[5 лет назад]
Задумчивый вид, щёлкание ручкой, взгляд, устремлённый на макушку одной из студенток. Всё это характерно лишь для Чхве Ёнджуна, который только неделю назад показал свою самую слабую сторону перед той, кого вовсе не знал. Голова полна теориями и догадками, тело брала дрожь каждый раз, когда он думал о той ночи. Всю неделю он не мог нормально спать и есть, потому что боялся сложившегося мнения Минни о себе. Он боялся показаться таким слабым перед кем-то, боялся открыться кому-то, боялся, что ему причинят столько же боли, как в прошлом. Он больше не хотел испытывать прежних чувств, но теперь они снова поглощали его с головой, снова становились частью его, снова оживляли пустое тело. Чхве не сводил глаз с девушки, которая внимательно и старательно слушала профессора, что-то быстро конспектируя в тетрадь. Каждый раз, когда волосы спадали на её лицо и мешали ей сосредоточиться, она тут же заправляла их за ухо, что не могла не заворожить Ёнджуна. Он давно подметил привычки девушки. Например, когда она не понимала слов профессора, сразу же закусывала нижнюю губу и записывала, обводя ручкой данный элемент. Когда кто-то её отвлекал, она вовсе не реагировала, потому что слишком сосредоточена. Когда же голова девушки нестерпимо болела, она потирала виски пальцами, стараясь освободиться от колкой боли. Как сейчас, девушка сосредоточена на преподавателе, который бегал перед большим экраном на стене с указкой. Хоть некоторые студенты вовсе не слушали профессора Кана. Минни не замечала, как студентки рядом с ней смеялись от очередной нелепой шутки одного из студентов. Тот факт, что её толкали девушки, Минни вовсе не волновал, она привыкла к такому поведению сокурсниц, ведь они ещё дети. Дети, которым совсем скоро придётся стать взрослыми девушками. Ёнджун всё ещё неотрывно смотрел на её стан, наблюдая за каждым движением, смотрел на её серьёзный профиль, всё стараясь залезть в её голову, прочитать безумные мысли и успокоить своё бешено бьющееся сердце. Он помнил глубокие глаза коньячного оттенка, помнил пухлые губы, которые были немного приоткрыты, и тепло маленькой ладошки на своей мокрой от слёз щеке. Она заставила его взглянуть на неё, заставила поднять пустой взгляд и утонуть в глазах напротив. Она бегала глазами по разбитому личику Джуна, ища хоть какую-то маленькую деталь и причину его слёз. Не озабочена, не шокирована, не испугана. Это пугало Ёнджуна, пугало до дрожи в коленях, ведь так делала только та, которую он не смог уберечь. Она никогда не задавала вопросы, никогда не вдавалась в подробности, лишь утешала Чхве, несмотря ни на что, говоря на ухо, что всё пройдёт, всё изменится, всё будет хорошо. Девушка, стоящая перед ним, так напоминала её. Младшая сестрёнка была такой же: доброй, ласковой, нежной, обаятельной, просто ангелом, спасательным кругом для Чхве. Но однажды исчезла, навсегда покинув Чхве. Минни всматривалась в глаза, налитые слезами, смотрела, как они скатывались по его лицу, и сразу же вытирала, как только прозрачная жидкость касалась смуглой кожи. Его губы дрожали, а сердце наполнялось отчаянием и виной. Он слишком скучал по ней, так хотел увидеть её вновь, не во сне, а наяву, хотел бы прикоснуться к её коже и поцеловать в пухлую щёчку. Но сейчас он не мог увидеть её, почувствовать теплоту её тела, не мог улыбнуться ей, сказать прости, уже слишком поздно. В ту ночь он не успел сказать ей самого главного, ведь незначительная ссора обернулась трагедией. — М-м-моя… младшая сестрёнка… — еле выговорил парень в тот вечер. Голова упала на хрупкое плечо, в то время как руки девушки оказались на широкой спине, которая