Ахтунг!!!
В этой части могут присутствовать детальные описания пыток, трупов, крови, каннибализма и всего с этим связанного. Мы предупредили.***
Сейчас по какой-то причине ночь. Мы едем в моём Мерседесе. Впереди виднеется какая-то постройка. Это, кажется… Это один из концлагерей. Если судить по размерам, то Освенцим. — Mein Führer. Wir fahren nach Auschwitz. (Мой фюрер. Мы подъезжаем к Освенциму.) — Ja, gut. (Да, хорошо.) — на автомате ответил я. Значит, мои ожидания подтвердились. Мы едем с инспекцией в один из лагерей смерти. Что ж будет весело. До здания ехать ещё минут пять, а я уже ощущаю этот запах. О. Я уже вижу бараки. Ничего себе, да они тут живут как цари, и ещё чем-то возмущаются. Надо будет к стенке каждого пятого, чтоб не возмущались. А самых жизнеспособных под радиацию* и в лабораторию. Машина остановилась. Всё, приехали. Та-ак, что тут у нас? «Труд освобождает», как мило. Ну-ка сейчас проверим, что там внутри. — Mein Führer, ich rate Ihnen nicht, alleine dorthin zu gehen. (Мой фюрер, не советую вам идти туда в одиночку.) — Halt die Klappe. (Заткнись.) Да что со мной может произойти? Они трясутся от одного упоминания моего имени. Хм… Везде столько военных, где же сами человеческие отродья? Ого, кажется у кого-то будут неприятности. — Warum kommt so schwarzer Rauch aus diesem Rohr? Ich befahl, die Leichen zu entkleiden vor der Verbrennung. (Почему из этой трубы валит такой чёрный дым? Я же приказывал раздевать трупы перед сожжением.) Я и не надеялся на ответ, но какой-то боец СС всё же высказался — Mein Führer, das waren lebende Menschen, außerdem Juden. Von Ihnen war es unmöglich, wenigstens etwas zu entfernen. (Мой фюрер, это были живые люди, к тому же евреи. С них невозможно было хоть что-то снять) — Есть хоть одно место, где военных нет? Стоп, они не смогли раздеть человека, у которого не было сил даже на то, чтобы нормально передвигаться?! И это называется элитные войска?! Гиммлеру не поздоровится сегодня в канцелярии. Этот дым видно даже на чёрном беззвёздном небе, о чём они вообще думают? Да ещё и этот запах, такой сладковатый с примесью гари и чего-то жареного. Блевать хочется. Я шёл всё дальше, через ряды бараков. Военных уже не было, как же хорошо, я наконец один. А что это такое? Мне показалось, или там кто-то был? Ладно, может показалось… Как же темно, как хорошо, что тот парень дал мне фонарик. За моей спиной в какой-то момент послышалось прерывистое шумное дыхание. Это один из солдат? Что-то важно-… Что-то сдавило мою глотку с невероятной силой, а перед глазами мелькнула рука. Казалось, она состояла прямо из костей. Я не смог заметить даже намёка на мясо. — AAAAH!!! — существо пыталось сломать мне шею. Рефлекторно, я попытался врезать ему в морду и это, на удивление сработало. Оно на секунду ослабило хватку и мне удалось вырваться. Быстро достав нож — единственное, что у меня с собой было, я пырнул это ничтожество куда-то в область между животом и грудной клеткой. Раздался нечеловеческий вой, рвавший барабанные перепонки. Я, кажется, попал. Осветив фонариком своего нападающего, я ужаснулся. Скелет, обтянутый израненной кожей и выступающими наружу чёрными костями. На большинстве пальцев отсутствовали несколько фаланг, а трёх пальцев не было вообще. В районе рёбер красовалась большущая рана, которую он безуспешно пытался зажать, а алая кровь яростно хлестала из появившегося отверстия. Существо выло и хрипело, из его рта так же выливалась кровь. Побившись ещё в конвульсиях, он затих и, как мне показалось, умер. Проверять я не стал, мне жизнь дорога. Пытаясь