Ефросена освобождённая

Койка оказалась не очень-то удобная, но плевать, сойдёт — в любом случае, самое большее через неделю она станет Алиссе не нужна. Последнее время конверсия шла всё быстрее: как только прошла новость, что магическая граница Эквестрии снова расширяется и уже поглотила последние остатки Лос-Анджелеса — теперь уже Лос-Пегаса — поправила она себя, все Северо-Американские Бюро начало лихорадить. Здесь, в Бюро Лэнсинга, сравнительно далеком от западного побережья, давка была не настолько ужасна, но всё равно в её комнате, рассчитанной на двух человек, теперь спало четверо. Она рылась в чемодане со своими последними пожитками. Конверсия была бесплатна, и переезд — тоже. Курс адаптации, комната и эта койка оплачивались субсидиями Мирового Правительства и бездонным Эквестрийским казначейством, но было правило: при конверсии ты должен оставить на Земле всё, что имел. Алисса закрыла свой скудный счёт, раздала деньги соседям, какие остались, оставила только на доехать до Бюро. Вещи она бросила в квартире, так делали все, а машину кинула на обочине в восьми кварталах от Бюро. Ближе припарковаться бы не получилось: брошенные транспортные средства занимали каждый квадратный дюйм, намертво забив улицу. Обычная картина пост-Эквестрийской Земли. Посюду лежали покинутые человеческие сокровища, их бывшие хозяева этим как бы говорили: «мы больше не люди». С Пришествия прошло уже пять лет, большая часть людей успела «уйти в пони», как это теперь называли. По правде говоря, выбора у них не было. Алисса потратила массу времени, читая в гипернете исследование о воздействии тауматической энергии на организмы высших приматов. Как Эквестрийская магия убивает человеческие клетки, повреждает митохондрии, калечит липосомы, разрушает миелиновый слой нервных волокон, и наконец… «Стоп» — подумала она. — Хватит. Я устала. Она устала. От книг, от диаграмм, журналов, таскать в голове тяжесть стольких неприменимых, ненужных знаний. Устала быть той, кем она не была, вечно прятаться под фальшивой личиной, скрываться за ней от окружающего мира и от самой себя. Заучка, всезнайка, ботанка, книжный червь — такой она была с детства, да и сейчас оставалась. Слабую, её вечно задирали, и она придумала как защититься — надо казаться умнее всех, даже, наверное, умнее, чем ты есть на самом деле. И это помогало, какое-то время, но чем старше она становилась, тем хуже это работало, и тем обременительнее становилось для неё… и для окружающих. Ханна толкнула подпружиненную, лишённую замка дверь и бросила взгляд на Алиссу: — Элли, кушать подано! Ханна, пожилая компанейская женщина, приехала сюда аж из Орегона, в Бюро она была одной из трёх Алиссиных соседок по комнате. У Ханны была родня в Мичигане, ну, а Лэнсинг, чтобы пройти Конверсию, место не хуже любого другого. Алисса быстро с ней поладила. В столовой творилось обычное столпотворение, ставшее понятно, только хуже с наплывом конверсантов; многие сидели на полу, держа подносы на коленях, или даже на одном. Кроме людей тут было и с десяток новопони, свеже-конвертированных, ожидавших отправки в Эквестрию, или проходивших «курс молодого пони», прежде чем вернуться наружу. Алисса заняла очередь за Ханной. — Что будете есть? — спросила пони за нержавеющей стойкой. Её имя — новое имя, Алисса не знала её до Конверсии — было Флауэр Мидоу, Алиссе казалось, оно больше подходило индейцу Чиппева, чем пони. Флауэр была мягкого, светло-жёлтого оттенка с лиственно-зелёной гривой, поэтому, наверное, и взяла себе это имя. Очевидно же. — Эм-м, думаю, морковный салат, и то вон тофу