, но оно продлевает только лишь мучения.
С каждым днём женщине становится только хуже. Приступы всё чаще повторяются, и Юнги боится, что в очередной раз машина скорой помощи просто-напросто не успеет приехать.
Юнги изо всех сил пытается помочь. Он работает. Он ухаживает за своей матерью, бывает, не спит ночами, а после спокойно идёт в школу, а потом на работу. И не ноет, как его отец, топя всё на дне бутылки. Юнги понимает, что так надо. Нужно терпеть, чтобы спасти мать. Даже сейчас, якобы сбежав от очередного приступа ярости своего отца, Мин больше всего волнуется за лежащую в постели мать, которой волноваться категорически запрещено. Каждая перепалка между Юнги и его отцом, приближает женщину к смерти. Мин это понимает. Но отец… он, кажется, все мозги окончательно пропил.
Мин шарит руками по карманам спортивной кофты в поисках пачки сигарет и зажигалки. Юнги недавно начал курить. Просто в один момент всё окончательно достало, и он решил попробовать найти успокоение в курении. Помогает, конечно, фигово, проблемы никуда не исчезают, но Юнги отвыкнуть уже не может.
Юнги чиркает зажигалкой, надеясь, что сигарету удастся с первого раза поджечь, вроде бы та не намокла под дождем. Когда бумажный фильтр загорается ярким маленьким огоньком, Мин подносит его к губам и вдыхает. Легкие в тот же момент наполняются приятным греющим дымом. В этот раз сигареты клубничные, Юнги думает, что больше такие покупать не будет. Лучше уж остановиться на ментоловых или вообще без кнопки.
Юнги думает, что, когда дождь прекратится, он непременно вернется домой. Мать надолго оставлять с отцом нельзя. А Юнги уже выпустил пар, и хватит, нужно возвращаться в серую каждодневную реальность. Однако дождь и не собирается прекращаться, наоборот, расходится еще больше, вдалеке даже слышны раскаты грома.
Юнги в последнее время что-то не везёт. Вот даже погода против него.
Мин слышит на звук бега по лужам, а через мгновение в беседку залетает какой-то взлохмоченный, запыхавшийся парень. Юнги в этот момент хочется исчезнуть из этого мира, потому что он привык в такие моменты своей жизни находиться в одиночестве, если быть точным, то Мин совершенно не любит компании.
— Дождь очень сильный, — Юнги слышит на удивление приятный голос незнакомца. Мин поднимает взгляд, осознавая, что такой голос совершенно никак не сочетается со внешностью ребенка. Этому пацану лет четырнадцать. Хотя, быть может, хорошо сохранился. Юнги в свои почти восемнадцать выглядит на года три-четыре моложе своего возраста, выдаёт только тяжелый взгляд.
Юнги решает никак не реагировать на присутствие постороннего человека, стоит и стоит, до тех пор пока этот парень не садится практически вплотную.
— Места что ли нет? — шикает Юнги, поворачивая голову, встречаясь с недоумевающим, виноватым взглядом.
— А… всё залито водой, — тихо отвечает парень, разводя руками в стороны.
И вправду всё намочил дождь из-за сильных порывов ветра. А Юнги даже и не заметил этого за своими мыслями.
Юнги думает, что он всё-таки сможет вытерпеть общество незнакомца, пусть и достаточно близкое. Всё-таки право выгонять этого парня Мин никакого не имеет, эта лавочка не его собственность. Да и сам Юнги не такой уж и ворчливый, ненавидящий мир человек, поэтому стерпит. Наверное.
— Меня зовут Тэхён, — внезапно произносит незнакомец, удивляя Мина. Зачем называть своё имя? С какой целью? Хотя в этом мире очень много странных чудиков.
— Юнги… — выдыхает Мин, докуривая сигарету и бросая окурок на землю.
— Я не думаю, что это правильно, — произносит Тэхён. Юнги ощущает, как к нему вовсю подкатывает чувство крайнего недовольства. Кто этот пацан, чтобы указывать ему куда бросать окурки? Мин и сам знает, что неправильно мусорить, да только, куда еще выкинуть, не в руке же носить?
— Мне плевать, — безразлично отвечает Мин, поднимаясь со скамейки, поправляя джинсы. Дождь так и не прекратился, но стал гораздо мельче, поэтому Юнги решает пойти домой, вдобавок нахождение в обществе защитника окружающей среды ему никак не льстит.
***
Когда Юнги возвращается домой, к счастью, отца он не обнаруживает. Наверняка тот вышел поговорить с каким-то очередным собутыльником, конечно же, не только поговорить, но и изрядно выпить. Значит, сегодня ночью у Юнги по расписанию очередной скандал.
Юнги разувается, снимает до нитки промокшую спортивную кофту и идёт в сторону спальни матери: нужно проверить, как она.
— Привет, мам, ты спишь? — тихо спрашивает Мин, чтобы случайно не разбудить женщину. В последнее время та очень долго спала, так как физических сил практически не было.