отойти от шока, я случайно завернул в открытую дверь барака. Жутко воняло мертвечиной. На деревянных поддонах, выставленных в четыре — пять рядов лежали твари, подобные напавшему на меня, а пол покрывали гниющие останки их товарищей. Окровавленные, гниющие заживо, тела что-то несвязно бормотали или выкрикивали. Проклятия, угрозы, мольбы… Всё это было обращено ко мне. Язвы, раны, гниение, расслаивающаяся кожа и кости, торчащие из-под неё. На полу вместе с кашей из крови, костей, внутренних органов, плесени, личинок насекомых и человеческих выделений валялись какие-то тряпки и ещё живые особи, человеком такой скелет назвать было очень сложно. Они тянули свои руки ко мне. Какая мерзость, нужно побыстрее сваливать отсюда. Нет! Что эт-… Темнота. Я чувствую сильную боль в области затылка, последнее, что я помню - это как один из трупов, на который я наступил, схватил меня за ноги и резко тряхнул… Сколько я тут уже лежу? Всё мутное и размытое, я не могу ничего увидеть. — Scheiße… (Блять…) — Ну, was? Ферштейн, wie es sich anfühlt? (Ну что? Понял каково это?) — на ломаном немецком прозвучало прямо у моего уха. С трудом сфокусировав взгляд, я увидел перед собой голубоглазую морду. Почти половины его черепа не было, как он вообще жив? — W-wer bist du? (К-кто ты?) — Ich «русиш швайне». — Он улыбнулся. У него на было половины лица, и такой полу-костяной оскал выглядел очень жутко. Не вижу тут ничего смешного. — Ich lasse dich hier raus. Willst du meine Sekretärin sein? Hilf mir einfach raus… (Я тебя отсюда выпущу. Хочешь, секретарём мои будешь? Только помоги мне выбраться…) — Он улыбнулся ещё шире, проводя окровавленной ладонью по моему лицу. Да что он за псих такой? Русский… Как он понимает меня? Он не против сотрудничать? Чёрт их поймёт этих русских. — Ты же должен знать язык своего врага? Я буду говорить так. — W-was? — Ты всё понимаешь — он надавил мне на грудную клетку своим коленом — Ты знаешь, почему мы все здесь. Я лишь издал гулкий хрип. Этот пленный не был похож на остальных заключённых. Он был более похож на человека, но отсутствие половины лица меня напрягало. — Мы все здесь из-за ТЕБЯ. ТЫ виноват в наших страданиях. И ТЫ обязан в полной мере расплатиться за это. — я не понимал чего он от меня хочет, но кажется уж точно не помочь. Неожиданно для меня, он резко схватил меня за предплечье и рывком поднял. Я слышал, как то, на чём я лежал издало чавкающий звук, а по моей спине потекли струйки какой-то жидкости. Это кровь, без сомнения. Чтобы не рухнуть вновь, я схватился за него. — Надо же. Какие телячьи нежности. Как жаль, что ты их больше никогда не увидишь. Я находился в том же самом бараке, в который вошёл. И как оказалось до этого лежал на трупе. Мерзость… — Я выпущу тебя, но для начала… Люди с поддонов зашевелились. — Ну что, ребята? Покажем фрицу, как тут обращаются с новобранцами? — нестройный хор хриплых голосов поддержал этого психа. Значит, мне сейчас нужно как можно быстрее смотаться. Я попытался выбежать, но поскользнулся и рухнул на пол, лицом прямо на разлагающуюся задницу какого-то мёртвого еврея. Что может быть хуже? Люди с нижних полок уже хватали меня за ноги. Руки скользили по каше на полу и встать никак не получалось. Неужели это конец? А нет, мне всё же удалось подняться. Нужно побыстрее сматываться. Я бросился к выходу из барака, пару раз чуть не споткнулся об протянутые руки. Запах мертвечины уже не так напрягал, но эти душераздирающие стоны и вопли. Хоть бы этого больше никогда не услышать. Где там выход? Я бежал, наугад петляя по лабиринтам этих маленьких смердящих