Через время и пространство

      Когда Изуку приезжает на комик-кон в Токио, всё выглядит сюрреалистично-странно. Токио такой большой, многолюдный, но при этом кажется, что дышит опасностью. Бакуго хватает его за руку, когда они едут в машине, и сжимает запястье. Да. Они оба это чувствуют.       Их агент снимает им один номер на двоих, потому что «зачем тратить лишние деньги», и смотрит на них пристальным взглядом, будто пытаясь пристыдить.       — Смотрите, — она начинает недовольным голосом, а они даже ещё ничего не сделали; Мидория считает это слишком предвзятым, — вы привыкли, что в вашем городе никто не смотрит на вас. И да, не все люди помешаны на героях, но там к вам привыкли. Здесь Токио. Вы не можете просто выйти на улицу и надеяться, что вас проигнорирует вся сотня человек на ближайших десяти квадратных метрах, просто потому что вам нужно личное пространство. Я ясно выражаюсь?       Они оба очень яростно кивают головами, и их агент ни на секунду не верит им.       Тем не менее, какими бы идиотами она их не считала, у них на самом деле есть способы оставаться незамеченными. Мидория тут же надевает мешковатую одежду, скрывает половину лица под чёрной медицинской маской, а волосы заглаживает гелем назад и надевает кепку. Бакуго забирает волосы назад в небольшой пучок, надевает серое худи и напяливает очки, которые обычно заменяют ему контактные линзы.       Чёрт возьми, они в грёбанной столице. Им нужно побыть туристами какое-то время.       — Так лучше, — Мидория улыбается, нахлобучив чёрную панаму на голову Бакуго. — Мы готовы.       Итак, они находят маршрут по первой ссылке в гугле и следуют ему. Сначала заглядывают в Парк Тауэр, поднимаются на самый высокий этаж и делают несколько фотографий. Токио кажется до ужаса низким, маленьким, когда смотришь на него с высоты пятьдесят третьего этажа. Это день, и, несмотря на яркие вывески, город удручающе серый, а ветер дует так, что дрогнешь до костей. Бакуго обнимает Мидорию за плечи, и тот благодарно кивает, делая пометку в тетради. Затем они спускаются на нижние этажи и покупают несколько тупых сувениров на память, вроде футболки «Я люблю Токио».       Затем они попадают в Храм Мейдзи. На входе на территорию парка их просят снять маски, и они оба тут же напрягаются, потому что за спинами другие люди, много людей, но снимают. Охранник бегло смотрит на них, проверяет билет и пропускает внутрь. Бакуго сжимает руку Мидории, чтобы заземлить.       Парк красивый. Здесь дышится гораздо свободнее, чем даже дома, и деревья настолько огромные, что закрывают солнце. Они доходят до храма, и Изуку чувствует почти иррациональную необходимость помолиться за удачную поездку, потому что что-то в затылке всё равно шевелится, противное тёплое чувство. Они оба молятся, и напряжение стихает, оставляя их одних рядом с деревянными табличками и желаниями других.       Они позволяют себе полежать на лугу примерно час, потому что это отдых и они никуда не торопятся. Спящий Кацуки выглядит обнадёживающе спокойным, иногда сопя, и Изуку позволяет себе снять с него кепку, чтобы погладить по мягким волосам. Со временем колени затекают, но Мидория всё равно не шевелится, наблюдая за группой бабушек, которые занимаются йогой, и записывая себе каты, которые нужно попробовать.       Они уходят из храма голодные, и Бакуго дуется, что Мидория не разбудил его. Но Бакуго похож на котёнка, когда дуется, поэтому Деку считает, что выиграл в любом случае. Они проходят олимпийский стадион и фотографируются вместе на память, затем доходят до Роппонги Хиллз и, наплевав на собственные деньги, решают обедать там. Это самый большой ТРК, в котором они когда-либо были, и количество людей немного напрягает.       В километре от входа, рядом с зелёной территорией, проходит митинг; Деку видит расцветку плакатов, замечает несколько надписей и моментально отворачивается, перекрывая шум своей собственной болтовнёй.       