***
Моника проснулась с небывалой лёгкостью в теле и пустотой в голове, когда ночь уже полностью вступила в свои права. Пол, тоже уснувший с ней на руках в кресле в гостинной, так и не расслабил ни одной мышцы, чтобы не побеспокоить свою половинку. В доме царила тишина, только ритмично что-то шелестело на втором этаже. Девушка аккуратно выбралась из крепких объятий и направилась к лестнице, отмечая, что обитатели подняли шторы, впуская рассеянный лунный свет в дом, посеребривший все поверхности. В одну из комнат второго этажа оказалась слегка приоткрыта дверь, и она увидела маленькую люльку с лёгким белым балдахином, вокруг которой недвижимыми статуями замерли все члены семьи, не хватало только доктора Карлайла. Никто не дёрнулся на её тихие шаги, не повёл взглядом, продолжая наблюдать за маленьким комком жизни, закутанным в самые нежные пелёнки. Из-под двери кабинета, и по совместительству библиотеки, лился тёплый золотистый свет настольной лампы. - Заходи, - доктор почувствовал присутствие человека за дверью и, глубоко вздохнув, отодвинул в сторону старую книгу, которую листал в поисках чего-то. Несмотря на бессмертие и вечную молодость, глаза казались настолько состарившимися, усталыми, что Моника вспомнила образы Духов старейшин, так похожими своими взглядами на молодого мужчину. - Надеюсь, тебе стало лучше? - Да, спасибо. Как они?.. - Девушка осеклась, вспоминая, что Белла фактически умерла у неё на руках, что она ощущала её последнюю агонию и дыхание на своём лице. - Кто родился? - Девочка, - Карлайл нежно улыбнулся, вспоминая крошечные, но столь умные, глазки, карие, как у матери, - Эдвард назвал её Ренесми, как Белла и просила. Она... Мы пока ждём, мой сын в последний момент успел ввести свой яд в сердце, но результат невозможно предсказать даже с высоты моего опыта. Мужчина откинулся в кресле и сложил руки на груди, задумчиво осматривая гостью своего кабинета. Растрёпанная после пережитой боли и беспокойного сна, с подтёкшей тушью и в мятой футболке, немного забрызганной кровью. То, что она сделала за прошедший вечер, произвело впечатление на каждого из присутствующего, всем хотелось знать, что за способности ей доступны и где их предел. Вопросы сыпались на главу семью, который и сам хотел бы знать ответы на всё. - Я искал ответы в своей библиотеке, где собраны редчайшие исторические издания, что за способности тебе доступны. Пол рассказал, что ты изучала книги о шаманизме, но не нашла ничего конкретного. Так вот, - тонкие пальцы нежно прошлись по жёлтым страницам раскрытой книги, по выцветшему шрифту, - в исследовании южных племён одного испанца есть упоминание о шаманах карибского побережья, способных пробуждать мёртвых и хоронить живых. То, что ты сделала с болью Изабеллы, он назвал как "высасывание жизненной силы", к которым он относил болезни, боли, эмоции и прочие человеческие ощущения. А общение с духами предков называл громким словом "воскрешение". Он описывал племя, где родоначальником подобного явления шаманизма некого лесного духа, привязанного семейными узами к племени. - Я знаю эту историю! - Лейхот упала в кресло, стоящее перед столом, и устало провела по волосам, приглаживая смоляные вихры. - Дух, о котором идёт речь... Моя далёкая прабабка, однажды она приходила ко мне, рассказав историю нашего рода. Подробный рассказ затянулся до утра, пока живот девушки требовательно не заурчал от голода, а Пол не проснулся, потеряв в своих объятиях возлюбленную. Карлайл остался в задумчивом оцепенении, когда молодая семья покинула дом, напоследок поцеловав новорождённую кроху в пухлыё румяные щёки и пообещав приехать на следующий день на собрание вампиров и квилетов,решивших обсудить произошедшее мирно и подробно. - Она такая милая... - Моника сжала ладонь мужа, сев в машину и оставив эмоции после трудной ночи в пределах дома из дерева и стекла. - Нет ничего прекраснее новой жизни, её тепла. Пол смутился, поймав себя на мысли, что, засыпая вчера, невольно представлял, какими могут быть его дети от этой девушки. В своих фантазиях он баюкал на руках смуглого мальчишку, причмокивающего губками, доставшимися ему от матери, как в его огромные ручищах умещается целая жизнь, пришедшая в мир благодаря ему и его наречённой.18
28 июня 2021 г. в 05:01
Фернандо был стар и беден, как и многие в резервации. Годы старости стёрли почти все воспоминания о тех временах, когда он, будучи молодым и сильным, в волчьем обличье бегал по лесу и ловил пастью тугие штормовые ветра. Но годы не смогли вытравить из памяти лицо матери, обрамлённое медными кудрями и задубевшее от северных ветров. Селеста прибыла когда-то с торговцами и была украдена своим будущим мужем, запечатлевшимся на ней во время ярмарки в Портленде. Происхождение её было покрыто мраком времени, родителями девушка считала чету торговцев, выкравших девочку когда-то в Южной Америке, проходя торговым караваном по побережью Венесуэлы. Но когда Фернандо достиг зрелости и обратился впервые, стало понятно, что мать его имела кровное родство с неизвестными народом, передавшим парню непринуждённость в обращении и чутьё, намного сильнее, чем у альф.
И в этот томный, прохладный вечер после дождя, старик почувствовал среди общего фона присутствия семьи вампиров и стаи, новый пульс. Пульс чего-то холодного, но не настолько обжигающего, как от хладных. Чего-то нового, любопытного. А старые, но всё также чуткие уши, уловили отчаянный женский плачь и последующий вой потомков. Он вышел на крыльцо чуть покосившегося дома, шаркая уже немощными ногами, и посмотрел в сторону леса, откуда чувствовал эту тоненькую новую пульсацию. В голове тут же всплыло воспоминания, как перед сном Селеста рассказывала ему придание, что есть народ, который видит истинное обличие всего сущего, передавая с кровью эту силу детям. Однажды, когда волчий век Фернандо подошёл к концу, он вспомнил эти слова и горько рыдал от осознания, что так и не заимел детей и не передал свои способности от неизвестных предков.
Билли Блэк беспокойно перевернулся во сне, когда над лесом раздался вой. Как и нервно дёрнулся Аро в своей крепости, перелистывая рассыпающийся от неосторожных движений фолиант. Древний вампир списал это на начинающийся голод и отдал приказ своим ручным кровопийцам выйти на охоту.