Жизнь длиною в день

      Чёткой, вполне уверенной линией т/и нарисовала острый нос. Чтобы показать тот самый глубокий и поражающий оттенок глаз, художница заштриховала нужный участок, предварительно оставив место для блика. Слабым нажимом карандаша т/и сделала щёки живыми и румяными, потом положила тень под скулы и нижнюю губу. Вышло вполне мило и красиво, но самое главное — рисунок передавал сущность и характер доктора.       Хоть девушка и дорисовала, но продолжала смотреть на заинтересованное лицо Дэвида. Он, кстати, морщил свой носик, когда серьёзно задумывался о неясных для т/и вещах, и это выглядело необычайно мило. Это немножечко удивило ее, и она от этого незначительного движения будто бы стала любить его ещё больше. Сначала ей показалось, что если в самом низу рисунка она подрисует еле-еле заметное сердечко, не способное вместить все её чувства к человеку на портрете, то он возможно заметит это мимолетное проявление любви. Но тотчас ужаснулась от своего предположения. «Это ведь так стыдно! Что ему придётся сделать, если он не чувствует ко мне того же, что и я к нему?».       Т/и вывел из потока мыслей голос доктора:       — А вы ведь сегодня даже не завтракали! Хотите ли вы выпить со мной чашечку горячего чая?       Конечно же, девушка согласилась без раздумий. Как только Ливси всё приготовил, она уселась на изящный стульчик, украшенный деревянными узорами. В одной руке т/и был маленький клочок бумаги с рисунком, а в другой — чай. Она затянуто помешивала ложкой сахар на дне чашки, устремя взор куда-то вбок. «Точно, мне нужно отдать рисунок!» — подумала т/и.       — В общем-то, когда вы работали, я решила вас нарисовать… Конечно, это далеко не шедевр искусств, но всё же.       Девушка быстро и робко протянула листок в руку доктора Ливси и посмотрела на его грудь. На ней лежало прекрасно выглаженное жабо.       — У вас такой вид, будто бы вас заставили дать мне чёрную метку! — с улыбкой произнёс Ливси и развернул листок. Лицо его сразу стало строже. Было видно, что он немного покраснел, совсем чуточку, хотя внутри его щёки пылали. Он перевёл взгляд с рисунка на т/и. — Это действительно очень мило… Господи, это так прекрасно… Меня ещё никто ни разу не рисовал, да ещё и настолько чудесно… Спасибо вам огромное, мне правда приятно видеть такое, особенно от вас…       Мало того, что он произносил это очень стеснительным голосом, так его тембр стал каким-то очень тихим, нежным и бархатным. Особенно впечатлило девушку то, как он произнёс последние две фразы. Это было завораживающе.       Оба сидели с красным лицом. У одного от растроганности, у другого от любовных чувств. Он вложил лапку т/и в свою руку и долго смотрел девушке в глаза. Они были светло-голубые, с холодно-серым подтоном. После, доктор притянул руку девушки к своим губам, и оставил на тыльной ее стороне, почти не весомый, поцелуй.       От этого жеста лицо Т/и перекрасилось в цвет розы. Ей всегда было приятно ощущать касания Дэвида на своей коже, а особенно если это были губы. Они были очень мягкие, но все же немного шершавые. Т/и где-то в подсознании всегда хотела докоснуться до них пальцами, а может и своими губами, но была слишком стеснительна для подобного маневра. Так и оставалось героям смущенно смотреть друг на друга.       Спустя минуты две, а может и три переглядываний, Т/и подала голос, который сейчас звучал очень смущенно и стушеванно:       — Д-думаю, что мне стоит узнать побольше о местном этикете от вас, доктор. Так как в будущем он значительно отличается от того, который присутствует здесь. У нас нет столько правил и ограничений во всем. Не моги ли бы вы обучить меня ему, пожалуйста?       Робость сочилась в голосе девушки, и ей было неловко просить о подобном одолжении у столь красивого, умного и образованного человека. Она конечно знала часть из правил этикета, но по местным меркам знания Т/и относительно этикета равнялись нулю. Немного подумав с приложенной к подбородку руке, доктор Ливси с легкой улыбкой на лице ответил:       — Я не против этого сделать. Да и думаю, что это будет моя благодарность вам за столь прекрасное изображения меня. Я буду рад помочь вам, любезнейшая Т/и, в этом действии.