Играй или беги: Монетный Двор

Никто не ожидал такой реакции от Мартина, ведь они просто веселились и в таком состоянии им простительно это делать. Возможно Берроте разделил бы с ними подобное мнение, будь он пьян, но на тот момент он был трезв и отчётливо чувствовал вкус вина на губах Ариса. Мартин захлопнул дверь в свою комнату, сел за стол и спрятал лицо в сложенные перед собой руки, пытаясь восстановить дыхание. Затем он поднимается со стула и теперь опирается своими ладонями о стол, загнанно дыша. Из коридора доносится громкое «Каллисто», но мужчина не обращает внимания на звук и всё ещё безуспешно пытается перестать так часто и нервно дышать. Через мгновение в комнате оказывается Арис, но останавливается на пороге — боится спугнуть друга — и начинает судорожно извиняться. Берроте спустя какое-то время решается посмотреть в сторону Графа, но ничего не отвечает. Арис тоже перестал говорить, и теперь он просто стоял как вкопанный и чего-то ждал (уходить он точно не собирался). Каллисто выпрямился и молча открыл бутылку с виски, сделал оттуда несколько довольно больших глотков, а затем поставил с характерным звуком на стол. Арис не выдерживает этого молчания: — Мартин... скажи что-нибудь, — жалостливо просит он, — por favor... Берроте огибает стол и присаживается на его край, скрещивая руки на груди. Он смотрит в одну точку где-то на полу, собираясь с мыслями, вскоре начинает говорить: — Мне не следовало вести себя подобным образом. Я должен был взять во внимание тот факт, что это была лишь игра, которая не несла в себе никакого глубокого смысла: просто развлечение на пьяную голову. — Убедившись, что Спейдс его внимательно слушает, Мартин продолжил: — Слушай, я просто запутался. Это было стечение обстоятельств, из-за которых у меня немного снесло крышу и я вам нагрубил, но... — Берроте виновато отвёл взгляд в сторону, тяжело вздохнув, — здесь нет чьей либо вины, это только мои проблемы и мои тараканы в голове. — Скажи мне. — Просит Граф, делая небольшой шаг в сторону друга. — Я не уверен, что ты хочешь это слышать. — Убеждал Берроте. — Скажи мне всё, о чём сейчас думаешь. — Вновь просит Арис, переходя почти на шёпот. — Oh Dios, что ты хочешь услышать?! — нервничает Каллисто. — Мартин... — успокаивающе говорит Граф, подходя к другу ближе. — Стоять! — вытянув одну руку вперёд, говорит Берроте, — Только попробуй сейчас накрыть мой рот своей чёртовой рукой и я, клянусь, ударю тебя по лицу. Граф поднял руки в сдающемся жесте и сделал шаг назад. Мартин видел в его глазах откровенное непонимание, поэтому, глубоко вдохнув, он поспешил объясниться: — Ты чертовски похож на него... Ты так сильно мне его напоминаешь: своими манерами, голосом, стилем одежды — что я начинаю осознавать, что запутался в своих чувствах. — Чувствах?.. — Переспрашивает Арис, — Ты что-то чувствуешь ко мне? — не веря, задаёт вопрос он. — В том и проблема, — вкрадчиво говорит Берроте, делая несколько шагов в сторону друга, — я не знаю... Спейдс сокращает расстояние между ними, и теперь они стоят в полуметре друг от друга. — Хочешь это проверить? — интересуется тихо Арис. — Я не совсем уверен в этом, — грустно улыбаясь, сообщает Каллисто и ставит руки на пояс. — Ты что, трус? — спрашивает Ио и замечает, как Берроте скептично приподнимает одну бровь: он совершенно точно помнил, что сам говорил подобную фразу около года назад на этом же месте. Каллисто молчит какое-то время, а потом предлагает: — Выпьем? — и кивает в сторону бутылки. Ио соглашается, но Берроте предупреждает его о том, что стаканов сюда не принёс и идти сейчас за ними уж тем более не собирается. Поэтому, присев вдвоём на краешек стола, они пили виски из горла и разговаривали