***
Гермиона поблагодарила Мерлина за то, что, несмотря на всю свою черствость и нетактичность, Люциус во время перемещения прижимал ее к себе, иначе она бы точно улетела в неизвестность вихря. И, хотя она переживала, что подобный вид передвижения окончательно приведет ее к полностью недееспособному состоянию, на удивление, сильные, почти железные объятия Люциуса держали ее так крепко, что не давали даже еле-еле двинуться в сторону. Когда их перемещение ощутимо для Гермионы затянулось, она подняла голову, чтобы взглянуть на Люциуса, но встретилась лишь с его спокойным и даже через-чур настороженным взглядом и, когда, открыв рот, уже собралась, перекрикивая шум искажающегося пространства, спросить у него насколько же далеко они перемещаются, неожиданно ощутила твердую землю под ногами, а затем почувствовала, как Люциус ловко, словно она была не тяжелее перышка, приподнял ее, дабы избежать неловкого падения, вызванного внезапной «посадкой». От неожиданности такого экстраординарного способа перемещения на дальние расстояния, а также из-за совершенно поразительно-внезапной заботы со стороны Люциуса, она даже не сразу поняла, что несмотря на то, что они уже прибыли, она до сих пор стояла, сжимая пальцами ткань его пальто. - Думаю, что ты уже можешь меня отпустить, - холодно сказал он и отстранил Гермиону от себя за плечи. - Ты помнишь правила? – и, судя по тому как он насторожился и выразительно посмотрел на нее, Гермиона четко поняла, что вся эта история с доверием и послушанием была на самом деле очень важна. Наконец приобретя способность адекватно визуально воспринимать реальность, она повернула голову, чтобы рассмотреть местность, где они приземлились, но успела зацепить взглядом лишь несколько пальм, перед тем как Люциус настойчиво развернул ее к себе, сжав подбородок пальцами, чтобы она не смогла повернуть голову. - Помню, - наклонив голову, улыбнулась Гермиона, изо всех сил пытаясь за беспечностью скрыть непонятно откуда взявшееся волнение относительно его пальцев, которые выжидая понимания серьезности ситуации, сжимали ее подбородок, и взгляда серых глаз, которые настойчиво и хмуро скользили по ее лицу. Убедительно кивнув, что судя по всему устроило Люциуса, который тут же отпустил ее, и отодвинувшись, Гермиона все же наконец смогла оглядеться, с придыханием отметив, что непонятно зачем и каким образом, но они попали в самый настоящий рай. Кругом были пальмы и еще какие-то растения, которых Гермиона не знала и даже не видела ни разу в жизни, а от птиц всевозможных видов и окрасов рябило в глазах, которые и так уже слезились, то ли от необычной влажности воздуха, то ли от того, что Гермиона держала их широко раскрытыми. А то, как пах воздух, заставило ее блаженно зажмуриться и глубоко вздохнуть, наслаждаясь благовонным запахом, какой бывает только в эзотерических лавках, где даже стены пропитаны сандалом и другими благовониями. - Мы что в Таиланде, в США…? Где мы? - пораженно прошептала она, замечая, как Люциус тем временем, пока она любовалась видами, успел стянуть с плеч теплую одежду и остаться в одной легкой светлой рубашке, расстегнутой почти до середины груди. Впервые за все время знакомства с этим мужчиной, Гермиона подметила насколько ненормально он был бледен, в особенности, на контрасте с ярким солнцем и насыщенным цветом зелени. И, ко всему прочему, отметила, что его тело, а также, в общем-то и лицо, выглядело на удивление молодо и, хоть она и не хотела признавать, - красиво. Хотя, без вампирской крови тут разумеется, по мнению Гермионы, не обошлось никак. Хотя, еще раз оглядев Люциуса она пришла к выводу, и ее это совершенно не обрадовало, что этот мужчина всегда был довольно притягательный. Вспомнить хотя бы его последнее появление на балу еще будучи человеком. Тогда, зная о смерти его жены, девушки, притом различных возрастов, просто не давали ему прохода. И чему, как помнила Гермиона, он был не очень рад, что заставило ее глупо улыбнуться, но к счастью вовремя пресечь свои девичьи ребяческие выходки. Не хватало ей еще воспылать страстью к этому… вампиру. - Мы в Шамбале, - безучастно ответил он, убирая ненужную одежду в сумку. Услышав название города, Гермиона даже издала какой-то жуткий свистящий звук. - Что?! Та самая? - воскликнула она, тут же ощутив, как жара добралась и до нее, в особенности до ее не совсем удачно надетого свитера, под которым кроме смущающей маленькой нательной майки ничего не было. Поэтому с раздеваниями она решила не спешить. - Ты что, глупая? - скривился Люциус, смотря на Гермиону таким уничижительным взглядом, что ей тут же захотелось провалиться от стыда сквозь землю. Все же она понимала, что не стоило реагировать так бурно и так наивно. - Конечно, нет. - Тогда что это? Я не слышала ни о каком подобном городе, который бы отображался на картах, даже на магических, - нахмурилась Гермиона, разозленная тем, что несмотря на то, что их общение стало на порядок приятнее, Люциус все равно так или иначе время от времени его подпорчивал. - Он и не будет, так как к Министерствам стран не имеет никакого отношения, как и к миру маглов, - пояснил Люциус. - А теперь нам пора, - и, махнув рукой, двинулся по находящейся неподалеку вытоптанной тропинке. Гермиона поспешила за Люциусом следом, всеми силами стараясь приглушить поток вопросов относительно этого места. Все же она не знала, на что именно он имел право отвечать из всего того значительного по размерам списка вопросов, которые успели выстроиться в ее голове. Но Гермиона, зная вспыльчивость и ощущая, что он уже заведомо не рад возможности подобных расспросов, решила смолчать, хотя и