Неудачная попытка номер два

Холодный декабрьский ветер пробирал до костей, игнорируя густую угольную шерсть. Снег, выпавший за последние сутки, легко обнаруживал следы, оставленные на нем живыми. Тёмные пятна отпечатков лап тянулись от входа в замок вплоть до Гремучей ивы, петляя, скрываясь за безлистными кустами, исчезая на опушке леса и вновь появляясь на открытой местности. Промерзлый ход в дереве хотя бы был изолирован от ветра, отчего переставлять лапы стало немного легче. Добравшись до заколоченной хижины, мокрый и обессилевший от голода и обморожения пёс устало свалился на заплесневевшую койку. Секунду спустя на его месте появился такой же изнеможденный мужчина. Вдохнув затхлый воздух пустующей хижины, Сириус закрыл глаза. Мысли его занимали противоречивые догадки. Беглого заключенного терзало странное поведение одного слизеринца. Блэк был хорошо знаком с родом Малфоев и помнил их невероятную способность всюду искать выгоду и выкручиваться из самых беспросветных ситуаций. Но молодой наследник рода вёл себя совсем не так, как подобает истинному Малфою. Тогда, в раздевалке, Сириус дал слабину, доверившись белокурому хитрецу. Но хоть и запоздало, всё же осознал, что Малфои никак не могли знать о анимагических способностях мародеров и Сириуса в частности. Петтигрю не рассказал бы Лорду о последнем своем козыре. Он должен был оставить себе лазейку к побегу. И в способности Блэка он вряд ли посвящал Темнейшего. Ему эта информация была просто ни к чему, да и зачем Тому-кого-нельзя-назвать потом рассказывать об этой несущественной детали Малфоям. К тому же, если бы старшие Малфои знали, заложили бы, не моргнув и глазом. Сириус давно перестал быть для них сколько-нибудь ценным ресурсом. Для Люциуса он был всего лишь отребьем, а кузина Цисси уже не испытывала и капли родственных чувств. Но тогда выходило, что и мелкий наследник не мог узнать от них об анимагии. Поразмыслив над этим, Блэк сделал вывод, что альтернативным источником информации могли быть только Ремус и этот крысёныш Пит. Версия с Люпином не клеилась. Он молчал столько лет, а теперь вдруг решил рассказать не кому-нибудь, а сыну пожирателя. Рем не стал бы так поступать, по крайней мере Блэк хотел в это верить. Оставалось одно. Сын Люциуса заодно с Петтигрю. Этот подлый предатель затрясся от страха от известия о побеге Блэка и задумал каким-то образом заставить Сириуса подставиться ещё раз. Но каким образом и почему решил заручиться поддержкой какого-то третьекурсника оставалось загадкой. Мотивы белого принца также были непонятны. Малфои не действуют без выгоды. Так и не найдя ответа, Блэк не смог усидеть на месте и решил действовать. В следующую ночь после матча он пробрался в замок, надеясь свершить месть сегодня. Он был почти уверен, что о его облике известно уже всему замку, но решил рискнуть в последний раз. Если не успеет сегодня, не сможет никогда. Однако, пробравшись в замок, он вновь не сумел проникнуть в гостиную. Рыцарь-идиот отказался пропускать его за отсутствием пароля и начал разводить суматоху похлеще Полной Дамы. Блэк понял, что это конец, услышав топот на лестницах, но из последней надежды обратился в пса и бросился бежать. К его удивлению, никто не обратил на него особенного внимания. Или просто не заметили. Едва сумев унести ноги, он отлеживался в хижине всю ночь, погрузившись в свои мысли. И вот сегодня, зимним вечером, Блэк решил ещё раз заглянуть в замок. Его мучило странное чувство, будто никто так и не узнал о его анимагической форме. Прошло уже около месяца, но никаких авроров в замке не объявилось, и никто так и не обращал внимания на крупного черного пса, гуляющего по округе. Раз или два его замечали студенты, но не подавали и виду. Сегодня, выбравшись в замок, Блэк подтвердил свои догадки. Никто не знал. «Почему они просто не сдали способности к анимагии? Ведь так проще всего избавиться от угрозы», ‒ думал Блэк, лежа на пыльном покрывале. Мантию мальчика он тогда выбросил, испугавшись, что тот отследит его по крови. А теперь даже немного жалел об этом. Мантия была приятной на ощупь и дарила тепло, такое нужное ему теперь. Острый слух анимага уловил чьи-то шаги со стороны тайного хода, ведущего к иве. Страх взвился в груди бушующим штормом и заставил Блэка немедленно подскочить на месте. Полнолуние миновало всего несколько дней назад, а значит Люпину слишком рано идти в хижину. Прикинув шансы, он решил перекинуться в пса. В любом случае, кто бы это ни был, в этом облике безопасней. Ведь без палочки он мог сражаться только зубами и когтями. Блэк приготовился нападать и оскалил пасть. Путей отхода в Хижине, к сожалению, не было. А значит, оставалось одно ‒ защищаться. В проходе сначала показалась рука с палочкой, а затем и её обладатель. С осторожностью оглядывая углы, в комнату вошёл Люпин. Где-то глубоко в сердце Сириус ощутил укол, но не ослабил угрожающего оскала. Вместо этого