На пороге стоял сам обладатель кровавых очей.
— «Нужно что-то делать, » — пытаясь подавить внутреннюю панику, размышляла Япа — «если я сейчас что-нибудь не сделаю, он прикончит меня без шума и крови.»
Не придумав ничего лучше, девушка прикинулась спящей и, с замирающем сердцем, ожидала действий со стороны пугающего парня.
— «М-мам-мочка… Ч-что эт-то такое? Оно меня убьёт, мамочка, помоги…» — взмолилась про себя дрожащая от страха азиатка.
— Спит что ли? — вслух, совсем не заметив этого, задал риторический вопрос Адик. Голос его показался японке довольно приятным и смутно знакомым, — Не, ну кто так спит-то?
На мордашке паренька изобразилось недовольно-заботливое выражение. Он наклонился к лицу нэко, постоял так несколько секунд, а потом бесшумно сорвался с места и меньше чем через минуту вернулся уже с лёгким пуховым одеялом в руках.
— Ну вот, так-то лучше. А то спит, как белая лебёдушка, на одно крылышко легла, другим прикрылась. Как так можно-то? — причитал немец, тщательно укутывая хрупкую фигурку, — спокойной ночи, и… Забудь об этом.
Выключив настольную лампу, фюрер, пригнувшись, дабы не зацепиться за притолоку, вышел из комнаты и тихо притворил за собой дверь.
«Хм, а она интересная. Надо будет поближе изучить её… Раз она дочь ЯИ у неё точно должны быть глаза её матери. Будет фигово, если она будет меня видеть, » — снимая китель, заметил про себя Адольф, — «Пф, вот незадача получится.» — Его собственные мысли рассмешили немца, и он удалился в комнату Беларуси с улыбкой на лице и явно приподнятым настроением.
— Пронесло, — едва шевеля губами тихо прошептала Япония.
«Что это было? Кто он? Это же явно не человек. И как он так быстро и бесшумно преодолел такое расстояние? И он, по всей видимости, знает кто я. Это какой-то дух? Хранитель? Полтергейст? Нет, не похож. Я, конечно, благодарна маме за возможность видеть то, чего не видят другие, но это должно не так работать.» — Как же много вопросов и как мало ответов.
Пытаясь найти всему этому хоть какое-нибудь более-менее адекватное объяснение, азиатка снова и снова прокручивала в голове образ ночного гостя: иссиня-черные волосы, прикрывающие левую сторону лица, но при этом не мешающие глазу за чёлкой зловеще светиться. Короткий китель без опознавательных знаков с торчащей из-под него белой рубахой с длинным рукавом, фирменные синие штаны с тремя полосками и сапоги практически до колен — его нехитрый наряд. Рост же гостя был под два метра. Самым выделяющимся во всём этом образе были довольно длинные стоячие лисьи уши и четыре, опять же, лисьих хвоста, по какой-то причине поднятых вверх, проходящих вдоль спины и выглядывающих из-за неё на уровне плеч. Короткий мех на ушах был под стать волосам, внутри уха же шерсть была ярко-голубой. Хвосты были подобной расцветки. Длинные, мягкие шерстинки слегка бликовали на тёплый свет лампы, а на основном чёрном цвете резко выделялись узоры такого же голубого цвета.
Девушка, конечно, и сама была не совсем обычной, у неё так же имелись ушки и хвост, но здесь была абсолютно другая ситуация: эти части тела не были лишними и выполняющими лишь декоративную функцию. Было явно видно, что они имелись у парня с самого рождения, но что это за мутация такая, осознанная и красивая? Он явно необычный человек, и, если судить, по нетипичным для человека частям тела, он мог приходиться Японии дальним родственником, или, что более вероятно, оказаться ещё одной нэко-аномалией.
Внезапно, Япу осенило:
— «Кицунэ*!» — как она не догадалась до этого раньше? — «Но что он тут делал в такой поздний час, да ещё и в таком виде?»
За размышлениями девушка и сама не заметила, как уснула.
Спустя время, сквозь сон она почувствовала присутствие кого-то, но не придала этому внимания.
«Я слишком устала. Не думаю, что там что-то опасное, » — промелькнуло в затуманенной сном голове, и девушка вновь провалилась в блаженную пелену Морфея.
Этим кем-то был Адольф с плоской кожаной сумкой. Воспользовавшись своими «лишними» конечностями, он удобно устроился напротив кровати с гостьей. Длинный мех на хвостах согревал и значительно смягчал поверхность небольшого табурета, на который кицунэ уселся «по-турецки».