выглядит ничего… Флауэр ловко схватила зажатыми во рту щипцами порцию морковки с изюмом, затем большим черпаком плюхнула на тарелку Алиссы тофу с подливкой. Алисса всегда поражалась ловкости их челюстей — интересно, будет ли она сама такой же ловкой… после. — О! У вас остались эквестрийские яблоки? Эквестрийские фрукты были хитом у обитателей Бюро, что у людей, что у пони. Эти яблоки были как светлый образ того будущего, когда будет только Эквестрия, только пони, а умирающая Земля станет чем-то забытым и далёким. Эквестрийские яблоки на вкус были как мечта, как идеальный образ, к которыму стремится каждое яблоко, и при этом, без всяких генетических модификаций, нанотехнологий и химии. Алисса часто задавалась вопросом: были ли земные яблоки так же хороши до наступления индустриального, атомного, и нано-веков, или же, до Эквестрии с её магией, ни одно яблоко в истории не было таким вкусным? — Мне жаль, сладенькая. — Флауэр казалась глубоко огорчённой. — Со всем этим наплывом посетитей, яблоки давно закончились. Алисса всё равно надула губки, яблоки впрямь были хороши. — Знаешь что, когда будет следующая поставка, я тебе одно припрячу! — Флауэр была очень милой пони. Ханна отыскала свободный участок пола возле мусорки, достаточно широкий, чтобы можно было сесть в стороне от толпы и позвала Алиссу. Алисса сначала поставила поднос, затем по-турецки уселась на бетонный пол. Ставя поднос на колени, она заметила, как вошли Элла и Хлоя, две другие её соседки. Она помахала им поверх толпы, затем подвинулась, чтобы освободить им немного места, пока они берут подносы. Элла была из Бостона — ещё одна жертва безработицы. Отсутствие жилья не было проблемой, с тех пор как пони стало больше, чем людей, и какое-то время она роскошествовала в брошенных домах богачей. Но, в конце концов, пришла к выводу, что обшаривать пустые склады и магазины ради остатков еды — всё-таки не то же самое, что жить в прекрасной волшебной стране, хоть в нее и получится войти только на четырёх копытах. — Ну, каким трюкам учили? — Элла занималась с утра в классе «В», Алисса её не видела с самого завтрака. — Изучали основы Эквестрийского этикета и обычаев — кланяйтесь Принцессе, говорите спасибо-пожалуйста и тому подобное. А у вас? — Да, в общем, то же самое. Так что думаешь, эти принцессы правда богини — всемогущество и всё такое? — Элла с несчастным видом ковыряла тофу. Она ужасно тосковала по мясу, её больше всех расстраивало, что в этом Бюро мясо было изгнано из меню вовсе. — Это невозможно! — к ним присоединилась Хлоя с полным подносом кексов и кексиков — она страсть как любила сладкое — и стала пытаться подсесть, ничего не уронив. — Нет, ну серьёзно. Богини? Ой, ладно. Уж это загибают! — Я не была бы так уверена. — начала Алисса. — Мы все видели магию, чем бы она ни была. Настоящую магию, такую как у Гэндальфа, Гарри Поттера, или там, Ученика чародея. Мы наблюдаем чудеса каждый день, например, у тех же единорогов. Левитация, иллюзии, превращения. Да, блин, вот вы помните, как Вирлигиг починила магией чашку, разбитую днём ранее? [1] Я серьёзно говорю, это прямое нарушение законов физики… — Алисса помолчала, задумавшись — «Тауматургическая экстропия!» — она улыбнулась, гордясь своим интеллектом. — Таума-чего? — Эллу раздражало, когда Алисса начинала выпендриваться; она подозревала, что Алисса специально выбирает километровые слова, наверняка зная, что никто их не поймёт. — Тауматургия — это магия, а экстропия — противоположность энтропии. Так вот, Алисса. — Хлоя была образованнее, чем показывала, и тоже считала, что Элли слишком