21 день Лета и Счастье небесного цвета

Сон рассеивался крайне тяжело. Хотелось глубже зарыться лицом в подушку и вообще не подавать признаков жизни. Продрав глаза, я обнаружил вожатую сидящей на своей кровати. Наши взгляды пересеклись, и она улыбнулась. – Доброе утро. Сегодня можно не спешить к умывальникам. – А это почему? – А ты не слышишь? По крыше стучал дождь. Его приятный шум немного развеселил меня. Окно было приоткрыто, прохладный воздух неспеша заполнял домик. Капли бежали по стеклу, словно соревнуясь в скорости. – Я заварю кофе, одевайся пока что. Форму я оставил на стуле рядом с кроватью, так что вставать не пришлось. Чайник по-домашнему шумел, согревая воду для будущей трапезы. Обувшись, я встал и со сладким зевком потянулся. Чайник щёлкнул, извещая об успешном нагревании воды. Вскоре над чашками клубился пар, а запах свежезаваренного кофе заставил мой живот проурчать настойчиво и требовательно. – Бутерброды будешь? Коротко кивнув, на автомате поглотил сразу два. Голод понемногу отступал, кофе обжигал нёбо и язык, а в душу закрадывалось некое тёплое чувство… Уютненько устроился. – Ольга Дмитриевна, а как же линейка и прочие мероприятия? – Линейки, ясное дело, не будет, дождь же. Сегодня можно и поспать подольше, раз уж такая погода, но ты решил иначе. Все клубы работают как обычно, кроме спортивного – им придётся в спортзале ютиться, хотя физрук может и отменить всё. Дождя я ждал, как благословления от Небес, ибо от этой постоянной жары можно и с ума сойти. Я люблю тепло, но к прохладе после дождя я отношусь получше. А учитывая, что я северянин, то к холоду мне не привыкать. – Тут вон дождевики висят, так что если куда-нибудь соберёшься пойти, то бери. Галош, правда, нет… – Разберёмся, Ольга Дмитриевна. Опустошив кружку, я вышел из-за стола и собирался было тащить её к окну, дабы сполоснуть каплями дождя, как вожатая меня остановила: – Оставь кружку, я сама её помою. – Ну Ольга Дмитриевна, мне же не сложно… – Поставь, говорю. Иди своими делами занимайся, я всё сделаю сама. И да, на завтрак приди, его никто не отменял. – А это что тогда было? – я указал на бутерброды, лежащие на столе. – Это маленькая вольность специально от меня. Всё, иди уже. Разведя руками, поставил кружку на стол. Раз уж делать ничего не надо, то и париться смысла нет. Натянул на себя дождевик, откланялся и вышел наружу. Дождь был не очень сильный, но воды вокруг было достаточно, чтобы кеды вымокли моментально. Я как можно быстрее побежал к домику Мику. Путь не занял много времени, но я всё-таки начерпал воды, хоть и старался не наступать в лужи. Постучавшись, я вошёл. – Привет, Кирилл. – тихо сказала сидящая на кровати Лена. В руках она держала книгу. – Привет, а Мику… – я перевёл взгляд на кровать японки и обнаружил её спящей. Не смог сдержать улыбки. – Она милая, когда спит. – Это точно… Повисло молчание, которое потом было в клочья разорвано внутренним голосом: ~ Доброе утро, страна! Долго на свою принцессу спящую глядеть будешь? ~ Я осёкся, ибо заметил, что полминуты только и делаю, что пялюсь на Мику. Интересно, что подумала Лена… – Кхм, я тогда пойду в клуб… – Нет-нет, оставайся! У тебя и так обувь мокрая, а если заболеешь? Болеть летом – это же глупо! Ой… Лена вдруг побледнела, затем покраснела, и уткнулась в книгу. – Я не совсем то хотела сказать… – Я понял, не волнуйся. Что ж, подождём-с. Я сел у окна со стороны Лены, чтобы шумом не разбудить японку. Кеды пришлось снять, так как они прилично промокли, и при каждом шаге издавали хлюпающий звук. Стук дождя по крыше успокаивал и в некоторой