21 день Лета и Счастье небесного цвета

Весь сон зациклился на моменте признания. Я пересмотрел его сотни, если не тысячи, раз, запомнил в мельчайших подробностях, и проснулся с одной мыслью – дальше не будет только моей судьбы, дальше будет наша с Мику судьба на двоих. В первые секунды после пробуждения я пребывал в трансе. Шумы извне приглушились, луч света, пробившийся через окно, перестал быть таким ярким; мысль о единении нашей с Мику судеб пронеслась в голове последний раз, прежде чем быть высеченной в мраморе моей памятью. – Кирилл, доброе утро! Чего не встаёшь? – Ольга толкала меня в бок. – А, да, я просто задумался. Я сел на кровати. Вожатая готовила бутерброды, запах свежезаваренного кофе заставлял мой живот страшно и громко урчать. Мир возвращался к своему обычному состоянию. Я не спеша одевался, пока Ольга вешала мне о грядущих планах. Есть хотелось до жути. – И да, Ромео, предупреждаю: гулять за территорией лагеря, да ещё и посреди ночи, считается за серьёзное дисциплинарное нарушение… В один миг оборвалось всё. Вожатая знала о нашем побеге за территорию лагеря, и теперь нам с моей ненаглядной влетит по первое число… – Прошу прощения, Ольга Дмитриевна. Больше не повторится. – я постарался максимально быстро закрыть эту тему. – Однако на этот раз я не стану ничего предпринимать. – вожатая решила пропустить мои извинения мимо ушей и продолжила, – Я поручила тебе позаботиться о Мику, ты и заботишься. Только в следующий раз вот так не сбегайте. Я за вас отвечаю головой, и если что-то случится, то я пострадаю в первую очередь. Выдохнув с облегчением, я застегнул последние пуговицы моей новой, чистой рубашки – предыдущая была уже не такой белой, потому Ольга выдала мне новую из своего локального запаса в домике. Начался наш личный завтрак. – Сегодня день стирки, потому поручаю тебе собрать все вещи, что ты носил, а также постельное белье. Его отнеси на склад, там мешок будет такой, подписанный как «Грязное». Остальное постираешь сам возле бани. – Ольга снова выдавала свои наставления, попутно дожёвывая бутерброд. – Ага, то есть кроме моего постельного я и ваше собрать должен? Чувствую себя служанкой… – Нет уж! – возразила вожатая, – Своё постельное я сама соберу, тебе его только отнести надо. Я не могу заставить тебя стирать мои вещи. ~ Перспектива, однако, неплохая… Чую бизнес-план! ~ откуда ни возьмись явился внутренний голос. «О, и тебе доброе утро. Твой бизнес-план ожидает крах, смирись.» Одолев кружку кофе, я ухватил пакет с зубным порошком, щёткой, на шею накинул полотенце и двинулся к умывальникам. Было зябко, воздух только-только начал нагреваться. Пару раз мурашки прошли стройными рядами по спине и плечам. Пытки ледяной водой я старался закончить как можно скорее, поскольку выставлять себя неженкой, не переносящей холода, желания не было совсем. Окончив все процедуры, поспешил обратно к домику. Пионерская зорька пронеслась по лагерю. Воздух более-менее прогрелся, птицы вовсю щебетали. Мыслей в голове не было от слова совсем. Вечерние события слишком ярко отпечатались у меня в сознании, думать я мог только о Мику и её реакции на всё это. – Может, сегодня не стоит приходить и будить её? Всё-таки столько всего произошло, нужно дать чувствам успокоиться. Ольги в домике уже не было. Ну, мне всяко лучше, так бы она меня потащила за шиворот с собой, или поручила бы что с утра пораньше… Решив, что времени у меня пока достаточно, стал собирать вещи на стирку. Начало второй недели жизни в этом непонятном лагере выдалось не самым приятным – стирка никогда не была моим любимым занятием, потому я либо поручал всё стиральной машинке, либо делегировал это занятие другим. Запихнув всё в пододеяльник, я выдохнул. Вещей было не так уж и много, но ведь мне всё равно придётся стирать их, и всё своими ручками! И хоть на этой одёжке всё своё, родное, мысль обо всех мытарствах, что ждут меня впереди, пугала. – Ну ладно, эту неприятность мы переживём… – пропел я, закинув импровизированный мешок за спину. Предстояло добраться до склада… Окольными и не очень путями я добрался до маленького здания близ столовой. Там уже вовсю хозяйничала Славя, бодрая и красивая с самого раннего утра. – Утречка! А я тут вот, принёс гостинцы. Она обернулась на голос. Лёгкая и светлая улыбка промелькнула на лице девушки. – И тебе