Из сумки был извлечён небольшой, по всей видимости, самодельный альбом-скетчбук, несколько карандашей, ластик и перочинный ножик.
— У меня есть обычай зарисовывать людей, с которыми мне придётся много и плотно контактировать, — еле слышно посвятил ариец японку в одну из своих странных привычек, — разумеется, если они мне нравятся по внешности и характеру. На добрую память, так сказать, — неизвестно, зачем вдруг Адику захотелось рассказать кому-то о своих странностях, к тому же тому, кто его не слышит, — думаю, ты не против попасть сюда? — он слегка потряс коричневой книжечкой.
Меньше двух часов, и весьма неплохой рисунок спящей Японии, выполненный простым карандашом, уже красовался на одной из желтоватых страниц.
***
Утро у воплощений началось в половине двенадцатого. Первой встала, разумеется, Беларусь. Встала и, в традициях славянского гостеприимства, отправилась на кухню, дабы позавтракать самой и приготовить завтрак гостье. Рейха она будить не стала.
«Кто его знает, кого я разбужу. Если Рейха — мне пиздец, если Адика — двойной пиздец, » — такого принципа девушка придерживалась всегда, когда просыпалась раньше пса.
Через некоторое время на кухню вышла Япония. В пижаме и явно чем-то обеспокоенная.
— Доброе утро, Япония, — поздоровалась страна, параллельно наливая подруге чай.
— Доброе, Беларусь, — видимо, мысли о ночном госте всё никак не покидали её, и она была увлечена ими настолько, что даже неосознанно перешла на простое дружеское общение, опустив какие-либо суффиксы.
— Что-то случилось? — заметив этот переход, спросила Белка.
— А? Нет-нет всё хорошо, а у тебя как? Фриц уже проснулся? — попыталась перевести тему японка.
— Ну я же вижу, что-то случилось. А у меня всё хорошо, Ре-, кхм. Фриц ещё не проснулся, да и я встала недавно.
— Да не, всё хорошо, — тепло улыбнулась Япа, — слушай, а тебе никогда не казалось, что вместе с тобой есть ещё кто-то?
— Нет, как-то не приходилось, — соврала девушка, — а что, ты что-то заметила? Я знаю, что ты можешь видеть разную мистику.
— Ну-у, во-первых, не мистику, а нематериальных существ, а во-вторых, я не уверена… Это был просто сон. Не важно… — стушевалась кошечка, она явно была не рада данному диалогу и тому, что вообще его начала.
— Ладно, не хочешь говорить, не говори… Чем мы с тобой сегодня займёмся? Думаю, сейчас не самое лучшее для экскурсий время, так что город я тебе показать не смогу.
— Ну да. Да и шляться без дела по серому и мокрому городу как-то не очень хочется. Может, посмотрим что-нибудь, пока не проснётся Фриц, а потом погуляем где-нибудь? С ним же всё равно гулять надо, собака большая, активная, двигаться много надо…
— А что, идея неплохая. Что посмотрим? Хотя нет, не говори, я угадаю: аниме. Я угадала?
— Как хочешь, но да, ты угадала, — вновь улыбнулась азиатка.
Девушки переглянулись, кивнули друг другу и синхронно произнесли:
— «Наруто»!
— «Наруто».
А потом засмеялись.
— Ну это же уже классика, не удивительно, что мы сошлись во мнениях.
— Предлагаю сразу со второго сезона, мне он больше нравится.
— Ну как хочешь, я согласна в любом случае, — проговорила Япония, оставляя возможность выбора славянке.
— Субтитры или озвучка?
— Лучше, конечно, субтитры, но давай озвучку.
— Уверена? Это Анкорд.**
— Пх, мне это ни о чём не говорит, так что уверена.
— Ну как хочешь, — с подозрительной улыбкой произнесла Бела, запустив аниме на ноутбуке.
***
— Что за пиздец происходит в мире?! — прокручивая новостную ленту, вслух возмущался Союз.
После последнего Совета он уехал обратно в свой загородный домик близ Воронежа, дабы не портить вновь обострившиеся отношения между своими чадами, да и к тому же, в собственном большом доме, где он предоставлен самому себе и полностью автономен от других людей. Одиночество в последнее время стало доставлять ему удовольствие. Мысли о Беларуси и том псе постепенно отошли на второй план, сменившись ежедневными бытовыми задачами и проблемами.