Они садятся есть в первом попавшемся кафе.       — Каччан, — Изуку поворачивается к Бакуго, внимательно следя за людьми вокруг, — ты ведь тоже чувствуешь это, да?       Бакуго только рычит в ответ раздражённо, что в данном случае можно принять за «да». Они стараются держаться как можно ближе друг к другу, скрывая лица и не встречаясь ни с кем взглядом. Они снова покупают несколько сувениров, и Мидория не удерживается, тратя несколько десятков тысяч на маленькую фигурку Всемогущего, которая может реагировать более чем четырьмястами разными фразами.       На минут пятнадцать Бакуго делает вид, что не знаком с этим странным человеком.       Когда они выходят из здания, это уже вечер. Последней остановкой они назначают Токийскую башню, потому что это чёртова Телевизионная башня Токио, они обязаны увидеть её. Вечером на улицах становится чуть нервнее, и в какой-то момент Изуку хочет идти с постоянно опущенной головой, пока не замечает отсветы на асфальте. Зелёно-оранжевые.       — Чёрт возьми, Каччан, — Деку поднимает взгляд на башню. — Она горит нашими цветами.       Да. Целая Токийская башня горит их цветами, зелёным и оранжевым, освещая почти целую улицу.       — Чёрт возьми, — вторит Кацуки, прикрывая рот рукой.       Они не поднимаются наверх. На самом деле, они вообще не приближаются к ней, боясь поверить, увидеть на лице или в отражении глаз другого, что это правда. Что в честь их приезда... Это сюр, в который они не верят оба, даже когда возвращаются обратно в отель.       — Столица ошеломляет, — говорит Мидория, складывая покупки в углу. Бакуго согласно гудит в ответ.       Сон неспокойный, прерывистый. Изуку что-то видит во сне, но тут же забывает, когда открывает глаза. Бакуго недовольно смотрит на него сверху вниз.       — У нас нет продуктов, — раздражённо выплёвывают ему в лицо. Мидория стонет и переворачивается, утыкаясь лицом в подушку. — Мы не будем есть дерьмо из мини-бара, Деку.       — Так иди и купи! — Мидория отмахивается.       Бакуго берёт кредитку Деку, потому что Деку идиот, и выходит на улицу до ближайшего продуктового. На нём обычная белая футболка и чёрные летние шорты, а на голове кепка. Он не должен привлекать к себе внимание в шесть утра. Всем плевать на других людей в шесть утра.       Когда Бакуго чувствует, что сейчас будет что-то не так, становится поздно. Выстрел заглушен, но в том, как капает кровь с его плеча, Бакуго слышит лозунги «Миру не нужны герои» и подобное дерьмо. Люди вокруг него начинают паниковать, орать и толпиться, лишь бы поскорее сбежать из переулка.       Бакуго ухмыляется, когда подлетает на взрывах точно к точке, где сидит снайпер. Тот не успевает даже снять винтовку с места, только смотрит на Бакуго глазами, полными страха.       — Не нужны герои? — Бакуго ухмыляется, греясь в звуках собственных взрывов. — Да люди сами себя сожрут, порождая такое количество злодеев, которое никому не снилось с начала появления причуд.       — Ну и чем ты отличаешься от злодея? — голос не дрожит, только немного капает страхом, который облачён в яд.       — Тем, что я не пытаюсь убить людей посреди дня.       Когда Бакуго возвращается в номер, у него нет ни продуктов, ни кредитки Деку, потому что та выпала во время полёта из кармана штанов. Изуку только обнимает его и тяжело дышит. Кацуки гладит его по голове.       Сраные комик-коны.       Они заказывают доставку в номер в течение всего дня, выкладывают несколько фотографий со вчерашней прогулки, чтобы сбить людей с толку, и шерстят все серые пространства в интернете. Мидория в какой-то момент забредает на такие сайты, за регистрацию на которых можно получить несколько лет условно.       Через полчаса Мидория хлопает ноутбуком и откидывает его в сторону.       — Что там?       Изуку машет головой.       