всё вздымалась и опускалась от тяжёлого дыхания и невыносимой боли в груди. Минни поглаживала Ёнджуна по спине, старалась удержать такое тяжёлое тело, вдыхая приятный запах парфюма на его шее. Девушка сама не понимала, почему она делала это и почему чувствовала застрявший в горле ком. Почему слёзы подступали к глазам, а из уст вырывались слова, которые прежде девушка никому и никогда не говорила. — Я здесь… Я рядом… — последнее, что услышал Ёнджун эхом в голове. Воспоминания такие чёткие, такие реальные, словно это произошло только вчера. В голове один вопрос, почему она сделала это, почему успокоила, зачем подошла? Чувство вины за те слова за столом? Или же ей просто стало жалко Ёнджуна? Он никак не мог ответить, но после такого он боялся даже подойти к ней, заговорить об этом. Всю неделю он не спускал с неё глаз, дабы набраться смелости и подойти к ней. Но ему было слишком совестно, слишком стыдно, ведь он никогда никому не показывал настоящего себя, которого так старательно пытался скрыть. Он боялся своей былой версии, боялся, что тот жизнерадостный и безумный мальчишка проснётся и вновь всё сломает, причинит боль. Наконец пара закончилась, потому студенты, словно муравьи, зашевелились, собирая свои вещи и направляясь в столовую, дабы подкрепиться. Вокруг разразился шум: заливистый смех, разговоры и крики, которые вовсе не привлекали внимание завороженного парня. Он до сих пор неотрывно смотрел на девушку, что уже собирала вещи в бежевую сумочку. Он не сводил с неё глаз, не мог оторваться от столь прекрасного стана, ведь в его голове всё ещё бушевали мысли о ней. Мысли, которые вовсе не должны были заполнять мужское тело и заставлять биться сердце вдвойне быстрее каждый раз при виде чужих плавных движений. Минни уверенно шла на выход, даже не подозревая о том, что кто-то всю пару не сводил с неё глаз. Девушка вовсе не волновалась о предстоящей паре, ведь вот-вот она увидит свою единственную и любимую подругу, которая явно разбавит тяжёлый день очередными сплетнями. Суджин та ещё болтушка, её рот — средство новостей, можно узнать всё, что происходило в университете и за его пределами. Это безумно нравилось Минни, ведь голова отдыхала от полученной на паре информации, а узнавать людей с разных сторон ещё интереснее. То, что произошло той ночью с Ёнджуном, и странные действия, которые вовсе не характерны для Минни, волновали её не меньше. Всю неделю перед сном картинки того вечера всплывали перед глазами. Она до сих пор чувствовала тепло его тела, слышала плач возле уха и то, как резко вздымалась грудная клетка от нехватки воздуха. Всхлипы и дрожащий голос — всё это до сих пор эхом отзывалось в голове Ниши, вызывая в животе бабочки и дрожь по всему телу. Минни и не думала говорить об этом с Ёнджуном, ведь они только встретились, и вскрывать чужие раны незнакомца вовсе не хотелось. Она понимала, каково скрывать свои чувства, проблемы, бояться открыться кому-то, ведь это не так просто — доверить душу в руки человека. Но иногда открыться незнакомцу проще всего, обмолвившись парой слов. Минни знала, что поступила благородно, знала, что где-то в глубине души отчасти понимала Ёнджуна, понимала его страдания и боль. Ведь у неё тоже не было человека, с которым бы она могла поделиться всем, выложить всё, что терзало её душу. Девушка боялась открыться, боялась сказать, ведь это могло в корне изменить её жизнь навсегда. И кто знал, в лучшую сторону или же в худшую. Люди не всегда понимали внутреннюю боль других, чаще всего они пропускали всё мимо ушей, говоря лишь о своих проблемах и забывая о человеке, стоящем перед ними, который только