выставляет напоказ свой интеллект. — Я что хотела сказать, — продолжила Алисса, не обратив внимания, — Собрать воедино чашку, так чтобы не осталось следов, невозможно. Так не бывает. Нельзя де-разлить чай или анти-разбить яйцо просто усилием воли. Мы имеем дело с настоящей, как перед богом… богинями… магией. И раз магия может и такое, то где пределы её возможностей? Может, принцессы могут управлять самой реальностью? Может, то, что нам говорят про управление солнцем и луной в их мире — правда? А существо, которое переключает день и ночь простым усилием воли… ну, как по мне, это и есть бог или богиня! — Меня растили в Новом Католицизме — Ханна принялась за пудинг, который Алисса, к великому своему огорчению, вовремя не заметила — И я долгое время верила в Бога. Но, в конечном итоге, я поняла — это всё просто сказки для сохранения власти. Правительство или церковь — неважно, они одинаково кормят нас историями и баснями. И наверняка Селестия и Луна ничем в этом смысле не отличаются. Да, мы видели магию. И что? Одна собранная чашка не означает, что они какие-то бессмертные, всемогущие существа. Это просто сказки, которыми они пользуются, чтобы удержаться наверху. Элла разволновалась: — Так что, становясь пони, мы вступаем в какую-то секту? — А, не бери в голову — сказала Ханна, вытирая руки салфеткой — В Египте тоже когда-то были боги-цари, и ничего, как-то жили, это просто ещё одна сказка, чтобы держать народ в повиновении. Не обязательно им молиться. Просто поклонись и продолжай заниматься своим делом — это как с Папой Римским. Внезапно из динамика раздалась громкая музыкальная нота. Затем донёсся голос. — ПРИВЕЕЕЕеееет!!! — и затем несколько секунд хихиканья и непристойных звуков — Хьюстон, у нас гости! Ву-Ву, Ву-Ву! Внимание! Внимание! Сегодня у нас очень особенные пони! Алисса поглядела на подруг. Хлоя пожала плечами. — Прямо из Эквестрии, то есть, вообще, из бывшего Бюро Лос-Пегаса, проездом через Альбукерке, Мемфис, Блумингтон и Хамтрамк… — ПИНКИ! — вмешался другой голос. — А? — Им не надо знать наше расписание, просто представь нас! — Может, они хотят знать. Может им НУЖНО знать. Откуда ты знаешь! — Простите, — второй голос, кажется, перехватил инициативу — Мы здесь, чтобы посмотреть как идут дела в Бюро, и сегодня мы посещаем… — голос сделал паузу — Лэнсинг, штат Мичиган. Мы будем недолго, но я хотела бы встретиться и поговорить с вами, послушать ваши впечатления, как идут дела, и что мы сможем улучшить. Меня, кстати, зовут Твайлайт Спаркл, а это была Пинки Пай. Может быть, мы даже понаблюдаем за Конверсией. Не беспокойтесь, мы здесь только ради того, чтобы сделать ваше пребывание как можно более комфортным. Спасибо. Эти имена знали все. Когда Эквестрия только-только появилась прямо посреди океана, рядом с обречённым теперь западным побережьем Северной Америки, первыми её послами были те шесть ярко раскрашенных кобылок. Вслед за ними пришла их правительница — Селестия. В Бюро Лэнсинга не было никого, кто не ощутил радостного возбуждения, что сможет лично увидеть послов. Их показывали по всем каналам 3-Ви, во всех новостных лентах, это были самые известные пони в мире. Алиссе стало интересно, приехали все шесть, или это только Спаркл и Пай. Следующее занятие было особым, и на него пришли все… всепони, поправила себя Алисса: она старалась начать думать как пони, прежде чем на самом деле ей станет. Народу набилось столько, сколько смог вместить Класс «С», самый большой из трёх. Он лучше всего подходил на роль конференц-зала, потому что кафетерий в этом Бюро был на удивление маленьким. Алисса