о чём-то отвлечённом, делая вид, будто до этого не было никакого диалога. Когда они почти полностью осушили бутылку, Мартин уже был в том состоянии, в котором обычно делают какие-то глупые вещи, придумывают всяческие авантюры или же рассказывают смешные истории из своей жизни (всё равно же наутро забывается, верно?). И вот Берроте решил, что будет забавно вспомнить, что когда-то давно он склеил какого-то паренька в местном ночном клубе. И, казалось бы, ничего необычного, но он подкатил к нему с крайне тупой фразой, что даже её уже сейчас и не вспомнит. А тот, чёрт его знает по какой причине, всё-таки «склеился». Арис, уже давно переместившийся на диван, сидел и заливисто смеялся над пантомимой Мартина, которой сопровождался весь его рассказ. Закончив свою историю, Берроте включил музыку, отошёл к столу и прислонился к нему бёдрами. Повисла тишина, но она не была неловкой, наоборот, их она очень даже устраивала. Арис откинулся на спинку дивана и пьяно улыбался чему-то, смотря вроде бы и на Мартина, а вроде бы и куда-то сквозь него. Берроте не замечал взгляда друга из-за дымки перед глазами (последствия выпитого алкоголя). Он оттолкнулся от стола и сделал шаг в сторону, а потом, скрестив руки на груди, повернулся лицом к окну. Мартин услышал шуршание за спиной и посмотрел через плечо назад. — Пиздец здесь жарко, — со смешком сказал Арис, снял пиджак и встал с дивана, чтобы повесить вещь на вешалку. Мартин повернулся всем телом и усмехнулся тому, что Граф чуть не навернулся на ровном месте, почти запнувшись о свою же ногу. Арис посмеялся над своей неуклюжестью и его смех подхватил Берроте. — Придурок, — улыбаясь, сказал Каллисто. Граф ничего не ответил на это, но вмиг его лицо стало серьёзным. Неизвестно, какая сила движила им, но он медленно подошёл к ничего не понимающему Мартину и остановился в нескольких сантиметрах от него. Спейдс смотрит на друга сверху вниз пьяными глазами, не ведая, что и зачем он делает. Берроте обводит затуманенным взглядом лицо Графа и ему начинает казаться, что перед ним стоит не Спейдс, а Андрес... Грёбаный алкоголь играет с Каллисто злую шутку. Они стоят так целую вечность, и Мартин уже было собирался сказать что-то на подобие «пора закругляться» или «уже поздно, нужно идти спать», но Арис делает небольшой шаг в сторону Берроте, заставляя того отступить назад. Потом он кладёт руку на грудь Каллисто, подталкивая к стене. Мартина словно током прошибло. Он округлил глаза и приоткрыл рот, чтобы сказать: — Арис, что ты делаешь?.. Но Граф не отвечает. Он с силой толкает Берроте к стене и, немного наклонившись, целует. Мартин пытается увильнуть от настойчивых поцелуев и сквозь них просит Графа остановиться. Тот его не слушает... — Arís, por favor... — слетает с губ Мартина, но его продолжают игнорировать. — Господи, что же ты делаешь? — жалобно всхлипнув, шепчет он. Только сейчас Граф останавливается и смотрит на Берроте из-под полуприкрытых век. И теперь уже Мартин теряет контроль, смотря в эти невозможно голубые глаза напротив, хватает руками того за ворот рубашки. Ариса вжимают в стену, приставив колено между его ног, и целуют. Мартин должен был остановиться, должен, но не мог. И не хотел. Это было несправедливо по отношению к Спейдсу, ведь если тот хотел именно Берроте, то последний хотел просто спустить пар и удовлетворить свои потребности таким грязным способом, воспользовавшись ситуацией и тем, что Арис был невероятно похож на Андреса и подвернулся ему как нельзя кстати. На утро Берроте не вспомнит, как он оставлял алые засосы на бледной шее Ариса и как тот стонал под ним и выкрикивал его имя, обнимая трясущимися руками шею Мартина. Берроте не вспомнит ничего...