— Ладно, надо заканчивать с этим, а то никакого позитива, а тут без позитива не проживёшь. Уже начинает холодать, надо бы получше подготовиться к зиме, если я хочу провести её здесь.
Советы собирался было выключить сенсорную Нокию последней модели, но его внимание привлекло недавно пришедшее сообщение.
— Кому там я понадобился? Или в честь чего там про меня вспомнили? — привычка озвучивать мысли вслух так никуда и не делась, и, по всей видимости, только прогрессировала из-за отсутствия общения.
Отправителем СМС неожиданно оказался старший сын коммуниста — Россия.
Россия
Привет, бать. С праздником тебя. Не мог бы заехать ко мне в ближайшее время? Это может оказаться надолго.
— Ого, он в кое-то веки вспомнил про то, что сегодня праздник! Но что ему опять от меня нужно?
СССР
Здравствуй, сын. Я рад, ты в кое-то веки вспомнил про то, что 7 ноября оказывается праздник.
Заехать я, конечно, могу, но зачем я тебе? Сразу предупреждаю, если это какой-то очередной пустяк, я не буду приезжать из-за него.
Вопреки ожиданиям СССР, сообщение было в тот же момент прочитано и уже высвечивалось «Россия печатает».
— Хм… Значит, что-то реально серьёзное. Обычно он не караулит мой ответ.
Россия
Бать, это нечто очень важное. Об этом не говорят по телефону, только лично и то не всегда.
— Ого, что-то новенькое. Обычно он не просит помощи у своего отца, он же «Независимая страна»…
СССР
Неужели тебе потребовалась помощь с документами? Или что, неужели нужен совет в управлении государством?
Россия
Да не, бать, ты не понял. Приезжай, расскажу всё на месте.
СССР
Ладно, жди через неделю. Или раньше
Россия
Ок
Хоть Союз и был лично приглашён своим сыном на какую-то, по всей видимости сверхсекретную, встречу, что случалось раз в тысячелетие, собирать шмотьё он не спешил. Нужно было тщательно подготовиться, и подготовить дом к временному отсутствию хозяина, которое могло и затянуться. В сгущающейся тишине, прерываемой лишь ровным дыханием, прозвучал вопрос без ответа:
— Что же ты задумал, сына…
***
— «Мгх… Этот недо-ариец до сих пор спит. Даже Япония встала уже, а он, шваль поганая, дрыхнет» — мысленно возмущался Адольф.
Внезапно, до ушей лиса донеслась какая-то музыка, которой ещё и подпевали.
— Хапатаи-ха-ла, ну-до-ла-на, ита-ита — вместе с тем, кто пел для опенинга, радостно вопила Беларусь. Япа просто сидела с выражением лица «Беларусь, прекрати это. Ты вообще понимаешь, что сейчас сказала?».
— Это же не с начала… — вопреки тому, что изображала мордашка, констатировала та очевидный факт.
— Ну и что? Это моя любимая арка.
— Так же не интересно, хотя… Пусть так останется.
— «Что там опять происходит? Это что, сейчас Беларусь пела? Если да, то сожалею, слуха у неё нет.»
Любопытство, будь оно неладно, вновь взяло своё и Адик решил проверить, чем там занимаются девушки. Он по-хозяйски прошёлся неслышной поступью и, по привычке, остановился в дверном проёме, дабы найти свою цель — два воплощения двух стран.
Особый глаз Японии вновь пришёл в активное состояние.
Взглянув боковым зрением вправо, девушка увидела Адика. Он был такой же, как и ночью, лишь в другой одежде: в майке и тёплых домашних штанах, отдалённо напоминавших спортивные. Он хозяйски оглядел комнату и абсолютно без опаски прошествовал к девушкам. Немец присел на диван практически вплотную к Японии. На прямой взгляд, он отреагировал, мягко говоря, странно. Сначала в зрачках промелькнула нотка паники, ведь он понял, что его каким-то образом видят, но потом он просто приложил палец к губам, призывая к молчанию. По какой-то причине, страна решила повиноваться ему и еле заметно кивнула.
— «Я же, вроде как, ничего запрещённого не пила, какого чёрта меня так плющит? Конечно, разные последствия могут давать внутренние проблемы страны, но такие у меня впервые. Тем более, они же касаются не меня…» — недоумевала японка. Адик всё ещё до чёртиков её пугал.
После этого странного действа, Адольф пропал. Вернее, способность выключилась, но нэко до сих пор ощущала его.