степени убаюкивал. Мику тихо посапывала, лёжа на боку лицом к нам, Лена вернулась к чтению книги. Я прикрыл глаза, но стоило отгородиться от мира лагеря, как память обрисовала тот самый вечер, когда я ехал на встречу выпускников. Тот же дождь, обтянутое дермантином сидение, поскрипывающие двери автобуса, ветер из форточки… ''И всё-таки, как я попал сюда? Это не похоже на галлюцинацию, ощущения вполне реальны – те же голод и жажда, ощущения от жары, сырость… Я заснул перед тем, как оказаться здесь. Быть может…'' Незаметно для Лены я ущипнул себя за бедро. Пробуждения не последовало, колокольчик не зазвонил, и ущемлённое место лишь отозвалась болью. Значит, теория со сном отпадает. ''Хотя как я могу ложиться спать во сне? Как я вообще сплю в лагере?'' ~ Давай уже сойдёмся на том, что это не сон, и не будем заниматься самобичеванием? ~ язвительный комментарий сознания оторвал меня от мыслей. Тяжело вздохнув, я открыл глаза и обратил взор в сторону кровати Мику, по пути напоровшись на два бездонных голубых глаза. А красавица, оказывается, проснулась, и даже поцелуя не потребовалось… – Доброе утро, соня. Лена мелко вздрогнула от неожиданного нарушения покоя и тоже повернулась в сторону Мику. – Доброе, а что ты тут делаешь?.. – Спасался от дождя, вот в гости и забежал. Надеялся застать тебя уже в бодром состоянии, но, видимо, не судьба. Мику улыбнулась, села на кровати и оправила распущенные волосы. Я снова засмотрелся на то, как они переливаются при свете. Она немного смутилась тому, что я так пристально на неё гляжу и отвела взгляд. – В кой-то веки жара решила отступить. Я начал уставать от этого пекла каждый день. – пробормотал я в потолок. Дождь, кажется, стал стихать – громкий, непрерывный стук капель по крыше сменился на неспешный и мелодичный. Небо стало проясняться, солнце уже должно было выглянуть… – Кир… – А? – отозвался я в пустоту. – Мне переодеться надо, но ведь под дождь я тебя выгонять не стану… Ты хоть уйди к шкафу, да дверцей прикройся. И чур не подглядывать! – Мику сидела на кровати в белье, завернувшись в простыню. Гнали меня чуть ли не взашей, а потому пришлось спешно ретироваться в укрытие. Перевоплощения японки не заняли много времени, уже через пять минут она сидела на кровати и подготавливала волосы к укладке. Маленьким деревянным гребнем Мику расчёсывала волосы, напевая что-то себе под нос. Я же, как заворожённый, стоял и бесцеремонно пялился на этот процесс. ~ Хватит зависать! ~ Выписав себе мысленную оплеуху, я переключился на беглый осмотр комнаты. С плаката на стене, с улыбкой или даже усмешкой на меня взирал Цой; груда всяких средств для наведения марафета, без которых ни одна девушка не может обойтись, расположились на прикроватной тумбочке. На столе у окна стоял магнитофон, кассеты же лежали на полке у изголовья кровати почти аккуратной стопкой. На половине, где расположилась Лена, был какой-никакой порядок – на абсолютно такой же, как на половине Мику, полке у изголовья кровати расположились аккуратно сложенные книги, какие-то коробочки, стакан с карандашами; Верный защитник человека от вездесущих комаров – фумигатор – был воткнут в розетку. Хотя комаров тут я ни разу не видел... ''И всё-таки это не тот бардак, что царит у меня в квартире. По сравнению с ним, это – абсолютный порядок.'' – Кир, садись уже. Я же переоделась. Усевшись рядом с японкой, я снова уставился на её волосы, любуясь тем, как она их расчёсывает. Магические переливы цвета завораживали, я уже окончательно залип… И Мику это заметила. – Хочешь… попробовать расчесать? Естественно, к такому