зданий, а толпа, человек из двадцати, почти что трупов, гналась за мной. В их руках были дубины, ножи. Где они это достали? Складывалось ощущение, что я бегаю кругами. Лёгкие раздирало, нужно было сделать хоть небольшую передышку. Во всех бараках, что попадались мне, лезли эти сумасшедшие смертники. Кажется, они присоединялись к моим преследователям. И куда же смотрят надзиратели? Вой, крики, проклятья и стук сердца. Из бараков лезли всё новые и новые заключённые, кто же этот русский парень? Я на секунду обернулся и тут же получил дубинкой по голове. В ушах мгновенно зашумело, ноги подкосились. Нет! Нельзя останавливаться! За мной уже бежит человек сто, они убьют меня, как только я остановлюсь. Перед глазами всё чернело и плыло, я не разбирал дороги. В голове была лишь одна мысль: выжить. Любой ценой. Добежать, закрыться в пустом бараке, сообщить надзирателям. Что угодно, лишь бы не попасть в лапы этой обезумившей толпы. Мне удалось ненадолго оторваться, но я отчётливо слышал их вопли, словно они находились за моей спиной. У того строения, за которым я укрылся, в отличии от остальных дверь была закрыта. Что же там такое? Я толкнул её и она открылась. Ну да, неудивительно. Внутри было чище, чем в большинстве других помещений, да и мертвечиной воняло не так уж и сильно. Закрыв, от греха подальше, дверь я прошёл внутрь. Тут, кажется, никого нет. Ну и хорошо, пережду до утра, а потом меня найдут. Хотя нет, что это за звук? Как будто кто-то ест… Пройдя дальше, за последним рядом коек-поддонов, я обнаружил худого парня вполне арийской внешности. Надеюсь, он нормальный. Хотя, постойте… Что он делает? Что он ест? Руку?! На полу лежало несколько окровавленных, явно человечких, костей, разгрызенных почти полностью. Да такие и вместо боевого ножа использовать можно. На ближайшем к ужинавшему поддоне, лежал расчленённый труп. На полу в луже крови лежали кишки и ещё какой-то орган. Желудок, наверное. На поддоне повыше лежит ещё один, на этот раз целый. Он реальный каннибал. Боюсь, третий будет моим. Хоть я и стою почти вплотную к нему, парень, кажется ничего не замечает. Он так яро чавкает, будто ест какой-нибудь десерт. Интересно, человеческое мясо вкусное? Он с таким аппетитом его наминает. И видно, что не в первый раз. Стоп. Что я несу? Он же сейчас закончит и намотает мои кишки на одну из тех костей. Хотя… Может, если я присоединюсь, он меня пощадит? Нет! Это же ЕГО еда… Нужно побыстрее уходить отсюда. Я прислушался. За дверью было тихо, даже слишком. Неужели мои преледователи разошлись по баракам, как только меня потеряли? Осторожно приоткрыв дверь, я никого не увидел. Ну разумеется, ночь же. Про освещение тут никто не знает, да и смысл тратиться на тех, кого всё равно убьют? Вроде, чисто. Я позволил себе выдохнуть и вдоволь прокашляться. Кажется, это было ошибкой. Прямо из темноты на меня кинулось человек пять. И вновь я убегаю. В темноте выделяется силуэт сторожевой вышки, там они не должны меня достать. Я подключил все свои силы. От того, добегу я или нет, зависит моя жизнь. Бежать напрямую не получалось, приходилось петлять меж смердящих сараев. И оттуда вновь доносились крики и вой. Что же с этим местом не так? Где все надзиратели? Где бойцы СС? Почему они оставили меня наедине с обезумевшими смертниками? Это предательство? Да, скорее всего. Они специально заманили меня сюда, чтобы занять место у власти. Проклятый Гиммлер. Лёгкие вновь жгло. Ничего, до вышки осталось совсем немного, там есть бойцы, я уверен. Уже на подступах к строению дышать стало ещё тяжелее, шею словно стягивали. Ох, не