per aspera ad astra

      Опустошенная, вернулась в палату. Его здесь не было. Это была на самом деле галлюцинация. Стало до жути грустно. Я открыла дверь. В комнате оказалась Лена. Я вздохнула и натянула улыбку. Не хочу сейчас показывать свои эмоции.       — Привет!       Она вздрогнула и обернулась. Увидев меня, тут же улыбнулась.       — Привет. Смотрю, сегодня у тебя настроение гораздо лучше, чем все эти две недели.       — Да, ты права. Я рада, что наконец могу подняться с этой койки, — иногда немного приврать тоже можно.       — Тогда раз ты уже в форме, то займемся делами. Есть новости.       Я села на койку и приготовилась слушать Мортинову.       — Об это по хорошему надо говорить в кабинете, но сейчас мне кажется, что даже тут безопаснее. Наша крыса из ближнего окружения. Скажи, почему ты не предупредила меня о том, что выпила тот сверх энергетик?       — Я…       Только сейчас вспомнила о том, что отправляла сообщение. И зная Мортинову, она бы примчала не то, что под самый конец действия этой жидкости, а под самое начало.       — Я отправляла тебе сообщение. И сказала, чтобы ты нашего врача взяла.       Мои ладошки похолодели. Мы замерли с Леной, осознавая происходящее. Она смотрела на меня, я на неё.       — Боюсь, что только единственный человек в нашей компании может быть и крысой, и разрушить эту связь, — сказала Лена.       Я опустила глаза. Тот, кто разработал связь, кто знает все её функции и особенности, и есть тот самый.       — Виталик…       Тихо прошептала я, отрицательно мотая головой и отказываясь осознавать это. Лена грустно кивнула и вновь отвернулась к окну. Теперь я понимала её прострацию. Мне тоже хотелось бы просто смотреть в окно и думать о погоде.       — Я уже не могу здесь сидеть.       — Неделю.       — Нет.       — Василиса.       — Ты знаешь.       И она на самом деле знала лучше всех, что не сможет остановиться меня. Никто не сможет.       — Ты ещё не восстановилась до конца.       — Восстановлюсь дома.       — Угу. И в первую же ночь тебя попытаются убить.       — Лен.       Она отрицательно помотала головой. Я вздохнула. Ладно, значит сегодня ночью устрою себе небольшую прогулочку до дому и обратно. А ведь я правда хотела по хорошему.       Всё оставшееся время мы говорили о делах. Обо всех. О моей операции. Прошло столько времени, а мы так и не поговорили об этом. О том, что будем делать дальше и как проверим Виталика. В итоге где-то через четыре часа Лена ушла. Я осталась одна и начала готовиться к вылазке из больницы. На самом деле, это было легкой операцией. Конечно, не считая того, что у меня нет нормальной зимней одежды. Разумеется, зачем она мне? Но ладно. С этим можно было работать. Просто быстренько сяду в такси. Правда у шофера, возможно, возникнут вопросы. Почему молодая девушка, одетая только в домашнюю одежду и тапочки, выходит из больницы посреди ночи? Да уж… Думаю, это сделает его ночь. Но делать нечего.

***

      Осторожно пройдя мимо стойки регистрации, старалась не задеть фотографии, которые висели на пробковой доске. Тихо открыла дверь и выскочила на улицу, где меня уже ждала машина.       — Здравствуйте.       Я села в такси. Шофер, к слову, даже не посмотрел на меня. Но это даже мне на руку. Сейчас темно. Он даже не смотрит, значит, и опознать не сможет, если всё это вскроется и Лена будет искать меня. Так что я со спокойной душой поехала домой. Дорога заняла немного времени, чему я была очень рада. Но моя радость закончилась, как только я вышла из машины, и она уехала. Мой телефон зазвонил. Я вздрогнула от неожиданности и простонала:       — Блииин…       На экране, конечно же, высветилось «Лена». Я ответила. Не хотелось портить ей нервы:       — Лена? Что-то случилось? Зачем ты так поздно звонишь? Я уже сплю…       Соврала я. Вдруг она не по этому поводу звонит.       — Безответственная.       Я вздохнула. Ладно, значит, она подставила кого-то, чтоб следил за мной. Надо будет потом перекупить этого человека.       — Не беспокойся, я вернусь к утру, — и отключилась.       Быстрым шагом поспешила к дому. В тапки попал снег, я продрогла, но всё же добралась до двери. Ключа с собой у меня, конечно же, не было. Но я не дура, чтобы надеяться на открытую дверь. Так что подпрыгнула, зацепилась за доски над дверью, еле как подтянулась и залезла наверх. Тут должен был лежать ключ. И он тут лежал, но ещё была записка. Я нахмурилась, зачем-то обернулась, конечно же, никого не увидев. Взяла все вещи и спустила к двери.       В доме было тепло, я быстро согрелась. Чтобы не заболеть, поставила греться чайник, чтобы расслабиться и порадовать себя, зажгла свечку с запахом ванили. Потом включила подсветку над кухонным столом и взялась за записку. В следующий раз ключа здесь не будет. Ты должна лечиться. — прочитала я. Нахмурилась. В голове тут же пронеслись разные страшные мысли. Эта надпись могла быть, как дружелюбной, так и нет. Поэтому оставалось много вопросов. Но я обратила внимание на подчерк. Сильный нажим — большая сила воли; не маленькие, но компактные буквы — человек-тактик; слова легко читаемые, написано будто по линейке — самоконтроль, рассудительность и сдержанность. Я нахмурилась ещё больше. В моей голове упорно звучало его имя.       — Фэш… Не может быть…       Я развернулась и села на столешницу, смотря в панорамное окно напротив меня. Стукнула кулаком по мраморному столу, взяла свечку и просто сожгла записку, кинув остатки в раковину. Чайник вскипел. Я сделала себе зеленый чай и, также сидя на столешнице, начала пить. Снова вспомнила Сербию. Но в этот раз почему-то окунулась в другую сторону того времени. В сторону своих решений. В тот момент я принимала решение разумом. Сейчас. Спустя три года я также принимаю решения только разумом. Эта истина, которая была даже ничем не прикрыта, сейчас чуть ли не резала мне глаза. Осознав эту простую вещь, я спросила себя и тут же сама ответила:       — Действуя так, я счастлива?       — Нет…       Мой шепот казался оглушительным в этом пустом доме. Но не смотря на это, я продолжила свои рассуждения вслух:       — Тогда зачем я это делаю? Ради чего?       В этот раз ответ на свой же вопрос, я не нашла. Поэтому решительно встала, поставила кружку на столешницу и быстрым шагом направилась в спальню. Надела джинсы, отлично подчеркивающие мою фигуру, и теплый бежевый объемный свитер. Замазала синяки под глазами, добавила губам и щекам немного темно-вишневого цвета. И конечно же, брызнула духами. Сейчас я очень старалась не думать головой. Не думать о том, что делаю. Свои действия я считала ужасно глупыми и, будем честными, тупыми, но впервые за эти три года, я решила пустить желания моего сердца на волю. Пусть я пожалею, зато сделаю то, что так жажду.       В надежде, что свет в том кабинете будет снова гореть, я ехала по дороге. В салоне машины играла музыка, которая грела мне сердце и почему-то придавала сумасшедшую уверенность. На небе было ни облачка. Прямо надо дорогой висела луна. Она была полная, только самый её краешек был невиден. Почему-то я всегда видела в этом небесном теле маму. Луна казалась для меня её олицетворением. Я счастливо улыбнулась. Мама одобряет мои действия.