любопытство раздирало ее изнутри просто чудовищно. Тропинка петляла среди пальм и деревьев так, что понять, что же находится впереди было практически невозможно. Но, хотя бы радовало то, что благодаря такой пышной растительности, солнце пекло не так сильно, хотя и было безумно душно, как не бывало даже в самые жаркие и душные лондонские дни, когда дышать было практически невозможно. Здесь же была самая настоящая парильня, и Гермионе пришлось, уже наплевав на смущение и вскинутые брови Люциуса, стянуть с мокрого от пота тела свитер, который она наивно полагала, что ни в коем случае никогда не снимет. Поэтому теперь ее и так не особо приличная майка была ко всему прочему и мокрой и соответственно - прозрачной, на что собственно весьма удивленно отреагировал Люциус, усмехнувшись, но, к счастью, смолчал, иначе, находясь не в лучшем расположении духа, Гермиона точно наговорила бы ему всякого, о чем потом жалела бы. Тропинка начала спускаться куда-то вниз, а по пути стали попадаться большие камни, что подсказало Гермионе, что они спускаются с горы. И, когда деревья проредили, и ее кожи коснулся долгожданный свежий воздух, она блаженно застонала. - Святой Мерлин, я не думала, что даже такое легкое дуновение ветра может принести такое блаженство, - протянула она, приостанавливаясь и запрокидывая голову, чтобы ветер мог смело гулять по ее шее. А, когда опустила ее, то увидела, как в надежде оказаться незамеченным, Люциус отводит от нее слегка покрасневшие глаза. - Пошевеливайся! – прорычал он, явно смущенный тем, что Гермиона все же засекла его легкую жажду, видимо вызванную воспоминаниями о том дне, когда он практически попробовал ее шею на вкус. Данное предположение заставило Гермиону зардеться и смутиться скорее всего даже посильнее, чем Люциуса, молча последовав за ним вниз по склону. Путь через лес занял по ощущениям Гермионы по меньшей мере полчаса, которые прошли в абсолютной тишине. И, если до этого Люциус хотя бы приостанавливался и дожидался пока она нагонит его, пусть и недовольно поджимая губы, то после того смущающего случая, вообще не смотрел в ее сторону. И Гермионе оставалось только гадать почему. Но, когда она наконец рискнула спросить, - далеко ли эта призрачная Шамбала, Люциус неожиданно остановился, да так резко, что Гермиона даже столкнулась с ним, уцепившись за его рубашку и поражаясь тому насколько холодна его кожа, несмотря на жару. - Мы пришли, - напряженным голосом проговорил он и через плечо взглянул на Гермиону. – Надеюсь ты не выкинешь ничего такого, - предостерег он, хотя и повторять эту просьбу не было особо смысла, потому что Гермиона, внезапно ощутив возрастающую панику и волнение перед неизвестным, уже точно решила, что будет безукоризненно следовать указаниям Люциуса. Она кивнула и, прикусив губу, выглянула из-за его плеча, замечая впереди небольшой просвет, через который было видно поселение, а вдали - город, с виду похожий на город времен средневековья. Гермиона поразилась тому, насколько сюрреалистично он выглядел, потому что подобного ей, которой не довелось бывать нигде кроме Австралии, Франции и пригородов Лондона, вид огромного водопада и гор привел в немой восторг. У нее даже вновь заслезились глаза, заставив пейзаж поплыть и остановить свое движение лишь под напором пристального взгляда Люциуса, который с легким раздражением наблюдал за ней. - Видела такое только в фильмах, - объяснила Гермиона, смущенная тем, что он то и дело застает ее в неловких положениях. - Даже не хочу знать, что это, - ухмыльнулся Люциус и зашагал вперед, а затем, вновь остановившись, начал что-то искать в своей большой сумке. – Тебя не должны видеть, - сообщил он и кинул Гермионе что-то большое и темное, смутно похожее на ее старый плед. – Надень это. Гермиона, поймавшая кусок ткани лишь чудом, подняла ее на уровень глаз и, прищурившись оглядела шерстяную накидку с капюшоном. - Ты издеваешься?! – прошипела она, раздраженно и недовольно глядя на Люциуса, так как ко всему прочему, выглядел он будто еще секунда и рассмеется. – На улице, я даже не знаю, градусов сорок. Я и так ощущаю себя как рис в пароварке. - Делать нечего, - пожал плечами Люциус и на его делано-хмуром лице неожиданно расцвела ехидная улыбка, хозяин которой явно выжидал момента, чтобы про себя посмеяться над бедной девушкой. - Ты невыносимый! Мне показалось, что у нас с тобой только все наладилось! - Неужели? – он скептически приподнял бровь. - Ой, ну не надо делать такое лицо, как будто ты не понимаешь, о чем я. Мы же договорились, - проворчала Гермиона и с силой припечатала накидку к его груди. - Не помню такого, - сказал он и, когда его губы дрогнули в попытках улыбнуться, неожиданно сделался серьезным и, наклонившись к Гермионе, вернул той накидку. – Если ты не хочешь, чтобы тебя убили, как только ты пройдешь через ворота, то настоятельно рекомендую тебе меня послушаться, - и, скривив губы, снова двинулся вперед. Гермиона же, леденея от негодования и невозможности сию же секунду высказать этому мерзавцу все, что она о нем думает, накинув на голову накидку, двинулась следом, мысленно прокручивая в голове всевозможные варианты мести, особенно не скупясь на детали. Но, спустя пару минут, когда они уже почти подошли к воротам, она поняла, что совершенно не ощущает жары, будто мантия была специально зачарована против тепла. И, когда мысль о том, что она все это время могла сделать со своей одеждой то же самое пришла ей в голову, она даже хлопнула себя по лбу, досадуя на то, что сегодня она была на редкость глупа, и решила: что бы там не сказал Люциус, она будет смиренно молчать, чтобы не показаться