и трое её соседок сели рядышком на длинную классную скамью. Они уже догадались, что сегодняшняя лекция будет особенной, потому заранее забили места в третьем ряду справа. Лавандовая единорожка поднялась на простой подиум, и, хотя её не было нужды представлять, кто-то всё же коротко сообщил: «Мисс Твайлайт Спаркл, Посол Эквестрии, желает обратиться к вам.» Наверное, учитель Сильверспарк, решила Алисса, суровый новопони-единорог, который преподавал им основы Эквестрийской истории в первый Алиссин день в Бюро. — Эхем. Здравствуйте. Я Твайлайт Спаркл, — грохот копыт и аплодисменты разорвали тишину, обычная реакция толпы на визит знаменитости. — Думаю, вы слышали обо мне. Последовал ответный смех. — Кое-кто из ваших… преподавателей попросил меня найти изначальный текст моей приветственной речи. Я не очень хотела это делать, потому что он был не очень хорошим, в своё время он посеял между нашими видами внезапное недоверие. Я тогда овладела не всеми тонкостями вашего языка и, в общем… в общем, могло быть лучше. — Но, — рог Твайлайт засветился и бумаги перед ней, начали шурша, перелистываться. — Похоже, для многих из вас это важно, так что вот: «Я знаю, вы здесь потому, что хотите стать пони. Это очевидный факт. Вы не пришли бы сюда, если бы не хотели, разве что кто-то пригнал бы вас под дулом пистолета — но это уже другая история.» Твайлайт оглядела притихшую, внимательно слушавшую аудиторию. Никто опять не оценил её первую попытку пошутить на человечьем языке. — Я могу не понимать до конца всех причин, побудивших вас стать пони — потому что сама пони по рождению. Но я вижу, что происходит здесь. Люди, подобные вам, привели этот мир к тотальной катастрофе — и причиной была не только бессмысленная жадность крупных бизнесменов, но и саморазрушающий образ жизни людей вообще. Бумаги снова зашуршали. С этим местом были проблемы, речь была написана ей в состоянии тихой паники во время перевозки на одной из их шумных и страшных летающих машин. Большую часть информации она тогда почерпнула от сопровождающего, который объяснил ей, как, с его точки зрения, работает человеческий мир. — Пони столкнулись с перенаселением, маленький остров Эквестрия больше не может вместить всех желающих. Поэтому мы начали заселять ваши города и посёлки. Эта часть была сплошной неправдой, но это лучшее, что она тогда сумела сочинить. Намного позже она узнала, что слово «остров» не означает «вселенная», а «перенаселение» — это рост численности жителей, а не расширение космического пространства. Ей показалось тогда, что ей удалось передать общий смысл, ведь в то время она ещё усиленно сражалась с правилами человеческой грамматики. Хуже всего, что речь звучала так, будто пони правда собирались захватить Землю. Неудивительно, что стольких это тогда возмутило. Если бы только у неё было больше времени выучить язык… — Наш план — чем скорее, тем лучше, превратить всех вас в пони. Будьте готовы к тому, что это случится в неожиданный момент. Вам придётся привыкнуть к нашей культуре, к нашей еде и к отсутствию пальцев. Уверяю вас, это легче, чем кажется. Поскольку человеческий организм не переносит магическую радиацию, излучаемую границами Эквестрии, стать пони — это ключевой момент для распространения атмосферы мира и дружелюбия, которая окружает Эквестрию каждый день каждого месяца каждого года. Спасибо! Заключительные слова фиолетовой пони утонули в аплодисментах и овациях, хотя Алиссе явно показалось, что Мисс Спаркл это не нравится. Алисса понимала, что в том виде речь звучала слегка угрожающе, но из всего, что делали пони, из