Наше время.
— Ты обещал мне, что никогда меня не бросишь, — говорит Юнги, идя уже обратно домой рядом с Хосоком, — однако уехал в свой Сеул и сделал вид, словно мы никогда не были знакомы. Это так подло, знаешь. — У меня были обстоятельства, да и… ты сам не выходил на связь, перестал отвечать на мои сообщения, а я и знать не знал, что ты поступил в Пусане, думаешь, я бы не приехал? — Не приехал, — отвечает обидчиво Юнги, останавливаясь на полпути, — вот уже пять лет прошло, как ты ни одной попытки не сделал, чтобы увидеть меня, хотя клялся в своей любви, говорил о том, как сильно любишь меня, и как это понимать, а? — Юнги… — Что «Юнги», Хосок? — спрашивает парень, оборачиваясь на младшего и застывая на месте. Чон находится в пару сантиметрах от его лица, смотрит прямо в глаза и борясь с желанием снова поцеловать эти сладкие губы, которые не видел целых пять лет. — Хосок? — Я боялся навязываться тебе, боялся, что ты всего лишь играешь со мной в чувства, потому что та наша последняя ночь… Всё лето мы шли к этому, а когда осмелились, это был последний день, прежде чем родители забрали меня домой. Ты же помнишь ту ночь и то, что произошло?Пять лет назад.
Хосок со слезами отсчитывал дни, когда родители снова заберут его домой, когда приедет их иномарка, чтобы отвезти сына в город. Целых две недели, которые были последние, возможно, навсегда. Чон прятал от Юнги свои настоящие эмоции, всю ту боль, которую он испытывал от факта, что они могут больше никогда не увидеться. Юнги сидит рядом с ним возле тех самых качелей, большим пальцем водя по тыльной стороне ладони Хосока, смотрит на уходящее солнце, наслаждаясь последними днями, проведёнными вместе с ним. Только вот в отличии от самого Чона, Мин считает, что они обязательно продолжат общаться. Из-за Хосока он поссорился с родителями, отказался поступать в университет, чтобы лучше пересдать прошлогодние экзамены, готовился целый год, дабы поступить именно туда, куда собирался поступать и его парень, только на другую специальность. Юнги захотел потерять многое, чтобы быть тем, кем он хочет. Он доверился Хосоку, полюбил его безумно и боится одного — что это всего лишь шутка, какой-то эксперимент Чона. Оказаться обманутым не хочется никому из них двоих. — Не хочу уезжать отсюда, — признаётся Хосок, поворачивая голову на Юнги, который также синхронно решил взглянуть на парня. — Каждое расставание заставляет меня, как маленькую девочку, плакать в подушку. — А я теперь по факту живу здесь, во время всех каникул буду приезжать к тёте, — признаётся парень, — может быть, ты и не знал, но я целый год здесь был. Мы с родителями сильно поссорились, из-за чего теперь мне пришлось переехать сюда. А по поступлению, буду уже в общежитии обустраиваться. Поэтому можешь приезжать когда угодно во время каникул, всегда буду здесь.***
— Хосок, скорее, иначе до трусов промокнем! — кричит Юнги, ускоряясь на своём велосипеде, чтобы как можно скорее доехать до ближайшей остановки. Всю последующую неделю обещали ливень, под который парни, возвращаясь домой, и попали. Хосок быстрее крутит педали, догоняя Юнги. Они смеются, проезжая по лужам и разбрызгивая их по рамам своих велосипедов. Останавливаются под первой же остановкой и ставят своих двухколёсных коней рядом. Сами садятся на скамью и выжимают воду с краёв их рубашек и челки волос. Парни сильно промокли за эти десять минут, но ливень слишком сильный, чтобы прямо сейчас возвращаться домой. Юнги смотрит на то, с какой силой прямой дождь бьёт об асфальт, о крышу, а после смотрит на продрогшего Хосока, вспоминая о своей тёплой оверсайз толстовке, которую взял с собой. Мин берёт свой промокший рюкзак и, удосужившись, что толстовка сухая, протягивает её Чону. — Надень, — просит старший, а после коротко чмокает парня в губы, чтобы приободрить. Они совсем не рады, что попали под такой ливень, тем более, поздно вечером. Юнги бы предложил после согреться у него дома, только вот боится, что это будет слишком. А пока Хосок натягивает на голову капюшон и кутается в тёплую одежду, старший кладёт голову ему на плечо и тяжело вздыхает, расслабляясь. Будет ужасно