Жар погони

Ньют очнулся в гостевой спальне Голдштейн, где провел свою первую ночь в Нью-Йорке. Шторы были задернуты, а на прикроватном столике горела свеча, заливающая комнату тусклым теплом. Всё тело Ньюта заныло, а шея заболела, когда он попытался повернуть голову. Персиваль сидел на деревянном стуле с жесткой спинкой рядом с его кроватью и крепко спал. Ньют уставился на него, наблюдая за тем, как вздымаются и опускаются его плечи. Его голова склонилась вперед так, что подбородок едва касался груди. Кажется, у него тоже будет ужасно болеть шея, когда он проснется... Ньют замер, глядя в одну точку, внезапно вспомнив все происходящие события: его довольно неловкое похищение, Персиваля, спасающего его, оглушение существа и молитву, чтобы выстрел не убил животное... После этого Ньют, должно быть, снова потерял сознание, потому что с тех пор ничего больше не помнил. И очнулся уже в квартире Голдштейн. С Персивалем, спящим у его постели. Ньют никак не мог взять в толк, почему Персиваль спит на стуле, когда всего в трех футах от него стоит еще одна отличная кровать, и, кроме того, почему Персиваль вообще спит у его постели? Должно быть, он долго просидел здесь на некоем дежурстве, чтобы следить за ним. Но Персиваль был не из тех, кто засыпает на дежурстве. Персиваль вообще был не из тех, кто засыпает. Ньют никогда не видел его спящим, никогда не видел, как морщинки вокруг его глаз сглаживаются, а губы слегка приоткрываются от дыхания. Ньют опустил взгляд на одеяло, лежащее у него на коленях. Это было довольно жутко — наблюдать за Персивалем, когда он спал, и Ньют не мог просто сидеть и смотреть на него, когда ему отчаянно хотелось протянуть руку, дотронуться до множества разглаженных морщинок и провести большим пальцем по нижней губе. Нет, Ньют не мог сидеть здесь и думать обо всем этом против воли Персиваля. Ноги Ньюта начало сводить судорогой. В мерцающем свете свечей он разглядел свой чемодан, прислоненный к стене, и комок вины подступил к горлу, когда он посмотрел на него через плечо Персиваля. Больше недели назад. А как долго на этот раз? Как долго он пролежал здесь, рядом со своими животными, не в силах позаботиться о них? Он осторожно отодвинул одеяло и подполз к изножью кровати, чтобы незаметно проскользнуть мимо Персиваля. Ньют с минуту постоял, вцепившись в одеяло и пытаясь устоять на дрожащих ногах. Его переодели в самую мягкую фланелевую пижаму, и он почувствовал, как к щекам приливает румянец, когда понял, как по-детски он, должно быть, выглядел, лежа здесь. До его чемодана оставалось всего пять коротких шагов, и... наконец он крепко ухватился за него, проведя пальцами по потертой кожаной обивке и мягко коснувшись застежек. Персиваль сказал ему, что Якоб ухаживал за животными, и Ньют верил, что он достаточно хорошо разбирается в этом деле, но в животе у него все равно зародилась неуверенная нервозность. А что, если он откроет чемодан и что-то пойдет не так? Что, если его существа ранены, голодны, или... сбежали? Ньют щелкнул застежками и поморщился, оглядываясь на Персиваля, чтобы убедиться, что не разбудил его. Но тот все ещё медленно и глубоко дышал. Он был так спокоен, когда спал... когда не бушевал, как надвигающаяся буря, когда не хмурился и не делал ничего из того, что по его мнению нужно было делать, чтобы самоутвердиться. Но на самом деле... Персивалю не нужно было ничего делать, чтобы самоутвердиться. Потому что он одним только своим видом и присутствием заставлял всех в ужасе содрогаться или чувствовать себя неловко. Ньют тихонько приоткрыл крышку чемодана, радуясь, что несколько недель назад смазал петли маслом, и осторожно поднял ногу, зацепившись за перекладину