— Меня реально за*бывает, когда люди посреди боя выкрикивают такое! А когда меня всё за*бывает, кровь ударяет мне в голову, а когда кровь… — услышал кицунэ голос одного из, насколько он понял, главных действующих лиц, а именно парня с трёхлезвенной косой, с, как показалось ему, седыми волосами, но что-то подсказывало немцу, что если о его догадках узнают девушки, ему будет мягко говоря, пиздец.
— О-о-о! — прокомментировала высказывание Беларусь.
— Что это было? — поставив серию на паузу спросила Япа, — Судя по всему, это было что-то нецензурное. Как так получилось? Я точно помню, что в оригинале такого не было.
На всякий случай, азиатка посмотрела на офигевшего арийца. Всё спокойно.
— Что-что, Хидан, что ж ещё!
Девушка уже собиралась снять с паузы, дабы продолжить просмотр, но была остановлена японкой.
— Ты так и не ответила, что это было? Я, конечно, знаю про Хидана, но этого точно не было в аниме. Вообще не понимаю, как можно так грубо говорить при человеке, который значительно старше…
— Пх, я же предупреждала. Это именно то, чем он выделяется. Да-да, это великий и могучий русский мат! Только не говори, что в оригинале он не матерится.
— Не хочу тебя разочаровывать, но в моём языке нет такого понятия.
— Серьёзно?! Вы вообще люди?
Ещё несколько минут потребовалось славянке дабы принять неожиданно свалившийся на неё факт. Но вскоре просмотр был продолжен.
Это продолжалось ещё около часа, за который Адольф значительно пополнил свой словарный запас «великого и могучего». Большую часть этих нескольких серий, на лице немца висело выражение глубокого шока. Он всё никак не мог понять, КЕМ нужно быть, чтобы придумать это всё, да ещё и так подробно.
«Тут так много персонажей, и все так продуманы. Все способности, внешний вид, характер, это всё продумано не хуже, чем у главного героя. Я не думал, что потомки ЯИ настолько гениальны…» — примерно это происходило в его голове, — «Столько вопросов, но так мало ответов…»
***
— Что-то Фриц никак не просыпается… Может, с ним что-то случилось? — забеспокоилась Япа.
— Надо бы проверить, — вновь ставя на паузу и поднимаясь с дивана проговорила Белка.
— Я, пожалуй, тоже пойду, — сообщил, казалось, в никуда, ариец.
Абсолютно не беспокоясь о бдящей за ним Японии, Адик спокойно пошёл вслед за Беларусью.
«Быть умным — вовремя прикинуться тупым,» — эта блистательная стратегия прокатывала у немца всегда.
Рейх всё ещё спал. Видимо, он собирался отоспаться дня на два вперёд, чтобы по ночам мешать делать это остальным. Однако, по уже сложившейся традиции, этому коварному плану не суждено было свершиться: Беларусь, предварительно прикрыв дверь, грубо подняла пса за грудки и стала трясти.
— Адик! Ты ахуел перед Японией выделываться?! Я тебе сейчас такое устрою!
Девушка как-то не обратила внимания на то, что на неё с испугом смотрели два ярко-голубых глаза, а не привычные красные.
— На, получай! — дочь СССР схватила веник, забытый в комнате после глобальной уборки и пару раз вдарила по жопе Фрица. При этом задев и стоящего рядом кицунэ.
С диким визгом, лаем, матом и криками о помощи оба нацика ринулись прочь из комнаты. Разъярённая страна, разумеется, погналась за ними.
— На! Получай! Что, думал, что царь тут?! Подумай ещё раз! — она ещё раз попыталась врезать Рейху, но попала лишь по Адику.
— Что ты, блять, такое?! — в пустоту кричал он.
— А так?! Нравится?! — веник точно поставленным ударом приземлился куда-то в районе задних лап, при этом сбив с ног невидимого немца. Тот быстро вновь поднялся и еле успел увернуться от нового удара слепой ярости.
Повернув ещё раз, нацики оказались на кухне и, соответственно, в ловушке. Разъярённая таким поведением Беларусь медленно надвигалась, уже замахнувшись многострадальным веником. В последний момент, Рейх кинулся прямо на страну и умело проскользил по плитке прямо меж широко расставленных ног нападающей. Той потребовалось всего несколько миллисекунд дабы осознать, что произошло и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, и продолжить погоню с ещё большей скоростью.
— Стой, куда побежал?!