к добру это! Я с трудом смог добежать и скинуть вниз лестницу. Громкий лающий кашель наполнил полуоткрытое помещение, разносясь по окрестностям и отдаваясь эхом в проходах меж строениями. Я задыхался. Синеватыми пальцами я пытался как-то снять галстук, расстегнуть рубашку. Ничего не получалось, пальцы, измазанные кровавым содержанием бараков, скользили и не давали нормально хоть что-то сделать. Лёгкие рвало словно стальным крюком. — Wir müssen… Kh… warten. (Нужно… кх… подождать) — я сполз вниз по деревянной стене. Дышать удавалось с трудом. — Es wird… bald vorbei sein. (Это… скоро закончится) Пятнадцать адских минут были преодолены мной с великим трудом. Но, наконец, немного полегчало… Почему я не взял с собой ингалятор? Или хоть что нибудь, что поможет? Вышка находилась рядом с оградой, и если бы не напряжение, я бы полез прямо по колючей проволоке. Но я знаю, что случается с теми, кто дотрагивался до неё. Только сейчас я заметил труп ССовца, лежащий в неестественной позе и луже крови. К общему смраду примешивался явный металлический запах. Значит, его убили недавно, но кто? Неужели заключённые? Я посмотрел на толпу, штурмующую моё временное укрытие. Н-да… Я так долго не продержусь. Возле убитого бойца лежал какой-то ключ. Что ж, возьму, вдруг пригодится? Но как мне отсюда выбраться? Вышка не продержится до утра, в этих, на первый взгляд, упырях, столько силы, что они способны весь лагерь в щепки разнести. В шахту бы их, али на каменоломню, или ещё куда. Нечего таким тут делать. Это лагерь смерти, а они создали из него базу спасения. Вот почему трубы так дымили, это прикрытие. Здесь происходит совсем не то, что должно. В этот момент моя крепость пошатнулась. Нужно бежать. На крыши бараков. Там меня точно не достанут. Чёрт возьми, я ужасно голоден, но тут нет ничего съестного, разве что… Нет, стой. Нельзя об этом думать. Я всеми силами пытался убедить себя, но голод и обостряющий его запах крови сделали своё дело. Пойдя на сделку с совестью, я приблизился к трупу. Он даже ещё не до конца окоченел, что же тут было? Расстегнув мундир, а после и рубашку, я обнаружил рану на животе. Так вот почему, его могли ранить давно, он просто долго умирал без надлежащей помощи. Я от души поблагодарил природу за свои острые от рождения зубы. Отец всегда высмеивал это и выставлял как порок, но теперь-то я знаю, зачем они мне нужны. И это моё преимущество. Осторожно приблизившись к его шее, я слегка прикусил кожу и сразу же отдёрнул голову. На коже образовался след от зубов от которого уже начинали ползти алые дорожки. Надо же, не думал, что это будет так легко. Хотя-я… Может лучше разделать его более цивильно? Я посмотрел на нож, закрепленный на портупее. К чёрту, всё равно никто не увидит. Я уже более решительно вгрызся в шею убитого. Солоноватая, отдающая металлом, жидкость потекла о моим губам, скатываясь на подбородок и капая на, и без того мокрый, деревянный пол. Мясо на вкус оказалось приятнее, чем я себе представлял. Хоть шея и не самое мягкое место, мне удалось прожевать кусок. По вкусу он походил на телятину. А я ведь и не каннибал совсем. Я же его не убивал. Мёртвому всё равно не нужна плоть, зато мне еда очень даже пригодится. Как давно я не ел мяса? Я не знаю, сколько по времени длилась моя «трапеза», но вернувшись в реальность от сильной тряски я не обнаружил самого трупа. Остались только особо толстые кости и внутренности, показавшиеся мне чересчур горькими. Сам же я был полностью испачкан кровью. Ну хоть сыт, уже хорошо. Вышку штурмовали уже около двух сотен заключённых, и было ясно, что