Омега-альфа

— Ну, можно и Бэкхо с собой позвать, — говорит Менсу, улыбаясь доброжелательно и безупречно вежливо — и кладет ладонь Чанелю на плечо. По-хозяйски так. Отчего у Бэкхена заныли кулаки — потому что очень, очень захотелось врезать Менсу в челюсть. Нечего лапать не своего омегу! Тем более у Бэкхена на глазах. — Н-ну… можно, наверное, — неуверенно отвечает Чанель, словно ему идея «позвать с собой Бэкхо» не очень — слава яйцам! — нравится. Потому что Бэкхену вот совсем не хочется в омежьем обличье «знакомиться» с друзьями Менсу, он и так этих двух придурков, Енгука с Тэкеном, хорошо знает. И даже разок задницу обоим надрал — ибо нехер пьяного (и потому куда более обидчивого) Бэкхена задирать, на его омежесть намекая. — «Наверное»? — спрашивает Менсу с как бы легкой обеспокоенностью, словно волнуется: то ли сказал, не позволил ли себе лишнего? А про себя, Бэкхен поклясться готов, ржет. — Мне бы хотелось, чтобы наши друзья тоже общались. Ну, блядь, конечно! Бэкхен на его месте тоже такое бы шоу не пропустил — знакомство «Бекки» с этими двумя идиотами. И последующие разборки — тоже: чтобы Енгук с Тэкеном да не стали потом Бэкхена стебать? и не нарвались на трепку? это ненаучная фантастика. А Менсу, прищурившись, словно сытый, развалившийся на солнце кот, продолжает: — Да и вообще мне было бы интересно познакомиться с твоими друзьями. Минхо, Джонин и Сэхун, верно? Ты говорил, что они, вроде, что они на мотодроме по выходным часто тусуются, можем к ним сегодня съездить. Чего?! Бэкхен едва успевает «поймать» лицо и невозмутимость сохранить. Нельзя туда ехать сегодня! Там Чондэ! — Да, давай, — подскакивает Чанель очень радостно, будто только этого предложения и ждал. — Это… познакомлю тебя с ребятами, они давно хотят. — Я тоже, — кивает Менсу. — Ну что, поехали? — А может, в следующий раз? — не придумав ничего лучше, говорит Бэкхен. — Я уже на клуб настроился… — Ты из-за Джонина? — Бэкхен мысленно стонет: простодушная прямолинейность Чанеля бывает очень, вот прямо-таки ОЧЕНЬ некстати. — Он сказал, что больше к тебе приставать не будет. — А что, приставал? — участливо спрашивает Менсу. Вот кому надо было в Кореян оф артс идти, актер из него получился бы что надо, не то что режиссер из Джунмена. — Ну, было дело… Но потом Бекки познакомил нас со своим альфой, и все нормально стало. — Со своим альфой? — Ну да, с Ченом, — говорит Чанель. — Бекки говорил, что ты его знаешь, он тоже с твоим братом дружит. — Ах с Ченом… Ну да, знаю, — кивает Менсу. И смотрит на Бэкхена, насмешливо прищурившись — явно понял, кто такой Чен. — Знакомство наверняка было незабываемым. — Да, — оживляется Чанель. — Он, знаешь, как круто дерется?! — Он еще с кем-то подрался? — приподнимает бровь Менсу. — Ну… с Минхо, — явно поняв, что сказал лишнее, опускает глаза Чанель. — Чен просто сказал, что сделает Минхо на ринге, и они… ну, пошли проверять. — Хм, — с очевидной, почти демонстративной задумчивостью прикрывает глаза Менсу. И Бэкхену снова очень хочется дать ему в челюсть — потому что он без труда расслышал в этом «хм» «стоял рядом, пока твоего парня избивал какой-то альфа?». Но вслух Менсу говорит, конечно же, совсем другое: — Надеюсь, меня так никто проверять не будет. — Нет-нет, — мотает головой Чанель. — Просто там… ну, в общем, Чен знал, что к Бекки кто-то из моих друзей клеится, вот и вел себя… так. Менсу насмешливо смотрит на Бэкхена — дескать, что, ты у нас был омежкой в беде? (вот честно, кое-кто таки нарвется на полуспортивный