тоже утра. Клади постельное тут, мешок для остальных вещей я тебе выдам. Каким-то неведомым мне образом нелюбимый мной процесс подготовки к стирке здесь не казался таким уж скучным и неприятным. Быстро раскидав вещи по нужным кучам, получил у Слави мешок для оставшихся вещей и поспешил удалиться. Линейка скоро должна была начаться, потому терять время никак нельзя! – Спасибо, Славя. Я пойду, дел сегодня будет много, чую! – Удачи тебе! Если что-то потребуется, я всегда готова помочь. «Вот уж не думаю, что тебе понравится стирать мои вещи. Я как-нибудь сам.» Наконец, после всего, что уже произошло, будущее начинает обретает более-менее ясные формы. Я связал свою судьбу с Мику. Не знаю, как тут обстоят дела с богами, но что нас ждёт впереди известно только им. Скинув мешок у своей кровати, двинулся на площадь. Народ постепенно стягивался на общий сбор, стоял шум и гам. Вожатые пришли чуть погодя, толпа стала быстро организовываться. – Угадай, кто? – на глаза легли чьи-то ладони. Запах эвкалипта был весьма и весьма знакомым, а голос сзади ясно дал понять, кто тут со мной заигрывает. – Ой, даже не знаю… Может, Мику? – отозвался я, а улыбка сама налезла на лицо. Ладони исчезли с глаз, зато левая рука была неожиданно обхвачена. Пути к отступлению оказались отрезаны. – С добрым утром! – И тебе! Я сегодня встала раньше, столько всего хотелось сыграть до подъёма, тебе нужно это услышать! – она выпалила всё это на одном дыхании и сразу же продолжила, – Конечно, не сейчас, сейчас же линейка, а потом, после завтрака, когда ты будешь сытым и добрым… Ой, интересно, а что сегодня на завтрак? Очередь из слов изрешетила меня. Ольга Дмитриевна, собиравшаяся было начинать линейку, бросила грозный взгляд в нашу сторону. – Мику, Кирилл, не шумите! У нас тут сбор общий, обо всём рассказать нужно, а вас не перекричать. Ну а я-то тут причём? Стоял же молчал, а до меня уже докапываются. Что за начало дня? – Извините, Ольга Дмитриевна, мы затихаем… – протянул я, поглядывая на японку. Она лишь ойкнула и замолкла. Как хорошо, что не пришлось просить её отложить все разговоры на потом! Вожатая опять раздавала всем указания, напомнила про день стирки, а дальше как обычно: порядок дня, какие-то мероприятия, прочие неинтересные вещи и далее, далее, далее… Я просто старался выглядеть внимательным и увлечённым в процесс, а на деле пропускал всё сказанное мимо ушей. До самого конца линейки мы стояли, держась за руки. Я обратил на это должное внимание только когда мы были на полпути к столовой. – А давно мы так?.. Пионерка лишь бросила на меня загадочный взгляд и молча продолжила путь. Ладно, раз уж это её не стесняет, то и говорить нечего. По отработанной схеме мы разошлись у дверей столовой – Мику искала свободный стол, я же занимал место в очереди и получал две порции завтрака. Голодные пионеры быстро заполнили столовую, и уж очень нам повезло оказаться одними из первых пришедших. Приземлились за обозначенный девушкой стол, принялись трапезничать. Между делом Мику интерпретировала весь поток своих эмоций за вчерашний вечер и сегодняшнее утро в слова. Будь на моём месте кто-то другой, он бы уже раз десять ужаснулся, испугался тому, насколько быстро она говорит и наверняка бы сбежал, но со мной это не работало. Поначалу кажется, что Мику говорит много и не по делу, но если чуть вслушаться, то вся картина быстро проясняется. Нужно просто отсеивать словесный шум, чтобы вникнуть в суть, и при этом успевать переключаться с одной темы на другую. Мику делала это непринуждённо и с завидным постоянством, не тратя больше минуты на что-то одно. Бегло обработав полученный массив информации, я заключил, что вчерашний побег за территорию принёс свои плоды. Форпост завоёван, флаги гордо реют в небе, а связь с Мику только усилилась. ~ А ты ещё сомневался. Ай, молодцом, Кирич! ~ Завтрак кончился на удивление быстро. Народ расходился, мы с Мику также присоединились к потоку уходящему и выбрались наружу. – Эх, ещё нет полудня, а я уже готов растаять и испариться. О боже, ну что же это такое? – пионеры побрели кто куда: кто в домик, кто на склад… Дела со стиркой лучше закончить заранее, чтобы потом не мучиться. Данная идея была поддержана, а потому мы разошлись на главной улице лагеря, условившись встретиться позже. Забежав в домик, я ухватил оставленный