— Выглядишь уставшей, что-то случилось?
Он спрашивает так, будто не догадывается, буднично ковыряется палочками в картонном пакете, отправляет очередной комок лапши в черном соусе в рот и ведёт себя слишком спокойно. И это спокойствие вырывает ей жилы. Ми знает почему он такой, потому что причина всех её бед — она сама. Его винить можно разве в том, что он есть, он терпелив, он не исчезает, но и не останется. Всё время маячит на периферии мыслей и призывно машет ладонью, раскрывает руки для объятий как тогда, в аэропорту.
А она создаёт себе проблемы, хотя думала что избавилась от подобного рода мусора. Ми не может спокойно смотреть на него, на его улыбку, слегка размытую пикселями из-за лагающего интернета, на прищуренные, скрывшиеся за мягкими яблочками щёк, глаза, чёрные и тягучие, она знает что они сияют так не только для неё. И бесится от своей тупой, никому не нужной, ревности. Она почти забыла какая на ощупь его кожа, но помнит запах, он пророс в её лёгких красивыми, но колючими цветами и теперь вызывает надрывный кашель и режущую боль за грудиной.
— Всё как обычно, ничего интересного… — отвечает тихо, пытаясь не отводить взгляд, а внутренний голос кричит, что случился ты, случилась я, мы случились!
Юнги привстает, тянется к экрану, немного размахивает ладонью перед камерой, привлекая внимание, а затем вновь падает в кресло. Девушка часто моргает, поняв что все-таки зависает, хмыкает сцепив зубы, впиваясь в свои голые колени короткими ногтями лишь бы не сглупить при нём. Рыдать и бить голые стены она будет потом, когда он отключится и вновь исчезнет в другом мире, на миг осветив своим присутствием её темный далёкий уголок. Так продолжается уже почти полгода с тех пор как она села на свой рейс и осознала, что хочет выть от тоски, что частичка её осталась в его мягких ладонях, на пухлых губах, липкой пылью осела на влажной коже.
Она сходит с ума, пытаясь временами забываться, немного успокаивается, отвлекая себя, пытаясь увлечься чем-то, кем-то, лишь бы не думать. Иногда даже получается хоть как-то вернуться к нормальной жизни, возобновить работу над своими многострадальными проектами, в которые она месяцами вкладывала душу… Вкладывала пока та у неё была, пока он не вынул её своим взглядом, своими прикосновениями. Ми устала метаться как раненная лань и вести себя как бестолковая малолетка, несмотря на то, что разменяла не один десяток. И понимание этого ещё больше усиливает ненависть к себе. Она чувствует себя ничтожной, идиоткой что профукала что-то очень важное не понятно на что, профукала тот момент, когда начала понимать что пустота невыносима и теперь пытается удержать крышу, лишь бы её не сорвало. И зачем только…
— Хей, ты там жива?
— Формально, скорее всего, да, — еле шевелит губами, говоря это слишком тихо, чтобы он не расслышал и улыбается, ярко и искренне, только для него.
— Кажется вы с Гуком созванивались несколько раз? — опять придаёт вопросу небрежность, но она всё слышит и улыбается вновь. Они с ним как герои глупых мыльных опер о многострадальной любви. Вот только страдания эти высосаны из пальца, как и её собственные.
— Да, я ему очень благодарна. — немного оживляясь, что нашлась тема для разговора, Ми с теплом вспоминает тот день, когда один короткий видеозвонок перевернул жизнь её лучшей подруги с ног на голову.
Сколько раз сердце Лу сделало кульбит, когда на день рождения, из подарочной упаковки она достала, принадлежащий Ми, светящийся телефон с фотографией своего любимчика и решила что это такой, очень плохой розыгрыш. Потом, едва не запустив мобильником в подругу, всё же взглянула на экран и поняла что «фото» слишком странное… А потом умерла и снова воскресла начав осознавать, что это видеозвонок, что всё, мать его, происходит в живом времени. Как забавно она сходила с ума, не верила, просила сделать что-то в доказательство, что он её действительно слышит. Миллион раз спросила где Ми нашла настолько похожего на Чона парня и едва не теряя сознание рыдала от счастья когда он спел для неё одну только строчку и произнес её имя. А это ведь был всего лишь звонок, десять минут драгоценного времени парня, большую часть из которого он слушал невнятные визги и смеялся ярко, искренне даря незнакомому человеку счастье всего лишь назвав её по имени и поздравив с очередным днём рождения.
Об этом приятно вспоминать и приятно рассказывать
ему. Потом, когда Лу пришла в себя, началась ожесточенная бомбардировка вопросами и длится она по сей день, а Чонгук, почему-то стал периодически, писать, спрашивать как дела.