Девушка схватила пса за его длинный хвост и стала нещадно хлестать «провинившегося» веником по бокам. Тут на помощь товарищу пришёл Адольф, рискуя жизнью, вырвав захваченную конечность из стальной хватки. Погоня продолжилась вновь. На первый взгляд хрупкая девушка, ни в чём не уступала бывшим фюрерам и стоило им замешкаться хоть на несколько секунд, она непромедлительно угощала их новыми порциями хлёстких ударов.
Зала, кухня, вновь зала, спальня, гостевая комната, санузел, коридор пару раз и вновь всё повторяется, а воинственные крики за спиной всё никак не удаляются.
Беготня по всей квартире продолжалась ещё около получаса, пока обе стороны не выдохлись. Под конец
смертоносное оружие веник эпично прилетел в пса, сбив его. Немец проехал по ковролину ещё на полметра и окончательно капитулировал под железным натиском со стороны противника. Второго немца ждала бы судьба его товарища по партии, если бы он наконец-то не вспомнил, что невидим для бывшей ССР и не сбежал в «подсознание», подняв перед этим руки в знак своего поражения.
На протяжении всего этого спектакля Япония осознала две вещи: что Беларусь явно что-то скрывает и что она попала в дурку с Белкой с, по все видимости, биполярочкой, невидимым мужиком и очень подозрительным псом.
«Что я тут вообще делаю?» — именно на этот вопрос она бы очень хотела знать ответ, но, увы, не судьба. Единственное, что она могла изобразить — физиономию, на которой явно можно было различить тот же вопрос,
— Вы… хех… Закончили? — чувствуя себя неловко, спустя несколько минут молчания спросила азиатка.
— А? Япония? Да, — пытаясь восстановить дыхание ответила славянка.
— Может, тогда, сходим прогуляться? Думаю,
Фрица можно оставить дома, — предложила девушка.
— Окей, тогда собираемся и через пятнадцать минут выходим, — делая вид, что всего несколько минут назад не было дикого побоища, согласилась Белка.
— Ага, на улице мне всё и расскажешь, — это звучало, как угроза, но деваться было уже некуда.
Ровно через пятнадцать минут входная дверь захлопнулась, в замке прогремел ключ и страны покинули здание.
— Ну так что? Расскажешь, что это было?
— Терять мне всё равно уже нечего, так что да.
— Хорошо, тогда мы просто погуляем по городу пока ты будешь рассказывать. Всё равно людей не так уж и много.
Причиной немноголюдности была погода. Небо заволокли низкие тёмно-серые тучи, стоял сильнейший туман. Зато было на удивление тихо, от вчерашнего ветра не осталось практически ничего и было не так уж и холодно.
— Я расскажу всё так, как это было на самом деле. С того момента, как я увидела Фрица, более раннюю историю знает лишь одно существо, и ты сможешь спросить его лично, когда мы вернёмся в квартиру. Но обещай, что эта история будет известна только нам с тобой и первоисточнику.
— Хорошо, — очень натурально соврала Япа. На самом деле она планировала передать это всё в Совет.
— Фриц — Третий Рейх. Не знаю уж, что с ним сделали, но это точно он. Твои догадки оказались верны. А началось всё в лесу под Воронежем. Папа подстрелил его, а потом приехали мы, и я забрала его к себе. Сейчас он самая обычная собака, не имеющая никаких злых умыслов. Я могу вернуть его в осмысленное состояние, но, увы, не могу вернуть его человеческий облик. Этого пока не может никто на планете.
— Это всё, конечно, хорошо, но меня интересует тот парень.
— Ах, Адик? Он его, так сказать, шизофрения, спасает его жопу и замещает иногда. Очень интересный собеседник, хотя его неосведомлённость в некоторых вещах иногда подбешивает. Мы с ним, так сказать, товарищи. А что касается того, что сегодня произошло… Я просила его не показываться тебе на глаза, зная, что ты способна видеть всякие такие штуки, а он не послушался. Ну и вот, я его проучила.
«Я, конечно, много всякой фигни поведала, сама фактически одной странной фигнёй и стала, но это уже за грани фантастики, которая только может здесь существовать» — мозг Япы просто отказывался корректно воспринимать нереальную информацию, которую она сейчас узнавала.
— А знаешь ли ты, что ты побила… эм, как его полное имя?
— Адольф. Адольф Алоисович Гитлер.
— Адольфа по чистой случайности?
— Как так, ему же сильно досталось.
— Ты всё это время била Рейха. Адольф бежал рядом, видимо, забыв, что ты не можешь его увидеть.