мордобой и получит парочку синяков) — и говорит: — Я буду очень рад познакомиться с твоими друзьями. И раз уж у нас с полетом сегодня не вышло, то, может, и правда поедем к ним? — А может, лучше в клуб? Я уже настроился. — Жалкая и неубедительная попытка, да — но не смотреть же просто так, как они собираются ехать туда, где Чондэ! Это же… это же будет пиздец. — В клуб будет в следующий раз, — улыбается Менсу так мило, что аж зубы сводит. — Но я могу им позвонить. Уверен, они тебя будут очень рады видеть. Желание дать пяткой с разворота и сломать кое-кому нос стало нестерпимым. Не будь тут Чанеля, Менсу точно получил бы, причем без предупреждения. Но увы… — Нет уж, лучше поехали, — сдается Бэкхен. Отговорить Чанеля вряд ли получится — у Менсу более выигрышное положение сейчас, любой Бэкхенов аргумент о его «а почему не поехать сейчас?» в пыль разобьется, и остается только одно: ехать с ними и попытаться хоть как-то разрулить ситуацию, если все зайдет слишком далеко. Чондэ стоит рядом с каким-то парнем и улыбается. И потому совсем не похож на альфу— улыбка его сразу делает по-омежьему милым, эдакой озорно-мягкой прелестью. Наверное, надо было все-таки ему сказать, чтобы на мотодроме все время морду кирпичом делал, а то ведь местные бруталы, ходячий образец переизбытка альфа-стерона, задирать начнут, просто так, из инстинктивной потребности самоутвердиться. Чондэ, конечно, может за себя постоять, но все-таки… — Какие люди! И без охраны. — Стоило только Чондэ увидеть Менсу, как он тут же принял оч-ч-чень характерную для всех ну-очень-альфа-самцов стойку «а че это за хрен на моей территории?!», и шаг у него сразу стал такой… агрессивно-расхлябанный, каким гопники к якобы противнику (а на самом деле — выбранной жертве) идут, думая: сделать этого дрыща — как два пальца об асфальт. И «поздоровался» он, естественно, задиристо-насмешливо — и тут же нежно улыбается Бэкхену: — Привет, радость моя. — И в щеку целует легко, зараза. — Классно, что ты все-таки к нам приехал. А то ведь не хотел…. — И только Бэкхен, который оч-ч-чень хорошо Чондэ знает, расслышал в его голосе подъебку. Хотя нет, еще Менсу, раз смотрит прищурившись, характерно так — как всегда, когда сдерживает смех. И говорит небрежно: — Он хотел в клуб. Был вариант с Енгуком и Тэкеном познакомиться. — Радость моя, тебе опять захотелось об этих двух придурков зубки с когтями поточить? — хмыкает Чондэ, развязно приобнимая Бэкхена за пояс. — Не стоит: над убогими издеваться нехорошо. — Н-над убогими? — спрашивает Чанель с неприятным таким удивлением, словно ему, что мировое потепление расхваленной сортировкой мусора не остановить, сказали. — А кто еще смеется над другими, потому что они не больно-то на альф-омег похожи? И по пьяни к занятым омегам лезет? — говорит Чондэ, и Бэкхен кивает в подтверждение: да-да, было дело. Причем с последствиями для этих двух идиотов. — Они приставали к Бекки? — Один. Второй просто смеялся, что омегам с такими альфами, как я — ну, которые чисто внешне на альф не слишком похожи — встречаться западло. — Чондэ усмехается пренебрежительно и жестко — прямо альфач, который об удачной стычке вспомнил: — Поэтому второй получил только по роже на ринге. Первый — еще и по яйцам. Чанель смотрит на Менсу огромно-разочарованными глазами, словно маленький мальчик, которому сказали: обещанной собаки не будет. И Бэкхен мысленно вопит: Чондэ! Чондэ, я тебя обожаю! Потому что сам он даже не догадывался, как можно Менсу от Чанеля отвадить — или Чанеля от Менсу, не суть — а тут вдруг вырисовался такой вариант… — Ну, они, в общем-то, неплохие, — говорит Бэкхен, пока Менсу оправдываться не начал — а то ведь оправдается, его ведь, как наследника бизнес-империи, учили и самые сложные разговоры красиво в нужное русло перенаправлять, так что он наверняка быстро сообразит, что надо сказать простодушному и доверчивому Чанелю. Естественно, Бэкхен этого допустить не может, а потому он начинает «защищать» Енгука с Тэкеном первым: — Они, в принципе, неплохие, просто богатенькие мальчики, которые… ну, привыкли на всех свысока смотреть. Они поржут, поклеятся немного, но ничего такого не сделают. Просто не обращай внимания. — Лучше обращай, — советует Чондэ со смешком. — По друзьям о человеке многое можно сказать. Так что познакомься, наблюдай и делай выводы. От разочарований убережет. — Я… — Чанель явно растерялся и не знает, что сказать. Ну еще бы, ему только что прямым текстом сказали: его прекрасный принц водится с двумя высокомерными засранцами, которые смеялись над кем-то из-за его «не альфьей» внешности… Такое Чанель не поймет и не примет, ведь сам натерпелся из-за того, что на омегу не слишком похож. Какое пятно на светлом образе прекрасного принца! — Это, естественно, на твое усмотрение, — широко улыбается Чондэ. — Выводы о человеке каждый должен делать сам, чужое мнение — оно чужое. Просто будь готов и не слишком ведись на красивые обертки. — Думаю, Чанель это прекрасно понимает, — наконец-то спохватывается Менсу. — И будет судить по личным впечатлениям и своему опыту. — Личные впечатление легко врут, — усмехается Чондэ. — В начале все хотят лучше, чем есть, казаться. И ты в этом мастер, нельзя не признать. — Чо… Чен, — вздыхает Менсу. Его явно задело, раз чуть «имя» Чондэ не забыл. — Я все понимаю насчет моих друзей — вы сразу чисто по-альфьи грызться начали, даже нормально «привет» друг другу не сказали — но причем тут я и Чанель? — Какая прекрасная формулировка! Подтекст улавливается на раз-два: хочешь меня с моим омегой поссорить, потому что с друзьями моими не поладил? какая мелочная месть! Хороший ход… — Просто не хочу, чтобы с ним оказалось, как с Ча Ыну: очарованность с обломом. — Но Чондэ так просто не возьмешь — он та еще языкастая зараза (и сейчас это Бэкхену нравится как никогда). — Был прекрасный принц и рыцарь без страха и упрека — а потом оказался не такой уж принц и рыцарь. — Тебе не кажется, что мои отношения тебя не касаются? — В общем-то, справедливое замечание, но слишком поздно — этот раунд Менсу проиграл подчистую: впечатление о нем точно испорчено. — Не касаются, — соглашается Чондэ. — Зато касается его, — и кивком указывает на Чанеля. — Поэтому я просто по-хорошему предупреждаю, что принцев не существует и у всех свои недостатки. — И улыбается широко-широко: — Всего лишь забота о ближнем своем. — Думаю, мы без тебя разберемся, — мягко, но довольно твердо говорит Менсу. Вежливый аналог «не лезь не в свое дело» — опять же, совершенно к месту и абсолютно справедливо, но слишком поздно. — Разбирайтесь, — усмехается Чондэ. — Разве я вам мешаю? — Эй, парни, может, хватит? — влезает Бэкхен. И в самом деле, пора заканчивать это шоу — что надо уже сказано, упражняться в остроумии и дальше смысла нет. К тому же кое-кто может таки извернуться и подобрать нужные аргументы, ведь чем длиннее разговор — тем больше возможностей для маневра. — Пошли, ты мне обещал байк, который мне подойдет, показать. — Но… — неуверенно начинает