лестницы. Он осторожно спустился вниз, не рискуя, как обычно, и не спрыгивая с середины лестницы. Вместо этого он мягко опустился на деревянный пол своего сарая. Он с беспокойством огляделся, но все выглядело так же, как и раньше: его книги и бумаги все еще были беспорядочно разбросаны по столу, сухие травы свисали с карнизов, а койка была ужасно неубрана — это была просто катастрофа, но Ньют слегка успокоился, увидев, что все по-прежнему на месте. Дерево заскрипело под его босыми ногами, когда он зашагал к двери, ведущей к остальной части его чемодана. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, а затем повернул ручку и распахнул дверь. Он зажмурился от яркого солнечного света и замер на мгновение, прежде чем до его ушей донеслась громкая какофония. У него была всего секунда, чтобы широко улыбнуться, прежде чем невидимая сила ударила его в живот, отчего он отшатнулся назад. — Дугал! — Ньют наклонился, чтобы подхватить невидимую массу на руки, и мгновение спустя камуфлори снова стал видимым. Большие янтарные глаза уставились на Ньюта, Дугал обнял его за плечи и крепко ухватился сзади за фланель. — Я тоже по тебе скучал, — сказал Ньют, спрыгивая с лестницы на траву и снова спотыкаясь, когда кто-то ткнулся ему в ногу сзади. — Привет, — со смехом сказал он огромным жукам, которые тыкались в него головами. — Много работы сделали, пока меня не было? Они чирикнули несколько раз, помахивая клешнями, а затем вернулись к своим булыжникам. Несколько насекомых зажужжали над головой Ньюта, пролетая так близко, что он почувствовал свист воздуха у своих ушей. Он зашагал вперёд с Дугалом в своих объятиях, направляясь к ограде дромарогов, где его встретили громкие восторженные крики и объятия. — О боже, — фыркнул он, смеясь в щупальца, тыкающиеся ему в щеки, и потянулся, чтобы похлопать существ по шеям в знак признательности. Потом он прошел мимо дерева с лечурками, пошевелив пальцами в ответ на их помахивания. Внезапно он почувствовал тяжесть на своей лодыжке и, нахмурившись, посмотрел вниз — ниффлер обвился вокруг его ноги. — О, ради Мерлина... иди сюда, — Ньют понадёжнее подхватил Дугала и наклонился, протягивая тому руку. Тот вскарабкался наверх, цепляясь за его пальцы. Ньют поднял его и посмотрел прямо в глаза. — Чем могу помочь? Ниффлер быстро заморгал, глядя на него неестественно спокойно, а затем протянул обе руки и ткнулся лапами в его щеки, растопырив свои крошечные пальчики. Ньют почувствовал, что выражение его лица смягчилось. — И я скучал по тебе, — тихо пробормотал он, сморгнув наступающие на глаза слёзы. Ньют позволил ниффлеру вскарабкаться на свое плечо, где тот уселся, одной рукой вцепившись в кудрявые волосы Ньюта, а другой — упершись в его фланель. Он осторожно зашагал дальше, стараясь не сдвинуть с места ни камуфлори, ни ниффлера, пока шел к ночному обиталищу. Приподняв ногой край полога, Ньют скользнул в успокаивающую тишину. Легко ступая, он направился к маленькому гнездышку окками. Заглянув внутрь, он увидел дюжину черных глаз, уставившихся на него. — Вы стали такими большими... — прошептал он. — Тихо, все хорошо, мама дома. Ньют опустил руку в кучку сонных окками, чтобы они могли потрогать его пальцы своими клювами и понюхать его. Успокоившись, большинство из них снова опустили головы, чтобы заснуть, за исключением одного, особенно настойчивого, который прикусил большой палец Ньюта кончиком клюва. — О, так ты хочешь внимания? Тогда пойдем, — Ньют протянул руку, чтобы окками обвился вокруг его запястья, как браслет, и уперся подбородком прямо ему в локоть. Ньют поднял руку и медленно направился к лунтелятам. Все лунтелята начали издавать возбужденные мурлыкающие