минуту назад доверил им внутренний мир. Но именно тот вечер заставил молодые сердца биться чаще, заставил думать о произошедшем каждую минуту, каждую секунду. Наконец девушка покинула аудиторию, потому объект исчез из поля зрения Ёнджуна, который до сих пор сидел на своём месте. Он не думал уходить или двигаться с места, ему достаточно тишины, которая окутала пустую аудиторию, достаточно ветра, проникающего в помещение из окон. Достаточно пространства, чтобы обдумать каждую мелочь в голове. Всё-таки Джун хотел поговорить с девушкой, ведь рано или поздно придётся всё прояснить и не важно, где и при каких обстоятельствах. Чхве прикрыл глаза, проникая пальцами в блондинистые волосы, дабы убрать чёлку, которая всё время падала на глаза. Он почувствовал спокойствие внутри, наконец успокоил бурю в груди и заставил сердце остановиться на секунду. Перед глазами вновь девичий стан: опущенные уголки губ, слегка приплюснутый нос, взгляд, устремлённый на выход из аптеки, острый подбородок, сведённые брови, вздымающаяся грудь, холодные руки и чёрные волосы, небрежно расположенные на плечах. Что-то внутри резко переворачивалось, когда она смотрела на него, когда прижимал к себе и успокаивал, хотя она для него лишь незнакомка. Девушка, которую он встретил в университете совершенно случайно, а она вовсе не подозревала о существовании такого тихого и раненого Ёнджуна. Что-то внутри подсказывало — она не так проста, как кажется, она такая же, как он — раненая, одинокая, беспомощная, сломленная. Её раны так же глубоки, так же болезненны, они не затягивались, ведь прошлое не отпускает. Вина перед родителями, мечта, за которой она последовала, приносили лишь боль. Терпеть уже невозможно, потому каждый раз в груди всё сжималось, тело покрывалось пустотой и дрожью, а слёзы текли из усталых глаз. Чхве не знал, но чувствовал родственную душу, чувствовал груз на её плечах и пустоту в душе, чувствовал, что должен помочь. Вдруг чья-то тяжёлая рука легла на плечи Ёнджуна, отчего парень вздрогнул, резко открывая глаза и поворачиваясь на нежданного гостя. Он испугался, но тихо без лишних эмоций на лице, что иногда очень пугало Субина. Его друг словно носил одну и ту же маску, которая скрывала настоящего Ёнджуна и защищала от внезапного вторжения. На лице Субина широкая счастливая улыбка, делающая его глаза ещё меньше, так что их практически не было видно. А это значит, произошло что-то очень хорошее, раз одна из самых широких улыбок из арсенала Субина сияла, как солнце в летний день. — Ты чего здесь сидишь? Все уже в столовой. Я, вообще-то, голоден. И, кстати, наши знакомые тоже там. Идём, познакомимся поближе, — всё не затыкался Субин, потянув за руку удивленного Ёнджуна, который не мог вымолвить и слова.* * *
Просторное помещение наполнилось гулом студентов. Кто стоял в очереди с подносом в руках, болтая со знакомыми, кто уже сидел за столом, поедая свежую пищу и набираясь сил. Кто уже слушал безумную подругу и поглощал любимое кимчи с рисом, как Минни. Девушка слушала разговоры подруги, хотя особо не вникала, ведь сплетни на каждом углу не особо её волновали в отличии от Суджин. Девушка распиналась перед подругой, размахивая длинными руками в стороны, пока случайно не ударила кого-то позади локтем. Парень позади внезапно съёжился, хватаясь за место живот, который начал ныть от боли. — Вот чёрт! — воскликнул Чхве, морщась. — Почему у тебя такая тяжёлая рука? — шикал Су. — Омо, Субин-а, прости, я не хотела, — подорвалась с места Со, держа парня за локти и помогая сесть за обеденный стол. Девушка ругала себя внутри за то, какую глупость она совершила, ведь