Столица — это всегда отдельное государство от всей страны. В Токио действительно не так много злодеев: им здесь сложно устроить базу, правоохранительные органы из-за большого количества управляющих учреждений всегда чуть внимательнее, чем в других городах, и ещё множество причин. Грабить банки в Токио невыгодно, просто потому что большая часть валюты находится в виртуальном обороте.       Поэтому почему бы в какой-то момент не задуматься: а зачем вообще герои, если злодеев-то почти нет? Зачем платить налоги, большая часть которых уходит на обучение людей, которые так часто умирают до двадцати пяти, а если нет, то просто снимают кошек с деревьев и иногда помогают вернуть сумочку? Ведь эти люди почему-то особенные, им почему-то можно использовать свои причуды. Им можно убивать. А другим — нельзя.       На следующий день менеджер отчитывает их. Бакуго только раздражённо цыкает, но Деку вслушивается, вслушивается гораздо внимательнее, чтобы уловить в её словах то, что чувствуется в воздухе Токио.       Их отвозят на комик-кон, и Мидория никогда бы не подумал, что существует столько мерча с его лицом. Это немного пугает. Их конференция назначена на два часа, и они ждут в специальном зале; Бакуго недовольно потирает плечо, куда вчера словил выстрел, и Мидория бормочет себе под нос.       — Каччан, — он резко оборачивается, — можно я скажу первым?       Бакуго закатывает глаза и машет ладонью.       Когда приходит их черёд выходить, зал любит их. Деку чувствует это даже подошвами ног: так сильно вибрирует сцена от криков и аплодисментов. Возможно, это не та аудитория, перед которой нужно говорить. Но интернет — вещь, ускоряющая распространение мысли, так что Мидория набирает воздуха побольше в грудь и начинает говорить.       — Вчера Ground zero подстрелили, — Каччан сзади ухмыляется и машет рукой; аудитория неловко перешёптывается из-за отсутствия приветствия и серьёзного тона, — а позавчера мы увидели краем глаза митинг против геройской системы. Всё это заставило меня размышлять, как я был бы рад, если бы профессиональные герои в один момент действительно стали не нужны. Мол, что это, если не полная победа героев, когда злодеи исчезают, а значит, и герои тоже? Но это может прозвучать жестоко, обвинительно или просто плохо, однако злодеи будут существовать, пока существует общество. Пока мы будем отвергать «неправильные» причуды, плохо воспитывать наших детей или даже выполнять нашу работу. Пока будем придавать значение полу, расе, социальному положению и далее, далее, далее, пока мы будем кого-то обижать, понимаете? Злодеи существуют не потому, что существуют герои. Это герои существуют, потому что существуют злодеи, которых в своё время пережевало общество. И, возможно, когда-то мы будем жить в идеальном мире, но давайте будем реалистами.       Он делает вдох, чувствуя, как настроение меняется, как ход мыслей меняется, как люди смотрят на него.       — Нам не нужны символы мира в единичном количестве. Но нам нужны позитивные образы, за которые можно цепляться, чтобы выжить, взять модель поведения, вдохновляться на поступки. Надеюсь, никто здесь не думает, что мы любим сражаться каждый день, думая, что каждый из боёв может быть последним, потому что это никогда не весело.       Деку думает, что они делают это, потому что их тоже пережевало, просто по-другому. Бакуго сзади гудит, как твёрдая опора, и лёгкое прикосновение к спине чувствуется возможностью свободно дышать.       — Извините за такое серьёзное вступление. Знаете, я не очень люблю, когда моих друзей подстреливают, когда они идут утром в магазин за продуктами. А теперь, чтобы разрядить обстановку, задавайте вопросы! Давайте, я знаю, что вы горите желанием узнать, встречаюсь ли я с Каччаном, что мы едим на обед и как последний раз опозорились друг перед другом!       Зал смеётся, Бакуго даёт подзатыльник Деку, зал смеётся ещё больше, и Деку надеется. Надеется, что столица слушает и слышит.