он предупреждающе зарычал, обращая на себя внимание. Ремус наставил на него палочку с каким-то страдающим выражением лица. ‒ Сириус… Загнанный зверь только напрягся, готовясь нападать. ‒ Я пришёл сюда поговорить, ‒ вдруг опустил палочку Ремус. Блэк не смел считать это правдой, но всё же решил подождать, прежде чем кидаться в драку. Возможно, из-за того что противник опустил оружие, а возможно из-за того, что отчаянно нуждался в ком-то, кому можно было верить. ‒ Обратись, пожалуйста, хочу видеть тебя. Такое положение грозило Блэку потерей звериных инстинктов, подвижности, силы и возможности напасть. Поэтому пёс лишь сильнее оскалился, капая слюной. ‒ Послушай, я пришёл один, потому что хочу верить в твою невиновность. Недавно… Мне можно сказать открыли глаза. И я подумал… С чего бы тебе после двенадцати лет в Азкабане так резко срываться сюда? Ты ведь знал, когда Гарри будет в Хогвартсе и мог сбежать ещё два года назад, ради того чтобы напасть на него. Так почему сейчас? И я решил разыскать карту. Чёрный пёс понемногу терял желание грызть и метать ради побега, слушая ровную речь старого друга. ‒ Потратил на поиски почти целый месяц, но отыскал. Она была у таких же гиперактивных гриффиндорцев, как вы с Джеймсом когда-то, ‒ слабо улыбнулся оборотень старым воспоминаниям. ‒ Последние пару ночей я сидел над ней, не надеясь подтвердить свою хлипкую надежду, но… Слова младшего Малфоя подтвердились. Петтигрю жив. Я видел его на карте. Услышав фамилии, тревожащие его все последние дни, пёс озлобленно зарычал. Надежда на союзника пошатнулась в его сознании. Ремус отпрянул на шаг и поднял руки в примирительном жесте. ‒ Сегодня я увидел, как ты подходил к замку, и проследил до Хижины, ‒ почему-то с горечью, снова заговорил Ремус, ‒ Сириус, пожалуйста, расскажи мне, что произошло. Черный пёс ослабил напряжение, но не спешил обращаться в человека. Он раздумывал, может ли довериться стоящему перед ним. ‒ Если ты и правда невиновен, тебе нужна помощь. Ещё немного Блэк судорожно пытался решить что делать, и, не найдя причин для нападения или подозрений в обмане, отступил немного и обратился в человека. Увидев довольно жалкий вид своего старого друга, Ремус поджал губы. Тюремная форма грязным тряпьем висела на исхудалом теле, а под глазами залегли крупные тёмные круги. ‒ Я этого не делал, Рем… ‒ хрипло выдавил Сириус поморщившись. ‒ Но это я виноват в их гибели. В последний момент предложил Петтигрю вместо себя. Подумал, что смогу отвлечь внимание на себя и так будет безопаснее. Лили сомневалась, а Джеймс поддержал мою идею. Два идиота… ‒ Если кто и виноват, так это Питер, ‒ сурово кивнул Ремус. Блэк не мог с этим согласиться, но промолчал и отвернулся. Ему вдруг вспомнилась брошенная в разговоре фраза. Сириус нахмурился и посмотрел на Люпина. ‒ Ты сказал, что младший Малфой надоумил тебя проверить карту? ‒ Нет, нет. Откуда ему знать о карте? Но пришёл он с довольно заговорщицким видом, ‒ Люпин нахмурился, глядя в пол, ‒ показал газету, дата выпуска которой совпадала с твоим побегом, и сказал, что должно быть что-то в ней заставило тебя бежать. Сказал, если бы ты бежал из-за Гарри, уже успел бы его убить. И предположил, что Петтигрю жив. Надо признать, сначала я подумал, он бредит… Только через пару дней газета попалась мне на глаза, и я заметил крысу на обложке… А что? ‒ Думаю, он работает вместе с Питером, ‒ задумчиво и серьёзно проговорил Сириус. Ремус усмехнулся, но затем тоже посерьёзнел. ‒ С чего ты взял? ‒ Мы встречались, ‒ немного виновато потерев шею, пояснил Блэк, ‒ перед первым матчем в году. Понимание через секунду свалилось на Люпина. Он пораженно поднял брови, однако голос его по прежнему был ровным и спокойным. ‒ Сириус, это ты на него напал? ‒ Да, знаю, но он поймал меня! Я думал раздевалка пуста, и я смогу переждать грозу в замке. А этот поганец закрыл двери, что мне было делать?… Это не важно. Дело в том, что он понял, что это я. Откуда он мог узнать о моей анимагической форме? Ремус задумался, не сводя взгляда с Блэка. Он прошел ту же логическую цепочку, что и Блэк ранее, и сложил руки на груди. ‒ Может быть, он как-то догадался? ‒ Как? ‒ Ты мог выдать себя чем-то? ‒ Разве что тем, что таких псов не водится в лесу и уж тем более дикие животные не станут лезть в замок полный магической защиты. Но всё равно, вот так догадаться, что чёрная собака не чей-то питомец, а беглый преступник-незарегистрированный анимаг?! ‒ Согласен, странно… Но я не думаю, что он работает с Петтигрю. Иначе зачем раскрывать его мне? Малфой очень старался убедить меня в том, что вся эта ситуация с тобой походит на заговор… Постой, раз вы встречались, и он раскрыл тебя, как ты сумел сбежать? ‒ Он меня отпустил, ‒ неловко хмыкнул Сириус. ‒ И ты просто так ушел, не боясь, что тебя заложат, и даже палочку ему оставил? ‒ изумился Рем. ‒ Я устал, Ремус, ‒ горько потянул Блэк, ‒ от погони, от страха