Кто мы друг для друга?

Обыденный, достаточно скверный день для элитного отряда Портовой мафии "Чёрные ящерицы". Сначала была неудачная вылазка в агентство, которое закончилось привычным вылетом в окно и кучей брани со стороны рыжего лейтенанта. Затем поручение от их начальства, как выразилась Хигучи в своей привычной манере. Но вот кто мог подумать, что самая проворная убийца этой шайки попадёт под действие способности? Да вот именно, что никто! Вернувшийся в штаб отряд явно был не в восторге, особенно самый буйный из них. Все потрёпанные, усталые, да ещё и не успевшие оправиться после похода к детективам, "ящеры" возвращались в свою обитель. Но больше напрягало то, что на плечах Тачихары сидела девочка, примерно лет пяти, может, чуть старше, но в ней смутно узнавались черты лица напарницы этого парня. — Вот вы где! — К ним уже направлялась блондинка, в строгом костюме, чёрных очках, а самое главное, с прилежно собранными в хвост волосами, напоминающие цветом колосья пшеницы. — Что за чёрт?! Почему поручение выполнено с такой задержкой?! Голосила она, явно не замечая свисающие с плеч рыжеволосого детские ножки. Он был поникший, даже голову опустил, придерживая маленькую девочку за ноги, словно он сам был готов её нести на себе, а не Хироцу настоял. — Послушай, лучше просто не засыпай меня вопросами, иначе я— Мичизу не успевает договорить, как его дёргают за рыжие патлы, словно одёргивая. Вот тогда верная напарница "Бешеного пса" всей мафии замолчала, обратив своё внимание на причину молчания наглеца, смевшего начать ей дерзить. — Г-Гин?! — Спустя минуту молчания, в попытке узнать ребёнка, испуганно выдавила из себя девушка, тут же шарахаясь корпусом назад, словно её кипятком ошпарить пытаются. — Да быть не может! Как это произошло?! Со спины Тачихары слышится сухой, привлекающий своё внимание, старческий кашель. До сих пор молчавший Хироцу, сурово поглядывал поочерёдно на двух собачившихся мафиози. Ему не привыкать, но в такие моменты он видит на месте Хигучи Гин, которая была, обычно, в бешенстве от действий своего напарника. — Гин попала под способность нашего врага... — Сурово, неохотно начал старик, зажигая сигару. — Мы не знаем, сколько она будет действовать, но, полагаю, Акутагава будет недоволен... Вот тут Хигучи стало поистине страшно. Лицо её побледнело, сама она мелко тряслась, кажется на придумав себе кучу всякого. Все в Портовой мафии прекрасно знают, как боится гнева своего напарника эта девушка. Да она вообще боится идти против его воли и разочаровывать! — Акутагава-семпай будет в бешенстве! — Схватившись за голову, завопила Ичие, моментально присев на корточки. — Все мы знаем, как он дорожит Гин! А тут случилось это! — Случилось что? — За спиной вопящей раздался грубоватый голос, пробирающий до самых костей, словно это голос самой смерти. — Тебя слышно по всему зданию. Чего ты вопишь? Он буквально выпытывал из неё ответ, смотря ледяным взглядом в спину напарницы. Даже сам Тачихара сжался, уловив этот холодный, жестокий взгляд на себе и видя, как сведены тонкие брови его начальства к переносице. В этот момент рыжего снова дёргают за волосы, как бы прося опуститься, что и делает парень, опускаясь на корточки. Девочка слезает с его шеи, беспечно поправляет слишком большую для неё маску и уверенно шагает в направлении "Бешеного пса", словно зная, что с ней ничего не случится. Да это, в целом, знали абсолютно все присутствующие. Акутагава слишком любит свою младшую сестру, чтобы браниться на неё или даже обижаться. Хоть Рюноске и кажется строгим, всегда холодным со всеми, но он также учтив с Гин, понимая, что та — единственная, кто у него остался за все эти года скитаний по трущобам и обучения в мафии. Вот и сейчас, вместо того чтобы в привычной манере выражать своё негодование, парень шарахается, видя сестру. Маленькая, вроде всё такая же сердитая, но кажется куда милее, с учётом одежды, что была в разы больше её самой. — Брат... Начала было объясняться она, как суровый, помрачневший взгляд Рюноске сначала адресовался её коллегам, а затем сменился на более взволнованный, даже встревоженный таким состоянием его сестры. — И слышать ничего не желаю. — Прошипел он, поднимая сестру на руки, удобнее перехватывая её под бёдрами, чтобы та могла нормально сидеть на его руках. — С этими остолопами ты не останешься. — Заботливо прижимая к себе девочку, процедил Акутагава, снова обращая свой мрачный взгляд на ящеров и его горе напарницу. — С вами я разберусь позже... Теперь день казался более нормальным, чем был до этого, за исключением одного но... Гин всё так же находилась в пятилетнем возрасте, но только под присмотром старшего брата, который объяснив всю ситуацию, остался разбирать бумажную волокиту, не желая оставлять сестру с кем-то из своих коллег. Нужно ли говорить, что Акутагава слишком переживает за сестру? Полагаю, что нет. Ведь как заведено у братьев с сёстрами, несмотря на любые разногласия — они будут переживать друг за друга. Вот так и сейчас. Парень просто не может позволить младшей сестре оставаться в таком состоянии одной. — Не устала? — Выдыхает он, подперев рукой щёку, краем глаза наблюдая за