еще большей недотепой. - А теперь прошу воздержаться от вопросов и возгласов. Мы дойдем до моей комнаты, и тогда ты спросишь все, что хочешь. Но не сейчас, - предостерегающе прошептал Люциус, касаясь талии Гермионы и притягивая ее ближе к себе. – И держись рядом. Ощутив, как предательски запылали щеки, а сердце застучало так, что заложило уши, Гермиона с изумлением от своей реакции, согласно кивнула, воззрившись на идеальный профиль Люциус с толикой недоверия. Сегодня она особенно странно реагировала на него, при том тогда, когда он казался совершенно невозмутимым. Не считая конечно того проблеска жажды в лесу. Хотя, Гермиона, глядя на него сейчас, все больше склонялась к тому, что ей это просто показалось. И все это злило Гермиону даже больше того факта, что она пообещала безоговорочно следовать указаниям Люциуса. Да и вообще, как она припоминала, подобные эмоции были свойственны ей лишь, когда она была не в своем уме: переела, перепила, надышалась чем-то, и сославшись на ненормальную жару, решила, что причина ее странных эмоций именно в этом. Потому что ей не мог нравится Люциус. Она не могла смущаться от его взглядов и прикосновений. Никак нет. - Прошу прощения, - неожиданно услышала она низкий голос какого-то человека, задевшего ее плечо и даже что-то ответила, но, когда огляделась, обнаружила, что они с Люциусом уже миновали ворота и идут по городу. А на встречу и наперерез им спешат десятки… людей. Точнее… Гермиона даже приостановилась и скорее всего встала бы на месте, пытаясь отойти от шока и вообще осмыслить, что она видит, но Люциус потянул ее вперед, заставляя идти. - Что… чт-т-о… - Замолчи и иди, - прошипел он и встряхнул ее. Гермиона, воззрившись на него и поймав его весьма четко говорящий взгляд, заметно успокоилась и даже прибавила шагу, стараясь унять панику, хотя бы до уровня адекватности, чтобы более или менее нормально мыслить. Придя в себя, она еще раз оглядела улицы и уже даже с усмешкой посмотрела на настороженное лицо Люциуса, который заметно переживал за ее состояние, и опустила капюшон как можно ниже. Если бы Гермиона когда-то в детстве, а потом и в подростковом возрасте не увлекалась бы фантастикой и еще ко всему не была бы знакома с волшебным миром, то точно бы не смогла нормально воспринять тот факт, что люди, которые наполняли улицы Шамбалы, вовсе и не были людьми. Это были кто угодно, но только не люди. И при том, даже не те магические существа, которых она знала. Они были похожи, но лишь внешне. К примеру, вот, мантикора выглядела вполне себе похожей на себя, если не считать того, что ходила на задних ногах и разговаривала на вполне понятном языке, а в отдалении около одной из лавочек стоял пухлый заглот, которого, к своему несчастью, Гермиона знала из статей Лавгуда, у которого была странная тяга к придумыванию новых и несуществующих существ. Но, как оказалось, Гермиона была не права. Хотя, что уж тут говорить, все то, что она знала о вампирах из книг совершенно не подтвердилось на практике. Точнее, то были совсем разные виды вампиров, если так можно было сказать. И скорее всего с большинством магических существ дела обстояли примерно так же. Но одного Гермионе так и не смогла понять: почему все эти существа прятались в секретном городе и почему скрывали свое существование? Но, проведя параллели с тем, что ей говорил Люциус, поняла, что без Министерства магии тут явно не обошлось. Они долго петляли по узким улочкам города и, несмотря на то, что шли медленно, видимо, чтобы не привлекать внимания, так как среди всех тех существ, что попадались им по пути Гермиона не увидела ни одного человека и, даже если встречался кто-то похожий и она с облегчением выдыхала, то в итоге этот кто-то оказывался при ближнем рассмотрении совсем не человеком. Изредка Люциус останавливался и перекидывался парой слов с тем или иным существом, каждое из которых не без интереса пыталось заглянуть под капюшон Гермионы, когда она всеми силами старалась держать голову как можно ниже, проклиная то, что вообще согласилась пойти в такое опасное место, где судя по всему людей не особо жаловали. И она даже старалась вообще не думать, что произойдет открой она свою сущность и впервые ощутила какого это быть на месте существ. Ведь порой на допросах она совершенно не стеснялась поджимать губы или же как-то показывать свое отношение к нежити. Но сейчас Гермиона как-никогда ощущала себя неловко и даже задумалась о том, что все же ее предвзятость была совершенно беспочвенна и судя по всему, как нельзя кстати вписывалась в политику Министерства, раз они огородили всю нежить от волшебников. Сам же город, как его коротко называли жители – Шам, выглядел в точности, как себе представляла Гермиона города средневековья за исключением конечно грязи, свойственной тому времени, и одежды. Но постройки были в большинстве случаев очень старыми, хотя их изношенность и не казалась скорее всего хоть кому-то каким-то неудобством, так как на улице было тепло, и дыры в стенах едва ли могли кого-то смутить, разве что только своим непрезентабельным видом. Гермиона даже заметила несколько покосившихся бунгало, расположенных ближе к горам и воде, где также было весьма людно. - Когда придем, наложи чары на комнату, - неожиданно сказал Люциус чуть охрипшим голосом, и Гермиона заметила, что они остановились напротив массивных дверей кирпичного дома, который с виду выглядел более похожим на старинные постройки Лондона. Люциус постучал в дверь и расправив ворот рубашки заслонил собой Гермиону, которая раньше времени поспешила выйти вперед. Дверь открыла странного вида домовиха, которая была почти на