— Привет, нет, — Мин слышит слабый материнский голос, и внутри у него всё противно сжимается. Его мать до недавнего времени была активной, жизнерадостной женщиной, однако болезнь полностью её иссушила. Очень больно, очень горько наблюдать за тем, как дорогой тебе человек постепенно исчезает с каждым днём, и ты никак не можешь это предотвратить. Но Юнги не планирует сдаваться, он устроился на работу, а значит, совсем скоро сможет накопить на лечение матери, пусть придётся работать практически без выходных, пусть школьная успеваемость полетит к чертям, но здоровье матери важнее. Главное — успеть вовремя, пока болезнь полностью не завладела телом женщины.
Юнги осторожно проходит вглубь комнаты, а затем аккуратно садится на край кровати, чтобы лишний раз не тревожить мать.
— Ты не переживай за отца, — уже в который раз за несколько месяцев говорит Мин. Пусть внешне женщина больше не показывает, что она волнуется, но Юнги знает, что это именно так.
— Я переживаю за тебя. У тебя последний решающий школьный год, и ты не должен тратить его на меня.
— Не говори глупостей, — возражает Юнги. — Ты самый дорогой для меня человек. Я приложу все усилия, чтобы ты снова смогла жить полноценной жизнью, как раньше.
— Ты у меня самый хороший, — произносит женщина, Юнги чувствует на своей ладони еле теплое касание чужой руки. Жизненные силы и вправду постепенно покидали тело женщины, но Юнги не собирается сдаваться. Если его мать пессимистично настроена, его веры в светлое будущее хватит на всю семью, даже и на не просыхающего от пьянок отца. Главное — не опускать руки. — Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — Мин наклоняется, оставляет легкий поцелуй на тыльной стороне ладони женщины. Кожа такая же мягкая, только теперь уже не такая теплая… но ничего. Юнги сделает всё, чтобы мать снова встала с постели.
***
Настоящее время.
Тэхен и не замечает, как Юнги выводит его из галдящей толпы, и они оказываются вдвоем в пустом коридоре.
— Я думаю, тебе нужно меня отпустить, — произносит Юнги, опуская взгляд вниз. Тэхён в тот же момент отпускает ладонь старшего, ощущая, как щеки начинают гореть румянцем. Вроде бы обычный жест держания за руку, тем более раньше Ким часто так делал, пусть Мин и не был особым поклонником касаний, но сейчас все было снова как-то по-новому, странно и смущающе.
— Я…
— Я извиняюсь за то, что так бесследно исчез, мне просто не хотелось делать тебе лишний раз больно.
— Больно? Хён, ты мог объяснить, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя после потери матери. Я смог бы подождать…. Потом мы могли бы быть снова вместе, как раньше. Ты и я… — тараторит Ким. Эмоции совершенно не контролируются, потому что он наконец-то встретился с Юнги, которого и по сей день любит так трепетно и сильно. И черт, Ким готов простить полтора года молчания, только чтобы они снова были вместе, только чтобы Тэхён снова мог спокойно обнимать и держать за руку Юнги.
— Тэхён-а, ты не понял, — голос Юнги звучит холодно, и Тэхён напрягается. — Я осознал, что наша связь была обычной подростковой симпатией. Да, мне до сих пор стыдно, что я так оборвал связи, ничего не сказав. Однако так к лучшему.
Тэхён после слов «подростковая симпатия» уже ничего не слышит. Как так можно принижать их чувства? Если бы это была обычная кратковременная подростковая симпатия, чувствовал бы сейчас Ким, как его сердце неприятно сжимается, бешено стуча, чувствовал бы он накатывающую боль, сдавливающую грудную клетку и мешающую дышать. Быть может, со стороны Юнги это и было обычной подростковой симпатией… хотя… Тэхён не хочет в это верить. Их связь была куда прочнее, чем просто симпатия. А может быть, он всё это себе надумал, внушил? Возможно, Юнги его и вправду не любил.
Теперь уже всё равно, потому что внутри всё болезненно сковало, и Тэхён еле сдерживается, чтобы не начать плакать.
— Надеюсь, что сейчас в твоей жизни всё хорошо, — виновато произносит Мин.
— Да, да, всё хорошо, — без эмоционально отвечает Ким, опуская голову. Все слова, которые он так хотел сказать Юнги, в момент улетучились. Мину они не нужны.
Тэхён не нужен Юнги.
Пусть Ким и не виделся с Мином так долго, но его чувства до сих пор остались такими же сильными. Наверное, поэтому внутри так болит. Какого это услышать от любимого человека, что ты ему больше не нужен? Тэхён на этот вопрос пока что не может ответить, потому что негативные чувства накатывают с каждой секундой всё больше и больше.
— Хочу дать совет: не зевай, находясь в толпах, а то задавят.
— Ага, хорошо, хён, — на автомате произносит Ким, начиная отдаляться от Мина.
Тэхёну ещё нужно найти аудиторию, но сначала не помешало бы найти туалетную комнату, чтобы проплакаться и успокоиться.