и паранойи. И когда этот парень сказал мне, что может помочь… Я сглупил. Подумал, что он и правда на моей стороне. Мне показалось, что он не врёт. ‒ Тогда почему ты теперь считаешь, что он лжец? Сириус недоуменно всплеснул руками и возмутился. ‒ Как он узнал про мой анимагический облик? ‒ Не знаю… Но мне кажется он не враг. Если бы он им был, тебя бы уже поцеловали дементоры, ‒ проговорил Ремус. Сириус содрогнулся при упоминании дементоров, а Ремус вдруг помрачнел. ‒ Ладно, с этим разберёмся позже. Сейчас нам нужно решить как вытащить тебя из этой передряги. Белое холодное покрывало хрустело под ногами, разбивая тишину декабрьского вечера. Каждый звук заставлял меня вздрогнуть и опасливо посмотреть по сторонам. Чернеющий массив Запретного леса приближался плавно и незаметно, будто подкрадываясь, заманивая в свои мрачные сети трепещущих веток. Окна замка отбрасывали на сугробы мутные отблески, освещая мне дорогу и одновременно пугая. Они словно были моими безмолвными и укоряющими наблюдателями, грозящими в любой момент отдать на растерзание чужим разумам, возомнившим, что имеют надо мной власть. Наконец спасительная тьма окружила мой силуэт, скрывая от глаз замка. Лес шумел. Даже здесь, на опушке, скрипели стволы и слышались шорохи в оголенных кронах. Грозность и необъятность тьмы наводила первобытный ужас, но вместе с тем приводила в восторг. Теперь страх перед силой леса и его обитателями скорее дарил мне ощущение свободы от правил и рамок, в которые меня загоняло знание будущего этого мира. Погрузившись в шорох ветвей, играющих друг с другом на ветру, я замедлил шаг. Здесь не было тех, кто мог бы строить коварные планы и маршировать тёмными армиями. Здесь правили другие законы. Каждый шорох отдавался во мне ледяным трепетом. Замечая движение, я и вовсе замирал на месте, напряженно вглядываясь во тьму. Но затем снова шёл, продолжая неторопливо углубляться всё дальше в лес. Через некоторое время я посчитал расстояние от замка удовлетворительным и остановился. Следы позади меня темнели на белоснежном покрывало под редкими просветами убывающей Луны. Внезапное отсутствие скрипа снега под моими сапогами окатило новым приливом ужаса. Теперь я ещё отчетливее слышал стоны многовековых стволов и тихие перезвоны ветвей. Немного погодя я привык к музыке этого леса и начал подмечать менее заметные звуки. Тихие шорохи и далекий хруст снега под чьей-то поступью пугали, пожалуй, даже больше, чем скрипы деревьев поблизости. Но уходить я не спешил. Мрачный лес очаровывал, словно ожившая картина, и походил на сон. Мне захотелось убедиться, что я здесь, убедиться, что существую. Повинуясь внезапному порыву поднял ладони. Бледная кожа была ровной и непогрешимой. Белёсые пятна от ссадин и царапин, что я нажил по пробуждению, давно сошли, не оставив после себя ни единого следа. Ладони показались мне слишком чистыми, недостаточно отражающими моё нутро. Недоставало отметин. Шрамов, что не давали забыть о собственной жестокости и боли, которую могут причинить окружающие. Об этом необходимо помнить. Даже если сейчас нет предпосылок к трагедии. «Мне нужен шрам.» Сейчас мне стало жаль, что медсестра Хогвартса излечила раны без остатка. «Какой прекрасный вышел бы шрам от укуса Блэка. А теперь придётся вновь терпеть боль, чтобы оставить след», ‒ с некоторой досадой думал я. Опустил руки и вернул своё внимание лесу. «Что произойдёт, если я порежу себя прямо здесь? Сбегутся ли на запах моей крови неведомые твари? Разорвут ли меня на куски?» Тишина не даровала ответов. Меня заполнило безразличие. «Даже если да, что с того?» Достал палочку и направил на запястье. Нужное заклинание услужливо возникло в памяти. Тихий шёпот смешался с пением ночного леса. Спустя мгновение жгучая боль заставила меня поморщиться и зашипеть. Из продольного разреза, сантиметра два длинной, кровь заструилась по запястью и стала капать на белоснежное покрывало под моими ногами. Я зачарованно следил за тонкой струйкой и крупными, наливающимися постепенно, каплями. Хруст ветки в нескольких метрах от меня заставил вздрогнуть и повернуться на звук. В пределах видимости никого не было. Я сощурился, вглядываясь в лес. Липкая тревога росла с каждой секундой в моем сознании, требуя бежать. Кинув беглый взгляд на темнеющее пятно в снегу под вытянутой рукой, прижал к порезу рукав мантии и развернулся назад. Мои старые следы уже были порядочно припорошены новым слоем снега и едва виднелись в тусклом свете зажженного Люмоса. Скрип снега под моими ногами теперь казался не спасительной поддержкой, а разрядами пуль в мою спину. Через каждые несколько шагов я оглядывался, но полотно Запретного леса оставалось неизменным. Внезапные стоны деревьев вызывали дрожь, а шорох редких кустарников порождал паранойю. За одним из деревьев я заметил нечто, большим чёрным пятном нарушающее естественную гладь снежного покрова. В первый миг я подумал, что