— Даже сейчас она переспрашивает было ли это на самом деле. А я думаю не сделали ли мы ей хуже, ведь осознание того, что ты как-то приблизился к желанному и далёкому слишком опьяняет, сводит с ума, даёт ложные надежды на особенность…
— Ничего, я думаю это было мило, Гук, как я понимаю, отдал должок, а всё остальное проходит… — Мин криво усмехается и пихает себе в рот очередной комок лапши, лишь бы не провести параллель.
«Всё проходит, даже счастье…» — шепчет про себя девушка, продолжая загнанную под кожу фразу.
Они вновь говорят не о том и больше молчат, находя всё меньше тем для диалога. Они не знают друг друга настолько хорошо, чтобы болтать часы напролёт. Но Мин всё равно предупреждает заранее и иногда звонит, с каждым разом всё реже.
Он позвал лишь однажды, Ми точно не помнит уже, но прошло два или три месяца с того момента, как их пути разлетелись. Юнги позвал её, а она промолчала, струсила, испугавшись его мира. Струсила, хотя и скучала по нему невыносимо, а теперь нить их связи истончалась временем, расстояниями и другими приоритетами. Ясное дело, что у него нет времени на тупой страх малознакомой девицы с ночного пляжа, а у неё нет права ждать повторных предложений. Зачем он вообще сохраняет эту слабую связь, после её трусливого безмолвия.
— Сыграешь для меня?
Девушка просит тихо, оставляя в покое заново разодранные на своих коленях старые раны и подпирает лицо руками, заставляя себя смотреть и беспощадно запоминать детали.
— Конечно, малыш…
Она словно глохнет на миг, широко раскрыв глаза. Слово режет нервные окончания по живому, отключает элементарные функции жизнеобеспечения организма, обжигает. Никогда он так не говорил. Она должна напомнить себе как дышать, она должна напомнить сердцу, что нужно стучать.
Что же ты делаешь?! Что ты, чёрт возьми, творишь?!
Ми мысленно заворачивает это драгоценное слово в красивую обёртку, забирает себе, прячет под свитером и прикрывает руками над сердцем, чтобы впитать всё без остатка. Это причиняет немыслимую боль и временное успокоение, расправляет скрюченные струны в мышцах, разливаясь теплом. Она борется с противоречиями. Вот только решением проблемы и не пахнет, времени для разговора почти не осталось.
Несколько минут, часы тикают… У неё ещё есть несколько минут.
И она оставляет всё на самотёк, прикрывает глаза и слышит как его пальцы, по ту сторону экрана, ведут по струнам. Он хмыкает, а музыка не начинает звучать.
Ми хмурится и смотрит на монитор. Он что-то обдумывает, облокотившись на гитару. Смотрит в одну точку и жуёт губу.
— Слушай, может это всё из-за надвигающегося нового года? Твой депрессивный настрой. М-м-м? Ты повзрослела и поняла, что Санты не существует? — смешливо морщит нос, издевается, смотрит с хитрым прищуром переводя происходящее в глупую шутку, будто они несмышленые дети.
— До нового года ещё два месяца! — злится и зачем-то выпаливает ненужную информацию.
— Я знаю, что выгляжу глупо. Но ты теряешь время, просто сыграй уже на чёртовой гитаре!
Закипает. Осталось несколько минут, а он смеётся над ней? И нет, перезванивать и вырывать ещё час из его графика, жизни и своей души она не сможет. Возможно больше никогда.
Мин хмурится и, перехватив инструмент за гриф, ставит его на пол, издавая скрипящий звук скользящей по струнам ладонью.
Девушка проклинает себя, за то что не сдержалась. Никто не любит агрессивных психопатов.
— Скажи уже… Земля не остановится если ты выйдешь за рамки и скажешь уже… Раньше ты мне это твердила, говорила о безрассудности… Или там ты изображала из себя кого-то другого?
Именно тогда я и была настоящей, может первый раз в жизни…
— Безрассудность?! Ты действительно хочешь знать всё то дерьмо, что творится в моей голове?
Она вскакивает на месте, стул кренится и падает. Ми упирает руки в стол и придвигается ближе к камере, почти вплотную. Он хмурится, но молчит, ждёт. Остаётся чуть больше минуты.
— Безрассудно для меня это думать о тебе постоянно, это сводит с ума! Хотеть обнять и ненавидеть себя за это! Ненавидеть тебя за это, потому что ты звал, а я не пришла! Испугалась твоего мира, струсила, что обдеру вновь кожу до костей, хотя считала себя решительнее, но мне не хватило мужества… Ты позвал, но ни разу не сказал зачем, в какой роли?