того, что она лично (понячно?) наблюдала, она пока видела только искреннее желание помочь. Позже, в комнате, Хлоя начала валять дурака — этому её умению Алисса страшно завидовала. Алисса никогда не чувствовала себя достаточно раскованной, чтобы дурачиться на людях. — У-у-у! Мы ПОНИФИЦИРУЕМ ТЕБЯ, когда ты МЕНЬШЕ ВСЕГО ждёшь! Вот щас как превращу тебя в ПОНИ! — Хлоя прижала Эллу к стенке возле кровати. — Крибле-крабле-бумс! Всё, теперь ты пони! — юная Хлоя и взрослая Элла хихикали как дети. Ханна старательно игнорировала шум. Она писала в своём дневнике. — Как вы думаете, на что это будет похоже? — внезапно спросила Алисса. — Мы вроде как знаем. Я спрашивала у тех, кто прошёл через это, — Хлоя уселась на кровать рядом с Эллой — Засыпаешь и просыпаешься пони, — она пожала плечами и поглядела на Алиссу. — Нет, я имею в виду то, что сделает понификация с нашим разумом. Поменяет она как-то наше мышление? Я хочу сказать, ведь произойдёт полная физиологическая трансмогрификация. Мозг полностью поменяется. Мы ведь не только отрастим копыта и сможем есть сено. Что изменится тут, внутри? — Алисса постучала по голове, чтобы пояснить свою мысль. — Блин, вот ты замороченная, а? — сердито уставилась на неё Хлоя. — Всё, что я знаю — то, что никто из превращённых не вернулся назад таким же, как был. — Ханна закрыла свой дневник. — Ну… разве что очень похожим. — Вот, об этом-то я и говорю! — Алисса напряглась. — Есть целая пропасть между «такой же» и «очень похожий». Уточни, что ты имеешь в виду под «похожим»? — Я заметила, что все, кто возвращался, становились… — Элла задумалась, подбирая правильное слово —…милее? Определённо счастливее. Я видела, как туда зашёл парень, у которого, судя по роже, за жизнь не было вообще ни одного друга, и когда вышел, он был… счастлив. Он улыбался. Бегал вокруг и со всеми болтал. До того я не услышала от него ни слова. Элла была здесь дольше всех, её первая неделя подходила к концу. — Это гигантская перемена. Это не «почти то же», это как день и ночь. Но, вы знаете… — бостонка глядела задумчиво. — Это перемена, которой я хотела бы. — в её глазах стояли слёзы. — Да-да, счастливей, милей, вежливей, но… что ещё меняется? — Алисса, и это было заметно, сдерживала бушевавшее внутри безумие. — Вы думаете что действительно станете кем-то СОВСЕМ другим? Думаете, именно это произошло с тем парнем? Всем вдруг стало интересно. — Он помнил, кого как зовут. Кем он был раньше и как сюда попал. Может быть, он просто стал тем, кем всегда хотел быть. До того, как жизнь хорошенько дала ему пинка. — То, как Элла это произнесла, давало понять, что она отчасти понимает того парня. На следующий день, после овсянки и фруктов, когда женщины возвращали свои подносы, знакомый звук — сообщение из громкоговорителя — привлёк их внимание. — Внимание всем! — это была Доктор Пастерн — да, у неё была фамилия, означающей часть лошадиного тела, и в Бюро Лэнсинга над этим шутили все и всегда. [2] — Из-за чрезвычайного переполнения, и в связи с недавними известиями, сегодня мы проводим экстренную конверсию. Те из вас, кто чувствует, что готов, можете больше не ждать. После конверсии вы будете немедленно отправлены в Эквестрию, обучение и адаптацию вы пройдёте уже там. Это отличная возможность для тех, кто готов решиться. Посетители кафетерия взбудоражились. — Может, это оттого, что Твайлайт здесь! — сказал один. — А если ты не чувствуешь, что готов? — взволнованно спросил другой. Хлоя поглядела на Эллу, которая поглядела на Ханну, и все трое поглядели на Алиссу. Алисса уставилась в ответ широко раскрытыми глазами. — Все, кто заинтересован, явитесь в Класс «А». Вас обработают в ближайшее время. Спасибо. Женщины, не сговариваясь, направились в свою комнату. Хлоя заметно нервничала. — Как вы думаете, что это значит? Я не слышала никаких «недавних известий!» Думаете, это Ф.