голову выше Люциуса. От удивления Гермиона даже застыла на месте и, если бы не Люциус, который грубо подтолкнул ее вперед, то так бы и осталась стоять и смотреть на эту жуткую, по мнению Гермионы, домовиху, которая, заметив столь пристальное внимание, подозрительно сузила глаза и также как и все, с кем виделся по пути сюда Люциус, попыталась заглянуть под капюшон. Гермиона даже открыла рот, чтобы прошептать Люциусу о том, что скорее всего стоило бы придумать какую-то причину ее прихода, но он вовремя остановил ее жестом, указав на лестницу. Стараясь не смотреть на недовольную малым количеством информации домовиху, Гермиона поднялась за Люциусом по лестнице и зашла в маленькую комнатушку, где единственной роскошью был чайный стол и балкон, на котором плотным рядом стояли горшки с растениями. Люцуис небрежно кинул свою сумку куда-то в угол и затем по-хозяйски опустился в кресло, жестом указав на незаправленную кровать, приглашая Гермиону сесть. Смущенно присев на край и оглядевшись, она с изумлением и недоверием, предположила, что эта комната – единственное, что принадлежало в этом доме Люциусу, судя по тому как все в ней было обильно заставлено и по тому, что они не расположились в гостиной. Это жалкое подобие комнаты естественно не было даже похоже, по воспоминаниям Гермионы, хотя бы на одну из тех сотен комнат мэнора, где все было расставлено так, будто туда водили экскурсии. Это место больше походило на какой-то элемент пережитка викторианской эпохи, который скорее всего когда-то принадлежал женщине, напоминая об этом по когда-то пестрому, но уже выцветшему убранству. По крайней мере торшер в персиковых тонах и обшитые похожего цвета тканью стены ясно говорили об этом. - Что все…, - начала Гермиона, но Люциус перебил ее, предостерегающе взмахнув рукой. - Заклинание! Поджав губы, Гермиона взмахнула палочкой и вопросительно посмотрела на Люциуса, требуя хоть каких-то объяснений. Но начинать разговор он явно не спешил, да и сама она даже не знала с чего начать свои расспросы. Уж слишком много всего из того, что она успела увидеть за такой короткий промежуток времени, требовало разъяснений. - Что это все значит? – хриплым голосом спросила она, после недолгого молчания, глядя на то, как Люциус с интересом оглядывает ее явно ошарашенный и растерянный вид. - Что именно? – невинно поинтересовался он, усмехнувшись, и Гермиона поняла, что его былое язвительное и подтрунивающие настроение снова вернулось, и он снова откровенно насмехается над ее замешательством и непониманием ситуации. - Ты сам знаешь, - прошипела она в ответ. – А Министерство знало? Все это время? Люциус пожал плечами и недобро усмехнулся, но эта ядовитая насмешка уже предназначалась вовсе не Гермионе. - Оно здесь всех и заперло. Чтобы никто не знал про существование нежити, как в общем-то само Министерство скупо и притянуто объяснило столь странное решение. Но на самом деле, конечно же, все потому, что оно не хотело делиться властью и территорией. Нежить для них это ничто, хлам, который они и выбросили в это место. Гермиона закинула ноги на кровать, скидывая накидку, и с ужасом посмотрела на Люциуса. - Это отвратительно! - прошептала она. – То есть, Полуночный отдел был создан для того, чтобы помогать Министерству усмирять недовольных этим варварским режимом? - Не совсем, но примерно так, - кивнул Люциус. – Ты отреагировала на все куда спокойнее, чем я ожидал. Во всяком случае, я был весьма шокирован, когда первый раз попал сюда. Хотя…, - он как-то загадочно-иронично улыбнулся. – В тот раз я только стал вампиром, поэтому странным было абсолютно все. Гермиона и не надеялась, что он начнет рассказывать про то, как стал вампиром, но услышав то малое, что он успел поведать, даже напряженно выпрямилась, поспешно размышляя о том, насколько корректно было бы расспросить его об этом так поспешно, притом тогда, когда он впервые за весь день общался с ней нормально без привычных усмешек и пренебрежения. Поэтому, поразмыслив, Гермиона решила не торопить события, а сначала узнать всю информацию касательно Шам. Все же, времени на то, чтобы спросить все, что она хочет, как ей казалось, было предостаточно. - Я тоже шокирована, но мне не в первый раз шокироваться чему-то, что я считала несуществующим, - немного сконфуженно проговорила она, надеясь, что он не придаст этому высказыванию особого значения. Но Люциус, видимо поняв, что она намекает на свою нечистую кровь лишь пристально посмотрел ей в глаза, а потом отвернулся, сжав зубы так сильно, что на его лице отчетливо заиграли желваки. Это привело Гермиону в еще большее смущение, так как она однозначно не поняла его реакции. Конечно она знала, что Люциус был очень нетерпелив к маглорожденным, да и она сама была свидетелем того, как он высокомерно насмехался над подобными ей. Притом не раз объектом его насмешек становилась и она сама. Но в этот раз его реакция явно значила что-то иное. - Но почему ты мне не рассказал про Шам? А говоришь все это сейчас? Почему не написал Гарри? – спросила Гермиона, тут же ловя взгляд, говорящий ей, что она опять спросила что-то очень очевидное и без объяснений. - Ты теперь тоже не сможешь рассказать. На воротах стоят заклятия. Тоже работа Министерства, - скривился он и, потянувшись к столику, налил Гермионе чай и, даже не спрашивая ее желания, протянул ей. - Но отправить кого-то, как и меня, можно? Думаю, стоит показать это Гарри, да и другим членам отдела, Драко…, - предложила она, но произнеся имя последнего, сконфуженно прикусила губу, с опаской ловя реакцию Люциуса. Однако он тут же отвернулся, и поэтому Гермиона не смогла уловить его