мешок и двинулся в сторону бани в поисках таза для стирки, или чего-то подобного. Там уже вовсю кипела работа: пионеры настирывали вручную полотенца, кто-то оттирал пятна от рубашки, некоторые развешивали уже постиранные простыни и пододеяльники. Среди толпы я приметил Славю, старательно оттирающую блузку от грязи. – Салют нашим! Тазика свободного не найдётся? – спросил я, подойдя ближе. Девушка перевела на меня взгляд. – Привет, конечно найдётся. Посмотри вон там, – она показала рукой в сторону входа в баню, – Те, кто закончил стирку, оставляют их там, заодно и порошок отыщешь. Отблагодарив Славю за указания, я двинулся на поиски необходимых вещей. В итоге я так и не дошёл до общей кучи тазов – по пути какой-то парень всучил мне свой вместе с порошком и быстро ретировался. Набрав воды и заняв место на отшибе, я стал стирать вещи. Я и так не любил это занятие, а если этим заниматься на жаре, да ещё и вручную… Боже, это были, наверное, самые ужасные минуты моей жизни. Руки скользили от порошка, смывать его было трудно; я жутко устал сидеть на корточках, а голову напекало. Хотелось облиться холодной водой, но единственный ближайший источник её был в тазу. Становиться сырым и мыльным от порошка как-то не улыбалось. – Эге, да ты пыхтишь, как паровоз… – сказал кто-то, заняв место рядом. Пришла Алиса. Вид она имела уставший и скучающий, а на лице была мировая скорбь. Возможно, у меня в глазах читалось то же самое. – Конечно, попробуй так же постирать, свернувшись буквой «зю», под жарой… Она не стала ничего возражать и просто принялась за дело. Мне оставалось только прополоскать шорты, и в целом моя работа была бы закончена. Алиса же, только начиная свой путь, гневно насвистывала какую-то явно матерную песенку. – Будь тут Ольга, ты бы отхватила по самое не балуй за такие выражения. – почему-то пришло желание читать нотации другим. Девушка только фыркнула в ответ: – Ты её тут видишь? Вот и я не вижу. Значит, можно не париться насчёт этого. Я уже собирался уходить, но вид Алисы, с очевидной ненавистью стиравшей свою рубашку, заставил спросить: – Помощь нужна, не? Пыхтишь не меньше моего. Алиса посмотрела на меня исподлобья, как на идиота. – Чем ты помогать собрался? Бельё моё стирать наймёшься? Совсем заняться нечем, извращенец… – Ну почему сразу так? Может, повесить надо что-то… – Ещё лучше! Если не прекратишь, я тебя водой из этого таза окачу и буду тобой все эти вещи стирать! Скорчив рожу, я поспешно удалился. Алиса ещё бурчала что-то вслед, но я не слушал. Быстро развесив свои вещички, я ушёл. ~ А теперь скажи, что это я тут главный извращенец. ~ подначивало меня моё второе «я». ''Иногда нужно совершать всякие глупости, чтобы было потом о чём вспомнить.'' Я двинулся к столовой в надежде отыскать там стакан чего-то прохладительного. На содовую я не рассчитывал, сгодилась бы и вода… – О, Кирилл, а что ты тут делаешь? – в столовой оказалась Лена, – Тебе что-то нужно? В горле пересохло, говорить было тяжело, потому я прохрипел: – Прошу, налей воды, иначе я сейчас тут усохну… Жара страшная! Лена всё сразу поняла, и в туже секунду передо мной стоял гранёный стакан с водой. – Не зря поставила графин в тёмное место, вот вода и прохладная. Пей на здоровье. Залпом опустошив ёмкость, я облегчённо выдохнул. Раскинувшаяся в моём горле пустыня Сахара оказалась буквально затоплена. Какое-то время я пребывал в оцепеневшем состоянии, разум очистился и сконцентрировался на текущем моменте. Шум с кухни, шелест листвы из-за приоткрытой двери, долгожданная свежесть и просто расслабление – всё, что меня сейчас волновало. – Что бы я без тебя делал, Лена! Спасла ты меня от обезвоживания. Спасибо. Мои слова ощутимо смутили её. Щёки девушки загорелись румянцем, взгляд потупился, да и этот смущённый вздох не остался незамеченным. Покрутив стакан в руках, я откланялся и пошёл по своим делам. Дела мои крутились около одной особы противоположного пола. Место встречи всегда было одно и тоже. Ещё не успев дойти до двери музклуба я услышал переливы нот рояля. Чуть постоял снаружи, слушая музыку. Вскоре мелодия затихла, потому я постучался и вошёл. – Ау, я пришёл. Не отвлекаю? Ответом была лишь улыбка крайне симпатичной девушки, сидящей у рояля. Дверь закрылась, окончательно отрезав нас от внешнего мира. – Привет снова, Кир. Я тут новую мелодию