О.Ч.? Фронт Освобождения Человечества был опасной террористической организацией, борющейся против Конверсии и против самого существования Эквестрии, в прошлом они уже устраивали кровавые налёты на Бюро. — Скорее всего, наверное поэтому конвертированных сразу отправляют в Эквестрию! Может, мы тут в опасности! — Элла забурилась в гипернет со своего компакта. Она начала просматривать все новости касательно Бюро. — Да наверное, устраивают показуху перед знаменитостями, — предположила Ханна, — Имею в виду, борются за высокий рейтинг, или что там у них. Алисса ничего не сказала. Сидя на краю койки, она глядела на свои руки, сжатые на коленях. Её сердце громко колотилось. На мгновение она вспомнила про риск сердечной недостаточности, вызванной тахикардией. И поймала себя на этой мысли. Слишком много думает. Она не хотела бы вообще знать эти слова. Она не хотела быть… той, кем она была. — Это точно Ф.О.Ч.! — прошептала Элла. — Они говорят ИМЕННО ПРО ЭТО конкретное Бюро! Они намерены уничтожить Бюро Лэнсинга. Ничего о том, когда и как, но могу поспорить, из-за наших гостей! Убить высокопоставленного Эквестрийского посла или двух было для Ф.О.Ч. верхом мечтаний. — Почему всех не эвакуируют? — Хлоя нервно раскачивалась на койке. — Потому что некуда. — холодно, безэмоционально произнесла Алисса. — Мы сожгли все мосты, когда пришли сюда. Ни денег, ни дома, нам некуда вернуться. Они не могут выбросить нас на улицу. Они так не поступают. Элла уставилась на Алиссу. — Ф.О.Ч. ведь не сказали, когда именно будет нападение, так ведь? Элла кивнула. — Значит, неизвестно, сколько есть времени, чтобы убрать нас отсюда. Так терроризм и работает. Они победят, даже если не нападут. Они хотят, чтобы остановить Конверсию. Чтобы Бюро закрылись. И это может сработать. Это была смертельная угроза. Большинство людей уже стало пони. В мире осталось, наверное, не более полутора миллиардов человек. Что с ними станет, если Бюро закроются? Нельзя остановить расширение границ Эквестрии. Нельзя защититься от ползучей смерти — магической радиации, начавшей распространяться по планете после её появления. В конце концов прятаться станет негде, даже с другой стороны земного шара. Оставаться человеком означало обречь себя на верную гибель, хотя группировки типа Ф.О.Ч. и утверждали, что найдут способ это остановить. Алисса вспомнила на мгновение, как т-излучение воздействует на людей. Сначала сморщивается кожа, человек как бы усыхает. Галлюцинации, страдает координации движений, появляются пятна некроза. Затем откажут все внутренние органы. Возле барьера, отделявшего Эквестрию, были места, способные убить человека за считанные часы или даже минуты. По всему миру возникали и ширились зоны, непригодные для жизни не-пони. Сейчас или никогда. Алисса не хотела упускать шанс на спасение. Она пробыла здесь три дня. Этого же достаточно, что ну там ещё нужно знать? Привыкшая во всё влезать досконально, она уже несколько недель изучала материалы Бюро, и была практически экспертом, даже в самых мельчайших вопросах. Это был её фирменный способ прятаться от всех, её маска, её стена. Маленький профессор. Никогда не имеющая дела с настоящей реальностью — потому что всегда есть, что поизучать. Она встала. Её руки сжались в кулаки. — Я иду. Хлоя казалась удивлённой. — Я иду в класс «А».