Ты неси, река, мой венок...

      Прошло несколько дней. Михаил Никитин, вернувшийся из-за морей, занимался теперь хозяйством. Из стрелецких казарм в дом на три дня вернулся Сашка, чтобы повидаться с отцом, помочь ему при необходимости, да и позаботиться о сестре. Настька, за ненадобностью, была отправлена отдыхать, до тех пор, пока дом Никитиных снова не опустеет. Правда, она всё ещё захаживала к ним то ли по привычке, то ли потому что дома сидеть ей было невмоготу. Елена, наоборот, уже который день из дому не выходила. Сначала потому что слушать папенькины истории про заморские чудеса было интереснее, чем веселиться с подругами, а потом, когда все сказы были сказаны, потому что не хотелось случайно встретиться с тем юношей. Девочкам она о нём не рассказывала, но впечатлённая Ульянка языка за зубами сдержать не могла, из-за чего они почти каждый вечер приходили к ней во двор и всё расспрашивали: «А какой он?» — Ой, девоньки, не стыдите, не спрашивайте! Рано ещё о таком думать, — каждый раз отвечала зеленоглазая. — С такими мыслями ты позднее всех замуж выйдешь! — обязательно отвечали ей. — Или вообще не выйдешь: так в девках и останешься! — однажды добавила Маруся, чей венок в тот раз своего обладателя нашёл. На это Елене ответить было нечем. После такого подруги обычно уходили, а Елена оставалась одна. Девочка не понимала, почему замужество это так важно, ведь в мире есть столько вещей лучше него. Ей бы хотелось ходить по морям, как это делал её отец, видеть разные страны, встречать интересных людей и слушать их рассказы. А если она выйдет замуж, то будет обречена сидеть дома, как большинство замужних девушек и женщин. Настя никогда не высказывалась резко против замужества, но ей, пока ещё бездетной, было скучно сидеть дома, а бесцельно разгуливать по деревне было нельзя. И как только девушки с этим примиряются?       В очередной из вечеров, когда девочки снова ушли ни с чем, Ульяна, видимо, не желая более терпеть муки совести, осталась. — Прости меня, Лена. Я ведь тогда совсем не подумала, что они тебя доставать этим станут, — она поджала губы, отчего те, и без того не пухлые от природы, вовсе вытянулись в полосочку. — Ничего, Ульянка, я на тебя обиду не таю, — ответила Никитина, положив руку на плечо девочки, — Ступай с богом.