оставаться на ней больше не получится. Я разбежался и почти пролетел между вышкой и крышей ближайшего здания. Не знаю, барак это был или сторожка, но там определённо кто-то был. Я попытался тихо пробежать по крыше и у меня это даже получилось. С разбегу я перепрыгнул на крышу второго строения, третьего, четвёртого… Да, я бежал в другую сторону от выхода, но ворота там всё равно под напряжением сейчас, а я, кажется, знаю откуда у меня есть ключ. Нужно пробежать в здание начальства, к крематорию. Что это? Почему так тихо? Там же башню сносили… Неужели они заметили мой побег? Невозможно! Как? Неудачно задетый мной предмет с грохотом скатился с крыши и упал прямо в лужицу крови, издав смачный «бульк». Чтоб он проклят был. Кстати, что это было? Не важно, сейчас главное выжить! Проскочив ещё несколько крыш и очень жёстко приземлившись на землю, не допрыгнув до последнего барака, я наконец достиг желанной цели. Отпереть дверь самого здания не получилось, но зато к подвальчику с табличкой «Лаборатория» он подошёл идеально. Заперев за собой дверь я прошёл во внутрь. Там было относительно чисто, но всё так же воняло этим осточертевшим трупным смрадом. Спасибо хоть, что без плесени. А ещё гарью и хорошим телячьим стейком. Да, крематорий рядом. Как же хорошо, что хоть здесь нет безумцев и можно передохнуть. Тут-то я точно смогу найти людей, правда, что-то темновато у них. Я прошёл дальше по коридору и зашёл в первую открытую дверь. Крематорий. Н-да… Не самое приятное место. А это что? Ну что за идиоты ушли и оставили печь работающей? Да и куда пошли-то? Бухать небось. М-да, более ничтожного подобия армии я не видел. Ой не поздоровится им, когда я в канцелярию вернусь. О. А вот и люди! Я, кажется, что-то слышал… Хотя, может показалось. Я уже не могу быть уверенным. Почему трупы лежат прямо на полу? Они же не евреи, чтобы за бесплатными вещами бегать, а тут прям побросали всё. Ну и армия! Ч-что? Я слышу шаги и это точно не солдат. Он явно босой, неужели это один из экспериментальных особей? В коридоре явно были слышны гулкие шлепки голых ступней по плитке. Через несколько минут в дверь просунулась лысо-седая голова с безумной ухмылкой, а после в отделение крематория вошёл низенький человек очень похожий на учёного или доктора. Ну наконец-то хоть один нормальный человек в этом хаосе безумия. — Hallo, mein Führer. Möchten Sie uns einen besseren Einblick in unser Paradies geben? (Приветствую, мой фюрер. Не хотите ли получше осмотреть наше райское местечко?) — он чуть ли не пропел эту фразу. Таким елейным голоском, как душевнобольному. Что-то тут нечисто, но он же врач, да и знает, кто я такой. Полагаю, ему можно доверять. Стоп, что? Что он делает?! — Nichts geeigneter ist hier. Also bitte setzen Sie sich. (Ничего более подходящего тут нет. Так что прошу присаживайтесь.) — он усадил меня на инвалидную коляску и по какой-то причине привязал руки ремнями. Что он собирается делать? Куда он меня везёт? — Hier haben wir Zimmer. Hier ist ein Labor. Und das ist mein Büro. (Вот тут у нас комнаты. Тут лаборатория. А это мой кабинет.) — он вёз меня по темному коридору иногда заворачивая. Зачем он рассказывает где что, если я ничего не вижу? Мы остановились, я увидел довольно большое помещение в котором помимо бумаг и простых лабораторных инструментов находилось нечто, очень напоминающее орудия пыток. Что-то мне как-то не по себе. Надеюсь, у него хватит благоразумия, не применять их на мне. — Also. Stört Sie etwas, mein Führer? Sie sind angespannt, Sie haben ernsthafte Probleme, oder? Sie haben Angst. So viel