Через время и пространство

      Выбрать квартиру на самом деле сложно. Бакуго как бы это знает, когда садится за экран компьютера, чтобы просмотреть все объявления о продаже и съёме, но это оказывается выше его нервов. И выше его бюджета.       Они на самом деле не могут себе позволить постоянный съём квартиры, потому что съём чувствуется временным решением, а они не могут тратить деньги на временные решения. Почему в школе не учат, как дорого на самом деле ухаживать за своим геройским оборудованием? В любом случае, они даже не могут позволить себе настоящую квартиру, только студию, но Бакуго всё равно в уме называет это квартирой, чтобы жилось спокойнее.       Они не могут больше оставаться в доме родителей. И дело не в свободе, которую они ощутили в общежитиях, и не в отсутствии личного пространства. Дело во взглядах, обеспокоенных и обвинительных, когда они возвращаются домой даже с небольшими порезами от ножей и синяками. Ты чувствуешь вину, даже когда заклеиваешь их медицинским клеем. Что уж говорить о сломанных рёбрах? Бакуго не хочет ещё и дома прятать свои сломанные рёбра, спасибо.       Так что в свободные редкие часы он связывается с владельцами и идёт смотреть на мелкие студии. К его огромному сожалению, почти невыполнимо разговаривать с людьми, которые хотят впихнуть тебе жилплощадь и свалить куда подальше.       Ему нужна нормальная кухня, а не три тумбочки, две из которых занимают раковина и плита. И да, они могут обойтись душевой кабиной, но кабиной, а не грёбанной дыркой в полу.       В один момент он находит почти прекрасную студию в десять татами рядом с метро. Там есть почти нормальная кухня, обеденный стол, огромное окно, на котором можно сидеть, и приличная ванна. Тем не менее, женщина, которая показывает ему квартиру, отвратительна, и стены слишком белые, так что придётся перекрашивать.       — Так, это будет стоить всего шесть миллионов и восемьсот тысяч, — она улыбается ему, и в какой-то момент он очень хочет плакать от бессилия, раздражения и ноющей боли от недавнего перелома. — Но по договору, возможно, мы смогли бы официально оформить за полтора миллиона...       Бакуго разворачивается и уходит. Эта женщина что, думает, что он настолько идиот, что не знает, по каким документам им будут выдавать кредит?       Спустя несколько месяцев и ссор со старой каргой его взор обращается на новостройки. И тогда это наконец случается.       Квартира ещё не построена, у дома нет внешней стены, так что, когда Бакуго поднимается на третий этаж, он может видеть остальную строительную площадку, а лестница под ним не имеет никакой нормальной опоры, видимо, держась на какой-то причуде.       Форма странная. Туалет с ванной слитные, и в самой комнате есть этот стрёмный выступ-стена, который, в принципе, можно снести, но Бакуго думает, что хорошо оставить видимость коридора. Стены кирпичные, потолки высокие. И поскольку дом только строится, они могут купить студию в двадцать семь квадратных метров рядом со станцией всего за три миллиона йен.       — Деку, — он звонит наконец с довольной улыбкой, — я нашёл.       — Чёрт возьми, к слову о времени, — Мидория стонет. — Скажи, что она как можно дальше от наших родителей.       (Это другой конец города.)       Дома достраиваются за полгода, и пока идёт облицовка соседнего дома, они понимают, что им нужно начинать делать ремонт, потому что квартиру купили даже без черновой отделки. Изначально они скопили и позволили себе купить студию не в кредит (в конце концов, в жизни с родителями есть некоторые преимущества, когда тебя не заставляют оплачивать счета, продукты и прочее дерьмо). Однако во время ремонта они понимают, что им всё-таки придётся брать небольшой кредит.       Интересные факты о профессиональных героях: никакой банк не хочет давать им кредиты. Герои слишком часто внезапно умирают.       — Мы не собираемся умирать в ближайший год! — орёт Бакуго, взрывая стол уже пятого банковского работника. Мидория рядом с ним настолько устал, что не реагирует на это дерьмо.       Они оформляют кредит под почти адскую ставку. Бакуго берёт в два раза больше смен, чувствуя себя виноватым, и в одну из них получает три ножевых ранения в живот. Тогда его родители плачут, говорят, что совершенно не это представляли себе, когда в детстве он мечтал стать героем, и Кацуки чувствует себе виноватым ещё больше, и уже это заставляет его ощущать злость, потому что хватит. Итак, он ругается со старой каргой, потому что она давит на него своими слезами, будто сейчас он может отступить, а затем ругается с Деку, который идиот и не понимает, что в их студии не поместятся две кровати.       Он чувствует себя очень истощённым и одиноким, когда забирается к Киришиме через окно и ночует на диване, который воняет чипсами и пролитым острым соусом с последней ночёвки.       — Ты сам виноват, — говорит Эйджиро утром, будто это не та истина, которую знает Бакуго.       