действительно не хотела ударить нового знакомого. Мало ли что мог подумать о ней парень, хоть и вышло совершенно случайно. Теперь в мыслях Суджин только угодить парню, дабы он простил такую её оплошность. Обычно Со никогда не волновали подобные поступки с ее стороны, но сейчас она готова ругать себя всеми знакомыми ей словами, только бы избавиться от этого странного чувства, которое поселилось в груди. — Да всё в порядке, — наконец уселся парень, всё ещё потирая больное место. — Ёнджуни, принесёшь мне, пожалуйста, обед? Старший лишь покорно кивнул, направляясь к длинной очереди голодных студентов. Минни же не поднимала взгляда волнующего её парня, старалась не подавать виду, сохраняя спокойствие и непокорность до самого конца. Суджин и Субин до сих пор сюсюкались, не обращая внимания на девушку перед ними. Парень никак не мог успокоить девушку, которая вцепилась в рукав его рубашки, дёргая и прося прощения, надувая губки трубочкой, что делало её милее обычного. Щёчки надувались и краснели, а алые губы так и норовили их коснуться. Маленький носик девушки двигался, как у кролика, что не могло не вызвать милую улыбку и сморщенного носа на лице Чхве. Суджин не могла сдержаться перед такой моськой Субина, потому алые губы расплылись в лёгкой улыбке, которая заставила Чхве затискать пухленькие щёчки Со. Девушка не сразу поняла действий со стороны парня, не сразу почувствовала подушечки длинных пальцев, которые коснулись её щёк, немного щипая. Время словно остановилось, улыбка сошла с женских уст, девушка уставилась на парня перед собой. Казалось, она застыла, ведь такие мягкие черты лица, широкая улыбка и добрые глаза заставили в груди всё перевернуться вверх дном. Мурашки побежали по спине, пока Суджин вглядывалась в глубокие тёмные глаза, которые так манили её, заставляли неотрывно смотреть и видеть в них своё отражение. Светлая мягкая кожа, сиреневые волосы, закрывающие высокий лоб, берет фиолетового цвета, голубая рубашка и чёрные кожаные джинсы, подчёркивающие торс Субина. Парень с чувством стиля, с манящей харизмой и необычайно красивой внешностью. Он идеален во всём — даже в учёбе, девушки липли к нему, чего не могла не заметить Суджин. Но сейчас она не хотела думать о других, лишь смотреть на обворожительного Чхве вечно. Не заметить взгляд девушки Субин не мог, потому решил вернуть девушку в суровую реальность, хотя ему нравился такой щенячий взгляд Со. В её глазах сияли звёздочки, а изо рта словно текли слюнки. Именно такие вещи нравились Субину в девушках: простота, юмор, сообразительность и понимание глупых шуток Субина. Эти качества присутствовали в маленькой девчушке Суджин, которая казалась парню таким беззаботным и милым ребенком. Черты её маленького лица только подтверждали догадки Чхве. — Йа, хватит на меня так смотреть, — парень отвернулся, хватаясь за румяные щёчки. — Ты смущаешь меня. До этого момента девушка даже не моргала, но, как только услышала голос Субина, сразу же очнулась, быстро хлопая длинными чёрными ресничками. От неловкости ком встал посреди горла девушки, отчего дрожь и волнение разошлись по всему телу, потому Со нервно сглотнула и повернулась на подругу, которая вовсе не заметила произошедшего. Она вздохнула со спокойствием в груди, ведь не хотела ни перед кем объясняться и расставлять все точки над «i». Ей совсем не нужны лишние расспросы со стороны лучшей подруги, да и хотелось забыть этот момент раз и навсегда и больше не вспоминать эти странные гляделки между ними. Прочистив горло, Су перевела тему, дабы разбавить неловкость и тишину, воцарившуюся за столом. — А… Г-г-где Ёнджун? — еле выговорила