сочиняю, вчера вот придумала. Полночи не могла уснуть и всё перебирала и перебирала возможные ноты, хотела спеть даже, но побоялась Лену разбудить. И вот теперь играю. Хочешь послушать, или ты уже?.. На лицо налезла эта довольная и глупая улыбка. Всё никак не нарадуюсь тому, что мы наконец перешли на другой уровень, хотя всё волнение уже схлынуло, да и громогласный звук фанфар уже стих… – Я тут краем уха послушал, но на бис сыграть всё-таки попрошу. Мне понравилось! Усевшись на матрасы, изобразил на лице крайнюю заинтересованность. Мику чуть смутилась, повернулась к инструменту и вздохнула. Её руки взмыли чуть вверх, пальцы легли на белые клавиши и… (Прим. Автора. Мелодия: https://youtu.be/8IX5EN77W6k) Следующие несколько минут я был заворожён, однако не мог точно определить, чем больше – музыкой, разливавшейся по всему помещению, или же девушкой за роялем, что её исполняла. Тонкие пальчики Мику плавно перелетали с одного места на другое, аквамариновые хвосты почти синхронно покачивались с её головой, солнечные лучи падали на них, причудливо переливаясь. Она прикрыла глаза и играла с наслаждением, не прерываясь и не замедляясь. Как только отыграли последние ноты, я прошептал: – Поразительно… Не хотелось говорить ничего больше. В один миг кончились слова, которыми я мог бы выразить своё восхищение, я не мог придумать ровным счётом ничего. Мику повернулась ко мне, всё та же улыбка была на её лице. – Я… Я даже не знаю, что сказать. У меня нет слов, Мику. – я говорил почти шёпотом, последние ноты эхом отдавались в голове, – Это чудесно. – Я рада, что тебе понравилось. – девушка поправила непослушный локон. – А ещё я хочу тебя спросить кое о чём. Это важно. Она пересела со стула ко мне и положила свои ладони на мои. Запах эвкалипта от её волос мягко коснулся носа. Градус решил чуть-чуть подняться… – Мне нужно, чтобы ты ответил. – Что ты хочешь знать? – спросил я негромко. Какое-то время мы вглядывались друг другу в глаза. Я наблюдал в её глазах отражение себя, а Мику, видимо пыталась разглядеть самые глубины моей душонки. – Ты правда меня любишь? Нет, постой, – мою попытку ответить прервали, приложив палец к губам, – Не говори сразу. Я хочу, чтобы ты подумал над ответом, а дашь ты мне его вечером. Договорились? Кажется, моя избранница ещё более сентиментальная, чем я. Эти игры на чувствах оказались крайне неожиданными, да ещё и этот срок до вечера… Она испытывает меня, или что? – Хорошо, но неужели ты сомневаешься? Тоже думать будешь? – Всё это для меня впервые, я не хочу ошибиться. Я хочу подтвердить свои мысли о том, что всё так, как есть сейчас. Я всё хорошенько обдумаю и дам тебе свой ответ. – Значит, решено. Я жду твоего ответа, как соловей лета, сегодня вечером, на пляже. Там, где всё началось… «Там, где всё началось,» - синхронно повторил я про себя. И ведь действительно, тот разговор о прошлом был отправной точкой для нашей истории. Что же, возвращаемся к истокам? – Я правильно полагаю, что мне лучше оставить тебя наедине с собой сейчас? Она лишь кивнула. Намёк понят, выметаемся, гусары. Неожиданные обстоятельства лишили меня времени с Мику, но всё оправдывалось её позицией. Всё-таки, такие громкие признания, да ещё и впервые в жизни… Волнительно, без сомнений тут никак. Вопрос, чем занять себя до вечера, оставался открытым. Попадаться на глаза Ольге не стоило, иначе загребут меня сразу, придётся пахать во имя партии. Кибернетикам я и так помог, а просто просиживать штаны у них в клубе не улыбалось: запах канифоли, какие-то визги приборов, куча всякой дребедени, да ещё и духота. Лучше где-нибудь на воздухе побродить. Ноги на автомате вынесли меня к лодочной станции. Решил пройтись мимо домиков, идти на саму пристань не очень хотелось. Возле домика двух рыжих непосед мне послышалось, что кто-то играет на гитаре. Задумчивые мелодии сильно напоминали мне музыку моего времени, что сильно меня заинтересовало. Аккуратно пробравшись по кустам, я вышел на некое подобие заднего дворика. Пара брёвен, уложенных боком, образовывали скамью. Алиса сидела и музицировала, иногда перелистывая какую-то тетрадь слева от неё. Дождавшись, когда она снова возьмёт перерыв, я вышел из укрытия кустов и негромко спросил: – Давно играешь уже? Рыжая сначала вздрогнула от неожиданности, потом покраснела, тихо ругнулась и