hat man erlebt, kein Wunder. Ich kann Ihnen helfen. (И так. Вас что-то беспокоит, мой фюрер? Вы напряжены, у вас серьёзные проблемы, не так ли? Вы боитесь. Столько всего пережили, неудивительно. Я смогу вам помочь.) — всё тот же елейный голосок. Он подошёл к одной из подставок и взял большой нож, сверкнувший в тусклом свете настольной лампы. Он точно псих, нужно бежать отсюда. Аргх. Он же меня привязал. Что будет дальше? Неужели сейчас этот, пятидесятисантиметровый на вид, нож окажется меж моих кишок? — Komm schon. Erzählen Sie mir von allem, was Sie interessiert. (Ну же. Расскажите мне о всём, что вас волнует.) — фух. Он отложил нож в сторону, наверное, выбирает что-нибудь по страшнее. Чёрт, он за моей спиной. Мне его не видно. Что это за звук? Как будто… — Ich Lache nicht. Ich höre mir alles an. (Я не буду смеяться. Я всё выслушаю.) — клацнули ножницы. Когда он стал передо мной, моему взору предстали огромные ножницы, с зазубренными лезвиями, явно предназначенные для резки чего-то потолще бумаги. — Komm schon. Wollt Ihr nicht helfen? (Ну же. Неужели вы не хотите помощи?) — ножницы слишком близко находятся к моим рукам. Я даже вижу отражение. Это совсем не то, как бы я хотел закончить свою жизнь. Неужели я умру от руки своих же подчинённых? Нет, нет, нет, я не верю. Я выберусь. — Fangen wir einfach an, mein Führer. (Давайте начнём с простого, мой фюрер.) — тишину комнаты резанул мужской крик и звук ломающихся костей. Я готовился к худшему, а не к смерти от шока и потери крови. — AAAAH — помутневшим от боли взглядом я успел заметить, как безымянный палец моей правой руки упал на плитку. Снова… Оглушающий хруст и невыносимая боль. Слёзы непроизвольно потекли из моих глаз. Тёплая кровь стекала по моим ладоням, капая на зеленоватый кафель. Меня вывернуло кровавым месивом прямо на этого изверга. Кажется, ему так не впервой. — Nun, hier ist. So viel besser, nicht wahr, mein Führer? (Ну вот. Так гораздо лучше, на так ли, мой фюрер?) — всё тем же голоском с ощутимым выделением последнего словосочетания проговорил он и вышел из «кабинета». Перед глазами всё плыло, уши заложило. Нужно чем-то перевязать рану, остановить кровотечение, иначе за пальцами последует моя жизнь. Но я всё ещё привязан к инвалидному креслу, что оно вообще тут делает? Чёрт, как же больно. Точно, у меня же острые зубы! Я нагнулся и перекусил тонкий кожаный ремень. Одна рука свободна! Подобным образом я поступил и со второй. Теперь нужны бинты. Ну или что-то на них похожее. Здесь кровь прямо на полу. Видимо, я не первый. Неужели так обращаются с экспериментальными образцами? Неудивительно, что мы проигрываем. Ах. Чёрт. Здесь не то что бинтов, даже чистых тряпок нет. Хорошо хоть спирт оставил, мразь. Пришлось пожертвовать неприкосновенностью моих «семейных» трусов и майки. Здоровье дороже. Что-ж. Прошло уже около часа. Я подготовился к тому, чтобы без потерь покинуть стены этого ада. Снял сапоги, насквозь грязный и мокрый мундир. Прихватил с собой всё, что может потребоваться. Спирт, остатки моей майки в качестве бинтов, ингалятор, удачно найденный в кабинете, нож. Этот псих больше не появлялся. Хоть порой и были слышны громкие шаги, а пару раз даже лязг цепей. Я как смог остановил кровотечение. Спирт и моё бельё, конечно, очень сильно помогли. Ну вот как я теперь буду жить без двух пальцев? Единственное, за что его можно благодарить, это за то, что он не догадался оторвать большие пальцы. Я бы тогда вообще ничего делать не смог бы. За дверью вновь слышны эти лязгающие цепи. Вероятно, это один из экспериментальных