***

Арис просыпается в своей кровати и первое, о чём он вспоминает утром — ночь, проведённая с Мартином. Обрывки того, что происходило у Берроте в комнате быстро склеиваются в пазл, и Граф понимает, чтó произошло... Он не жалеет об этом, нет, Спейдс даже не прочь повторить это ещё раз, но... желает ли того же Мартин? Ио чётко осознаёт, что то, что он чувствует к этому человеку, не имеет ничего общего с любовью или даже влюблённостью. Граф не рассматривает Каллисто на роль спутника (иронично) всей его жизни, но теперь он хочет, чтобы произошедшее этой ночью случалось регулярно. Как оказалось, все уже давно встали и сидели за столом на улице, играя в карты. Арис заметил, что среди ребят не было только Каллисто. Амальтея увидела Графа, который стоял, подпирая плечом каменную стену, и весело произнесла: — Как спалось? Ребята прервали игру и посмотрели в сторону Ио. — Лучше не бывает! — с энтузиазмом ответил он, подходя к столу и занимая место рядом с Серёжей. — Ну, да, — хихикнул Синопе, — лучше было только ночью. Арис метнул испуганный взгляд в сторону Стаса, мыслено умоляя его не объяснять остальным смысл им же произнесённых слов. Шеминов незаметно кивнул ему, обозначая, что он не собирается этого делать. Да и, Арису кажется, никто не понял в чём дело. До Графа доходит, что их было слышно ночью, но, раз никто, кроме Стаса, ничего не сказал, значит дальше его комнаты звуки не распространялись. Через какое-то время вышел недавно проснувшийся Берроте с дичайшей головной болью и, подперев стенку, как Арис несколько минут назад, подозвал к себе Стаса. Мартин, рисуя руками в воздухе, что-то ему объяснял, а Граф наблюдал за всеми его жестами, не обращая внимание на всё происходящее вокруг. Матвиенко вышел из игры и позвал Графа отойти в сторону поговорить, чтобы сидящие за столом их не слышали. Арис, улыбнувшись, согласился и пошёл за Серёжей. — Ну, что ты хотел? — интересуется Граф, но замечает, как Матвиенко напрягся, — Что-то серьезное? — обеспокоено спрашивает Арис. Серёжа понимает, что нужно уже говорить, раз начал это дело: — Не знаю, правильно ли я сейчас сделаю, или нет, если задам этот вопрос, но я задам, — осторожно начинает он. Граф молча слушает, ожидая продолжения, и Матвиенко говорит: — Слушай, ты так смотришь на него, — он кивает головой в сторону Каллисто, — он тебе нравится? Арис удивленно изогнут бровь и мило улыбнулся: — Что? Нет, нас ничего не связывает. — Сказал Граф, а потом осознал, что всё-таки их эта ночь очень даже связывает. — Даже то, что было ночью? — заговорщически спрашивает Серёжа и замечает удивлённо-испуганный взгляд голубых глаз напротив, — Да брось, все ради приличия сделали вид, что ничего не знают. — В таком случае приношу извинения за нас с Каллисто, — смеясь, говорит Арис. Возникает небольшая пауза, но Матвиенко её нарушает: — Мне кажется, он тебя использовал. — Да, — спокойно отвечает Граф, и так понимая, что это правда. — Да? — переспрашивает Серёжа, непонимающе глядя на Спейдса. Арис сразу же ему всё выкладывает: — Во-первых, начнём с того, что у него есть возлюбленный, во-вторых, я давно уже взрослый мальчик и знал, на что иду этой ночью, и в-третьих, — Граф сделал театральную паузу, метнув взгляд на Берроте, который всё ещё стоял и разговаривал со Стасом, и продолжил, — я тебя умоляю, он же ничего не помнит. Матвиенко поражался такому странному оптимизму со стороны товарища, но решил, что это совсем не его дело и Граф действительно «взрослый мальчик». Они простояли в молчании еще некоторое время, а потом Спейдс, хлопнув