мигом смела тетрадь. Чую, что я завёл бомбу замедленного действия. – А ты тут что забыл? – Да так, прогуливаюсь вот, услышал, что ты играешь. Стало интересно. Сократив дистанцию, плюхнулся рядом. Левая рука Алисы дёрнулась, но удара не последовало. – Мику тебе мало оказалось, пришёл ко мне липнуть? «Да почему же сразу липнуть? Мы же утрясли уже вопрос, кто кому нравится.» – Алис, ну что ты всё в штыки принимаешь сразу? Мне просто делать нечего, слоняюсь тут… Ждать мне надо. – Что, поссорились уже? – девушка с укором посмотрела на меня, – Ай-яй-яй, Кирилл, не умеешь ты с девушками… – Не было ничего такого, – отрезал я, – Я просто должен ждать. До вечера. Она замолчала, не ожидая такой резкой смены настроений. – Дашь побренчать на гитаре? Руки чешутся. – Ишь чего удумал! Свою не дам! ~ Ну, начинается… Не пытайся, она позиции не сдаёт. ~ внутренний голос уже отбросил надежды на мирное урегулирование вопроса. Та самая тетрадка, которую Алиса быстро спрятала, упала с бревна и теперь валялась в пыли. Быстро нагнувшись, я поднял её и машинально открыл, не задумываясь. «Табы, снова табы и… стихи?» Прочитать я ничего не смог, так как мне выписали оплеуху и вырвали тетрадь из рук. Алиса была в ярости. – Тебе кто разрешал читать чужое, а?! Не лезь, а то ещё получишь! – С каких пор ты пишешь стихи, Алиса? Она замолчала. Целая гамма эмоций отразилась у неё на лице. – А тебе-то какое дело… – Я тоже поэт, отчасти. Давно, правда, не притрагивался к перу, но что-то умею. Глаза девушки округлились, а где-то глубоко загорелся огонёк любопытства. Сейчас начнутся расспросы… – Правда, что ли? И что же ты написал? Напрягая память, я перебирал стихотворения, которые не стыдно будет выставить на публику. Вскоре всплыло одно, и я его без промедлений зачитал: «Мы сидим у костра, Вокруг ни души, Прекрасна, как и всегда, Улыбка твоя, от души. Гитара в руках О чувствах поёт, И печаль о былом Меня уже не грызёт. Усеяно небо Мириадами звёзд, Я с тобою навеки, В этом мире из грёз.» Какое-то время Алиса сверлила меня взглядом. Тишину между нами прерывал только шум воды да резкие крики, доносившиеся с пляжа. Вскоре она отошла от раздумий и сдавленно произнесла: – И всё же, не стоило было читать, не спросив разрешения… Дай слово, что никому не расскажешь об этом! – Даю тебе слово. – я кивнул, подтверждая свои слова. Время до обеда мы скоротали за обсуждением стихотворений. Оказалось, что Алиса личность крайне поэтическая, хотя скрывала это, как могла. Образ боевой, пробивной девушки, рушился, показывая настоящую её, без прикрас, со всеми переживаниями и мыслями. Всё-таки уломав Алису дать мне гитару, я устроился поудобнее и заиграл одну из любимых моих песен Цоя, Восьмиклассницу. «Пустынной улицей вдвоём С тобой куда-то мы идём, Я курю, а ты конфетки ешь. И светят фонари давно, Ты говоришь: «Пойдём в кино!» А я тебя зову, м-м-м, в кабак, конечно!» Алиса подпевала мягко, вполголоса. Стоило закончить партию, как прозвучал горн. Время обеда… – Пошли, обед уже. Или ты голодной будешь? Вставая с бревна, я оставил гитару около девушки и собирался было уходить, как она ухватила меня за руку. – А чего ты не с Мику? Почему разошлись? Вопрос был без этих заискивающих интонаций, прямо в лоб. Я прикинул, что нет смысла скрывать от неё это. – Она решила подумать о чувствах. Задала мне прямой вопрос и попросила дать ответ позже. А теперь я жду вечера, чтобы этот самый ответ дать. Повисло молчание. Алиса всё ещё держала меня за запястье и не двигалась. Я не дёргался и просто ожидал реакции. – Ты же… Хорошо подумал? Улыбнувшись, я кивнул. Зачем умалчивать, если это и так написано на лице и в глазах читается? Алиса отпустила мою руку. Поднявшись следом за мной, она взяла гитару за гриф и понесла её в домик. … Обед прошёл быстро. Мику, видимо, пришла раньше и поела без меня, ни за одним столом я её не обнаружил. День был в самом разгаре, голодные пионеры молотили вилками и ложками, сметая порции за считанные минуты. Всюду слышался смех, жужжание разговоров не прекращалось ни на секунду. Время тянулось крайне долго, казалось, что порция пюре с котлетой никогда не кончится, а стакан компота – это вовсе не стакан, а бездонный океан. Ожидание вечера было невыносимым. Окончив трапезу, я выбрался наружу. Облачка решили прикрыть солнце, воздух чуть охладился. Пение