Чанель. Бэкхен его, конечно, тут же прерывает: — Пошли, — и тянет за рукав куртки. Чанель, видимо, из-за растерянности даже поддается, послушно делает шаг за шагом. — Мы скоро вернемся, ребята. Не подеритесь тут. — И что это было? — с легкой насмешкой спрашивает Менсу у Бэкхена, когда они остались наедине: Чанель ушел куда-то с Минхо, а Чондэ поехал к старту, на заезд. — Ничего, — пожимает плечами Бэкхен. — «Ничего»? Хочешь сказать, ты его не подговаривал? — Нет, конечно, — фыркает Бэкхен. — Просто у тебя друзья — идиоты, так что Чондэ делал все сам, искренне и от души. — Да не более идиоты, чем ты, — усмехается Менсу. — Если уж ради этого спектакля своего омегу под драку подставил. — Ему ничего не угрожало. — Хорошее оправдание. — Это не оправдание. Это констатация факта. Как и что Енгук с Тэкеном над ним смеялись, а Тэкен еще и пьяный яйца клеил. — Чондэ просто очень очаровательно злится, — улыбается Менсу очень тепло, словно и правда вспомнил что-то милое. — Прямо как котенок, когда рычать пытается. А Тэку он всегда нравился, вот Тэк и пытался… стать ближе. — Пьяный и в стиле «пойдем, детка, раз уж тебе такой охуенный я на голову свалился»? — Да уж, помнит Бэкхен этот подкат — Тэкен вел себя точь-в-точь богатенькие придурки, которые считают: любой омега должен уссаться от счастья, что столь охрененный альфа до них соизволил снизойти. — Он просто не особо представлял, как к нему подойти, — пожимает плечами Менсу. — А судя по тому, как ты себя всегда ведешь, Чондэ нравится самоуверенное хамло. Вот Тэк и как-то выпил и набрался смелости. — Хорошее оправдание, — усмехается Бэкхен, возвращая Менсу его слова. — Это не оправдание. Это констатация факта, — и Менсу тоже возвращает Бэкхену его слова. — Ладно, допустим, Чондэ и правда наговорил мне все сам, но ты-то чего добиваешься? Ты сейчас омега и мне не соперник. Если хочешь побороться за Чанеля, то начни с каминг-аута. И про Чондэ не забудь, чтобы Чанель знал, как ты своим омегой от его друзей прикрывался. — Без тебя разберусь. — Разбирайся, — кивает Менсу. — Только меня не втягивай. Я в твоей лаже со знакомством не виноват. И если уж хочешь соперничать за Чанеля, то давай по-честному. А то как-то не очень, когда все самое хреновое мне в лицо говорит Чондэ — ты же знаешь, я его не ударю. И даже не отвечу, как тебе. — Какое прекрасное предложение — по-честному! — когда у тебя со всех сторон выигрышная позиция! — Еще раз: я в том, что у тебя такая дерьмовая позиция, не виноват. — Менсу вздыхает: — Бэкхен, я понимаю, что он тебе нравится. Но мне тоже. Так что давай как взрослые люди: предоставим ему выбор и порадуемся за то, что он счастлив, если он выберет другого. Идет? — Счастлив? — фыркает Бэкхен. — Как Ча Ыну? — Слушай, что вам всем Донмин покоя не дает? — Менсу вздыхает, закатив глаза. — Мы просто встречались, мы просто расстались! — Начиналось там все точь-в-точь так же. И закончится, задницу ставлю, тоже. — Это в тебе ревность говорит. — Да ну? Вроде и не поспоришь — ревность есть. Но… Менсу Бэкхену никогда не нравился. Хотя нет, было дело поначалу — он показался самым нормальным из братьев Ким. Не пытался, как Джунмен, вести себя точно главный герой из модных сериалов про гениальных социопатов, и тюфяком с завышенной самооценкой, как Джин, не казался. Но быстро стало понятно: у идеального наследника KJ с человечностью некоторые проблемы. Минсок однажды, прочитав книгу какого-то психолога, усмехнулся: мужик все правильно говорит, но быть его другом я бы