эмоций, хотя и так понимала, что сболтнула лишнего и повела себя сверх нетактично. Ведь не имея возможности пообщаться с сыном, Люциус явно чувствовал себя не самым лучшим образом. Подавив желание все же рискнуть и спросить про причину, почему он не связался с Драко, Гермиона отпила чай, делая вид, что еще секунду назад не сказала то, что явно выбило Люциуса из колеи и заставило впервые за день не ответить ей грубо и язвительно. - Как…, - немного осипшим голосом начал Люциус и, повернув голову в сторону Гермионы предостерегающе сверкнул глазами. – Как он? - Драко? – осторожно спросила Гермиона, смущенная тем, что среди тех явно недобрых эмоций, которыми он пытался защититься от возможного разоблачения, она разглядела волнение, а также искренний интерес. И она понимала, что скорее всего прикоснулась к чему-то личному. К тому, что не должна была видеть даже мельком. Потому что она знала: Люциус не из тех, кто так просто делится своими слабостями. А этот маленький эпизод, который она посмела подглядеть через узкую щелку, ей точно аукнется не самым приятным. - Ясное дело, - скривился Люциус и хотел было уже что-то добавить, но смолчал, по-прежнему выжидающе не сводя глаз с Гермионы и следя за каждой ее эмоцией. - Драко … хорошо. У него процветающая фирма. Но думаю ты и так знаешь про это. Мне кажется он счастлив. Дружит с Гарри…, - улыбнулась Гермиона, забирая за ухо волосы и чувствуя легкое смущение от того, что именно ей приходится говорить все это. – Но, почему ты не связался с ним, а писал только Гарри? – вопрос вырвался случайно, тут же заставив кровь ощутимо прилить к щекам. И, если до этого вопроса Люциус смотрел на Гермиону так пристально, будто боялся упустить хоть что-то из того, что она скажет, то, как только она задала этот насущный вопрос, вздрогнул и, удивленно взглянув на нее, а затем, будто что-то решив для себя, снова скривился в гримасе, значение которой Гермиона понять не смогла, ибо выражение его лица было как никогда не читаемо. - Как ты себе это представляешь? - Вполне нормально, - возразила она, отвечая его недоброму взгляду, сведенными к переносице бровями. - Я…, - едва слышно прошипел Люциус, сжимая кулаки и слегка опустив голову. – Я – чертов вампир, Гермиона, - она услышала, как сорвался его голос на ее имени и пораженно посмотрела на него. - Но он искал тебя! Не думаю, что для него это важно…, - начала Гермиона, но Люциус грубо перебил ее взглядом полным такой сильной ненависти, что она даже почувствовала, как под бурей его эмоций ее легкие сжало будто тисками, заставляя незамедлительно перестать дышать. - Это. Важно! И… Это. Не. Твое. Дело, - зло выплевывая каждое слово, процедил он сквозь плотно сжатые зубы. Гермиона совершенно не могла понять почему его настроение, которое еще пару секунд назад было вполне нормальным, внезапно превратилось в совершенно ужасное, при том граничащее почти с полным неприятием всех ее слов. - Я конечно понимаю, что ты возможно, будучи вампиром, не в состоянии держать свои эмоции при себе. Но прошу тебя, все же постараться! – прошипела в ответ на явно неадекватное поведение Люциуса Гермиона. – Я всего-то сказал тебе, что думаю. И, как мне кажется, я в какой-то мере могу судить о реакции Драко на это. Я знаю его не один год. Но на ее речь он все же послушно решил промолчать, явно заглушив свои недобрые слова где-то на подступе, а затем, пожав плечами, взял в руки чашку, и покрутив ее пальцами, всеми силами постарался сделать вид, будто ему все равно на то, что она только что сказала. Ну, или же он и правда так поразительно быстро пришел в себя, приняв ее замечание. Гермиона, окинув взглядом его напряженную позу, которая в общем-то была единственным, что выдавало его истинные чувства, отвернулась к окну и отпила глоток чая, показавшийся ей неожиданно безумно вкусным. Наступила тишина, нарушаемая лишь еле слышным говором откуда-то с улицы. И почему-то в этой тишине Гермиона не смогла найти ничего неловкого, а лишь почувствовала успокоение, будто с помощью этих последних слов, сказанных друг другу, они переступили какую-то важную ступень в развитии их совершенно неадекватных отношений. - Здесь очень красиво, - тихо сказала она, глядя на то как от легкого ветерка дрожат листья какого-то буйно вьющегося по балкону растения. Люциус снова не ответил, и Гермиона даже подумала, что их «милое» общение на сегодня закончилось, потому что они и так уже побили все рекорды по разговорчивости. Но он неожиданно встал с кресла и двинулся к балкону, жестом указывая следовать за ним. Как только он скрылся в зелени, Гермиона, пораженная возможностью вообще посадить подобное количество растений на балконе, ступила следом. Она не сразу заметила стоящего поодаль Люциуса, настолько она была изумлена всем тем, что увидела. Они попали на небольшую террасу, заставленную горшками с цветами. Но, что больше всего поразило Гермиону так это то, что растения, большинство из которых окутывали не только этаж, на котором жил Люциус, но и поднимались куда-то выше, росли с середины двора и скорее всего начинали свой путь откуда-то снизу, с земли. Она не могла точно сказать, так как, выглянув за балюстраду, увидела лишь плотную стену из зелени, через которую было абсолютно ничего не видно, будто комната выходила в самый что ни на есть лес. - Поразительно, - восторженно прошептала Гермиона, свешиваясь с балюстрады и пытаясь все же рассмотреть хоть что-то через листья растений. – Я такое видела…, - а потом, взглянув на вскинутые брови Люциуса, рассмеялась, вызывая тем самым, впервые, ответную доброжелательную и даже насмешливую улыбку с его стороны. - Это