Он извиняется перед Деку, и они вместе идут к Урараке, через её родителей находя действительно хороших работников. Они решают класть одинаковую плитку на полу в ванне и коридоре, а в комнате сделать пвх-покрытие.       — Где мы будем спать? — Деку спрашивает его, оборачиваясь в бетонной коробке. Бакуго, держа в руках план и третий раз рассчитывая всё по метрам, молча указывает в малый закоулок. — Каччан. Там не поместятся две кровати.       — Да, — подтверждает он. — Там будет двуспальная. Минимальная, правда, метр сорок пять, но надо найти кровать-шкаф, тогда можно будет её убирать вверх и будет чуть больше пространства... Разве мы уже не говорили об этом?       — Каччан, — в этот раз в голосе Деку есть нечто паникующее, поэтому Бакуго отрывает взгляд от бумаг, — я что, всегда буду спать с тобой?       Бакуго пару раз моргает.       — Я не толкаюсь во сне и не храплю.       Кацуки возвращается к своим чертежам и не отвлекается даже тогда, когда слышит странно глухой стук возле стены. Ха, всегда знал, что у ботаника на самом деле не очень много мозгов в голове.       И когда приходит очередь планировать кухню, Бакуго получает маленький эстетический оргазм. Наконец у него есть духовой шкаф, и пусть холодильник маленький и приходится расположить внизу, он всё равно рад. Это и хорошая плита, и духовой шкаф, и достаточно места, чтобы развернуться, и даже сушилка для полотенец. Деку не лезет со своими комментариями, и в голове становится блаженно спокойно.       С ними работает приятный дядя, всегда улыбчивый и готовый подсказать, как лучше. В первый раз они делают разметки розеток и схематично пробуют расставить свет. На потолке есть две деревянные балки, которые Деку хочет как-то по-умному «обыграть», а Бакуго — зашить к чёртовой матери. В итоге они приходят к тому, что нужен один общий свет и несколько вшитых единичных, отдельно по зонам.       — Два над кроватью.       — Зачем только два? Будет же темно, — Изуку ноет, и Бакуго прикусывает щёку изнутри, чтобы не рычать. Рычать в приличном обществе неприемлемо.       — Потому что у кровати, которые мы покупаем, есть сверху светильники. Поэтому здесь есть р-р-разметки для розеток, видишь? — он стучит ногой чётко в красный крест, и что-то где-то трещит.       Поскольку это не проводка, Бакуго не очень волнуется.       Их просят показать выключатели, и Кацуки действительно всё равно, поэтому он оставляет это Деку. Но когда тот предлагает тройной выключатель для двух частей на кухне и над кроватью одновременно на сраном выступе-стене, Бакуго взрывается.       — Нахер здесь выключатель для света над кроватью, если кровать там! — он орёт, ощущая, как артерия на виске пульсирует, и какая-то часть его сознания задаётся вопросом, может ли у него быть инсульт в двадцать лет. — Ты что, хочешь на камень-ножницы-бумага выбирать, кто каждую ночь будет вставать и выключать свет?       — Не ори на меня! С тобой поэтому невозможно разговаривать! — Деку срывается тоже, потому что патруль последний был сложный и он не спал около двадцати часов. Возможно, планировать ремонт в таком состоянии не лучшая идея, но разве кого-то вообще это заботит. — По крайней мере, я хотя бы помню, что нам ещё нужен хоть один стол сюда!       Чёрт, ещё же нужно куда-то впихнуть стол.       Бакуго смиренно выдыхает, надавливая на переносицу. Это не приносит никакого облегчения, особенно когда строитель смеётся с каким-то умилением, глядя на них.       — Ах, эта молодая любовь, — говорит он. — Помню, когда-то и мы с моей женой были такими же энергичными.       — Если бы я спал с этим идиотом, это хотя бы как-то оправдывало, что я его терплю, — шипит Бакуго себе под нос.       — Ты что-то сказал? — Деку спрашивает ломано, будто пытаясь давить удивление.       — Ничего, до-ро-гой, — с каждого слога сочится яд.       Затем они решают ещё несколько важных деталей, и почти решён план черновых работ, когда звучит это:       — Батарею зашивать будем?       — Да, — тут же отвечает Деку, и это логично. Батареи нужно зашить. Но между окнами тянутся трубы, и если их зашивать тоже, то места станет ещё меньше, и эта студия и так тесная, такая тесная, что у Бакуго начинается лёгкий приступ клаустрофобии.       Изуку тут же сжимает его запястье одной рукой и другой расстёгивает пуговицу на чужой рубашке возле горла.       — Здесь два больших окна, Каччан. Смотри наружу.       Это, на самом деле, даже не приступ. Просто лёгкое чувство огромного огорчения, когда пространство уходит буквально сквозь пальцы, сковывая их.       — Мы зашьём трубы, но не всё пространство, а половину. Там как раз можно кабель провести, повесим телевизор здесь.       — Но это будет просто выступ посередине... — Мидория начинает, но Бакуго прерывает его одним взглядом.       — Каччан, почему ты вообще руководишь этим? — в какой-то момент Деку дуется так по-детски, что Бакуго очень хочет дразнить. Но ему двадцать с лишним, он выше этого.       — Потому что мои родители — дизайнеры? — он ухмыляется, и нет, ладно, он не выше.       