грустно, если их последняя неделя пройдёт именно так. Каждый год тяжело отсчитывать время до дня, когда Хосока снова заберут домой. Юнги хотелось бы вцепиться в него руками и не отпускать от себя никогда, только вот боится, а чего именно — даже сам парень не знает. Дождь льёт ещё минут десять, пока юноши мирно сидят под крышей остановки, наблюдая за тем, как с рам велосипедов и промокших рюкзаков капают капли, и сплетая пальцы в замок. Юнги трётся щекой о чужое плечо и поверить не может, что такой парень рядом с ним, что Хосоку не всё равно на то, кем в будущем станет его возлюбленный. Чон подарил Мину уверенность в себе — это то, за что Юнги безумно ценит его. Когда сквозь чёрные тучи начинает проглядывать солнце, Хосок первый спрыгивает со скамейки и берёт в руки руль велосипеда, как бы давая понять, что пора выдвигаться в путь. Юнги кивает лишь в ответ и также хватает свой велосипед. Они едут, спокойно о чём-то разговаривая, пока Мин, всё-таки, не набирается смелости, чтобы предложить остаться сегодня у его тёти вдвоём. — Давай, — соглашается на предложение Хосок, — только я бабушку предупрежу, ладно? — Договорились! — часто закивал Юнги. Они весь вечер смотрели телевизор, лёжа на животе под тёплым одеялом, которым накрылись с макушкой. Хосок смеялся с какого-то шоу, пока Юнги влюблённо наблюдал за его реакцией, замечал, как же эта улыбка напоминает ему форму сердца. Как Чон забавно тыкает пальчиком в сторону экрана и прикрывает губы, когда слишком громко смеётся с очередного смешного момента. Юнги редко улыбался, пока не встретил этого парня. Все их переписки, все эти жалобы на учёбу во время школьных будней, парни помнят всё друг о друге. Одна встреча изменила многое, один неудачный спуск Хосока по тропинке перевернул весь мир как Юнги, так и самого Чона. Это определённо судьба. Парни собирались спать в комнате Юнги, где и провели весь вечер за просмотром какого-то смешного шоу. Пусть тётушка и разложила их по разные кровати, Хосок всё равно дождался того момента, когда женщина ляжет спать, погасив весь свет в доме, а после аккуратно пробрался к Юнги через всю комнату. — Ты спишь? — тихо спрашивает Хосок, сидя возле кровати Юнги. — Не собирался, пока ты не уснёшь, — улыбается Мин, приподнимаясь на локтях и отодвигаясь в сторону, чтобы Чон мог лечь рядом. — Тут так тепло, — замечает младший, залезая под одеяло к своему парню. Юнги уже не сдерживается и накрывает чужие губы, медленно целуя. Хосок тяжело вздыхает в чужой рот, прижимается ближе, закидывая одну ногу на бедро Мина и кладя руку на его талию. В какой-то момент становится так жарко и невообразимо хорошо. Юнги смелеет, закрадывается рукой под просторную футболку младшего, оглаживая гладкую спину и оставляя поцелуи на уголках губ. Старший ахает, когда ощущает чужую руку на своих ягодицах, как Чон смело гладит его там, сжимает пальцами сквозь ткань домашних шорт. Им двоим хочется попробовать, только вот Юнги боится, что тётя в любой момент от звуков может проснуться и пойти проверить, что здесь произошло. Мин нависает сверху над Чоном, продолжая глубоко с языком целовать парня и позволять тому мять свои ягодицы, даже забираться под шорты. Чужие касания согревают сильнее, их языки соприкасаются множество раз, сопровождаясь тихими стонами парней. Им хорошо вместе, хорошо рядом друг с другом, только вот всё равно что-то мешает зайти дальше. Юнги лишь трётся о чужой стояк своим, глуша стоны поцелуями, сжимает наволочку подушки в руках по обе стороны от головы Хосока, подставляется под его руки. Не хочется заканчивать, не хочется прекращать то, что сейчас происходит. Старший садится на бёдра Чона и, тяжело дыша, смотрит на него в ночном свете. Утирает с уголка губ слюну и старается подавить в себе желание продолжить. Не сейчас, не сегодня, у них же есть ещё время, верно? — Боишься? — спрашивает первым Хосок. — Да, — признаётся Юнги, ложась рядом, — как думаешь, стоит ли нам остаться спать вместе? — Если только меня снова потом пустят к тебе, — усмехается Хосок, поворачиваясь лицом к Юнги. — Что скажешь? — Думаю, что да, — улыбается старший, утыкаясь в чужое плечо.