мои дни сочтены, и испуганно дернулся, но нечто не шевелилось и никак не реагировало на мою шумную походку. Я осторожно замедлился, оценивая степень опасности. После секундного осмотра было установлено, что пятно ‒ неживой предмет. А точнее что-то похожее на ткань. Не вовремя проснувшееся любопытство затопило душу, приковывая взгляд к пятну, не позволяя пройти мимо. Тревожно оглянувшись на чащу, прикусил губу. Рискованно останавливаться сейчас. «Тебе ведь было всё равно, разве нет?» Поморщился и с вызовом подошёл к неизвестной материи. Присел на корточки, не переставая оглядываться. Признаков преследования по прежнему не наблюдалось. Уделил внимание промерзшей ткани передо мной. Это была мантия. Занесённая снегом, вмёрзшая в грязь, слизеринская мантия. Осторожно прикоснулся к заиндевелой черноте. Холодная шершавая поверхность оцарапала пальцы маленькими льдинками. В сумраке невозможно было определить, кому она принадлежала. Но мне не нужен был свет, чтобы понять, чья это мантия. «Он выбросил её.» Оторвав пальцы от мантии, я резко поднялся, кинул на лес ещё один настороженный взгляд и устремился прочь. Завтрак. Пока ещё не слишком шумный Большой зал. Студенты, вяло потягивающиеся на пути к своим столам. Всё наводило тоску. Я смотрел прямо перед собой пустыми глазами и взгляд мой падал на пятикурсницу с Рейвенкло. Девушка аккуратно ела, сидя с достоинством и не глядя по сторонам. Я смотрел на неё и одновременно на весь зал. Среди недавно пришедших первокурсников Слизерина одна из девчонок с каштановыми волосами бросала на меня косые взгляды. Я заметил это, но мне не было дела до студентов. Вообще ни до чего не было дела. Этой ночью я так и не вернулся в спальню. И ни о чем не жалел. Отсутствие сна даровало мне спокойствие и умиротворение. Восприятие какой-либо информации сейчас походило на изучение подопытного материала через старинный микроскоп с мутным окуляром. Даже презрительные взгляды гриффиндорских задир воспринимались со снисхождением. Постепенно зал наполнялся сонными учениками и умело скрывающими ту же сонливость преподавателями. Когда полный состав штата учителей занял свои места, моё смутное внимание привлекли пустующие места Люпина и директора. Однако этот факт не побудил за собой никаких значимых выводов. Рядом со мной всколыхнулся воздух, что указывало на присутствие кого-то поблизости. Я не двинулся. Некто наклонился ко мне и тихо шепнул следующее: ‒ Ты где был всю ночь? Я перевёл рассредоточенный взгляд на удивительно спокойного и почти безразличного представителя чистокровного магического сообщества и пожал плечами. ‒ Гулял, сказал ведь ещё вчера, ‒ озвучил я бесцветный ответ. Блейз повёл челюстью и уставился на меня с раздражением, но новых вопросов задавать не стал. Затем, он сощурился на мгновение и перевёл своё внимание на творожную запеканку. Моим же вниманием завладела взъерошенная копна темных волос за гриффиндорским столом. Поттер о чем-то встревоженно переговаривался с Гермионой, выглядевшей даже более озабоченно, чем сам Герой. Златоглавого льва в их бойкой и слаженной компании не наблюдалось. Я вяло усмехнулся глупым мыслям и продолжил скользить взглядом по волшебникам, детям и взрослым, что так рьяно спорили с судьбой, с другими волшебниками и со смертью. Устав от мельтешащих в глазах галстуков и мантий, я опустил глаза в тарелку. Она была пуста. «Может поесть?» Слабость в руках и нежелание шевелиться тут же принялись забивать эту идею грязными полотенцами. «Но я не ел почти сутки… И не спал столько же.» Перевёл скучающий взгляд на Блейза. Тот держался аристократичного вида. Моим вниманием полностью завладела тонкая прядь, выбившаяся из всегда идеальной прически. Забини либо не замечал моего внимания, либо безупречно его игнорировал. «Он забыл причесаться?» ‒ оценил я его слегка растрепанные волосы. За рассматриванием моего соседа завтрак как-то незаметно закончился, и еда со столов исчезла. С долей растерянности я посмотрел на пустой обеденный стол, а затем, смирившись с упущенным завтраком, поднялся и бездумно поплелся за однокурсниками на ЗОТИ. Кабинет не был заперт, а Люпин не запрещал входить в его отсутствие, поэтому третьи курсы Слизерина и Гриффиндора ввалились в пустующую аудиторию и стали шумно занимать места. Мы с Блейзом опустились на лучшую в кабинете парту. Именно я уговорил его занять это место и был доволен. Стол был третьим в крайнем левом ряду и располагался прямо напротив большого и живописного окна. Одновременно с этим место было не слишком далеко, и если мне захочется послушать, мне не помешают шумные гриффиндорцы. Но, к моему удивлению, через проход от нас расположились Гарри и Гермиона. Оба молчаливо переглядывались и всё ещё пребывали в тревожных мыслях, как мне показалось. И этим своим взволнованным поведением оба привлекали моё внимание. Впрочем, профессора ещё не было, а значит можно и повитать в облаках. Гермиона