На лице славянки изначально изобразился шок, а потом резкий возглас прогремел в относительной тишине города:
— Рейх, прости меня, я думала, что это не ты! — чуть не плача раскаивалась белоруска, — он же сможет меня простить? Что я наделала!
Пока её подруга излагала пламенные речи с просьбой прощения, у Япы в голове происходила настоящая борьба. Одна из сторон требовала спалить контору при первой же возможности, другая жалела Белку и молила сохранить в секрете информацию о Третьем Рейхе. Война шла кровопролитно и ожесточённо и спустя минут десять, с глубоким вздохом, азиатка всё же сделала свой выбор:
— Буду и я с тобой честна. Сначала я хотела передать весь твой рассказ в Совет, я тогда солгала. Но попробуй поверить мне в последний раз, я тебе помогу! Примите меня в ваш с Адольфом коллектив, я вам помогу. Могу даже попытаться вернуть Рейху человеческий облик. Он был союзником моей матери и всегда был добр со мной в детстве, я не могу сделать такую гадость существу, что ничем не навредило мне.
— Япония! — Беларусь крепко обняла подругу, — Я рада!
— Т-ты не злишься?
— Нет, я рада! Я рада, что ты приняла меня, Рейха, Адика, всё это!
— Слушай, а кто, ты сказала, Адольф?
— Шизофрения. Вторая личность Рейха, которая может его замещать и Рейх может видеть его, как галлюцинацию.
— Но мои глаза не могут видеть галлюцинации шизофреников…
Белка зависла, не понимая, как такое вообще возможно. Тем временем, туман немного рассеялся и оказалось, что они ушли довольно далеко. Тут же было негласно решено отправляться обратно.
— Э… э… А как? Как ты тогда его увидела.
— Вывод напрашивается сам собой, не правда ли? Раз я его видела, то он не плод больной фантазии Рейха, а реальное существо. Давай я расскажу немного о моей способности, что бы впредь не возникало таких конфузов.
— Ну хорошо, давай.
— Начнём с начала. Моя способность заключается в умении видеть нематериальные объекты по собственному желанию, то есть, в любое время, когда я захочу.
— Ну это я знаю.
— Как она выглядит, я, думаю, ты тоже знаешь. Вот у меня глаза же розовые?
— Ну да, это можно назвать розовым, хотя, как по мне, так ближе к красному.
— Малиновые. А так?
— А так розовые.
— Вот. Когда я использую мою способность, цвет моих глаз светлеет. То был малиновый, а тут розовый, — радужки вновь приняли привычный малиновый цвет, — а что же касается самой способности, то тут всё просто. Ты, наверное, знаешь, что существуют нематериальные сущности. И Адик как раз является одним из них. Твоя удача просто невероятна, ведь в последний раз такое существо было зарегистрировано более ста лет назад. Так что мой глаз сейчас, по факту, бессмысленен, мы разделены с нематериальными сущностями непреодолимой преградой. Знаю, это всё звучит как бред сумасшедшего, но поверь мне.
— У меня нет причин не доверять тебе, даже если это и кажется невероятным. Наша ситуация тоже недалеко ушла от мистических рассказов. Но есть один вопрос, как ты увидела Адика, если не пользуешься своим даром?
— Когда он приблизился ко мне, она без моей воли запустилась. Мне казалось, что Адольф сам хотел, чтобы я его увидела.
— Ну, Адик, ну… Как, кстати, называется дар-то твой?
— Тихо-тихо, он может быть вовсе и невиновен. Нам нужно сначала разобраться, что он такое, а потом уже делать выводы. А что касается второго… Не знаю, мама называла это «Глаз лотоса», но мне не нравится. У этой необычной способности нет названия.
— Как он выглядит-то хотя бы? Может, назовём его как в аниме, «бьякуган»?
— Я думаю, он расскажет всё сам, когда мы придём домой. Я не лучший рассказчик, к тому же, его было не очень хорошо видно в темноте, и я не успела разглядеть его как следует… Хотя название не совсем подходит, «бьяку» — всё-таки белый, но, думаю, можно.
— Ну ладно, тут всё равно немного осталось.
Парк, дом, подъезд, лифт… Вроде, ничего необычного, всё привычно, всё знакомо, но вот когда воплощения добрались до квартиры, а именно открыли входную дверь, за ней их ждал неожиданный и, даже, немного пугающий сюрприз.
— Ф-фриц?