твой дом? – осторожно спросила Гермиона, боясь разрушить тот единственный приятный момент, который произошел с ними за последние несколько часов. Люциус покачал головой и, как показалось Гермионе, и вовсе сначала не собирался ничего отвечать, но потом, как-то грустно улыбнувшись и отвернувшись в сторону двора, заговорил: - Только комната. Предугадывая твои вполне очевидные вопросы, скажу, что, да, большего я себе позволить не могу. Тут, как ты уже я думаю заметила, немного другая жизнь. Здесь все иначе. - Но как же? У тебя же есть счет в банке… - Этот счет принадлежит Драко. И, слава Мерлину, что я вовремя перевел большую часть суммы именно туда, - он нахмурился, а Гермиона вопросительно посмотрела на него, требуя дальнейших разъяснений. - Не думаю, что сейчас я склонен откровенничать с тобой, - заметил Люциус и усмехнулся, заставив Гермиону тут же смутиться за такую дотошность с ее стороны и наивное предположение, что он и правда раскроет ей хоть что-то важное, касательно себя. - Так зачем я понадобилась тут? – решив сменить видимо болезненную для Люциуса тему, спросила Гермиона, зажмурившись и вдыхая удивительный аромат экзотических цветов, попутно припомнив, что совсем недавно уже ощущала нечто подобное. И, вспомнив, что именно в похожем стиле был оформлен офис Драко, про себя усмехнулась, понимая, что каким-то образом все же люди могут быть ментально связаны друг с другом. Ну или же это было просто совпадение. - Я хочу вести переговоры, - ответил Люциус, взглянув на Гермиону серьезным взглядом. - Признаться, идея раскрытия миру меня нисколько не прельщает. Особенно, когда я слышал о том, что было в прошлый раз. Но не все здесь придерживаются моего мнения, поэтому было бы логично найти сторонников. - А чем плохо наконец волшебному миру узнать про то, что этот мир гораздо шире, чем они думали? – удивилась Гермиона. - Тем, что непременно будет война. Здесь существуют законы, которые просто не впишутся в свод законов Министерств, а также они не понравятся волшебному сообществу. Если случится так, что все, что тут строили на протяжении многих столетий развалится, думаю, ты и сама догадываешься, что будет. - А зачем тебе во все это встревать, Люциус? – и, хотя его желание всегда быть в центре событий Гермиону ничуть не удивило, но, зная о том, что ему пришлось пережить, его стремление еще как-то за что-то бороться ее немало поразило. На ее вопрос Люциус усмехнулся и, изогнув бровь, насмешливо посмотрел на Гермиону. - Как будто ты меня не знаешь. Да и, если честно, я не хочу возвращаться к старой жизни. Гермиона недоверчиво посмотрела на него и заметила, среди всего того, чем он так старательно закрывался от нее, почему-то понятную ей горечь. Несомненно, и он разумеется хорошо это осознавал, его – пожирателя смерти, ставшего вампиром, в мире магов вряд ли кто-то примет. А здесь, скорее всего, его принимали таким какой он есть, не зная о том, кем он был. Хотя, глядя на его вымученную улыбку, Гермиона была уже не уверена в том, что вообще когда-то понимала кто он, как совершенно и не понимала кем он стал сейчас. - Я и правда тебя не знаю Люциус. Но знаешь, почему-то понимаю твои чувства, - и проигнорировав его удивленный взгляд продолжила. – Я тоже не хочу возвращаться. Там я ненавижу вампиров, ненавижу нежить, потому что они убили моих родителей. Но в этом мире я стою здесь, среди всего так ненавистного мне и почему-то во мне совсем нет ненависти, - и отвернулась, поджав губы, потому что неожиданно и совершенно болезненно ощутила себя как никогда жалкой. И, видимо решив, что промолчать будет самым лучшим решением, Люциус ничего не ответил и, когда Гермиона, сморгнув подступившие слезы, посмотрела на него, то увидела, как он стоял, запрокинув голову, и солнце, слегка искрясь, грело его кожу. И, если бы не глубоко залегшая меж бровей морщина, то с первого взгляда можно было бы подумать, что он расслаблен, но, почему-то решив, что знает Люциуса уже куда лучше, Гермиона предположила, что он напряженно думает о том, что она сказала ему, и поэтому, решив оставить его наедине со своими размышления, отвернулась, копируя его позу. Темнота окутала Шам неожиданно и удивительно для Гермионы стремительно быстро. Они по-прежнему стояли на террасе-балконе, утопая во влажном воздухе и запахе трав и цветов, молча и думая каждый о своем. Но, как только темнота, показавшаяся Гермионе огромной грозовой тучей, нависла над ними, Люциус внезапно дернулся и, взглянув на Гермиону, кивнул ей, тут же скрывшись в темноте комнаты. Когда Гермиона зашла за ним обратно в показавшуюся ей душной комнату, на столе уже горела лампа, погружая комнату в странный желто-розовый оттенок, а явно неисправная лампочка мигала так, что все вокруг казалось сюрреалистично ненормальным в совокупности со странным убранством комнаты. Люциус стоял около двери и крутил циферблат какого-то старого висящего на стене телефона, постукивая каблуком туфель по паркету и, судя по тому как он был напряжен, разговор ему предстоял не из легких. И правда, буквально через пару минут из трубки послышались возгласы, на которые Люциус отреагировал, закатив глаза и поджав губы, видимо пережидая всю ту тираду, что раздавалась на другом конце провода и, из которой Гермиона смогла расслышать только «Люц», «мерзавец» и что-то смутно похожее на «мы так скучали, а ты …». Отвечая сухо и недовольно, Люциус что-то поспешно записал на желтый клочок бумаги и, попытавшись по всей видимости успокоить собеседника, что-то клятвенно пообещал принести, и только тогда после очередного возгласа голос из трубки стих, погрузив комнату в тишину, которая показалась