Затем наступает этот момент. Ужасный, на самом деле пугающий Бакуго до чёртиков. Они идут выбирать обои. Когда Деку останавливается возле тематических принтов и смотрит на обои со символикой Всемогущего, Кацуки чувствует, как пахнет жареным.       — Деку, нет, — он держит за плечо парня на месте так, что сустав трещит.       — Деку, да, — говорит он нечеловеческим голосом.       (Слава богам, им не хватает денег на эти обои.)       Изуку ходит расстроенный ровно полчаса, пока не найдёт другие совершенно нелогические дизайнерские решения для их комнаты.       — Мы что, заштукатурили кирпич, чтобы ты поклеил обои под кирпич? — Бакуго ошеломлённо смотрит на Деку, и тот только улыбается.       — Ты посмотри, он как настоящий!       Они покупают обои под настоящий кирпич. Бакуго успокаивает себя тем, что кирпич светлый, а заштукатурили они красный. Так что, наверное, это имеет смысл. А затем они покупают обои под карту, потому что Мидория — тупой ботаник и, конечно, он хочет обои под карту на пергаменте для их маленького закутка с кроватью. Затем Деку смотрит на ядерные зелёные обои с принтом леса.       Кацуки задаётся вопросом, в какой момент решил, что мнение этого идиота должно быть важно и учтено.       — Нет, — просто говорит он.       — Но...       — Я не буду терять тебя посреди нашей квартиры, когда ты будешь сливаться со стеной.       Каким-то образом это заставляет Деку молчать.       В какой-то момент Кацуки чувствует, что у него может быть нервный срыв второй раз за несколько месяцев — настолько сильно ему хочется почувствовать горячую кровь на руках и при этом рыдать в подушку ночь напролёт. Но это напоминает Бакуго всё плохое и раздражительное в Деку и что каким-то образом он принимает это полностью. Это также выставляет напоказ хорошие вещи в Деку — те, которые обычно он не показывает другим людям.       — Каччан, а что ты хочешь?       Он выбирает белые обои с разводами для стены на кухне и окон. Всё это каким-то чудом сочетается, даже когда у них буквально три разных типа обоев для квартиры в двадцать семь метров.       — Я ожидал чего-то красного, — Мидория с интересом смотрит на обои, — или чёрного.       Бакуго пожимает плечами.       — Не будет сочетаться с остальными стенами.       — Разве тебе не плевать?       Это хороший вопрос. Бакуго на самом деле плевать, что могут думать остальные, и бежевый и белый на самом деле сочетаются с любыми цветами.       — Я хочу... отдыхать дома. Яркие цвета будут раздражать, даже если привыкаешь к ним.       В конце концов, это надолго. Он хочет спокойно готовить за своей прекрасной кухней, не вспоминая, сколько крови злодеев пролилось на его костюм за долгий день.       — Давай, Каччан, выбери плитку, — Деку толкает его вбок, и тогда Кацуки смотрит на всевозможные узоры. Он выбирает плитку под брусчатку, просто потому что разбитые камни, составленные вместе, выглядят очень прикольно. Деку забирает образец и выбирает под него действительно хорошую отделку для ванны. В ответ Бакуго подбирает обои в коридор зелёно-голубого оттенка, которые подходят под камни.       Командная работа. Точно.       Вот почему они решили жить вместе.       Выбирать кровать неловко. Мол, действительно неловко. Они находят нужный тип, и у рамы даже действительно есть дополнительный свет, но... им надо лечь на кровать. Вместе, одновременно, чтобы понять, удобно ли им будет обоим. Это вкладывает не очень правильные мысли в голову. Самому Бакуго.       — Ты что, вздумал съехать? — карга спрашивает его в один из вечеров, когда Кацуки пытается пробраться в свою комнату незаметно в час ночи после дополнительного патруля. Он не знает, как она почуяла это, но только кивает. — Ну наконец-то. Мне надоело видеть твою рожу здесь.       Ух ты, это оказывается очень просто.       Кацуки думает, что ремонт был полезен для его с Деку отношений. Они будто укрепили командную работу. Напомнили друг другу, какими ублюдками могут быть оба. Жить с Деку... будет терпимо.       Когда они наконец заканчивают ремонт, они чувствуют себя так, будто покорили Олимп. В студии пахнет этим самым ремонтом: клеем, свежим деревом, немного пластиком и магазином со стройматериалами, но они вдыхают полной грудью, по очереди моются, а затем плюхаются на кровать.       — Каччан, — Деку забирает себе правую сторону, просто потому что, — мы забыли купить стол.       — Я сейчас взорву твоё лицо.       — Не надо, ты любишь это лицо.       — Шрамы украшают мужчину.       — Но не ожоги третьей степени.       Они легко засыпают вместе. Никто из них не оказывается типом обнимания, им достаточно места, чтобы спать, не прикасаясь друг к другу, и с утра это не неловко. Деку немного сипит (возможно, из-за сломанного носа, который однажды не исправили вовремя), и Бакуго смотрит на него добрых пять минут, прежде чем приступить к готовке.       Готовке на собственной кухне.       Боже, он сейчас так счастлив.