заозиралась по сторонам, наткнулась на мой недвижимый взгляд и пихнула Гарри в плечо, кивнув в мою сторону. Гарри непонятливо обернулся, но заметив меня, почему-то нахмурился. Гермиона снова что-то ему шепнула, на что Поттер отмахнулся, в задумчивости не сводя с меня глаз. Шум немного поутих, а профессора всё не было. Блейз определил учебник и пергаменты в аккуратную стопку и теперь непогрешимо, словно статуя, сидел со сложенными в замок руками. Я видел его лишь боковым зрением, но не сомневался, что он наблюдает за нашим с Поттером взаимным гипнозом. Наконец нервы Забини не выдержали. ‒ У тебя какое-то дело к нам, Поттер? ‒ слегка язвительно спросил он. Гарри поморщился и снова посмотрел на меня. Кажется, он хотел что-то сказать, но в последний момент осекся. Моё лицо всё ещё не выражало ничего, кроме скуки. Но так было только снаружи. На самом деле у меня было довольно неплохое настроение. Просто мимика временно потеряла работоспособность. А вот Поттер, видимо, принял это за равнодушие и отвернулся. Я даже был готов просить его повернуться ко мне ещё хоть ненадолго. Очень уж понравилось мне разглядывать его глаза. «Ох, как же двусмысленны мои желания.» Вообще, я был готов разглядывать любые глаза. Мне просто хотелось смотреть на что-то красивое. «Точно!» ‒ Блейз, ‒ позвал я своего приятеля. Забини повернулся ко мне, готовый слушать. Но говорить я не собирался. Глаза у него были темно-янтарного цвета. Не жёлтые, но и не карие. Зрачок суженный, отчего обаятельность слегка падала. Более темное полотно радужки пронизано светлыми вытянутыми вкраплениями неопределенного цвета. Обнаружив в правой радужке маленькое черное пятнышко, я немного удивился. Такая особенность мне встречалась. «Кажется, у девочек близняшек в детском доме.» ‒ Что? ‒ устал ждать он. Сил отвечать не было, да и не нужно это, достаточно было смотреть, фиксируя его внимание. Внезапный хлопок дверью испоганил моё созерцание. Я вздрогнул и повернулся на звук. Впрочем, как и все в классе. В своём обычном стиле в класс гневно ворвался Снейп. Сначала я не придал этому особого значения, но потом задумался. Полнолуние прошло уже несколько дней назад, а значит, Люпин уже должен был вернуться к своим обязанностям. Так почему Снейп всё ещё его заменяет?       Кроме меня, сей странный поворот сюжета заметила только Гермиона. Посмотрев на неё, я отметил для себя, что она очень мила, когда хмурится. Сознание твердило о том, что я что-то упускаю, но мысли были залиты молочным туманом и не желали проясняться, чем я отчасти был даже доволен. Кажется, кто-то спросил почему нет профессора Люпина, но получил в ответ только раздраженное замечание. Снейп принялся вести урок у «твердолобых идиотов». «Почему же нет профессора Лунатика?» Робкая надежда на то, что мой план таки сработал, немного отрезвила мои мысли. Я повернулся к окну, углубившись в размышления, удалось ли им поймать Питера, какова ситуация и требуется ли моё вмешательство. ‒ Мистер Малфой, ‒ вырвал меня из раздумий холодный голос, ‒ вам нужно особое приглашение, чтобы начать конспектировать? Алан Рикман, несомненно, был превосходен в своей роли и, пожалуй, являлся единственным, кто отыгрывал персонажа таким, каким тот представал перед нами в книгах. Однако, сравнивать его с подлинным Снейпом не представлялось возможным. Этот мрачный и озлобленный на весь мир тип пугал даже меня. Несмотря на то, что я точно знаю о его настоящей судьбе и намерениях. Я потупил взгляд и принялся записывать. «Надеюсь, ситуация с Блэком разрешится в лучшую сторону. А если Питеру не удастся сбежать, может, выйдет избежать и возрождения великого темного.» На автомате записывал лекцию, но мысли мои были далеко. Раньше я думал, что покину этот мир раньше, чем произойдёт воскрешение Волдеморта, и меня это касаться не будет. Но, судя по моим безуспешным попыткам удрать отсюда, я останусь здесь дольше, чем думал. «Мои худшие опасения подтвердились. Не смог сделать это в третий раз, вкусив волшебного мира. А теперь ещё и Блейз…» Невидящим взглядом смотрел сквозь парту, пользуясь короткой паузой. «Но… что если Петтигрю всё равно сбежит? Или какой-то другой пожиратель займет его место? Или Барти справится в одиночку? Волдеморт восстанет. И в чей дом он придёт?» Если я не планирую таскаться на поводке у этого безумца вместе со старшими Малфоями, необходимо что-то предпринять. «И что теперь, гоняться за крестражами? Безумие. А если не справлюсь, и всё выйдет из под контроля как с Петтигрю? Что если я сделаю хуже?» Оторвал взгляд от пергамента и посмотрел в окно. Воландеморт ‒ могущественный маг, которого Поттер победил благодаря своей невероятной везучести и предначертанной судьбе. Он победил потому что избран. А вот будет ли удача улыбаться и мне ‒ большой вопрос. И на размышление у меня слишком мало времени. Знать канон недостаточно. Это только кажется легко: собери все пазлы и будет