Гермионе совершенно неожиданной и немного некомфортной. - Мы пойдем через час. Ликантропы постоянно меняют свой дом, поэтому сложно их найти. Но в этот раз нам повезло, они вернулись в город, - нарушил тишину Люциус и, подойдя к шкафу, распахнул его, демонстрируя Гермионе пережитки прошлого в виде дорогих костюмов и пальто. - Оборотни? – уточнила Гермиона, глядя на то, как неспешно Люциус расстегивает свою рубашку. - Им больше нравится – ликантропы. Хотя, в общем-то все равно. Весьма надоедливые … твари. Понимая, что Люциуса едва ли смущало то, что он решил сменить свою одежду на глазах у девушки, Гермиона поспешила отвернуться, досадуя на то, что, то ли она не воспринималась им как девушка, то ли он окончательно потерял стыд. - А что тут делают оборотни? Они же спокойно могут жить в мире магов. - Это не совсем те оборотни. - В смысле? – удивленно спросила Гермиона, поворачиваясь к Люциусу и замечая, что тот, к счастью, уже успел сменить рубашку на более повседневную одежду, надев светлую потертую футболку. - Как ты уже заметила, здесь все существа, как бы это можно выразиться… более разумные. Оборотни, которые известны миру в своем обличие не могут себя контролировать и подобны диким животным. Ликантропы же могут сохранять сознание в обличии волка, - пояснил Люциус, начав что-то усердно искать в ящиках под платяным шкафом и, вытащив что-то смутно похожее на деревянную коробку шахмат, раздраженно засунул ее в сумку, отправив туда еще несколько вещей. Гермиона же невольно задумалась над тем, зачем ему вообще такая большая сумку, если он просто может воспользоваться заклятием незримого расширения, но окинув Люциуса пораженным неожиданными мыслями взглядом, отметила, что за все время он ни разу не вынул палочку из своей трости, и даже в тот день, когда защищал ее от вампиров. А, зная Люциуса, точнее наблюдая за ним в тот самый год, когда они оба, скорбящие по тем, кого убили вампиры приходили в отдел, она знала, что он не мог сделать даже элементарного, не прибегнув к магии. - Люциус…, - неожиданно подала голос она и тут же закусила губу, понимая, что поспешила с подобными вопросами и подумала о том, что скорее всего даже начинать такое спрашивать не стоило, потому что это было уже слишком личное. Он вскинул голову, вопросительно взглянув на Гермиону, но, видимо, уловив ее эмоции, нахмурился, явно предчувствуя не самое хорошее. - Где твоя палочка? – прошептала она так тихо, что сама еле услышала свой голос, чувствуя, как он предательски дрогнул. Пожалуй, Люциус даже мог бы и не отвечать, потому что по его взгляду и по тому как напряженно выпрямилась его спина, Гермиона поняла все. Но он почему-то решил ответить и на удивление спокойно. - Я не могу использовать магию, - ответил он, глядя на Гермиону таким горьким взглядом, что ей почему-то тут же захотелось подойти к нему и обнять, и она даже сделала несмелый шаг, намереваясь сделать что-то, что еще сама не осознала до конца, но Люциус предостерегающе качнул головой, и Гермиона в очередной раз подивилась тому, как мастерски он мог считывать все, о чем она думает. - Мне очень жаль, - прошептала она, сжимая пальцы, которые внезапно почему-то стали холодными. - Не стоит меня жалеть. Думаю, потеря магии неплохо компенсировалась тем, что теперь я молод и могу жить столько, сколько захочу, - усмехнулся он, но глаза его были как никогда печальны. - Магия совсем пропала? – Гермиона знала, что ходит по лезвию ножа, продолжая этот опасный разговор, но почему-то обсудить это показалось ей тогда очень важным. И возможно этого хотел и сам Люциус, несмотря на то, что всеми силами пытался сдержать любой порыв открыться кому-то. - Не совсем. Но я не могу нормально сделать ни одного заклинания. Любые всплески эмоций и магия исчезает совсем. От палочки нет толка, - спокойно пояснил Люциус и отвернулся, начав аккуратно и компактно раскладывать вещи. Гермиона же опустилась в кресло, сжимая чашку с остывшим чаем и размышляя над тем: смогла бы и она так просто отказаться от магии или обменять ее, допустим, на бессмертие и вечную молодость, да что уж, и на физическую силу. Но пришла к выводу, что не променяла бы ее ни на что. По крайней мере - сейчас.***
Они шли по лесу, а точнее, - посреди идеальной и непроглядной черноты, а то, что это именно лес Гермиона знала только потому что так сказал Люциус, а также потому что под ногами не было тропы, а лишь одни ямы, кочки и грязь, о которые она позорно спотыкалась и упала по их вине уже не раз. А еще, пахло хвоей, несмотря на то, что ее спутник уверил ее, что такого просто не может быть, потому что в этих широтах хвойные растения не растут. Гермиона двигалась наощупь и лишь благодаря тому, что Люциус, то и дело недовольно фыркая и тихо комментируя ее неуклюжесть, поддерживал ее за локоть, время от времени приподнимая над кочками, чтобы она снова не упала. Хотя, в общем-то терять уже было нечего, потому что накидка была полностью измазана в грязи, которая умудрилась даже испачкать майку, а ноги в туфлях противно хлюпали, тем самым разнося целую череду звуков по всему лесу. Хорошо, что они хотя бы передвигались не скрытно, иначе их давным-давно бы уже услышали. - Я бы могла наколдовать маленький люмос. Никто бы не заметил, - жалобно прошептала Гермиона, повиснув на плече Люциуса. – Я ничего не вижу. А еще, не чувствую ног. - Я уже говорил, нельзя чтобы тут вообще использовали магию. Я не знаю, отслеживает ли министерство использование магии тут, но, если хоть кто-то увидит, как ты колдуешь, то эта новость разлетится быстрее любых новостей. - Если бы я знала, то надела бы кроссовки, да и вообще, подготовилась