— Так причина только в этом? — он перебивает, клонит голову на бок, смотрит сквозь монитор и расстояние так, что холодом обдает кожу. Она знает эту улыбку и ей плохо, опять.
— Дурочка, тебе скучно жить, не хватает драмы и проблем, что ты создаёшь их себе дополнительно? Женщины и вправду удивительные создания…
Ми сглатывает и медленно опускается назад в кресло, но кресло лежит на боку и она чуть ли не плюхается на пол с трудом удерживаясь за край стола. Действительно, о чем вообще она думала?
Девушка вдыхает слишком глубоко и проросшие в лёгких цветы, вновь раздирают нутро вызывая кашель.
— Прости… — внутри вдруг всё затихает, кроме боли, словно умирая. Перед глазами плывет, а в ушах звенит набат из музыки ветра на далёком острове. Она будто видит картинку из фильма, где извивающаяся кардиограммой кривая её пульса, превращается в прямую линию и гудит так громко, что барабанные перепонки вот-вот разорвутся. Хочется сказать уже ненужное признание, но она лишь поджимает губы в дурацкой улыбке и, бросив тихое «береги себя», отключает звонок за несколько секунд до того, как он прекратится автоматически.
Какое-то время она тупится в застывший экран, затем дёргано захлопывает ноутбук, валится под стол и выдергивает с мясом все провода, будто вырывая себе звенящие нервы и вновь режет плоть о натянутые струны. Больно, но она переживает эту боль тихо, будто сбитая машиной кошка.
Очутившись у окна Ми открывает его настежь и подставляет лицо холодному, осеннему ветру.
Пахнет снегом и отчаяньем. Поздняя осень осыпает последними, буро-коричневыми листьями на мокрый асфальт, словно спуская занавес в конце этой истории.
***
—
Ты уверенна? — Лу не хочет отпускать подругу, но та и вправду выглядит слишком устало. Девушка легонько сжимает запястье Ми, безвольно лежащее на столе и с грустью отмечает осунувшееся лицо и тёмные круги под глазами.
—
У нас не будет шумно, только свои. Вкусно поедим, выпьем вина, встретим новый год и до утра будем смотреть фильмы, начнем с твоего любимого «Гринча». Ну же Ми, что ты будешь делать одна дома?
—
Дай подумать? — девушка плохой актёрской игрой изображает мыслительный процесс, постукивая пальцем по картонному стаканчику с ароматным капучино.
—
Скорее всего я буду спать.
Лу раздражённо фыркает и легонько хлопает приятельницу по руке.
—
Я тебя не узнаю, блин! Ты же любишь новогодние праздники! Что не так-то?!
—
Наверное, я выросла и поняла, что Санты не существует? — Ми пытается шутить, но слова звучат подгорело, с горечью, а подруга вновь раздражённо фыркает и тыкает тонким пальцем под рёбра.
—
Если серьезно, то я и вправду очень устала. За последние время, что я брала себе вынужденный отпуск, накопилось слишком много дел, нужно всё успеть до начала праздников. Два дня осталось.
—
Ладно, давай так, ты постарайся всё успеть и если так хочешь спать в новогоднюю ночь, поспишь у меня. Обещаю, мы доставать тебя не будем, идёт?
Ми сдается под натиском, заторможенно махает рукой, давая не стопроцентное согласие и, прикрыв глаза, подносит к губам ароматный напиток. Тепло идёт от желудка по телу и становится немного легче. Она специально загрузила себя работой по самые уши, лишь бы уставать и отключаться сразу. И
ему она благодарна за то, что за прошедшие два месяца ни разу не позвонил и не написал. Не писал ей и Чонгук. В этот период у них явно график забит по минутам и о ней тоже забудут, если не забыли уже.
Ми мысленно смеётся над собой и отвешивает подзатыльник. С какого хрена вообще она могла помыслить, что как-то может вписываться в график такого далёкого, живущего на невероятной высоте, мальчика?
***
—
Ты там уснула, блин?! Хватит копаться! — Айи топчется у входной двери, ощущая что уже упарилась и только увесистые пакеты, которыми заняты руки, останавливают её чтобы не снять пуховик, ботинки и тумаками не выгнать подругу из квартиры. Снимать всю эту экипировку слишком долго и мучительно.
—
Шевелись капуша, я из-за тебя потом на улице пневмонию поймаю!
Ми обречённо выдыхает и плетется к выходу. Они, всеми правдами и неправдами, таки организовали её присутствие на новогодней вечеринке. Девушка как и прежде не горит желанием, но выбора нет иначе Лу пригрозилась вломиться в её дом и устроить гуляния здесь.