тебе процветающий мир. Но всего одна ошибка, неточная деталь, и всё может пойти под откос. Вспомнить только ту пьесу, Проклятое дитя. Казалось бы, несущественная деталь, всего один человек, но Волдеморт победил. «Можно ли считать и её каноном? Дочь у Волди. Забавно, если это произойдёт и здесь.» Искоса окинул взглядом класс и Снейпа. «Удивительно как просто сейчас Снейп может достать такую важную информацию, но ни о чем даже не догадывается. Стал бы он насильно лезть в мою голову, если бы понял? Не уверен насчет Северуса, зато точно знаю, кто станет.» Буду ли я вклиниваться в охоту на Темнейшего или нет, мне просто необходимо защитить своё сознание как можно прочнее. Иначе моё служение Реддлу станет меньшей из проблем. «И-и-и… Как бы я ни старался, это не спасет меня от Лорда, раз только великий Снейп смог его провести. Так что же мне делать?» Все оставшиеся занятия проходили под ругань преподавателей в мою сторону из-за крайней рассеянности. Но я ничего не мог поделать. Мысли о нерадостном положении не отпускали меня ни на минуту. Я перебрал множество вариантов своих действий и ни один из составленных планов мне не нравился. Надеяться на везение глупо, как ни крутись, остается риск, что Волдеморт прочтет мою память и узнает о своих ошибках. Значит, необходимо как-то предотвратить его воскрешение. Но идти против взрослых магов в лице Петтигрю и Крауча младшего в одиночку опасно. Я не магл-садовник, но всё же не смогу победить в сражении, поэтому сталкиваться с ними лицом к лицу нельзя. Это приводит к выводу, что действовать нужно тайно. Но даже так, пока существует хоть один крестраж, остается вероятность чудесного возрождения. Много раз спрашивал себя, какой кирпичик могу подвинуть, чтобы развалить планы Волди. К концу обеда придумал несколько шатких вариантов. Можно попасть каким-то образом на турнир и не допустить того, чтобы Гарри попал на кладбище. А это можно было сделать, только если вместо него туда попаду я. Ведь нельзя же в самом деле отправить на смерть других чемпионов. Но оставалось сомнение, выберет ли меня кубок. В целом эта затея была опасной, непродуманной и возможно даже невыполнимой из-за множества непредсказуемых факторов. Другой идеей было разоблачить Крауча под личиной Грюма. Но только как это сделать, не привлекая внимания и не вызывая подозрений, мне в голову не приходило. И сработает ли это, тоже неизвестно. В каком-то из фанфиков мне встречался попаданец, что разрешил эту ситуацию, уничтожив кости отца названного Лорда. Но эта идея казалась мне самой невыполнимой из всех. В Литтл-Хэнглтон нужно как-то добраться, а это не так-то просто и тоже вызовет подозрения. Мало того, что я не знаю где это, я сильно сомневался, что смогу в одиночку доехать туда даже на магловском транспорте. А если у Волдеморта на самом деле всё куда более продумано, и он припас парочку костей, то это будет и вовсе бессмысленно. «Хотя, это будет, пожалуй, безопаснее, чем соваться на турнир.» ‒ О чем думаешь весь день? Из-за адресованного мне вопроса я встрепенулся, выворачиваясь из запутанных размышлений. Блейз косо и почти без интереса смотрел на меня, шествуя рядом. Но я улавливал в его взгляде и движениях тщательно скрываемое любопытство. За нами немного позади следовали Крэбб и Гойл. Большой зал совсем недавно скрылся за плечами, отчего нас всё ещё окружали некоторые студенты, с кем было по пути. ‒ О будущем. О роде Малфоев, ‒ "О турнире", ‒ добавил я мысленно. ‒ Много о чём. Блейз неразборчиво хмыкнул и скосил глаза куда-то ниже. Я проследил за этим взглядом и поспешно спрятал запястье с размотанным бинтом в рукав. ‒ Что с рукой? ‒ уже более заинтересованно спросил он. ‒ Ничего. ‒ Готов поспорить, что видел запекшуюся кровь. Почему не идёшь к Помфри? Перспектива объяснять ему рану, причину её возникновения и, тем более, нежелание идти в больничное крыло, невероятно раздражала. Я фыркнул и слегка поморщился. ‒ Нет необходимости. Заживёт и без этого, ‒ понадеялся я на положенную для аристократов тактичность. Расспрашивать и дальше, на моё удовольствие, он не стал. Я же почувствовал себя чертовски уставшим от всех сложных вопросов, построения шатких планов и прогнозирования судьбы этого мира. Захотелось запереть на замок нещадные страхи, подумать о чем-то лёгком. Это грозило мне жутким нытьём совести после, но я не мог больше выдержать давления будущего. "Нужно ещё написать домашку по трансфигурации." Эта мысль только усилила апатию. "Даже если мне это аукнется, как минимум до ужина я не сяду за учебники, пусть и магические," ‒ непоколебимо решил я. «Чем бы заняться?» Посмотрев в окно, мимо которого мы проходили, отметил, что погода сегодня обещает быть чудесной. Серые облака полностью закрывали небосклон, однако ветра не было, а снег до сих пор лежал идеальным покрывалом, только в некоторых местах истоптанный учениками. «Идеальный день, чтобы кидать в голубей крошками