Матвиенко по плечу, сказал: — Давай-ка вернёмся к остальным. — И они вернулись к столу. Граф, немного смущенно, извинился за свою «бурную ночку» перед ребятами, на что те улыбнулись и заверили друга, что всё в порядке. Уже шёл чёрт его знает какой кон игры, но Арис молча сидел и наблюдал за ней и иногда посматривал в сторону Мартина. «И что можно так долго обсуждать?» — пронеслось в голове Спейдса. После того, как Мартин закончил разговор со Стасом, оба подошли к столу и заняли свободные места. Все смотрели на Берроте, пытаясь спрятать ехидные улыбки, и переглядывались между собой время от времени. Мартин непонимающе ловил на себе эти взгляды, да ещё и голова болела так, будто по ней хорошенько так настучали, и это мешало ему собраться с мыслями. — Вы чего так пялитесь? — скрестив руки на груди, спрашивает он, и все начинают хихикать ещё больше, потому что понимают, что Берроте совершенно ничего не помнит. — Да что происходит? — Нет ответа. — Так, ладно, мы должны кое-что сделать сегодня... Меня все слушают? — ребята кивнули, пытаясь сдержать улыбки. Мартина всегда бесит, когда его не слушают, и ещё больше раздражает, когда он и так не в духе, а всем хоть бы хны. Нет, ну правда! И так голова раскалывается! Берроте вспылил: — Повторяю первый и последний раз: меня очень легко разозлить, очень, — он сделал небольшую паузу, — поэтому не советую меня выводить из себя, тем более, когда я в таком состоянии. — Все улыбались, по какой-то причине не воспринимая всерьёз сказанное Мартином. А после его слов «я не шучу» всех прорвало на внезапный приступ смеха. И нет, это не связано с произошедшим ночью, чёткой причины, на самом деле, не было, просто кто-то один посмеялся и пошла цепная реакция, не затронувшая только Графа, который просто улыбнулся. Берроте натянул улыбку и оглядел сидящих за столом, задерживая взгляд на Воле, потом он в мгновение ока переменился в лице. Мартин перестаёт улыбаться и с ледяным взглядом резко вытаскивает пистолет, направляя его на Волю. Все разом затихают, испуганно взвизгнув, а Паша поднимает на автомате руки вверх и нервно сглатывает. Арис сразу же подскочил со стула, но остался на месте и хотел начать говорить, но Берроте, не убирая пушку, его опередил: — Знаете, я искренне хотел извиниться за моё вчерашнее поведение и за то, что, кажется, испортил вам игру, — он говорил медленно, растягивая каждое слово, — но я передумал. — Каллисто... — Граф сделал шаг в левую сторону от торца стола, где он стоял, и выставил обе руки вперёд — будто призывал Берроте успокоиться. — Стоять! — не отрывая взгляд от Валетудо, резко сказал Мартин, и Арис остановился. — Я хочу ещё раз напомнить, что со мной шутки плохи. Я могу быть злым, о-о-очень злым. — Он дьявольски улыбнулся и мотнул головой. — Каллисто, опусти пистолет... — просит Граф, делая ещё пару мелких несмелых шагов в сторону Берроте. — Я, кажется, просил не двигаться! — прикрикнул снова Мартин, раздражаясь ещё больше, — Предупреждаю, у меня дико раскалывается голова, поэтому за свои действия я не ручаюсь! Арис видит, что Берроте на пределе, но предпринимает последнюю попытку и тихо произносит: «Calisto, por favor». То, кáк он просит, заставляет в голове у Мартина что-то щёлкнуть, — и он, громко выдохнув, медленно опускает пистолет. Граф воспользовался этой секундой спокойствия и в два шага преодолел расстояние до Каллисто, обнимая его за плечи. — Пойдём-ка прогуляемся, друг мой... — тихо сказал Арис. Мартин покорно встал и пошёл за ним, оставив испуганных друзей сидеть на месте.

