Часть 7
12 июля 2020 г. в 18:13
Сегодня я обещал Джонхану приехать в его кофейню на какое-то там рисование, сам не знаю зачем, но обещал и обещал без опозданий. Но всё равно весь рабочий день пошёл псу под хвост от волнения и нерешительности: написать мне ему или нет, вдруг его планы изменились, вдруг он вообще забыл, что я собрался приехать?
Сынчоль, приди в себя, мужик ты или кто? Это не свидание! Ты просто встретишься со своим другом в компании ещё каких-то незнакомых людей, ничего особенного, дыши ровнее, Сынчоль!
Эти аффирмации и самовнушение ни черта не помогали, и меня буквально трясло, чем ближе к назначенному времени, тем сильнее. Когда к шести я уходил с работы, мне уже казалось, что ещё немного — и сердечный приступ мне гарантирован. Когда я садился в машину, меня словно бы уже даже подташнивало от волнения, но вот когда я, приехав за двадцать минут до назначенного времени, припарковался и из машины смотрел сквозь стёкла кофейни, то меня будто бы отпустило всё беспокойство. Ну ведь правда, чего я волнуюсь, это мой друг, которого я знаю уже давно, он не считает меня насильником и ужасным человеком после произошедшего, он ничего не требует от меня, но и не отдаляется, он всё тот же мой друг, я не должен волноваться.
Но я всё равно волнуюсь, да? Немного всё же волнуюсь, потому что Джонхан не изменился, а я вот в себе чувствую какие-то изменения. Нет, я не воспылал любовью ко всем парням своего окружения и не засматриваюсь на проходящих мимо, в этом плане всё осталось как прежде, но вот мысль о том, что я был с Хани в ту ночь, ну, она как-то не кажется мне совсем уж неправильной. То есть он же тоже парень, а парни ведь меня не интересуют, так почему же меня заинтересовал и продолжает интересовать он?! Я застонал, осознав, что от «я совершенно не волнуюсь» до «что же происходит, чёрт побери» я промчал на эмоциональных горках за несколько минут, и уткнулся лбом в руль, обеими руками взъерошив свои волосы, — хуже уже точно не будет. Ведь не будет же?
В окно с моей стороны раздался аккуратный стук, заставивший меня подскочить от неожиданности. Снаружи стоял немного озадаченный, но словно бы заинтересованный Джонхан, рассматривающий меня с лёгкой улыбкой. Я сказал, что хуже не будет? Забудьте! Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди от неожиданности от стука, а после того, как я увидел Хани, оно пустилось в какой-то дикий пляс, сбивающий моё дыхание с ритма. Я не хочу даже думать о причине такой реакции, не хочу сейчас, лучше подумаю потом в более спокойной обстановке, где-нибудь, где не будет рядом отвлекающего меня Хани.
Я спешно отстегнулся, выбрался из машины, поставив её на сигналку, и неловко помялся с ноги на ногу перед своим другом, который улыбнулся мне шире и, положив руку мне на плечо, потащил за собой внутрь кофейни.
— Я должен переживать о том, что сейчас увидел? — Я надеялся, что Джонхан проигнорирует это, но он никогда, кажется, не делал того, чего бы хотел я.
— Я должен ещё немного обдумать, чтобы дать тебе ответ на это. — Мне хотелось верить, что он не подумает ничего плохого и не примет ничего на свой счёт, потому что звучал я как всегда просто отвратительно, мне нельзя давать слово в приличном обществе. — Звучит хуже, чем есть на самом деле.
— Если ты так говоришь, то я верю тебе. — Джонхан открыл передо мной дверь и впустил внутрь, где меня тут же окутали ароматы кофе и выпечки, заставляя почувствовать себя намного лучше, почти по-домашнему. Я на мгновение замер, но в спину прилетел негрубый, но чувствительный тычок. — Девочки, принимайте новенького! Чур, не обижать, это мой друг.
Девочки все внезапно обратили на нас внимание, а я вдруг подумал, что в следующий раз отправлю сюда свою маму, чтобы она по-девчачьи с ними могла поболтать о своём, а сам я испугался их почему-то даже больше, чем Джонхана. А они хорошо знают его? А они в курсе, что он гей? А если в курсе, что они подумали, когда он сказал, что мы друзья? Я начал тревожно потеть и улыбаться почти скованно, отчего стоящий рядом Хани вдруг рассмеялся и уткнулся носом в моё плечо, успокоительно похлопывая меня по спине, пока девочки за столом одобрительно меня приветствовали, после чего, урвав меня из рук друга, усадили рядом с собой за один из придвинутых друг к другу столов в углу широкого зала.