***

— Елена-а, Еленушка-а, — послышался голос отца откуда-то из кухни. Девочка отложила пяльцы и направилась к купцу. Он сидел за широким крепким столом, на котором помимо кружки кваса и блюдца с ломтем ржаного хлеба лежало несколько листов бумаги. — О, всё-таки добрый сарафан я привёз тебе. Нравится-то? На лице Никитиной промелькнула улыбка и она озорно покружилась, как бы демонстрируя подарок отца. Этот сарафан был, пожалуй, одним из самых нарядных, какие только носила Лена и был ничуть не хуже тех, что носят в самой Москве. Цвет ткани ей был очень к лицу, а пёстрая тесьма на отделке выгодно подчеркивала яркость глаз и природный румянец. — Нравится, очень нравится, папенька! — Вот и славно, — Михаил забавно шевельнул седеющими усами и довольно улыбнулся. — Я вот что хотел тебе сказать: завтра я поеду в Москву отчитываться. Не будет меня весь день. Ты поди скажи Настьке, чтобы она завтра утром была уже здесь. — А Сашка сходить не может? — Не может, он кузнецу помогает. Толковый парень вышел! И в строю с оружием, и дома по хозяйству, о! — мужчина самодовльно поднял указательный палец вверх. — Толковый, толковый, папенька. — Зятя такого надо будет сыскать потом… Ну всё, ступай, ступай. Елена ушла.       Было не меньше шести часов вечера, когда она вышла со двора. Работа к этому времени уже заканчивалась, а потому многие сейчас выходили на улицу, особенно молодежь. Настя же жила прямо на другом конце слободы, но так как она была не очень протяженной, дорога предстояла недолгая. Елена шла привычным шагом, здороваясь с соседями и вступая в короткие непринуждённые диалоги с ними. Одни спрашивали об её отце, другие о брате. Это было неудивительно, ведь именно они реже всего бывали дома, в отличие от неё. Однако, и ей внимание доставалось — очень уж был хорош на ней новый сарафан. Когда она преодолела уже половину пути, вдруг заметила на крыльце одного из крупных домов компанию парней. На вид им было от четырнадцати до восемнадцати. Они что-то шумно обсуждали, смеялись, разместившись кто на ступенях, кто на перилах, но стоило Елене приблизиться, как их гомон стал заметно тише, а затем и вовсе перешёл на шёпот. Вдруг послышался чей-то знакомый протяжный голос: — Еле-е-ена. Девушка повернулась в сторону источника звука, но на неё смотрело лишь четыре хорошо знакомых мальчишеских лица, и голос не принадлежал ни одному из них. Как вдруг между ними протиснулся Фёдор. Он облокотился на перила и лукаво смотрел на неё. Елена тут же отвернулась и зашагала вперёд. Тогда темноволосый юноша с лёгкостью перемахнул за ограждение и приземлился позади неё. — Чего ты от меня нос воротишь, али не мил я тебе? — Басманов, нахально улыбаясь, последовал за ней. Но не успел он поравняться с ней, как кто-то не сильно, но ощутимо толкнул его в плечо. Лена обернулась на звук. Серо-голубые глаза юноши округлились в немом удивлении и уставились на появившегося из ниоткуда крепкого широкоплечего парня лет двадцати. Однако, после короткого замешательства взгляд переменился на привычно лукавый. — Чего ты к ней прицепился, — с толикой агрессии этот вопрос звучал скорее как утверждение. — Сашка? Как оказалось, он вышел из кузницы несколько минут назад, когда Елена как раз миновала её, и с тех пор шёл за ней. — Ты же к Насте идёшь? Иди, — сказал он Лене. Она подумала, что в любом случае не сможет повлиять на ситуацию, а значит её присутствие просто было не нужно. К тому же, её брат очень рассудителен и дисциплинирован, а значит волноваться было не о чем. Но вот Басманов с самого начала показался ей каким-то изворотливым, хитрым, развязным. Один бог ведает, что у него на уме. А вдруг, наговорит чего, а Елене потом оправдываться? «Чёрт с ним, с этим Басмановым, » — подумала она и всё же сделала, как ей сказал брат.       Когда девушка отошла достаточно далеко, чтобы не слышать их, Александр сказал: — Идём, я хочу с тобой поговорить. Фёдор кивнул в ответ, и они оба пошли в сторону от любопытных глаз и ушей. Как только они свернули на узкую тропинку, уходящую в поле, Сашка вновь заговорил: — Звать тебя как? Да и откуда ты такой здесь взялся? — Эх, стрелец, стрелец, ты сам то часто дома бываешь, чтобы такие вопросы задавать? — с издёвкой спросил он. — А тебе какое дело. Я ведь не бездельничаю, да военному искусству обучаюсь. Отвечай. — Фёдор Басманов. Сын Алексея Басманова. Сам из Москвы, сюда приехал на лето отдохнуть от столичных хлопот. — Ишь какой, — буркнул Никитин, — К сестре моей чего цепляешься? Его лицо стало каким-то уж больно грозным. — Нравится она мне, — без капли смятения легко ответил Фёдор, будто разговор шёл о погоде. — Тебе лет-то сколько? Нравится… — Восемнадцать. — Ты вот что: не порть девчонку. Держись-ка от неё подальше, — резко бросил Александр и развернулся, чтобы уходить. — Зря ты так, стрелец. Я её не обижу, — привычная лукавость Фёдора внезапно пропала, оставив место серьезности. — Откуда мне знать? Я, думаешь, не понимаю, что у тебя на уме? — Я же сказал, что не обижу, а если сказал, значит так и будет, — после этих слов Басманова парни разошлись.       Сашка встретил Елену на обратном пути, и они вместе пошли домой. — Что ты думаешь об этом… Фёдоре? — внезапно разрушив молчание спросил старший брат. — Странный он, — немного зажато ответила Лена. — Отец у него известный боярин и воевода Алексей Данилович. Надеюсь, и сын у него толковый. Гляди, может чего с него и выйдет.