повороту событий я не был готов. Переводя взгляд с гребня в руках девушки не неё саму, я пытался свыкнуться с тем, что мне дозволяют принять участие в этом важном деле. – Ну, раз ты не против… Повернись, пожалуйста, спиной. Взяв гребень, я стал водить им сверху вниз по волосам Мику. Мягкие и шелковистые, словно вода они струились сквозь пальцы. Хоть я и не умел особо расчёсывать волосы, старался делать это как можно аккуратнее, и от усердия даже высунул кончик языка. В итоге волосы были расчёсаны, Мику осталась довольна, а я же получил кайф от всего процесса. Всё ещё пребывая в экстазе, я сидел и по-глупому улыбался уголками губ. – Народ, а ведь скоро завтрак! – память оживилась, как только я взглянул на будильник, приютившийся на столе возле магнитофона. – Может, пойдём? Довольное ''угу'' было мне ответом. Когда Мику стала такой немногословной? Накинув дождевики, мы выбрались на улицу. Дождь действительно стал утихать, холодный ветер уносил тучи вдаль. Стараясь не наступать в лужи, мы бежали к столовой; сам того не заметив, я схватил Мику за руку, и вёл её за собой. Стоило бессмертному «бери ложку, бери хлеб» раздаться, как мы влетели в столовую и чуть не сбили с ног вожатую. – Простите, Ольга Дмитриевна! – синхронно выдохнули мы извинение. Она оглядела нас с головы до ног, и едва заметно улыбнулась. – Эх, куда моя молодость ушла… – Ольга изобразила зависть. Я всё ещё держал Мику за руку так, будто кто-то пытается отнять её у меня. Девушка покраснела, я же разжал руку и стал стягивать с себя дождевик. Людей в столовой было невероятное количество, свободные места, если они вообще появлялись, тут же занимались; грохот стоял такой, что голос собеседника просто растворялся без следа. Мику устремилась в самую гущу толпы, пытаясь отыскать свободное место. Отстояв в очереди за порциями, я стал крайне аккуратно лавировать между пионерами, дабы не разлить ни на кого чай или же не надеть кому-нибудь на голову свою порцию каши. Мику уже вовсю маячила мне с другого конца столовой – она отбила столик на двоих. Как только я добрался до стола и поставил поднос, на меня кто-то налетел. Повернувшись, я увидел парня примерно моего роста, с необычайно наглым выражением лица и хитрыми глазами. Его каштановые волосы были коротко острижены, руки были в синяках, кое-где виднелись пластыри. – Чего встал на пол дороги, ещё и толкаешься! – Ты же сам на меня налетел, чего ты тут выделываешься? Кажется, он только и ждал этих слов. В его глазах загорелся огонёк азарта, а в воздухе отчётливо запахло неприятностями и электричеством… – Ещё и огрызается! Извинись! «Похоже наглости ему не занимать. Как же бесят такие…» – С чего это я должен извиняться перед тобой? Шуруй отсюда… – бросил я, отворачиваясь. Я собирался было подойти к стулу и сесть, но оппонент совершил подлый ход – поставленная им подножка заставила оступиться. Я бы упал, если бы не ухватился за край стола. – Я потребовал извинений! – Последовавший удар под коленку нарушил и без того неустойчивое положение. И чего только этому быдлану неймётся? Как бы я не хотел оставаться спокойным, этот парень раскалял обстановку. А поскольку я не из тех, кто следует правилу «если тебе дают пощёчину, подставь другую щёку», то издевательств терпеть не стану. Рывком поднявшись, я встал в стойку, коротко замахнулся и дал хулигану в нос. Тот отшатнулся, приложил руку к ушибленному месту и что-то промямлил. Мой кулак отозвался лёгкой болью. ~ Хреновый удар, он всё ещё на ногах. ~ «Я тебе не Коннор Мак-Грегор, чтобы с одной оплеухи укладывать таких вот идиотов!» – огрызнулся