не хотел, — Бэкхен мог бы сказать то же самое про Менсу. У которого очень правильные мысли и суждения, с которыми неизменно соглашаешься — пока это не касается тебя. «Ненужные отношения надо уметь разрывать» — ну как тут не закивать: «Да-да-да»? А потом раз — и ненужным оказываешься ты, причем легко и просто. И без веских причин — не считать же таковой «надоел»? Именно после более близкого знакомства с Менсу Бэкхен и понял: Джунмен все-таки хороший друг. Ну, выебывается, ну, хамит и подстебывает, ну, ведет себя как высокомерный засранец, — но он умеет быть преданным. Если уж он подпустил тебя близко, то будь уверен: без помощи в трудную минуту не останешься. Конечно, эта помощь, скорее всего, будет такой, что в зубы захочется дать — Бэкхену вот хотелось, когда Джунмен, посмотрев на прибыль от Чжиена, хмыкнул и сказал: «Дайте сюда реквизиты, детки, а то ж вы, честные идиоты, половину на налоги отдадите, а ты ж явно не для этого жопой перед камерой вилял», — но все равно: на Джунмена можно рассчитывать. А вот на Менсу… Менсу в этом полная противоположность брату: Джунмен, намеренно или нет, изо всех сил отталкивает людей от себя, но о тех, кто почему-то остался рядом с ним после всех его выходок, готов заботиться, пусть и весьма своеобразно, с высокомерно-снисходительной небрежностью, но все же, — а вот Менсу, наоборот, очаровывает, создает впечатление того самого человека: альфы, с которым раз и навсегда, друга, с которым и в огонь и воду, лидера-начальника, за которого хоть в бой, хоть в тюрьму, хоть на плаху, — а потом хоп — и ты ему больше не нужен. Великолепный и безупречный Ким Менсу просто выкидывает тебя из своей жизни, предельно вежливо и даже порядочно, не упрекнешь. Черт знает, что там у него было с Крисом и Хван Инепом, но вот роман с Ча Ыну развивался у Бэкхена на глазах. Как Менсу ухаживал… О, это казалось волшебной сказкой даже со стороны! Что вы, какие стандартные пошлости, вроде ресторанов-машин-бриллиантов? Менсу на подобное не разменивался. Столик на вершине горы, где нет ни туристических троп, ни альпинистских маршрутов, чтобы полюбоваться закатом в уединении, вдали от людской суеты? Легко. Ночной полет на вертолете или сверхлегком самолете над Сеулом с его миллионами огней, из-за которых он с высоты кажется празднично-нарядным, точно Мендон перед Рождеством? Мелочь, нужно только сделать один звонок. Полный штиль, яхта, дрейфующая в стороне от основных путей, чтобы ночью можно было выключить весь свет и остаться в окружении звезд — в прямом смысле в окружении, ведь они отражаются в спокойной воде, словно в зеркале, даже не разберешь, где верх, а где низ, и порой кажется: вы не по морю, а прямо по небу плывете? Да раз плюнуть, лишь бы синоптики с прогнозом не ошиблись, а то с ними бывает иногда. Тоже ночь, тоже яхта, но уже в заливе, где вода, стоит лишь к ней легко прикоснуться, замерцает призрачно голубым? Сложнее, эти водоросли ни в Корее, ни в соседних странах не водятся, нужно лететь почти через полмира — но это не проблема, если отпуск на неделю взять. Прогулка по краю кратера действующего вулкана, где лениво кипит лава, выпуская вверх фонтаны ало-золотых брызг? Тоже нужно время, хотя бы дней пять-шесть, а об остальном не стоит и беспокоиться. Все верно: если и можно было чем-то пронять Ча Ыну, избалованного вниманием красивых-богатых альф и дорогими подарками, то именно этим — новыми, яркими и необычными впечатлениями. Бэкхен видел, как отстраненная холодность Ча Ыну исчезала, сменялась