звуки и прыгать у его ног, как только он приблизился, и Ньют весело улыбнулся, пробираясь прямо в центр этой толпы. — Да, привет, привет, — бормотал он, держа окками повыше и подальше от качающихся голов. — Ну разве вы все просто не сгусток энергии? Ладно, я останусь на минутку, не волнуйтесь. Ньют медленно уселся на траву, двигаясь осторожно, чтобы не потревожить ни одно из существ. Он прислонился спиной к выступу скалы, служившей домом лунтелят, и скрестил ноги. Тут же несколько лунтелят попытались забраться к нему на колени, и Ньют рассмеялся, наблюдая за тем, как они борются за место. — Тише, здесь хватит места для всех, — сказал он, поднимая руку так, чтобы окками оказался в стороне от этой схватки. Ниффлер издал недовольный фырк и крепче прижался к его плечу, глядя вниз на лунтелят, лежащих на коленях у Ньюта. Дугал положил голову ему на плечо и, казалось, был вполне доволен и уже засыпал. К тому моменту, как все успокоились, Ньют уже уложил себе на колени троих лунтелят, а еще несколько развалились в траве вокруг него. Ньют положил руку на макушку одного лунтеленка и почесал, улыбаясь, когда тот закрыл глаза и тихо замурлыкал. Окками забрался еще выше по руке Ньюта и снова заснул. Ньют просиял, глядя на окружающих его животных. Господи, как же он скучал по ним... И они, очевидно, скучали по нему тоже. Ньют понимал, что они все неравнодушны к нему, но его сердце просто разрывалось на части, когда он видел, как много он для них значит. Вот он, сидит среди стайки отдыхающих лунтелят, с камуфлори, ниффлером и окками, и впервые за неделю он чувствует, что действительно расслаблен. Он откидывает голову на скалу и прислушивается к медленному дыханию Дугала. Ниффлер свернулся у него на шее и теперь играл с его волосами так, что это казалось невероятно успокаивающим. Ньют погладил лунтеленка по ушам и закрыл глаза, позволяя почти убаюкать себя мурлыканьем и тихим гуденим животных. Но тихие шаги снова привели его в чувство. Ньют открыл глаза, глядя сначала на звездное небо, а затем медленно опустил голову и увидел... Персиваля. Ньют не мог ясно разглядеть его лицо в темноте, но его сердце все равно слегка дрогнуло, хоть он и знал, что Персиваль придет за ним: чемодан был слишком очевидным местом. — Привет, — сказал Ньют едва различимым шепотом. — Я привел тебе кое-кого, — ответил Персиваль через мгновение, и Ньют опустил глаза на его сложенные руки. Он нахмурился, когда Персиваль опустился перед ним на колено. Ньют заглянул ему в руки и... широкая улыбка мгновенно расцвела на его лице. — Пикетт... — он едва сдерживался от того, чтобы не вскрикнуть. Он поднял руку, ту, на которой спал окками, потому что Дугал сидел в другой, и позволил Пикетту запрыгнуть к нему на ладонь. Он поднес лечурку поближе к своему лицу и рассмеялся, когда Пикетт обхватил кончик его носа в крошечном объятии. — О, как я рад тебя видеть, — сказал Ньют, отстраняя Пикетта, чтобы осмотреть на наличие травм. Но нет, он был цел и невредим. — Он пришёл, чтобы забрать нас, — сказал Персиваль, немного отступая назад и усаживаясь перед ним на траву. Он скрестил ноги и сложил руки на коленях, пристально глядя на Пикетта в руке Ньюта. И если бы Ньют не знал его лучше, то мог бы подумать, что Персиваль просто нервничает. — Как только эта тварь схватила тебя, он прибежал за мной и Тиной и предупредил нас о твоем исчезновении. — Неужели? — Ньют посмотрел на Пикетта с легкой улыбкой. — Ну разве ты не маленький герой? Темно-зеленый румянец вспыхнул на маленьких щеках лечурки. Ньют снова посмотрел на Персиваля, который все еще пристально наблюдал за Пикеттом. — А... существо? — осторожно спросил он, опасаясь услышать ответ. Персиваль