я на свою Шизу. Хулиган недолго пребывал в бездействии: он налетел на меня с кулаками, метя куда-то в лицо. Скорее всего, собирается фингал поставить. И ведь его совершенно не смущает, что вокруг полно народу, что вожатые тут как тут и, скорее всего, уже пробираются через толпу «зрителей». Интересный экземпляр… Тело моё омолодили, но вот физические показатели обновлять не стали. После пары его ударов по голове, у меня потемнело в глазах, шум толпы приглушился и представлял из себя нечто неразборчивое. Я отбивался, хулигану также изрядно досталось, особенно многострадальному носу – струйка крови уже бежала вниз по лицу. После очередного пропущенного удара я почувствовал, что и по моему лицу также побежала тёплая жидкость. На скуле образовалась ссадина. Буквально на секунду я завис в нерешительности, и это стоило мне ещё пары пропущенных ударов, в этот раз по животу и груди. Стало трудно дышать, я сложился пополам, и в этот момент из толпы вырывается вожатая. С громким командирским «А ну прекрати!» она сокращает дистанцию до моего оппонента, выписывает ему сочную оплеуху, хватает за ухо и уводит к двери на улицу, по пути указав на меня Мику. – Ох, мать моя женщина… – простонал я, пытаясь встать. Голова была словно колокол, по которому стукнули кувалдой несколько раз, перед глазами плыл чёрный туман, а ссадина на скуле отдавала тупой ноющей болью. – Кир, только не пропадай! Сейчас к Виоле пойдём… Хорошо? Кир, пойдём? – Девушка суетилась, паника одолевала её. Подошла Славя и предложила ей помочь довести меня до медпункта, на что японка согласилась. Наш отряд из раненного и двух девушек добрался до медпункта за пять минут. Пришлось чуть помокнуть под дождём, хотя я этому был рад – свежий воздух, особенно во время дождя, мне был крайне необходим. Медсестра осмотрела мои синяки и скулу, поспрашивала о головных болях, дала таблетку и констатировала: – Ничего серьёзного и сверхъестественного, жить будешь. Таблетку от головы ты уже принял, ссадину твою я сейчас обработаю и заклею пластырем. Лежать тут будет необязательно. – медсестра повернулась к Мику, – Раз уж вы вместе будете, обеспечь ему покой. Второй драки ему только не хватало… Мику кивнула и посмотрела на меня с жалостью в глазах. Я же лежал и безучастно пялился в потолок, отходя от случившегося. После проведения всех лечебных процедур, Виола вместе со Славей куда-то ушли, прихватив зонтик. – Как ты? Я расплылся в улыбке. Подрался на публике, наполучал синяков, и лежу теперь в медпункте. Зато довольный. – Сейчас я чувствую себя прекрасно. Свои честь и достоинство я защитил, больше мне волноваться не о чем. Воцарилось молчание. Мику рассматривала мои синяки и охала время от времени. Прямо-таки картина маслом – рыцарь после дуэли и его дама сердца, воркующая над ним. – Виола сказала, что мы не обязаны тут оставаться. Может, в клуб пойдём? – обратился я к японке, ухватившей меня за руку. Она кивнула, даже слова не проронив. Молчаливая Мику – это что-то невероятное. Дорога до клуба прошла, слава богу, без приключений. Интересно, каким репрессиям вожатая подвергла (или даже сейчас подвергает) того парня? Хотел бы я на это посмотреть, но Мику наверняка будет удерживать меня всеми силами, раз врач наказал обеспечивать покой. Ну, такой способ восстановления морального ущерба мне тоже нравится… Как только я вошёл в клуб, сразу устроился на матрасах, и стоило Мику войти следом и закрыть дверь, как дождь вновь усилился. Капли стучали по крыше, бежали по стёклам, соревнуясь в скорости; ленивая атмосфера разливалась по клубу… – Хочешь, я тебе