птиц наполняло лагерь, крики на пляже стихли. Некий покой воцарялся в лагере, неспешно прогуливавшиеся пионеры что-то негромко обсуждали. «Тихий час? Похоже на то.» Генда всё также стоял на постаменте и поправлял очки. Три флага, расположенные позади его статуи, гордо реяли в вышине, ещё выше плыли огромные белые облака. Мне было нечем себя занять, потому я просто слонялся тут и там, разглядывая окрестности. Хотелось где-нибудь уединиться и вздремнуть, потому я всё дальше и дальше уходил от эпицентра всей активности. Вздремнуть в домике мне всё равно не дадут. Ноги вынесли меня к спортплощадке. На футбольном поле было совсем немного народу, малышня гоняла мяч, одним словом – скука. Прогулявшись вкруг этого места, набрёл на относительно спокойное местечко с большим деревом. Устроившись на траве под ним, я глядел на небо сквозь густую зеленую крону. От ветра ветви покачивались, успокаивая и убаюкивая меня шумом листвы. Я прикрыл глаза, а мысли вернулись к одной единственной девочке с бездонными голубыми глазами и волосами цвета аквамарин. Воображение выводило мне её образ. Я представлял её себе, сидящей на кровати в домике, с задумчивыми глазами. Хотелось быть рядом, но ведь тогда она переведёт весь фокус внимания на меня, оставив все мысли позади. «Действительно, хорошее предложение было – подождать. Она не хочет ошибиться, перестраховывается. Я её понимаю, но…» ~ Но? ~ подсознание подбивало ответить. «Время, оно идёт слишком медленно! Я тут со скуки помру три раза, пока вечер наступит!» Образ девушки перед глазами развеялся, уступив место темноте. Шум листвы стал нечётким, тёплый воздух обволакивал меня вокруг. Бороться с желанием поспать больше не было сил. Свет, пробивавшийся сквозь веки, исчез. Мир провалился во тьму. … Огромное количество звёзд переливалось на тёмном небе. Их свет отражался в лужах на асфальте, как и янтарно-оранжевый свет фонарей. Холодный бриз гулял по улице, буквально заставляя сжаться в комочек и целиком завернуться в куртку. Я медленно брёл по улице. Кажется, уже месяц прошёл с того дня, как я вернулся из лагеря, поздний ноябрь готовился сдать позиции декабрю и отправить вместо хлещущих, словно плеть, ливней, холодный и воздушный снег. Последние дни осени были похожи на последние секунды жизни природы – казалось, сам Хронос заставлял время замереть на мгновение. Опавшая листва лишь иногда вздымалась от ветра, и сразу же падала на промёрзшую землю. Так как было уже поздно, машин практически не было, потому я решил выйти на середину дороги. Раньше я так делал только в детстве, было в этом что-то особенное. Смесь восторга от маленького нарушения правил, дух дороги, что вечно бежит вдаль серой лентой, чувство свободы... Вдали я приметил девушку. Волосы её в виде двух длинных хвостов покачивались, пока она уходила дальше от меня. Я знал её, искал именно её почти весь этот месяц после возвращения из лагеря. Я что-то кричал. Не помню. В памяти ярко отпечаталось лишь одно слово. Имя. – Мику! Девушка обернулась. Только сейчас я понял, что она всё это время была в пионерской форме. Как тогда, в белой рубашечке, юбке с добротным ремешком, на ногах чулки и туфли. Та самая неимоверно длинная причёска, и те бездонные голубые глаза. Такой она была в день нашего знакомства, в несуществующем лагере под названием "Совёнок". Я бежал к ней, но расстояние между нами лишь увеличивалось. Я ускорялся, но это не помогало. Хлынул дождь. Его капли, словно ножи, разрезали воздух, били по спине и плечам, а я всё смотрел на неё. Девушка растворялась в ливне, всё также глядя мне в глаза. … Глаза открылись. Крона дерева шумела уже не так сильно, краски стали темнее и гуще. Вечер наконец наступал. «Дождался, наконец.» Стоило подняться, как прозвучал горн. Вовремя, однако, я проснулся. Сразу к ужину. Идти было не очень далеко, потому я не особо спешил. В столовой были только те, кто пришёл раньше всех – от силы человек пятнадцать – двадцать. Моя очередь на раздаче быстро подошла, порция куриного шницеля с тушёной капустой попала в мои руки, оставалось только занять удобное место. Приземлившись за свой любимый стол у окна, я стал в задумчивости есть. Ответ для Мику был уже готов, но скука от ожидания ломала изнутри. Я не замечал прибытия новых людей, кто-то из нашего отряда подсаживался, но я машинально