бы, - проворчала Гермиона. – Ты не мог что ли сказать, что тут будут тропики? Или, что прогулка состоится вовсе не в парке? Но, к счастью для Люциуса, они дошли до места назначения, иначе Гермиона точно обрушила бы на него весь свой праведный гнев, потому что, измученная дорогой, она была сама не своя и уже на пределе всей своей сдержанности. - Стоит ли мне что-то знать заранее? – вскинув брови на манер мимики Люциуса, спросила она, оглядывая небольшую деревянную хижину между деревьями, откуда на траву под ноги Гермионы лился ровный приятный желтый свет. - Не думаю. Хотя… думаю будет правильнее воздержаться от расспросов, - предостерег он, слегка улыбнувшись, хотя и быть может, привычно ухмыльнувшись, ибо при таком ничтожном освещении понять его эмоции у Гермионы, как бы она не пыталась, не вышло. Но предостережения Люциуса относительно ее дотошности были совершенно бессмысленными, потому что, как только они переступили порог хижины, она поняла, что все ее попытки расспросить Люциуса в его комнате были ничем по уровню дотошности и любопытности по сравнению с тем уровнем желания знать о ней все, с которым обрушились на нее жители этого дома. - Вот Черт! - воскликнул юноша, на вид совершенно не отличающийся от человека, разве что вытянутыми зрачками, и, подойдя к ней вплотную, принюхался. – Я никогда не видел человека! Никогда! Айлин, иди, понюхай ее! Это просто фантастика! Признаться, Гермиона совершенно не знала куда себя деть, продолжая стоять в коридоре, вжавшись спиной в твердую грудь Люциуса, и категорически не знала, как себя вести в такой ситуации и что отвечать на столь странные восклицания. - Ноа, прошу тебя. Оставь девушку, - из соседней комнаты вышла женщина и, посмотрев поверх головы Гермионы, лучезарно улыбнулась. – Люциус, дорогой. Проходи. Что же вы там стоите?! Но Ноа явно не собирался униматься, кружа вокруг Гермионы, будто дикий хищник. А, когда к его возгласам и странным ритуальным танцам присоединилась девушка, видимо та самая Айлин, Гермиона совершенно точно растерялась и, взглянув жалобным и непонимающим абсолютно ничего взглядом на Люциуса, всего на долю секунды, но в попытке найти помощи, коснулась его руки. Но он явно не спешил помогать ей, а увидев, как дрогнули его губы, в еле сдерживаемой улыбке, поняла, что ситуация его несомненно весьма развлекала. - Как ты вообще сдерживаешься, Люц? Она же так вкусно пахнет! – Ноа шумно втянул носом воздух совсем рядом с ухом Гермионы, заставив ее подскочить на месте и невольно попятиться к двери. Но ее капитуляция была неожиданно прервана холодными пальцами Люциуса, которые сомкнулись на ее запястье и потащили вглубь дома. - Уймись, Ноа, - прорычал он, но почему-то в его голосе совсем не было былой злобы, с которой он еще совсем не так давно обращался к ней, когда она явно переходила границы. В нем было что-то другое. И, когда Люциус отпустил Гермиону, аккуратно подтолкнув к накрытому столу, она смогла наконец взглянуть на его лицо, чтобы понять хотя бы что-то. И среди всех тех эмоций деланного недовольства, она заметила кое-что очень важное, что, пожалуй, не замечала до этого самого момента. Это были его глаза. Ведь правильно говорят, что по глазам можно понять многое, хотя Гермиона особо и не зарекалась, потому что Люциус был той еще загадкой. Но, глядя на его нахмуренные брови и напряженную позу, а также слыша те слова, что он укоризненно и поучительно говорил Ноа, она увидела, как без единого шанса на оправдание или лживые пояснения, его глаза лучились самым настоящим счастьем и искренней добротой. Такого Люциуса Гермиона видела впервые. И именно такой Люциус заставил неожиданно, совершенно непредсказуемо, ее сердце сжаться, а потом забиться чуть быстрее, но совсем еле заметно, так, что Гермиона всеми силами постаралась закинуть эти ощущения куда-то за границы своего разума и успокоиться, замечая, как Люциус, взглянув на нее всего на секунду, улыбнулся. Искренне и так ощутимо будоражаще, как не улыбался никогда. ----- Дорогие читатели, те, кто не уснул на предыдущих главах и решил продолжить читать)) наконец-то пошел разворот сюжета и экшн, так что, если вам интересна подобная тематика, то далее ожидается самое интересное! Думаю, кто подписан на мою группу-блог видели пост, который в общем-то слегка намекнул на то, что будет в этой главе, так как на сюжет в фф о городе нежити меня подтолкнул один сериал, о котором я писала в группе (ссылка ниже). Сериал кстати просто шедевральный!! Если вам понравился фанфик, то ставьте сердечки, если ждете новую главу не забывайте ставить "жду продолжения", чтобы я могла видеть сколько человек ожидает главу! Заранее спасибо! Если у вас есть пожелания, замечания, то оставляйте отзывы :) Всем хорошей недели и красочной осени! Если вам интересно мое творчество, то подписывайтесь на мою группу https://vk.com/fanficsbbrox (Fanfics by Valeria Bbrox) (активная ссылка для перехода также есть на этом сайте на странице автора), там я публикую визуализации глав (как я вижу те или иные сцены моих фф), колдо, ау и также веду небольшой блог, где рассказываю, что стоит посмотреть и почитать) также думаю в скором времени написать что-то интересное и занимательное по психологии. В общем, там все в куче)) Буду рада, если вы подпишетесь :) * Ша́мбала — мифическая страна в Тибете или иных окрестных регионах Азии, которая упоминается в нескольких древних текстах, в том числе в Калачакра-тантре. В данном фанфике, разумеется, к Шамбале из мифов не имеет отношения. Просто было решено так назвать. ** Название главы в честь шикарной песни Shining Shambhala группы Psilocybe Larvae.