наивным, точно у ребенка, обожанием. И это не было случайным успехом Менсу, интуитивно угаданной чужой слабостью — иначе не было бы и вопроса: «Чем еще можно впечатлить парня, которого закормили роскошью?» Менсу точно знал, что делал, расчетливо влюбляя в себя неприступного, как тогда казалось, красавца, омегу-мечту миллионов альф. И влюбил — а потом… Менсу явно стало скучно, и он начал осаживать Ча Ыну. Что бы там Менсу ни говорил, будто он начал остывать к Ча Ыну из-за его постоянных истерик, Бэкхен помнит: все началось раньше. И иначе: равнодушно-раздраженное «у меня много дел, не до тебя сейчас» вместо хотя бы «малыш, у меня работы много, я очень скучаю, но вырваться не могу» и уравновешенного-здравомыслящего омегу думать: «А может, он мне изменяет?» — заставили бы, а уж Ча Ыну, который холодным-отстраненным только выглядел, а на деле, как артистам и положено, был эмоционально-страстным, даже порой чересчур… Менсу его истерики, как ни крути, провоцировал. Может, и не осознавая этого, но все же. И вот теперь Чанель. Которого Менсу обрабатывает точно так же. Нет, никаких вулканов и лагун с мерцающими водорослями — Чанель не избалованная вниманием и роскошью звезда, он простой и даже простоватый парень с кучей спортивных увлечений, с ним так заморачиваться не нужно. Ему понравится и горнолыжный курорт и не слишком успешные попытки научить кататься на сноуборде; и маленький авиадром, где не только могут прокатить на спортивных самолетах, но и за штурвал пустить — после инструктажа и симулятора, конечно же; а уж с какими горящими глазами Чанель рассказывал про глисссер, на котором они с Менсу по Тадохэхэсану катались… Бэкхену тогда искренне хотелось Менсу придушить. И не только из-за ревности — она была, да: Бэкхен не сбирается врать себе и признает: болезненно-зудящее раздражение в груди, которое просыпается, когда Чанель с восторгом говорит о Менсу или восхищенно смотрит на него — это именно она, ревность, — но было еще и желание оградить от боли. Если бы дело было только в инстинкте собственника, куда логичнее было бы отойти в сторону и подождать, пока Чанель, не понимающий, в чем его вина и почему Менсу вдруг стал так холоден, не пришел бы по старой памяти к Бэкхену сначала просто поговорить, а там и… И с «каминг-аутом» проще бы было: Чанель признание «знаешь, я не омега» куда лучше воспримет от просто друга, чем от альфы, который на что-то там претендует. А если еще и выбрать момент, когда Чанель на седьмом небе от счастья будет, и соврать что-нибудь вроде «я так рад, что ты нашел свою судьбу» — то даже временного охлаждения, скорее всего, удастся избежать и так и остаться другом, с которым можно поговорить обо всем на свете, даже омежьими секретами поделиться. А ревность можно успокоить проверенными фразами «поймет, что я лучше» и «пожалеет, что выбрал не меня» — они будут тешить самолюбие и помогут переждать коротко-яркий роман Чанеля с Менсу. А что роман будет коротким, Бэкхен не сомневается. Не тот Менсу альфа, чтобы всерьез простодушным и бесхитростным омегой увлечься, Чанель ему быстро наскучит, как Ча Ыну. И снова будет, может, даже неосознанная провокация и благовидный повод расстаться… Этого Бэкхен Чанелю не хочет. И потому очень, очень против его отношений с Менсу. — Значит, так, — говорит Менсу, явно поняв долгое молчание Бэкхена по-своему. — Уйми свою ревность и отвали. Иначе Чанель узнает, что ты альфа, и ты после даже просто общаться с ним не сможешь. Надеюсь, расклад понятен?