сыграю? – Мику села за рояль и открыла клавиши. – Подожди… – я встал и подошёл ближе. Вспомнилась музыка, которую я разучивал на рояле. Я не дружил с клавишными инструментами от слова совсем, но именно эту мелодию я хотел исполнить собственноручно хотя бы раз. Упражнялся на синтезаторе у своего знакомого, порой даже в музыкальную школу ходил на практику, перед тем как закрыться от мира в квартире. Несколько месяцев я убил на обучение, и всё ради одного музыкального произведения. – Так, вспомнить бы, как оно там было. Позволь-ка… – я пристроился рядом с Мику и положил пальцы на клавиши. Пальцы двигались неумело, в попытках наиграть мелодию я много раз ошибался и начинал сначала. Спустя 5 минут я всё-таки сыграл, хоть и фальшиво, с кучей ошибок. – Красивая мелодия. Можно мне попробовать? – Ты её запомнила? – уступив место Мику, я отошёл. – Ну да. Мне не сложно. (прим. Автора. Мелодия - https://youtu.be/x6jUyKT8Sto) Лёгкими движениями пальцев девушка извлекала из инструмента мелодию с такой лёгкостью, что мне оставалось только позавидовать. Эта мелодия грела мне сердце, а ассоциировалась с рассветом, который ты наблюдаешь, будучи в большом путешествии по миру. «Рано проснувшись, Я наблюдаю рассвет. Надежда со мной.» Я прочитал только что сочинённое хокку вслух, стоило мелодии стихнуть. Какое-то время ничего не происходило. Мику сидела за роялем, я ждал её реакции или же просто какого-то действия, чтобы нарушить молчание; неловкость нарастала. – Ты сочиняешь хокку? – Я скажу тебе больше. – отозвался я и подошёл поближе, – Я писал стихи раньше. То, что ты услышала, я сочинил буквально минуту назад, но у меня есть и другие произведения. Она обернулась, а на лице у неё сияла улыбка. Заразительная такая. – Не зря я тебя пригласила в клуб… – Стихи и музыка живут вместе. Можно ли считать маленьким чудом тот факт, что мы с тобой встретились? Мы смотрели друг на друга не отрываясь с полминуты. Моё отражение в озёрах её голубых глаз было чётким и ясным, а где-то глубоко в них теплился маленький огонёк. – Прочти мне ещё что-нибудь из своих стихотворений… Пожалуйста. … Дождь всё шёл, а мы потеряли счёт времени и обсуждали мои стихотворения. Некогда укрытые от чужих глаз, охраняемые как святая святых, написанные мною строки разливались по всему музклубу для моей первой, благодарной публики. Несколько раз Мику посещало вдохновение, она играла на гитаре, немного танцевала… – Я ведь ничего не ел с утра. – сказал я, когда живот выдал громкую руладу, – Когда там обед? Мику прошла к тумбочке за роялем и достала какую-то небольшую коробку. Вручив её мне, она просияла в улыбке и ответила: – Обед у нас будет здесь! Не думала, что это пригодится, но… Открыв коробку, я лицезрел упаковки заварной лапши. Прямиком из Японии, свежая, чудовищно вредная, по мнению наших современных диетологов, еда, но такая вкусная! На радостях я поднял Мику на руки и прокружил по комнате. Она визжала, то ли от радости, то ли от неожиданности, пыталась вырваться, но потом также громко смеялась. – Мику, ты моя спасительница! Уберегла пионера от голодной смерти. А дальше всё впопыхах: залили чайник, вскипятили, залили лапшу, приправ насыпали… Есть хотелось страшно, живот уже клеился к позвоночнику. Трапезу вели прямо на полу, орудуя палочками и поглощая лапшу, как не в себя. Запах стоял невообразимый. – Как же это всё вредно… Но как же это всё вкусно! – выдохнул я, управившись со своей порцией. Мику перемазала лицо соусом, отчего выглядела максимально мило и комично. Посмеиваясь, я стёр соус с её лица салфеткой, благо они тут были. – Ты