в парке… Хм, а в этом мире есть кое-кто поинтереснее голубей. И почему я о них раньше не вспомнил?» Посмотрел на сурового слизеринца идущего рядом. «Вместе веселее, верно?» Моё лицо украсила коварная улыбка. ‒ Блейз, ‒ повернулся я к слизеринцу с заговорщицким видом. ‒ М? ‒ изящно изогнул бровь вызываемый. ‒ Не хочешь прогуляться? Забини безразлично пожал плечами. Меня немного обидело его равнодушие, но я мысленно заверил себя, что он не будет таким же спокойным, когда поймёт, что именно я предлагаю. Обернулся посмотреть на Крэбба и Гойла. «Взять и их с собой? Чем больше шокированных и испуганных слизеринцев, тем веселее.» Моя улыбка стала ещё шире. Спустя несколько минут мы уже шагали по заснеженной тропинке к хижине Хагрида. Громилы плелись позади с озадаченными лицами, чем невероятно меня забавляли, а Блейз кидал на меня странные взгляды. Хоть он был не против прогулки, идея идти к леснику показалась ему сомнительной. Впрочем, его озабоченность моей вменяемостью смешила меня ещё больше. Чем ближе к хижине мы подходили, тем сложнее мне становилось сдерживать возбуждение, отчего я начал сдавленно хихикать. Наверное, со стороны я выглядел как псих, потому что Блейз всё больше хмурился, поглядывая на меня. Достигнув цели, я поднялся на порог и постучал. Хагрид открыл не сразу, а когда открыл и заметил меня, стал неловко переминаться с ноги на ногу. ‒ Добрый день, профессор, ‒ доброжелательно улыбнулся я. Хагрид выглядел встревоженно. Осенью я часто заходил после УЗМС, но полувеликан всегда нервничал в моём присутствии. Моим предположением было то, что лесничий вовсе не доверяет слизеринцам из-за печального опыта. Сделав такой вывод, я перестал навязываться и оставил Хагрида в покое. Наверняка, и сейчас он не очень рад нашему визиту. Столько слизеринцев во внеурочное время его нервы не переварят. ‒ Добрый, добрый, ‒ сбивчиво ответил он. ‒ Мы с друзьями хотим покормить фестралов, но сами не справимся с этим занятием. Поэтому и пришли к вам. Поможете? Хагрид растерянно вскинул густые брови. ‒ Фестралов кормить хотите? Это… не для третьекурсников дело. Они многих пугают, всё-таки столько легенд с ними связано. Я планировал их вам только через годик показать, или даже два. ‒ Но они ведь добрые? ‒ пустил в ход всё очарование, каким только владел, и принялся следить за реакцией. Лесник смущенно замолчал, не в силах сказать, что его любимые зверюшки могут быть злобными и опасными. ‒ Ну… А чего это вам вдруг понадобилось за фестралами поухаживать? ‒ с подозрением сощурился он. Тут я немного запнулся. Мне было любопытно, смогу их увидеть или нет. Пожалуй, эти существа интересовали меня даже больше, чем любая другая фантастическая живность. За исключением нюхлеров, может быть. Конечно, можно подождать до начала рождественских каникул, тогда их запрягут в кареты, чтобы отвезти учеников к поезду. Но мне необходимо было чем-то отвлечься сейчас, да и погода располагала к знакомству с табуном костлявых и крылатых. Беспомощно оглянулся на своих сопровождающих. Крэбб и Гойл недоуменно переводили взгляд с меня на Хагрида, а Блейз ушёл в мысли, видимо пытаясь припомнить, что за фестралы. Я понял, что помощи от них не дождусь, повернулся к Хагриду и сморозил первое, что пришло в голову. Удивительно, но мысль оказалась довольно слизеринская. ‒ Любопытно ведь наблюдать за тем, как нечто невидимое пожирает плоть. «Вот идиот, надо было сказать, что просто люблю кататься на крылатых лошадях.» Хагрид смерил всю компанию сомневающимся взглядом. «Согласись, пожалуйста, согласись. Я не смогу шариться по лесу в поисках лошадок, не будучи даже уверенным, что смогу их увидеть.» ‒ Ох… Ладно, подождите немного, приготовлю тушку, ‒ сказал лесничий и скрылся за дверью. Я довольно улыбнулся и повернулся к сокурсникам с ликующим видом. Блейз исподлобья посмотрел на меня. Прочитать его мысли по лицу не вышло. ‒ Что за твари? ‒ тихо спросил он. ‒ Лошадки с крыльями. Они хорошие, честно, ‒ не без издевательства мило улыбнулся я. ‒ Я слышал, что они невидимые, ‒ неожиданно для всех подал голос Гойл. С толикой удивления я посмотрел на громилу. Самый высокий из нас, с хмурым, топорным лицом, он не производил впечатления умного парня. ‒ Слышал? ‒ переспросил я. ‒ Невидимые? ‒ с сомнением задал вопрос уже Блейз. Не привыкший к такому вниманию вокруг своей персоны, Грегори смутился. ‒ Тётушка рассказывала, что они тянут кареты с учениками из Хогсмида и обратно. ‒ Но кареты всегда ездили сами, они ведь заколдованные, ‒ возразил ему Крэбб. Блейз задумчиво посмотрел на меня, а я лишь загадочно улыбнулся. Когда мы дождались Хагрида с тушей какого-то парнокопытного бедолаги размером с мелкого козла, все четверо поморщились от неприятного вида. Хагрид либо не заметил, либо сделал вид, что не заметил. ‒ Я это… Хотел к кентаврам с гостинцем наведаться, но раз вам так уж нужно… Разъяснял Хагрид, но мне показалось, что он