Я думал, что умру этим вечером от волнения, от каких-то тревог своих, от неопределённости и непоняток, от нерешительности и нерешённости… Но оказалось, что меня затянули в рисование и дружескую болтовню ещё недавно совершенно незнакомые мне женщины, которые взяли с меня обещание позвать на следующую встречу мою маму, после того как я похвастался, что она у меня невероятный повар и даже издавалась в кулинарном журнале со своей колонкой о вкусном питании. Мама будет у восторге от такой благодарной публики, а ещё, действительно, почему бы и не прийти порисовать снова? Расставались мы уже почти лучшими друзьями со всеми, меня долго тискали за щёки и обнимали, — я позволил это! — пока Джонхан помогал художнице, что, к моему невероятному удивлению, сделала из меня почти мастера по изображению маковых полей, запаковывать наши картины, чтобы мы могли забрать их с собой. Он не рисовал с нами, но постоянно носился где-то рядом в своём милом форменном переднике, совсем не выдающем в нём хозяина этого чудного уютного местечка, лез со своим мнением и вечно норовил отобрать у меня кисточку, чтобы показать, как надо делать правильно, нашёлся великий художник, что-то я не видел его выставок. Я дулся, шлёпал его по рукам, а Джонхан смеялся и ерошил мне волосы, пока в очередной раз, когда он сунул свой любопытный нос рядом со мной, я не щёлкнул по нему кисточкой в красной краске. Я решил, что выиграл эту битву, но Джонхан не был бы собой, если бы сдался, он показательно макнул пальцы в красный акрил и провел ими по своим щекам, изображая боевой индейский раскрас, вызвав за этим столом бурю позитивных эмоций, а меня заставив безотрывно пялиться на него, пока я не получил хитрое подмигивание.
Я уже был готов уходить, но всё как-то нерешительно мялся, ища предлоги, чтобы остаться и чем-нибудь помочь, чтобы иметь возможность и дальше наблюдать за Хани, который так и не смыл с лица краску и продолжал работать в таком виде, поднимая настроение как своим работникам, так и посетителям.
— Эй, Чолли, не спи, тебе пора домой, уже поздно, я и так почти монополизировал твоё свободное время. — Я не понимал, если честно, зачем мне домой, когда мне и тут неплохо. — А у меня ещё почти час до конца рабочего дня.
— Я могу тебя дождаться и подвезти. — Хани улыбнулся, но качнул головой из стороны в сторону.
— Я тоже на машине, и если ты меня сегодня подвезёшь, мне придётся утром тащиться на работу на общественном транспорте, а я этого страсть как не люблю! — Я сдался, но всё не уходил, соображал судорожно, выдумывал какие-то причины остаться, продлить этот вечер, а Джонхан не прогонял, но смотрел как-то печально почти, хоть и улыбался мне.
— Слушай… — Хани заинтересованно чуть наклонил голову вбок, ожидая, что же я скажу, а я чувствовал, как волнуюсь и, кажется, даже немного краснею, как девчонка какая-то на свидании со своей зазнобой. А ведь до свидания ещё даже не дошло, а я уже в таком состоянии. И даже не страшно уже то, что я думаю о свидании с Джонханом как о чём-то решённом, о чём-то, что должно будет произойти, а не просто как о чём-то нереальном. — Возьми меня в субботу на прогулку с собой?
Хани удивлённо распахнул глаза, словно не ожидал от меня этих слов, а мне казалось, что это самое правильное, что я мог сказать, потому что… просто потому что правильно, я так чувствовал, а Джонхан вдруг застыл в нерешительности, напугав меня возможным отказом. Боже, как я мог забыть, ведь у него кто-то мог появиться, да? И, возможно, с ним Джонхан собирался провести свой выходной, а я напрашиваюсь так грубо и так глупо. Я поспешил смягчить возможный удар для себя, не особо чувствуя уверенность, что это может мне помочь:
— Если, конечно, у тебя не было планов провести этот день с кем-то другим. — Неловко, мне было так неловко, что я не мог смотреть ему в глаза, обдумывая, как бы испариться, провалиться сквозь землю и исчезнуть навсегда. — А то я так внезапно, даже не подумал о твоих планах, а ты…
— Пойдём, — Хани перебил мой торопливый поток слов, коснулся моей руки с большим пакетом из крафтовой бумаги, в котором лежала моя картина, и чуть сжал мне пальцы, словно бы успокаивающе, после чего улыбнулся так, что дышать стало одновременно легче, но и так тяжело, настолько сильно колотилось сердце. — Пойдём гулять со мной, никого не будет больше, не переживай, я обычно гуляю один.
— Я… я не помешаю? — Мне было важно знать.
— Ты не смог бы, даже если бы захотел. — Я не совсем понял, что он имел в виду, но я был рад, что он позволил пойти с ним, я был слишком рад, чтобы думать о чём-то ещё, кроме предстоящего выходного, что мы проведём вместе. — А теперь беги, не отвлекай меня от работы, мистер.
И я побежал. Как подросток, радостно подскакивая по пути к машине. Так глупо и радостно было на душе, что я уже не сдерживал улыбку. Забравшись в салон, я оглянулся на кофейню, на пороге которой так и стоял Джонхан, на глазах у которого я сейчас творил всю эту ужаснейшую неловкость, но я только улыбнулся и помахал ему рукой, выезжая с парковки и надеясь, что я ничего не испортил этим странным проявлением эмоций. Ведь это мне вдруг почему-то стал так нравиться мой друг, но это не означало, что я должен был нравиться ему в ответ. Я не хотел думать об этом, как и о том, что мог напугать, оттолкнуть или что-нибудь такое же ужасное.
У меня было время разобраться в себе, а может, даже узнать о том, что же думает обо всём сам Джонхан… Хани, Хани, Хани… всё сейчас стало о нём. И я не был против, кажется.