здоровался и продолжал есть. Внимание рассеялось, разум ушёл в режим ожидания, переведя тело на автопилот. Как только порция кончилась, я отнёс всё на раздачу. Перед выходом я оглянулся на толпу пионеров в зале столовой в надежде отыскать глазами девушку с волосами нереально красивого цвета. Надежды оправдались. Два знакомых хвостика покачивались вслед за головой их обладательницы, которая как раз отнесла свой поднос на мойку. Наши взгляды пересеклись. Скорее всего, я сейчас стоял с максимально глупой улыбкой на лице и по щенячьи преданными глазами. Она беззвучно усмехнулась и, проходя мимо меня, сказала: – Найди меня через полчаса. Я какое-то время стоял в ступоре. Опять ждать? «Боюсь, я уже не выдержу эти полчаса, дорогая моя.» – подумал я, глядя на выход из столовой. ~ Дорогая! Ну всё, Кирилл, как порядочный человек… ~ «Обязан буду жениться, да! Не торопи события.» Выбравшись наружу, я вздохнул. Мику уже ушла, солнце садилось за горизонт, заливая макушки сосен огненно-рыжим цветом; небо порозовело, облачка уплывали вдаль, медленно тая вдали. Жара уходила, вечер обещал быть относительно тёплым. Птицы уже не пели так громко, шум лагеря затихал. Не спеша я шёл по дорожке, пытаясь не ринуться искать Мику сразу. Обещание есть обещание. Чувства такого рода я уже давно не испытывал. Томительное ожидание, тепло где-то в районе сердца, лёгкость и бабочки в животе… Душа помолодела вслед за телом, и мне это чертовски нравилось. Только воспоминания о прошлой жизни напоминали, что я тут, мягко говоря, лишний. Однако лагерь говорил об обратном. Никто не стремился вогнать мне нож в спину, все добры ко мне, и даже любят меня таким, какой я есть. Это место стало мне маленьким раем, отдушиной, спасающей от серости моей жизни. Хоть бы это лето не кончалось, никогда. Погружённый в мысли, я не заметил, как полчаса начали подходить к концу. Окрылённый, я шёл к домику Мику, чтобы наконец дать свой ответ… … Её не было в домике. Дверь заперта, окна зашторены, и тишина… Не теряя надежды, я побрёл по тропинке в сторону музклуба. Свет не горел. Я подошёл к двери и подёргал ручку. Оказалось, что и тут заперто. – М-да, дела, однако... Позади раздались шаги. Ожидая, что это Мику, я обернулся и приготовился было обниматься, но увидел Алису. Она подошла ближе и тогда уже спросила: – Ты чего руки тянешь? Соскучился, или что? – Я тебя с Мику спутал. Кстати, о ней… – А что с ней? – деловито спросила Алиса, заправляя волосы за ухо. Помявшись, я всё-таки изложил суть проблемы. – Ждал-ждал, взял и Мику потерял. Не знаешь, где она? Девушка усмехнулась. Я что, похож на клоуна, или её так забавит ситуация? У меня тут горе практически, а она посмеивается! – Ну ты развёл трагедию, право. Она говорила, что собирается быстро закончить какие-то дела, а потом уж пойдёт на пляж. Время у тебя ещё есть. Приободрившись, я собирался было устремиться к месту рандеву, как Алиса остановила меня. – Эге, полетел! Услуга за услугу, товарищ гитарист! – Что тебе нужно? Она показала на дверь музклуба. – Хочу тут посидеть, на гитаре поиграть, в гордом одиночестве. Открывай, я знаю, что у тебя ключ есть. Ключ действительно был, я таскал его с того самого момента, как явился в клуб одной бессонной ночью. Думал, что обязательно его верну на положенное место, да руки всё не доходили… – Ладно, открою. Мне не сложно, тебе приятно… Парой быстрых движений я провернул ключ в замке и открыл дверь. Музклуб теперь находился под ответственностью Алисы. Вручив ей ключ, строго наказал вернуть его на то самое место, откуда брал его я. Попрощавшись, я двинулся к пляжу. Мику по пути мне не попалась, да и в пункте назначения её не было. Я, видимо, опередил её. Вечер уже вступил в права, зажглись фонари, вышла луна. Небесный купол напоминал мне огромную фреску, на которой дотошный художник нарисовал каждую бусинку звезды, набросал пятна одиноких и кучных облаков. Тёмное полотно расстелилось широко, укрыв весь мир. Мне вспомнились поздние летние вечера, когда я сидел на крыше своей многоэтажки и смотрел на небо и город. Не было морей из звёзд вверху, был виден только океан огней мегаполиса. Настолько всё было огромным по сравнению со мной, что я казался жалким и ненужным для этого мира. «Человечество столько всего достигло, у всех есть всё, что им нужно, и нет никому дела до меня