***

— По-моему, это лучшее, что мы могли найти, — с расстановкой произнёс Андрес, оглядывая старый двухэтажный особняк с чердаком и участок вокруг него. Маркина был с ним полностью солидарен. — Осталось только отыскать людей, готовых пойти на такой риск, Серхио. Маркина сказал, что вычислил восьмерых, осталось только выловить их и предложить то, от чего они вряд ли смогут отказаться — два с половиной миллиарда евро. Серхио убедил Андреса в том, что лучше будет, если никто не узнает, что они родственники, поэтому, когда все будут в сборе, им нужно делать вид, что они друг другу никто. Но ответственным за операцию в любом случае будет де Фонойоса, ибо лучше него с этой задачей никто не справится.

***

Граф вывел Мартина с территории церкви и выжидающе смотрел на него. Берроте не выдержал на себе этого взгляда и произнёс: — Ты хочешь, чтобы я извинился? — Нет, я этого не жду. — Безразлично отмечает Арис. Мартин молчит некоторое время, бесцельно наблюдая за изредка проходящими мимо монахами, а после задаёт вопрос, который задавал ещё там: — Так в чём было дело? — он посмотрел на Ариса, взгляд которого смягчился. — Ты серьёзно не помнишь? — Граф прыснул от смеха, понимая, что действительно оказался прав. — Не помню что? Арис рассказал ему всю ситуацию. Он сказал, что ребят развеселил тот факт, что они всё знают, а Берроте ни черта не помнит. Он и до сих пор не вспомнил, пока Граф ему не намекнул. Мартин стоял, подпирая каменную стену, и отказывался верить в то, что услышал. Спейдс ухмыляется и отворачивает воротник чёрной водолазки, демонстрируя истерзанную шею, всю в укусах и засосах. — О, господи, — произносит Берроте и проводит рукой по растрёпанным волосам, а потом добавляет, развязно улыбаясь Арису, — как жаль, что я не помню этого. Граф ухмыляется в ответ, понимая, что Мартин не против такого расклада отношений, и говорит, игриво прикусив губу: — Тогда я могу тебе напомнить. Оба прыснули от смеха и зашли на территорию церкви, направляясь к ребятам, которые всё ещё сидели за столом.

***

— Итак, расклад такой, — начинает Берроте, — мы должны найти того врача, имени его я не знаю, но среди местных он известен как Врачеватель, — все дружно хихикнули, и Мартин сразу добавил: — не я придумывал это погоняло. — И как мы его собираемся найти, если мы не знаем его имени? — спросила Оксана. — Ну, мы, вероятно, знаем, как он выглядит, — предположил Воля. — Нет, не знаем, — устало выдохнув, сообщил Мартин, — поэтому у нас несколько сложная работа, которая заключается в том, чтобы вычислить этого врача. — И как мы это сделаем? — спросил Граф. Единственное, что точно знал Мартин — чаще всего сделки происходят на окраине города, где-то на севере, или в центре, прямо под носом полиции (как говорится, если хочешь что-то спрятать, то прячь на видном месте). Берроте ухмыльнулся — у него уже был план: им нужно узнать всевозможную информацию о клиентах Врачевателя, найти их и уже от них получить больше данных о враче и узнать, как он выглядит. А учитывая то, что обычно такие люди крайне молчаливы и не любят выдавать своих поставщиков, команде потребуется оружие, чтобы припугнуть и расположить к диалогу...