девушка, привлекая к себе внимание задумчивого Субина и взволнованную Минни, ведь та вовсе не ожидала такого внезапного вопроса. — Что-то долго он. — А что, волнуешься? — вскинул бровь Чхве, всё больше смущая девушку, отчего та покраснела. — Конечно нет, просто надолго куда-то пропал. Да и ты голодный… — опустила взгляд Су, потирая влажные руки от волнения, вновь надувая щёчки, тем самым привлекая внимания парня, который разглядывал девушку в поиске карих глубоких очей. Но попытки найти смущённый взгляд Суджин провалились, потому тёплая мужская ладонь накрыла две потные ручки, отчего рядом сидящая замешкалась, вскинув голову на парня. Он оказался слишком близко, чего она вовсе не ожидала. Его тёплое дыхание, которое еле касалось пухлых губ, уверенный взгляд, который заставлял сердце уйти в пятки, а бабочки в животе порхать и создавать огромную бурю внутри. И снова в его глазах она испуганный котенок, который вовсе не ожидал, что так скоро о нём позаботится новый хозяин. В его руках она такая маленькая и хрупкая, но такая забавная и нереальная. Взгляд перебегал с одного глаза на другой, отчего дышать стало намного тяжелее и медленнее. Ещё никогда Суджин не было так не удобно и так волнительно рядом с кем-то, она никогда не чувствовала себя такой зажатой и скромной. Никогда не смущалась, не сводила глаз, ведь знала, что заставлял человека напротив смущаться, но не сейчас. Сейчас все мысли пусты, как белый лист, а всё внимание забрал парень напротив. Суджин мечтала встретить однажды своего человека, но не думала, что это однажды наступит так скоро. Вдруг звук падающего подноса разразился на всю столовую. Сотни студентов обернулись на источник, притихнув, словно мыши. Никто не смел нарушить воцарившуюся тишину, ведь сцена, которую они застали совершенно случайно, была очень напряжённой. Шёпот между студентами, странные догадки доносились до абсолютно спокойного парня, на лице которого не виднелось удивления или испуга. — Ёнджун? — лишь выдал Субин, смотря на спину Ёнджуна. Услышав знакомое имя, Минни резко обернулась на картину, которая была ей очень знакома. Самый богатый парень в университете, известный молодой баскетболист на всю Корею и объект воздыхания всех девушек. Он самоуверенный, мужественный и эгоистичный по натуре. Никто никогда не смел ему перечить или отказывать, ведь работать с ним честь. Но никто не знал один секрет, который Кан Даниель так тщательно скрывал, — гнев. Единственная вещь, которая не давала парню спокойно жить. Очень часто ему сложно было совладать с собой — если злость брала верх, как сейчас. Руки сжаты в крепкий кулак, серые волосы растрёпаны, вена на шее пульсировала, выделяясь и скрываясь за белым воротником рубашки. Кажется, что-то парня вновь не устраивало, может, всему виной Ёнджун, который всё чаще наблюдал за девушкой или же Кан просто жаждал внимания девушки, которую до сих пор безответно любил? Когда-то Минни имела дело с Каном, ведь он следил за ней, часто донимал расспросами, приглашал на свидания, получая в ответ лишь отказ. Но однажды из-за злости и обиды, что копились и таились так глубоко, парень напал на Йон глубокой ночью возле её дома. Он таскал девушку за волосы, избивал и домогался, в то время как Ниша плакала и кричала, прося о помощи. Она старалась отбиться, сопротивлялась, пока какой-то человек не пришёл и не привёл в чувство парня. Минни не видела его лица, ведь потеряла сознания от бессилия. Множество ссадин и шрамов до сих пор остались на теле, каждый день, напоминая о той ночи. Но каждый раз она держалась и старалась не думать о прошлом, не цепляться за болезненные раны и быть сильной