и сам хочет повидаться с фестралами. «Может давно не наведывался?» Шли мы по смутно знакомой мне тропинке минут десять. Остановились возле особенно густого кустарника, среди устрашающе тёмных деревьев. Кажется, Хагрид выбирал место посумрачнее. Мои сопровождающие ёжились то ли от холода, то ли от страха. А меня обстановка будоражила. Если выйдет поладить с мрачными лошадками, обзаведусь личным транспортом на дальние дистанции. Помнится, Поттер с компанией вполне удачно добрался на них до министерства. Тут лесник пронзительно закричал, напоминая вой истеричной птицы. Я лишь слегка вздрогнул, а вот моих приятелей как током прошибло. «Эх, Слизерин, нет в тебе и капли храбрости», ‒ позабавившись их реакцией, ухмыльнулся я. С пару минут ничего не происходило, и я уж было начал сомневаться в своей способности увидеть диковинных существ, но вскоре какое-то движение привлекло моё внимание. Сперва я решил, что это просто ветки колышутся на ветру, но ветки отделились от тени и осторожно прошествовали к туше, лежащей чуть поодаль от нас. ‒ Ну, вот и они, ‒ полушёпотом провозгласил полувеликан. Распознав в том, что показалось мне чудно переплетенным кустом, молодого жеребёнка, я подивился, что он вышел к нам первым. Но вскоре компанию малышу составили ещё три-четыре взрослых тощих лошади. И мне отлично их было видно. С темно-фиолетовой, почти чёрной шкурой, выпирающими сухожилиями и молочно белыми глазами они напоминали извозчиков четвертого всадника. Пока я восхищенно разглядывал новых знакомых, трое за моей спиной недоуменно переглядывались. Моё изучение не укрылось ни от них, ни от Хагрида, да я и не пытался скрывать, отчего повернувшись наконец к ним, я наткнулся на несколько пар вопрошающих взглядов. ‒ Видишь их, да? ‒ немного растерянно и даже опечаленно спросил Хагрид. Я сжал губы в кислой улыбке и пожал плечами, обозначая, что не желаю объяснять. ‒ Кого видит? ‒ возмущенно потребовал ответа Крэбб. Хагрид неопределённо хмыкнул похлопывая по холке самого крупного. ‒ Вокруг этих животинок столько слухов по одной единственной причине, ‒ хмуро начал он и поглядел на меня. Мне и раньше было ясно, что при таком развитии событий вопросов избежать не получится, так что я вяло кивнул леснику, возвращаясь к созерцанию чудес волшебной природы. ‒ Фестралов могут видеть только те, кто видел смерть. За моей спиной воцарилось жутковатое молчание, но меня больше интересовал жеребёнок, успевший разделаться со своей порцией. ‒ Они не пугливые, можешь подойти, ‒ просветил меня Хагрид. Я и не сомневался в том, что они не пугливые. Уже и сам шагнул навстречу костлявых созданий. Маленький жеребёнок, которого я поначалу принял за причудливый куст, с любопытством поднял на меня свои молочные глаза. Вороша идеально ровное снежное покрывало, я медленно подошёл к нему и положил руку на хрупкое крыло. Жеребенок шагнул чуть в сторону, но сбрасывать мою ладонь не стал. На ощупь крылья фестрала походили на кожу породы лысых кошек. Мне вспомнилось, как я играл с такой в гостях у однокурсника, которого тогда считал приятелем. В тот вечер я познакомился с той, что очернила моё имя. Сжав губы от неприятных воспоминаний, я потрепал волшебную зверушку по холке и отстранился. Крупные сородичи этого милого куста уже дожевывали остатки от тушки, которую даровал им Хагрид. Жеребёнок наклонил голову на бок, бросая на меня последний взгляд и умчался бегать вокруг старших. Я отвернулся от умилительного зрелища и обратил свой взгляд на троих слизеринцев, мрачновато наблюдавших за исчезающим в воздухе сырым мясом. ‒ Ну, что? Как вам знакомство с невидимыми лошадками? ‒ лучезарно улыбаясь, вывел я их из транса. ‒ Жутко, ‒ молвил Блейз, скривившись. Состроив обиженную мину, я всплеснул руками и несчастно посмотрел на Хагрида. Тот содрогнулся, завидев моё выражение лица. «Неужели переигрываю?» ‒ А я думал, вам понравится. Что ж, тогда возвращаемся в замок. Нам ещё предстоит спуститься в тайную комнату, ‒ сверкнул глазами и жутко ухмыльнулся для пущего эффекта. Крэбб и Гойл побледнели, невероятно развеселив этим меня. На самом деле я не собирался идти туда сейчас, да и не получится спуститься без змееуста, но подшутить над ними было словно бальзамом на душу. ‒ Без меня, ‒ фыркнул Блейз и, взмахнув мантией, зашагал прочь с поляны. Двое амбалов потоптались на месте, бросая на меня нерешительные взгляды, а затем потопали вслед за Блейзом. Я посмотрел им вслед, снисходительно усмехнулся и повернулся к Хагриду, что наблюдал за нашим разговором. Великан посерел, видимо, от упоминания места, из-за которого в прошлом году оказался в Азкабане. Я почувствовал себя виноватым и печально вздохнул. ‒ Благодарю за то, что согласились показать нам фестралов, профессор. Если наткнусь на детёнышей чего-то жутко опасного, постараюсь заполучить одного для вас. Кивнув на прощание, я удалился, оставив лесничего на поляне с лошадками смерти.