—
Не ворчи, иду.
—
Какая же ты глупышка, — выдает Айи и спешит открыть дверь, как только приятельница берет свою часть пакетов.
Ми безразлично фыркает и захлопывает за собой дверь. Темная квартира без единого намёка на праздник поглощает шум густой тишиной.
В квартире Лу шумно, её обещанное «только свои», как и предполагалось, далеко от понятий о «своих» для девушки. Народу столько, что рябит в глазах и срочно хочется испариться, сбежать без оглядки.
—
Мика, расслабься уже! Впусти немного праздника! Ты же любишь это!
Лу, вприпрыжку носится среди гостей, половину из которых Ми видит впервые. На её голове ободок с мигающими оленьими рожками и блестящая мишура вместо жабо на шее. Она и правда любит Новый Год, Рождество… но ожидаемое волшебство так и не наступает, а вера в чудеса пузырится и истончается до прозрачности в свете реальности. Санты и правда не существует?
Девушка смотрит на часы и горестно вздыхает, понимая, что всего восемь вечера и до финиша ещё ой как далеко. Даже проскакивает мысль напиться до отключки и уснуть, ей для этого много не нужно.
Взгляд цепляется за столик с закусками и выпивкой. Подцепив бокал с шампанским и какой-то бутерброд, она обходит наиболее шумных гостей, с сожалением натыкается на какую-то парочку в спальне подруги и, не видя другого выхода, кутается в куртку и выходит на балкон. Он полностью застеклён, но здесь всё равно холодно. Она выдыхает тёплые клубы пара, но здесь всё равно лучше чем среди толпы.
Город шумит, шевелится праздником, пестрит огнями, гудит под колёсами машин. Ми прикрывает глаза и делает глоток, ей чудится привкус теплого вина со специями и шум волн. Девушка глупо улыбается и залпом опустошает бокал.
Дура.
Этот год уйдет оставаясь в памяти лишь лентой приятных и не очень воспоминаний, что совсем скоро потеряют краски и перестанут раздражать мозг своей ослепительной яркостью. Было весело. Ми чокается пустым бокалом с мутным стеклом окна и выдыхает ностальгию.
Нет, не ностальгию, а свою сладкую боль и тоску. Тоску по нему…
Холодная поверхность манит прислониться к ней лбом, что девушка и делает.
Скорей бы он закончился, так будет легче травить себя выдумками о новом этапе.
Звенящую тишину нарушает вибрация телефона. Ми не желает открывать глаза и слышать хоть кого-то сейчас, кожа только начала пропускать холод в черепную коробку.
Пошло оно всё!
Телефон звонит долго, но скорбно утихает. Ми решительно отдергивает голову от окна и, застегивая куртку, покидает балкон. Ей нечего здесь делать. Её ждёт тёплая постель, тёплый фильм и тёплая тоска её квартиры.
—
Ми, ты куда? — Айи настигает подругу когда та натягивает ботинки.
—
Прости, я не могу, мне плохо и слишком некомфортно. Мне действительно нужны тишина и покой. — девушка умоляюще смотрит в родные глаза и Айи поджимает губы, понимая что вариантов нет.
—
Извинись перед Лу за меня, но лучше мне уйти сейчас, чтобы она не подняла шум.
—
Ладно, давай попрошу тебя отвезти? — потирая переносицу предлогает подруга и уже осматривается в поисках кандидата в водители.
—
Не нужно, я поймаю такси.
—
Да где ты его поймаешь, блин, сейчас?!
Айи захлопывает дверцу автомобиля за подругой и кивает парню, одному из гостей, давая добро чтобы тот трогался. Ми посылает ей воздушные поцелуи и складывает ладони вместе, будто ещё раз прося прощения.
Айи отмахиваться, корча недовольное лицо и отступает назад, давая машине уехать.
— Она уехала раньше, чем я думала. Надеюсь, у тебя всё успели. И кстати… — девушка облизывает губы и прикрывает трубку рукой, понижая тон и переходя практически на шёпот.
— Спасибо, ты очень вовремя.
Айи жмёт на красный кружек и прячет телефон в карман, ёжась от холода. Спешит обратно внутрь, мысленно желая приятельнице удачи.
Ми откидывается на спинку сидения и блаженно прикрывает глаза, рвущее нутро беспокойство сползает странным теплом по коже сменяясь умиротворением и уверенностью, что она сделала правильно. Ей действительно будет комфортно дома, без всего этого. Правда потом придётся выслушать гневную речь Лу, но она это переживёт.
Малознакомый парень ведёт осторожно и не заговаривает, за что девушка ему искренне благодарна. Ещё с десяток минут и она будет дома.