настолько, насколько могла. Прошёл целый год с того момента, парень так и не подошёл к ней, не взглянул на неё, но всё ещё безумно любил, хотя обида и злость остались. На этот раз Минни не хотела бояться, не хотела оставаться трусихой перед самым большим страхом. Теперь она ни за что не отступит и будет бороться до конца, ведь сейчас её новый друг попал именно в её старый капкан, которого так остерегалась. — Йа, смотри, куда идёшь, — начал Кан, тыкая парня в плечо указательным пальцем. Ёнджун стоял неподвижно, словно скала, которую стоило обойти. На лице ни одна мышца до сих пор не пошевелилась, а эмоции вовсе отсутствовали. Не было ни удивления, ни страха, что не мог не заметить Даниель, которому порядком надоело каменное лицо Ёнджуна. Обычно все его боялись и сразу же падали на колени, извиняясь всеми способами. Но не парень, стоящий перед Даниелем и смотрящий на него в упор. — Чего молчишь? — подошёл вплотную к Ёнджуну тот. Чхве всё ещё смотрел на него своим острым взглядом, в котором виднелись пустота и стойкость, ведь Чхве не отойдёт назад и не уступит дорогу негодяю, испортившему ему обед. — Йа, я с тобой разговариваю, — Кан ткнул пальцем в лоб Ёнджуна, толкая его назад, отчего парень отступил на пару шагов. Кан не понимал, почему тот просто стоял, словно мальчик для битья. Почему не реагировал на его слова, а лишь молчал, стоя на своём. Это безумно раздражало студента, он не терпел такого хамства к себе, а уж тем более когда его игнорировали напрямую. Страх и беспокойство повергли их в ужас, студенты переглядывались всё чаще, наблюдая за картиной, как за фильмом ужасов, потому что Кан Даниель действительно ужасный человек. Каждый в этой комнате его боялся, делал всё, что он прикажет, был властен над их жизнями. Чхве не считал этого парня крутым или же пупом Земли. Он просто разбалованный мальчик в глазах блондина, которому нужен хороший урок. — Кан Даниель, хватит, — женский голос эхом отозвался по всему залу. Девушка встала перед ним, положив свою ладошку на накачанную грудь злого баскетболиста, чьи глаза увеличились в разы, как только он увидел предмет своего обожания. — О, смотрите, кто вступился. А разве ты не должна сейчас сидеть в сторонке и наблюдать? — язвил Кан. — Убери руку, я просто преподам урок этому отбросу, так что следующий раз он не будет меня игнорировать. — Прошу остановись, — молила девушка, не давая Даниелю ступить и шагу, что злило его ещё больше. — Отвали, — крикнул парень, крепко сжав тонкую кисть и оттолкнув от себя хрупкое тело, отчего та не устояла на ногах и с грохотом упала спиной на холодный бетонный пол. Боль пронзила всё тело, отчего Минни скорчилась, пытаясь подняться, но всё было тщетно. На запястье остались отпечатки пальцев Даниеля, которые уже начинали краснеть. Грудь начинала болеть, словно кто-то резко сжал лёгкие, потому девушке было сложно дышать. Она старалась хватать воздух ртом, но даже это не помогало. Минни не могла вдохнуть полной грудью, не могла закричать или попросить о помощи, словно кто-то забрал её речь. Слёзы сами по себе скатывались по вискам, Минни чувствовала, как кислород заканчивался, мысли медленно покидали её голову, а страх окутывал её с ног до головы. В глазах начинало темнеть, она вот-вот потеряет сознание. Словно в замедленной съёмке, нога Ёнджуна коснулась груди Даниеля, отчего парень отлетел на несколько шагов, с грохотом падая на пол. Сердце Ёнджуна бешено колотилось, а тело дрожало от адреналина, попавшего в кровь. Впервые он кого-то защищал, впервые за кого-то стоял горой, впервые он нёсся с девушкой на руках в медпункт, проговаривая: «Ты только держись».