поджал губы, тяжело вздыхая, и сердце Ньюта упало в пятки. — Что ж, мне пришлось потянуть за несколько сотен ниточек, и вполне возможно, что в процессе мне поставили диагноз «невменяемость», но я каким-то образом убедил президента позволить мне перевезти это существо в резервацию драконов в Южной Америке. Там люди управляются с самыми опасными существами, и меня заверили, что смогут предоставить нашему хороший дом. Я послал им все твои заметки, чтобы они могли иметь своего рода руководство по обучению. С тех пор, как они приняли его на свое попечение вчера, не случилось никаких несчастий. Ньют не осознавал, что его рот раскрыт, пока ниффлер не протянул руку и не коснулся уголка его губ. Ньют закрыл рот и вместо этого сглотнул, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — О, — тихо произнес он. — Это... это замечательно... — Ты дал мне некоторую надежду, что оно сможет хорошо вести себя под надлежащим надзором, — продолжил Персиваль. — Хотя я до сих пор не уверен в том, что ты подходящая измерительная лента для этого... Кажется, нет в мире существа, которое не полюбило бы вас, мистер Скамандер. При звуке своей фамилии на губах Персиваля, волна облегчения захлестнула Ньюта с головой. Он опустил взгляд на спящих лунтелят у себя на коленях, а ниффлер снова принялся возиться с его волосами. — Зачем вы его сохранили? — спросил Ньют, не поднимая глаз. Персиваль, казалось, заколебался. — Я... подумал, что тебе будет больно, если его придется убить. Ньют стиснул зубы. Пикетт вскарабкался по спиралям окками один за другим, словно по крошечным горкам, и вцепился в его волосы. — Тогда, — сказал он после долгого молчания, — примите мою искреннюю благодарность за это. И, конечно же, за то, что пришли мне на помощь. Я ваш должник, мистер Грейвс... — Нет! — Персиваль выпалил это так быстро, что Ньют снова поднял глаза и увидел, как его собеседник нахмурился. — Нет, ты никогда не будешь у меня в долгу. Ньют решил, что слишком устал, чтобы спорить. — Хорошо. Но я все еще очень благодарен. Я ценю опасность, которой вы подвергли себя, придя мне на помощь, мистер Грейвс, и я... — Персиваль, — сказал он почти шёпотом. — Не надо, Ньют, просто... пожалуйста, зови меня Персиваль. Ньют закрыл глаза, прислушиваясь к жужжанию насекомых вокруг. Он подумал, что мог бы остаться здесь навсегда, окруженный своими созданиями, потому что он больше не чувствовал такой тревоги, как при прошлом разговоре. — При всем моем уважении, мистер Грейвс, я думаю, что будет лучше, если отныне наши отношения останутся на профессиональном уровне, — твердо произнёс Ньют, хотя от каждого слова у него щипало язык. — Мне не следовало увольнять тебя, Ньют, — торопливо сказал Персиваль, наклоняясь вперед, и его глаза блеснули в темноте. — Я не должен был позволять Пиквери отстранять тебя от дела, я... я не должен был говорить ей об этом... — Вы сказали ей... — Да, — сказал Персиваль. — Да, я велел ей отстранить тебя от дела. Ньют рассеянно провел пальцами по голове лунтеленка, и разочарование скрутило его желудок. Нет. Он не должен расстраиваться, он ведь понимал, что Персиваль никогда не будет чувствовать себя комфортно, работая с ним, после того, что они пережили в доках... — Это... — начал Ньют, подыскивая нужные слова, — было вполне разумно. — Нет, не было. Это было по-детски неуклюже и совсем не по-человечески, и я приношу свои глубочайшие извинения. Ньют кивнул. — Вы прощены, — сказал он. — Нет, Ньют, не надо... ты можешь, пожалуйста, не... — Персиваль сдавленно фыркнул и ущипнул себя за переносицу. Пока он сидел с закрытыми глазами, Ньют рискнул еще раз взглянуть на него, вспомнив, каким спокойным он выглядел, когда