очень заботливый, Кир. – промурлыкала девушка и легла, положив голову мне на бедро. «Мягко тебе, дорогая моя?» ~ Ей-то да, вообще лучше всех! ~ Какое-то время мы млели от запаха в музклубе, обсуждая всевозможные виды лапшы и суши; затем тема разговора неведомым образом перескочила с еды обратно на стихи, и потом… – А что тебя вдохновляет? Действительно глубокий вопрос, на который нет однозначного ответа. – Вдохновение… Я черпаю его из разных вещей. В основном из музыки, ведь именно она задаёт мне настроение, но главным источником являются эмоции и чувства. На последнем слове сердце пропустило удар. Гормоны, прекратите бушевать! – Мне проще выразить своё настроение в стихотворении, нежели вложить в него глубокий смысл или важный посыл. Тем более, я всё ещё учусь. – подытожил я. – Чувства… – прошептала Мику, усаживаясь рядом. – Я такой человек, который принимает многое близко к сердцу. Раньше моим поведением управляли эмоции, и стоило разозлить меня, как я терял любой контроль. Сейчас же я стал куда спокойнее, и стал пробовать облекать свои чувства и эмоции в слова, ложить их на бумагу… Мне это нравится. Мику устремила взгляд куда-то вперёд. Я же продолжил: – Стоило попробовать один раз, и я уже не смог остановиться. Эти стихотворения стали концентратом, эссенцией моих чувств и переживаний. Всю грусть, всю страсть, все мысли я укладывал в рифмы, выкрашивая мир вокруг себя разными оттенками… И искал новое, неизведанное, что-то пока недоступное. Она опустила голову мне на плечо и просто молчала. Слишком это всё необычно для неё. – Быть может, с тобой я открою новые горизонты своих умений? Что думаешь? Девушка мелко вздрогнула и ответила: – Мы сможем! Нам лишь нужно время. – Время есть, и обязательно будет. Душевные колебания достигли пика, в груди появилось то тёплое чувство, заставляющее воспарить ввысь. От такой необычной лёгкости стало немного не по себе, я сжал кулак. «В который раз убеждаюсь, что действительно помолодел…» Мы пересели на матрасы, облокотившись спиной о стену. Мику прикрыла глаза и, кажется, посапывала. Дождь подутих, но прекращаться, похоже, не собирался. Клонило в сон. Веки закрылись, темнота окутала всё вокруг. А дальше свет, шум толпы на фоне, Мику выбегает вперёд на сцену, с микрофоном в руках; публика взвывает от восторга, все радуются, апплодисменты оглушающей волной проносятся по залу… – Поприветствуйте моего прекрасного друга, поэта, музыканта и просто хорошего человека… После этих слов всё перестаёт иметь значение. Есть только она, сцена и ревущая публика на трибунах. Мир сужается до маленькой точки, в которой умещаются только три эти переменных и я сам. Она машет рукой, зовёт к себе… Продрав глаза, я обнаружил, что часы над дверью показывают полшестого. До ужина оставалось всего-ничего, дождь наконец прекратился и выглянуло солнце. Мику спала, положив голову мне на плечо. Не решившись её будить, я созерцал игру света, пробивающегося через окно косыми лучами. Пылинки в его лучах вспыхивали жёлтым и через пару мгновений растворялись в тени. Метроном всё также стучал, создавая фоновый шум и не давая заскучать. – Мням… – донеслось слева. – Просыпайся, соня. Ужин проспишь. Мику отпрянула, сладко потянулась и взглянула на меня. – А? Я на тебе спала? Тебе не было неприятно? Ничего не отдавила?.. – Тихо, спокойно… – начал я, – Всё в порядке. Ты опять, как из пулемёта меня словами осыпаешь. Лицо девушки покрылось румянцем, и она потупила взгляд. – Пойдём, а то опоздаем. Наш обед уже раз десять усвоился. Всю дорогу до столовой мы шли, держась за руки. Это произошло