тем, как девочка пытается подавить свою детскую неусидчивость, что появилась с действием способности. — Мы могли бы не надолго выйти прогуляться, если уж тебе так хочется размяться... — Нет. — В ответ покачала головой. Гин всегда ценила учтивость своего брата и понимала, что тот просто переживает, но сейчас она кажется самой себе слишком... ущербной, неспособной даже нормально подождать. — Одно не понимаю, как я попала под действие способности?.. — Видимо, он каким-то образом просчитал твои действия. А может, это и не сам эспер был. — Вяло отозвался парень, осознавая, что его сестре будет явно интересно знать об этом больше, чем ей уже известно. — Возможно, это был кто-то другой, что отвечал за стратегию и план, а также должен был помогать... Девочка устало выдохнула, навалившись на брата, сидя на его коленях. Да, возраст даёт своё. Став пятилетним ребёнком, Акутагава-младшая ощутила давно непривычный, совсем детский характер, от которого она отвыкла. Хотелось и дальше забывать о таком, но, увы, в подобном состоянии это было невозможно. — Брат, — не выдержав, обратилась Гин, как-то смущённо отводя взгляд, словно признала поражение, — пойдём на улицу? Кажется, в этот момент вечно хмурое лицо Рюноске озарилось мягкой, чуть насмешливой улыбкой, от которой не хотелось отворачиваться, в отличие от её маниакальной, настораживающей подобии. Гин ценила такие моменты в поведении брата, словно так и должно быть, словно он просто был всегда хмурый, избегающий всех и вся, рвущийся доказать, что ему и в одиночестве хорошо... Но вот только ей была известна другая его сторона. Ту, что хорошо известный "Бешеный пёс" мафии усердно скрывал ото всех, кроме неё. Она в любой момент могла понять, что на душе у брата, что он чувствует и как ему не хватает поддержки... Они оба не могут себе этого позволить. Их работа не позволяет даже задуматься о каких либо отношения, даже толком нет времени подумать о дружеских, опасаясь, что о их роде деятельности узнают. — Ну что ж... — Парень легко оттолкнулся от рабочего стола, и стул покорно, даже плавно, отъехал от него, позволяя подняться с места. — Пойдём. Рюноске удобнее перехватил сестру, всё также несильно прижимая к себе, словно боясь, что та, как хрусталь, треснет в его руках. Гин же было плевать, насколько сильно тот прижмёт её к себе, лишь бы ощущать тепло брата, которое она так полюбила ещё с детства. С того самого, в котором Гин, Рюноске и ещё несколько таких же детей, как и они, шныряли по трущобам, ища пропитания, дружно жались друг к другу холодными ночами, стараясь согреться, хоть и был подожжён какой-то хлам, в качестве огня. Были такие дни, когда холод доставал их всех, даже когда дети прятались в захудалой заброшке, где никого нет, где нет даже намёка на жизнь, кроме них самих. Акутагава нацепил привычную, суровую маску, открывая двери своего кабинета, покидая его. Мимо проходящие сотрудники лицезрели милую картину, видя самого свирепого мафиози, держащего маленькую девочку на руках и скалясь на каждого, кто слишком долго смотрит на них. Верно, Рюноске просто любит свою сестру, а сейчас, когда она настолько беспомощна, просто хочет защищать её столько, сколько потребуется. — Брат, я могу и сама идти. — Возмутилась Гин, крепко держась за одежду брата. — Я ведь не настолько беспомощна... — Возражений не принимаю... — Как-то грубо, нехотя цыкнул он, смотря перед собой.       Для них это очень странно, очень непривычно. Вот вы бы могли подумать, что один из самых устрашающих мафиози так дорожит своей сестрой? Нет? Гин бы тоже не поверила, не будь она сестрой того самого мафиози, который всегда возвращается домой, словно побитый пёс, но всегда готов принять ласку, что отдаёт ему сестра. Для девушки это самое главное дома. Плевать, что на работе. На работе они могут даже сцепиться в драке, но дома, как всегда, будут бережно обрабатывать раны друг друга, смеясь с произошедшего. Да, Рюноске тоже умеет смеяться, пускай и не так часто, но он это умеет. Гин всегда счастлива слышать от части хриплый смех брата, счастлива даже просто видеть его улыбку, которая никогда не сравниться со зловещей ухмылкой, которая тоже есть у "Бешеного пса" портовой мафии.       Если в мире и есть то, что будет тревожить невозмутимого, словно статуя, Рюноске, то это будет лишь его младшая сестра. Для него она единственная, кого хочется так сильно оберегать, не смотря ни на что. Гин единственная его родственница, единственная, кто был и, кажется, будет ещё долго рядом с ним. Да, есть ещё другие мафиози, что окружают его, но для Рюноске это ничего не значит. Сестра рядом — он счастлив, ведь знает, что пока она с ним, сидит на диване, смотрит телевизор, положив голову на плечо своего брата, то всё хорошо. Парень вообще ценит моменты, которые он проводит с сестрой, будь то обычный просмотр какого-то фильма, который совершенно не привлекает его внимание, в отличие от Гин, что может уснуть в любой момент, или будь то работа, на которой они частенько ругаются, но потом, шипя друг на друга по упрямости своей, всё равно весело разговаривают, делятся новостями, да и вообще прекрасно проводят время. Да, это для Рюноске счастье.