спал. — Ладно... послушай, я был не совсем честен с тобой. Есть ключевые аспекты этой ситуации, которые я намеренно исключил ради сохранения твоего комфорта. — Моего комфорта? — Ньют смущенно нахмурился. — Что вы имеете в виду? — Когда я пришел поговорить с тобой, — начал Персиваль, — о том... что я сделал в доках, я пытался объяснить, что это был просто всплеск эмоций и что я не питаю к тебе никаких романтических чувств. Ньют почувствовал, как к горлу подступает жар, когда его охватил знакомый стыд. Он уже достаточно разочаровался в прошлый раз, нужно ли было Персивалю пересказывать все это сейчас, когда Ньют все ещё ужасно устал? Конечно, он просто хотел подтвердить, что никогда не испытывал чувств к Ньюту, но... именно это и было особенно болезненно, потому что Ньют все еще помнил грубое прикосновение губ Персиваля к своим, и ему ужасно хотелось почувствовать это снова... — Да, — сказал он вместо того, чтобы выразить эти ужасно неуместные эмоции. — Я помню об этом, мистер Грейвс. Вы совершенно ясно изложили свою точку зрения и в прошлый раз. — Да, — сказал Персиваль. — Да, я... то есть, нет. Дело в том, что я не был честен с тобой до конца. Даже не в том, что касалось моих эмоций, особенно тех, что побуждали меня к действию... хотя ты должен понимать, что это действительно был захлестнувший меня адреналин от того, что тебя чуть не убили, и я обещаю, что в противном случае не стал бы уклоняться от соблюдения приличий... Ньют, я должен признать, что это было не просто подсознательным решением, которое было принято в пылу момента. Нет, вообще, это было так, но не совсем так, как я объяснил тебе в нашем прошлом разговоре... Ньют медленно подался вперед. Дугал пошевелился в его руках, устраиваясь так, чтобы сидеть наполовину на его безвольной руке, наполовину в мягкой траве. Ньют почувствовал, как Пикетт зарывается в его волосы, и посмотрел на аврора поверх голов лунтелят. И это был Персиваль? Персиваль, который всегда переходил прямо к делу? Персиваль, который никогда не ходил вокруг да около... как сейчас?.. Сердце Ньюта бешено заколотилось, но он ничего не сказал, позволив Персивалю продолжить, опасаясь, что тот остановится, если его прервут. — Я хочу сказать, — продолжил Персиваль заплетающимся языком, — что существует вероятность того, что я не совсем... то есть, не исключено, что я питаю к тебе... э-э... более глубокую привязанность, чем я мог выразить ранее. Я скрывал это до сих пор из страха, что это сделает твою работу в непосредственной близости от меня неудобной, но в свете последних событий, я думаю, что было бы несправедливо продолжать скрывать... глубину... своих чувств... У Ньюта резко перехватило дыхание, отчего его пальцы так крепко вцепились в шерсть Дугала, что тот пошевелился, пробуждаясь ото сна. Он забегал глазами по лицу Персиваля: по темно-карим глазам, по его нахмуренному лбу, губам, которые были скривлены так, что казалось, будто он боится, что Ньют проклянет его. Сейчас он выглядел даже более уязвимым, чем когда спал. — Я не понимаю, — прошептал Ньют, потому что Персиваль все еще не сказал этого, и Ньют до последнего не верил ему, пока снова не услышал его голос: — Я питаю к тебе глубокую привязанность, Ньют, — сказал Персиваль, опустив глаза и уставившись на свои колени. — Романтическую привязанность. Ньют сглотнул и очень осторожно опустил Дугала на траву. Потянулся к ниффлеру, сажая его рядом с Дугалом, а затем осторожно отцепил от себя окками. Он поднял руку и протянул ее Пикетту, чтобы тот послушно прыгнул на нее, наблюдая большими черными глазами, как Ньют осторожно усаживает его рядом с Дугалом и шепчет сонному камуфлори: — Присмотри за