само, на автомате и без каких-то договорённостей, будто бы так и должно быть. Ужин прошёл без приключений, с вожатой мы разминулись, а потому, быстро поглотив порцию, поспешили покинуть столовую. Сидеть в клубе надоело, потому отправились гулять. И снова вечер опускался на лагерь. Лужи сохли, трава была, очевидно, сырая, потому пунктом назначения оказался пляж. Время от времени нам попадались другие парочки; кто-то смотрел с завистью, другие же улыбались и едва заметно кивали головой. Эх, юность, ох, романтика! Вода вяло плескалась, то набегая на песчаный берег, то отходя назад. Кто-то вдалеке играл в волейбол, деревья шумели кронами. Пионеры наконец выбрались из-под крыш, лагерь ожил, чтобы потом снова уснуть до утра. – Всё в порядке? – поинтересовался я у Мику, молча идущей рядом уже десять минут. – А? Да, всё хорошо, я просто задумалась. – Не грустишь от того, что мы целый день просидели в клубе, и только под вечер гулять пошли? – Нет, что ты! Хорошо, что дождь перестал, не пришлось дождевик одевать. Да и дождь целый день… Такое себе удовольствие. Мику улыбалась краями губ. Я взял её за руку и вдохнул полной грудью. Когда я себя так хорошо чувствовал последний раз? Да никогда. – Кстати, Кир, на следующей неделе начнутся репетиции перед лагерным концертом, мне потребуется твоя помощь в их проведении. Не сильно потревожу тебя этим? – Нет, что ты. Я рад помочь, вместе всяко веселее, чем поодиночке. Девушка согласно кивнула. Итак, со следующей недели заступаю на работу в оценивающую комиссию! А вот с кем мы репетировать будем… Хороший вопрос. Между тем солнце ушло за горизонт. Звёзды заблестели на чёрном полотне неба, луна задумчиво глядела с неба. – Устала уже? Хочешь, провожу домой? – Давай. Дойдя до домика, мы никак не могли разойтись. Оба не хотели отпускать руки, и всё пытались договориться. – Ладно, спокойной ночи тебе. – Спокойной ночи, Кир. Дверь легонько хлопнула на прощанье. Принцесса ушла в свои покои, изволила отдыхать. Нам тоже пора. ~ А неплохо вышло, а? ~ «Ты о чём?» ~ Презентовал себя как творческую личность, существенно сократил дистанцию до Мику, ещё и погеройствовал сегодня. Молодца! ~ «Ну, про геройство ты загнул, конечно. Просто случилась неприятность.» Добравшись до своего домика, постучался. – Открыто! – донеслось изнутри. Ольга уже лежала на кровати с книгой. Чайник закипал на столе. – Наш блудный поэт-музыкант вернулся! Где на обеде пропадали с Мику? – Мы в клубе обедали, не волнуйтесь, Ольга Дмитриевна. – бросил я, усевшись на кровати. – Может, чаю? Согласившись на такое заманчивое предложение, я стал готовить кружки к чаепитию. Ароматный напиток наполнил домик своим запахом, уюта заметно прибавилось. – Мику весьма высоко оценила моё творчество. Теперь у нас ещё больше тем для разговоров. – Вот, это же хорошо! Надо было сразу рассказать ей. Снова повисла тишина, нарушаемая лишь звуком отхлёбывания чая. – Кирилл, мне нужно тебя кое о чём попросить. Я вопросительно посмотрел на Ольгу. – Когда Мику приехала в лагерь, на ней лица не было. Грустная была, взглянешь на неё, и весь мир в серый цвет окрасится. Мне отец её рассказывал, что она дома была ещё более угрюмой и холодной. После твоего появления она… Ожила. Расцвела, повеселела, на неё смотреть стало приятнее. Просьба моя проста – не оставляй её, растормоши посильнее. Согласно кивнув, я допил остатки чая. – Уже исполняю, Ольга Дмитриевна. Дальше всё прошло, как и обычно: отвернувшись, дождался, пока вожатая переодется, выключил свет, скинул одежду сам и лёг. Засыпая, думал о Мику. Столько всего будет дальше…