одного. Никого не волнует, кто я и что я делаю. Я просто частичка в серой массе, единица в сети, я никто.» Здесь же, в лагере, я смотрел на океан звёзд, которого не было видно в том сером мире, откуда я пришёл. Всё перевернулось, и теперь я знал, что хоть кому-то да нужен. Пусть даже на одну лагерную смену, пусть на столь короткий срок, но я чувствовал себя нужным и… живым. Хоть мне и не понятно, зачем я тут есть, кто меня отправил и где я вообще нахожусь, нет желания во что бы то ни стало найти все ответы. Здесь я не чувствую страха от неизвестности, будто бы я уже был в этом лагере и знаю точно, что и кто меня тут ждёт. Это, скорее всего потому, что всему непонятному можно придать абсолютно любой удобный тебе смысл и отталкиваться от него. И я это сделал. – Ты давно меня ждёшь тут? – из размышлений меня вырвал знакомый голос. Должно быть, лицо у меня было до невозможности серьёзным, потому что Мику, стоящая напротив, озадаченно на меня смотрела. – Вот и ты. Я невероятно соскучился. – сердце бешено застучало. Она улыбнулась и поправила непослушный локон. В свете луны её волосы снова отливали серебром. Засмотрелся. – Прогуляемся? Мику протянула мне руку. Ухватив её, я сразу же повёл её за собой, по тропинке в лес. Тропинка была укрыта тенью деревьев, и лишь редкие лучи света пробивались сквозь кроны. Какое-то время мы говорили о всяких мелочах, произошедших в течение дня, но главный вопрос мучил меня всё больше и больше. – Ты же помнишь о нашем с тобой уговоре? – спросил я, когда мы вышли на небольшую полянку. Момент истины. Мы стоим друг напротив друга, под ночным небом; лицо её наполовину укрыто тенью, голубые глаза заглядывают прямо в душу, а я сдаюсь ей без боя, складываю свою волю перед ней и отдаюсь воле судьбы. Романтичность ситуации росла с каждой секундой. Даже внутренний голос, что любит комментировать подобные вещи, решил умолкнуть и не возникать. – Как же я могла забыть такое? Я весь день думала над этим… Неловкое молчание повисает в воздухе. Я решаюсь перехватить инициативу. – Каков твой положительный ответ? Мику негромко рассмеялась в ответ. – Я уверена: я люблю тебя! – сказала она и подошла вплотную. Вложив её ладони в свои, я прошептал: – И я уверен: я тоже тебя люблю. Внезапно я почувствовал, что меня тянут за галстук. После я чувствовал тепло губ и обжигающее дыхание девушки, а чувства сплетались воедино; эндорфин и адреналин хлестали через край. Оторвавшись от меня, Мику выдохнула и улыбнулась. – Я знала, что ты так ответишь. – Конечно, иначе бы я соврал самому себе. Она не желала меня отпускать, а потому снова притянула меня к себе и повторила поцелуй. Разум затуманивался каждый раз, когда наши губы соприкасались, огонёк в груди стал пожаром, я был готов взлететь от счастья. – Я хочу танцевать с тобой. Наши пальцы уже были сцеплены. Мы закружились по полянке, слыша одну и ту же, известную только нам мелодию, и сердца бились в унисон… Я не знаю, сколько времени мы были вместе – потерял его счёт ещё тогда, когда она появилась рядом со мной. Скорее всего, Мику тоже, так как отпускать мою руку она не хотела до самого прибытия к домику. – Нам всё же придётся побыть на расстоянии, всего лишь на ночь. Ты же дождёшься? – спросила она, когда мы остановились у двери. – Обязательно дождусь, Мику. – я не удержался и снова её поцеловал. Она поначалу не сопротивлялась, но после пары секунд отстранилась, смущённо произнесла что-то вроде «Мы же на виду, Кир!», но руку не отпустила. После ещё пары прелюдий, мы наконец расцепили пальцы и попрощались. Она растворилась в ночи. Вздохнув, я тихо проскользнул в домик. Вожатая, кажется, тихо посапывала в стенку домика… Быстро сбросив форму, юркнул под кровать. Неожиданно раздались шумы и возня с вожатской половины домика: – Вот если бы вы так днём, да у всех на виду делали, влетело бы вам за аморалку! На этот раз прощу, но впредь не злоупотребляй, Кирилл! Тебе проблемы не нужны, а мне тем более. – Учту, Ольга Дмитриевна. В темноте раздался вздох то ли разочарования, то ли досады. – И да, Ромео, мне тут беременные пионерки не нужны. Если дойдёт до таких дел, ты это, меры прими, что ли… – Ольга Дмитриевна, ей богу, хватит! – появилось большое желание запустить в вожатую подушкой, но я вовремя удержал себя, чтобы не сделать этого. Вскоре я провалился в мирный сон…