ними, пожалуйста. Лунтелята зашевелились и соскользнули с его колен, когда Ньют поднялся. Он сделал паузу, устояв на ногах, когда его охватил секундный приступ головокружения, а затем очень осторожно перешагнул через спящих лунтелят, нащупывая пальцами ног пустые участки прохладной, темной травы. Персиваль снова посмотрел на него с плохо скрываемой тревогой и поднялся на ноги вслед за ним. Ньют остановился в футе от Персиваля, скрещивая руки на груди поверх фланелевой пижамы, представляя, как ветер проносится по обиталищу, хотя и понимал, что это невозможно. — Романтическую привязанность, — повторил он. Персиваль открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его, коротко кивнув. — Но я... — Ньют ошеломленно покачал головой. — Вы же сказали... — Я солгал, — быстро прервал его Персиваль. — Я подумал, что если смогу убедить тебя, что тот поцелуй значил меньше, чем есть на самом деле, то смогу спасти нашу дружбу... дружеские отношения, которые мы поддерживали. — И поэтому вы попросили Пиквери уволить меня? Уголки губ Персиваля дернулись вверх. — Должен признать, что это был инстинкт самосохранения, — сказал он. — Я не мог продолжать работать с тобой так тесно после того, как мне пришлось столкнуться с собственными эмоциями. Я подумал, что будет лучше, если мы будем держать дистанцию. Тем более, что ты не можешь чувствовать то же самое по отношению ко мне. — Не могу?.. чувствовать?.. — Ньют ощутил, как к горлу подкатывает ком, и чтобы скрыть это, он уткнулся лицом в свои ладони, прячась там, чувствуя прохладное прикосновение к своим разгоряченным щекам. У Персиваля были к нему чувства... романтические чувства, и этот поцелуй все-таки что-то значил... Ньют почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и тихо всхлипнул, тут же слыша панический голос Персиваля: — О боже, я расстроил тебя, Ньют, мне так жаль, я... — Хватит, — буркнул Ньют в свои руки, приглушенным, лишенным всякого тепла голосом. И Персиваль послушно замолчал. Ньют снова шмыгнул носом и оторвал руки от лица. Персиваль наблюдал за ним крайне обеспокоенно, и Ньют уставился на морщинки в уголках его глаз, испытывая непреодолимое желание прикоснуться к ним и разгладить. Он осторожно шагнул вперед, касаясь травы пальцами ног, и глаза Персиваля расширились в изумлении, когда Ньют приблизился к нему слишком близко. Так, что Ньют почувствовал его учащенное дыхание. Зачарованный их близостью, Ньют поднял руки и осторожно положил их по обе стороны от лица Персиваля. Ньют с любопытством посмотрел на него, нежно проведя пальцами по колючим щекам и скулам, вниз по линии небритого подбородка... — Ньют, — хрипло выдохнул Персиваль, и от его голоса у Ньюта подкосились ноги. — Что ты... Не в силах сдержаться, всегда страдая от плохого контроля над импульсами, Ньют дернулся вперед и ткнулся ему в губы. На мгновение Персиваль застыл, не реагируя, и Ньют уже собрался отступить, как губы Персиваля зашевелились, а сильная рука твердо легла ему на талию, не позволяя отстраниться. Почти бессознательно Ньют подался вперёд, прижимаясь к его груди, и Персиваль выдохнул в поцелуй. Этот приятный звук вызвал тревожный жар, разлившийся по телу Ньюта, и он заставил себя повернуть голову, чтобы прервать поцелуй. Он отстранился, тяжело дыша, и отступил на несколько шагов, царапая пятками траву. Персиваль смотрел на него широко раскрытыми глазами, все еще слегка приоткрыв рот. — Извините, — Ньют склонил голову и вытер рот фланелевым рукавом. — Я ужасно сожалею об этом, я не хотел бросаться на вас так внезапно, просто... просто вы вели себя так глупо... — Ньют. — Нет, вы были... прости... ты был... удивительно глуп, говоря все эти вещи о... любви, и