образцов. Почему они свободно ходят по всему корпусу? Дверь заскрипела. А вот это уже не к добру. Верзила, метра два с половиной и с куском чугунной водопроводной трубы, явно вырванной откуда-то, вошёл ко мне в помещение. Да он не то что босой, он совсем без одежды. — А где врач? — низким басом, сильно похожим на рык спросил он меня. — Ich weiß nicht… Ehrlich gesagt, Fass mich nicht an. (Я не знаю. Честно, не трогай меня.) — в данный момент я прекрасно понял, чего хотел от меня этот объект. Не знаю, как так получилось, я просто… понял, что он хочет найти доктора. — Говори по-русски, мразь фашистская. — он схватил меня за горло и приподнял над полом. — Говори… Ты с ним заодно, да? Ты тоже пришёл нас мучить? Для тебя мы игрушки? Отвечай! Ещё немного, и моя шея точно бы сломалась. Я набрал в грудь воздуха и выдавил пару фраз на русском с ужасающим акцентом. — Я-я… Не знайт, где вайшь вратч. Я есть случайно сюда попасть. Он есть отрезайт мне два майн палец. — Вот как. Не знаешь ты, да? А если так?! — он сильно пнул меня в живот. Боль была такой, словно тебе разрывной пулей грудь пробили. Непроизвольно я скрючился и издал звук, похожий на скулёж щенка. — Ну что? — Я чейстно не знайт. Отпустить меня, пожалуйста… — дрожащим от боли голосом, с выступившими на глазах слезами попросил я. — Ну уж нет! Думаешь, я не знаю, кто ты такой? Я всё знаю! Из-за тебя мы страдаем! — он бросил меня на пол. Я сильно ударился головой об кафельную плитку. Затылком вновь чувствуются несколько тёплых, липких струек. Страшно представить, как я сейчас выгляжу. Я стал отползать к выходу, благо сумка была у меня. — Куда это ты?! Как же хорошо, что он поскользнулся на луже моей крови с блевотиной. За то время, как он пытался встать я вылез из кабинета и уже собирался бежать к выходу, но, видимо, тот чокнутый врач наблюдал за мной. Он бросился на меня с этими клещами, крича что-то вроде «Мы ещё не закончили». Пришлось убегать в другую сторону. Драться сейчас будет не в мою пользу, лучше спрятаться где-нибудь. А лучше поискать ключ от лифта, он должен быть где-то. Я точно знаю, что тут есть лифт на этаж ниже. Но на нём можно попасть в здание администрации, которое находится надо мной. Но им могут пользоваться только начальство и медперсонал. Чёрт, это было близко. Если я буду и дальше бегать кругами по этому коридору, то точно лишусь ещё какой-нибудь не менее важной части тела. Где же этот проклятущий ключ? Я побежал наугад по одному из тёмных коридоров. По пути мне встречались овощи, тупо пялившиеся в стену, пол или потолок. Некоторые были на первый взгляд нормальными, у некоторых что-либо отсутствовало, у кого-то наоборот было что-то лишнее. Сиамские близнецы, человек с тремя руками, с четырьмя ногами, хвостом. Казалось, я видел все генетические извращения, какие только можно было придумать, а коридор всё не кончался. Нужно где-то передохнуть. За мной теперь гнались оба преследователя. Тот парень с цепями, висящими как пулемётная лента, и чёкнутый профессор гнались за мной вот уже в течении двадцати минут. Откуда в них столько энергии? Каждый раз, как я думал, что вижу перед собой выход, один из них выскакивал прямо на моём пути, заставляя менять маршрут. За каждым поворотом меня встречал либо труп, либо враг. Я не мог передохнуть ни на секунду. Меня уже настолько достала моя беспомощность, что хотелось просто окончить это всё, как какую-то осточертевшую игру, но нет, это далеко не игра. Если меня поймают, то уже не отпустят, я не смогу взять реванш и попробовать снова. Тут всё реально. Ключа нигде не было. Ничего, за чем