о том, что я не могу ответить взаимностью... и ты, вероятно, не ожидал, что я поцелую тебя. Я должен был сначала спросить... Я обещаю, что этого больше не повторится. — Ньют, — Ньют поднял голову и посмотрел на него из-под своих кудрей. Руки Персиваля безвольно повисли по бокам, когда он уставился на него в ответ. — Ньют, — повторил он, — я не понимаю. Значит ли это, что у тебя тоже есть чувства ко мне? И Ньют ничего не мог с собой поделать. Он коротко рассмеялся, а затем выдохнул: — Ну конечно. В миллионный раз Ньют подивился внушительной фигуре Персиваля, даже когда он просто стоял рядом; его плечи были широко расправлены, а осанка — просто безупречна. Персиваль был таким статным и солидным, Ньют просто не мог не восхищаться им. — Что ж, — сказал Персиваль. — Кажется, я... неверно оценил ситуацию. — Вполне. — Да, — Персиваль засунул руки в карманы пальто и посмотрел ему в глаза, слегка склонив голову набок. — Могу ли я?.. В таком случае, если ты действительно ответил взаимностью на мой романтический интерес, могу ли я пригласить тебя на ужин? — Когда? — спросил Ньют, надеясь, что его неловко поспешный ответ не выдаст его волнения. — Завтра? — предположил Персиваль и резко нахмурился. — Только если ты хорошо себя чувствуешь, конечно. На самом деле, я подожду, пока ты не восстановишься. Ты не должен ставить себя в какие-либо напряженные ситуации, пока не будешь совершенно уверен, что... — Завтра будет идеально, — перебил его Ньют с легкой улыбкой. — Ты уверен? — Думаю, что да. Это ведь всего лишь ужин, правда? Если только ты не планируешь какую-то напряженную деятельность. Персиваль быстро опустил голову и уставился себе под ноги. Ньют почувствовал, как его щеки мгновенно вспыхнули жаром, когда он осознал, что только что сказал. О, Мерлин! — Завтра все получится, — еле слышно произнес Ньют, пристально глядя на низко нависшую ветку над головой Персиваля, и ему показалось, что он увидел несколько бродячих лечурок, ползающих вокруг. Он действительно должен убедиться, что их дерево не становится перенаселенным. Обычно это не было проблемой, потому что им нравилось жить маленькими стаями, но, возможно... — Тогда завтра. Ньют заставил себя оторвать взгляд от дерева и сосредоточился на правом плече Персиваля. — Но тебе действительно надо отдохнуть, Ньют. И я умоляю тебя, не беспокойся сильно о животных. Якоб показал мне, как это делается, так что будь уверен, что о них будут хорошо заботиться, пока ты не оправишься. Ньют невольно улыбнулся. — Спасибо, — сказал он. — Думаю, я просто удостоверюсь, что с Дугалом все в порядке, а потом обещаю, что отдохну. — Хорошо, — кивнул Персиваль. — Что ж, тогда я должен... тогда я оставлю тебя в покое. Когда Персиваль повернулся, чтобы нырнуть к выходу, и Ньют внезапно ощутил резкое волнение и выпалил: — Увидимся завтра? Персиваль немного помолчал, а затем обернулся через плечо и мягко улыбнулся ему. — Увидимся завтра. Когда Персиваль ушел, Ньют испустил долгий и прерывистый вздох. Он повернулся и зашагал обратно сквозь дремлющую стаю лунтелят, остановившись возле скалы и положив на нее руку, чтобы успокоиться. Он стоял там, глядя... в общем-то ни на что в течение нескольких минут. Что-то ткнулось ему в лодыжку, и он посмотрел вниз, чтобы увидеть ниффлера. Дугал сидел на земле рядом с ним, окками уютно свернулся в его руках, а Пикетт удобно устроился на голове. Ньют попытался улыбнуться им, но тут же понял, что улыбается уже довольно давно и что у него уже болят щеки. — Да, — сказал он, наклоняясь, чтобы поднять ниффлера одной рукой, надежно зажав его под мышкой. — Да, я думаю, что пришло время уложить вас всех спать, да? Мы все должны немного отдохнуть.