или в чём можно было спрятаться тоже. Не было даже трупов, превращавшихся в кашу от прикосновения, которые можно было бы завалиться. Ситуация безвыходная. Ещё немного и моё сердце остановится от таких нагрузок, мне уже будет всё равно, где я и что со мной делают. Моя страна погибнет в расцвете сил, а ведь я даже не могу сейчас пообщаться с Адольфом… Поворот, ещё один, развилка. Очередная пустая комната с парой овощей и пятнами крови на полу. Лифт. В который раз я его вижу? В десятый не менее. А это что? Тут я, кажется, не был. Помещение было залито ярким светом, что резал глаза после полумрака коридоров. Там стояло несколько металлических шкафчиков с бумагами, большой операционный стол со свежим трупом на нём, какой-то непонятный аппарат, куча медицинских инструментов и препаратов… Видимо, это операционная. В ней, кроме меня и мёртвой девушки на столе никого не было. Я захлопнул дверь и для надёжности забаррикадиовал её одним из шкафов. Теперь можно было перевести дыхание. Ключа тут, разумеется, не было. Скорее всего он был у врача где-нибудь на шее или в кармане. Я осмотрел помещение на наличие вентилиционной шахты или иных проходов. Ничего. Я сам загнал себя в ловушку. Выход отсюда только один — в лапы моим преследователям. Что ж. Я не согласен. Я дождусь утра и меня обязательно найдут. Надеюсь, те шаги принадлежат одному из овощей, слегка отошедших от успокоительного. А этот стук в дверь всего лишь неудачно вписавшийся в поворот их хозяин. Я подобрал сумку с пола и взял в руки нож. Даже если это не так, они не смогут пробиться ко мне. Но нож на всякий случай лучше держать наготове. Чёрт. Опять этот стук, он пытается выбить дверь. Спустя несколько минут долбёжки дверь вмете со шкафом сдвинулась, и с двух разных сторон ко мне быстро стали приближаться псих и верзила. Я не мог бежать, всё тело сковал ужас. Кто первый нападёт? От кого защищаться в первую очередь? Я зажмурился и наугад наставил нож на одного из них. Как?! Рядом со мной прогремело несколько пистолетных выстрелов. Неужели, солдаты? — Ну что? Доигрался? — о нет. Это тот самый парень, что спустил на меня заключённых. Я знал, что он какой-то не такой. — W-was? — Не прикидывайся, я слышал. — Ч-чег-го ты хотеть? — Ну да, доигрался. Открой глаза-то хоть. Я приоткрыл глаза и огляделся. Тот парень стоял в дверях с неизвестным мне пистолетом, а рядом со мной валялось два трупа: сумасшедший доктор и его эксперимент. — Ну как? Понравилось? — вновь этот устрашающий оскал. — Как такое может нравиться? — Ты до сих пор не догадался? — О чём ты? — Это всего лишь твой сон. — Сон? — Да. Сейчас ты проснёшься, и с твоими руками всё будет в порядке, ну… относительно. — В каком смысле? Что со мной будет? — А ты не помнишь? Про сыворотку, лес, Беларусь? Ты проснёшься на полу, но, к сожалению, не всё так гладко, как ты думаешь. — А с этого момента, прошу, рассказывай очень подробно. — Ты станешь собакой. Обычной собакой, с совершенно обычным поведением. Ты будешь появляться тут каждый раз, когда будешь засыпать. Ты потеряешь память, навыки, речь. — Навсегда? — Только если Беларусь не знает, как вернуть тебя в первоначальное состояние. Но как минимум месяц, ты в любом случае здесь отмучаешься. Каждый раз… Один и тот же кошмар. Он не прекратится! Это последнее, что в тебе останется от человека! Ре- Рейх открыл глаза, но увидел лишь потолок. Зрачки быстро сузились от света люстры. Почему он ничего не помнит? Что было до этого момента? Прогулка с… с тем нехорошим человеком. Он попытался что-либо сказать, но вышел лишь громкий «Гав». — Что такое… Рейх?