***
Было уже около двух часов дня. Адик привычно маячил на кухне, стряпая обед, Рейх валялся у него под ногами, стараясь выпросить чего-нибудь съестного, а Беларусь переписывалась с Японией, по всей видимости строя злобные шипперские планы. - Ну Рейх, сколько раз я тебе говорил, мы все едим в одно время. - Я тебе не Рейх, я фюрер Германии! Это веская причина для досрочной выдачи еды? – Третий уже немного освоился в русском языке, не без помощи Адольфа, конечно же. - Нет, - полуулыбнувшись, немец несильно дал псу полотенцем по носу. - Ну чего вы опять, мальчики, - подала голос вошедшая в кухню Белка. В этот момент раздался звонок домофона. - Бел, кто это? – удивлённо спросил кицунэ. - Да без понятия. Пойду посмотрю. Кухня была недалеко от входа, поэтому девушка подошла быстро. - Кто там? – спросила в трубку она. - Откройте пожалуйста, - раздался в ответ какой-то непонятный тихий голос. - А кто это? - Это по поводу вашего пса. Я от России, - всё так же тихо ответил незнакомец, игнорируя вопрос об имени. - Ну раз от России, то открываю, - ответила страна, нажимая на кнопку открытия двери. Оставалось ждать. - Кто там? – это был уже Адик, вытиравший руки о, и без того грязный, фартук. - Не знаю, кто-то от России. - Интересно, кто бы это мог быть, - каким-то наигранным тоном произнёс немец. - Сказали, по поводу Фрица,- продолжала славянка. - Да кому он мог понадобиться? Ну а если нужен, так пусть забирают, - по всей видимости пошутил ариец. - Hey, wird meine Meinung nicht berücksichtigt? (нем. Эй, а моё мнение не учитывается?) – выглянул из-за стенки кухни Рейх. Беларусь хотела ответить что-то в духе «А теперь то же самое, но по-русски», но её перебил звонок на этот раз в дверь. «Так быстро, надо же,» - удивилась девушка, однако потом поняла, что для того, чтобы попасть на седьмой этаж с нерабочим лифтом нужно минут десять, не меньше, а этот справился меньше чем за одну. Даже не посмотрев в глазок, Белка открыла входную дверь. Адольф, ощущая себя в полной безопасности приготовился рассматривать гостя из коридора. На пороге стоял невзрачный паренёк, на вид ему было не больше двадцати. Короткие волосы необычного белого цвета торчали из-под неглубоко надетого капюшона; на почти такой же бледной коже мрачно темнели внушительного размера и цвета мешки под глазами, практически на всей правой половине его лица располагался тёмный шрам скорее всего от ожога. Одет он был в мешковатую толстовку тёмно-серого цвета, такие же широкие спортивные штаны на голое тело и не первой свежести кроссовки, когда-то бывшие белыми. Из всей этой серой картины выделялись его ярко-красные глаза и одна единственная красно-жёлтая прядь в чёлке. Ростом он был ниже Белки сантиметров на двадцать. В общем, вид у паренька был неутешительный. - Здравствуйте, - робко поздоровался он, - Вы же Беларусь, правильно? - Да, я Беларусь. А как тебя звать? - Григорий. Просто Григорий… - он говорил слишком тихо для двадцатилетнего пацана, да и вообще вёл себя слишком странно. - Ну что ж, Гриша, будем знакомы. Проходи, располагайся. Что привело тебя сюда? Или, вернее сказать, кто? Посланник России переступил через порог и снял капюшон. На правой его руке не хватало нескольких пальцев: безымянного не было полностью, а от среднего осталась лишь одна фаланга. Последовав приглашению, парень нерешительно нагнулся, дабы снять свои кроссовки с порванной подкладкой. Неожиданно для всех, Григорий согнулся ещё сильнее, в порыве боли зажав покалеченной рукой правую глазницу. В конце концов он и вовсе опустился на входной коврик, с мольбой глядя куда-то за спину Беларуси. Страна лишь непонимающе глянула на Адика, ища ответы у него. Лис пытался сделать что-то непонятное, но из-за спешки у него никак этого не получалось. - Sheiße (нем. Блять), - вслух выругался немец, надеясь, что никто его не услышит. Спустя ещё пару провальных попыток сложить руки и сконцентрироваться всё-таки удалось. - Спасибо… - выдавил Гриша, вставая с пола, но всё ещё держась за больной глаз, - Простите за это. - Ничего страшного, всякое бывает, - девушка не понимала, на что именно он так отреагировал, но решила вести себя так, словно ничего не случилось, - Ну так, по какому поводу ты здесь? - Я не знаю, говорили ли Вам, но Ваш отец завтра отправляется в довольно продолжительную командировку в Германию и для этого нужна так же Ваша прекрасная собака. Сам он не захотел забрать её, поэтому это поручили мне. В коридоре повисла давящая тишина. Григорий с опаской смотрел на место, где стоял немец. Кицунэ в свою очередь внимательно изучал неожиданного гостя. - Ну, так, я могу забрать Вашего пса? Я буду лично приглядывать за ним на протяжении всей командировки и верну его Вам в целости и сохранности. Беларусь продолжила молчать, обдумывая что-то. Спустя несколько минут она по всей видимости решилась и как ни в чём не было ответила: - Да, конечно. Можешь пока пройти в гостиную, познакомиться с Фрицем, а я схожу за кое-какими вещами для него. - Хорошо, спасибо, извините за причинённые неудобства. Беларусь ушла к себе в комнату, маня за собой Адольфа. - Это воплощение, - как только закрылась дверь сообщил немец. - Страна, город? - Скорее всё же город, слишком неприметный. Что делать планируешь? - Без понятия. Может, рассказать ему? - Мы не уверены в его благонадёжности. Он реагирует на меня, значит, видит и слышит. Кто знает, что он может сотворить. - А что это было? Ну, в смысле, когда он глаз зажал. - Без понятия, но он так среагировал на приближение ко мне. По идее на простого человека это не действует, значит у него есть то, что вы назвали «бьякуганом». Мутный тип. - Значит, я сейчас просто строю дурочку и отдаю ему Рейха? - Да. Если что, я всегда смогу проверить, что происходит с Рейхом. Взяв поводок, намордник и ошейник, и стараясь двигаться как можно тише, пошла в залу, где, по идее, должен был находиться посланник РФ. Григорий действительно находился там и тщетно пытался привлечь внимание лежавшего на диване Фрица. Немец явно был обижен на весь мир и не пытался даже сделать вид заинтересованности, открыто игнорируя все попытки уже начавшего волноваться парня. На глазу его уже была какая-то марлевая повязка неизвестного происхождения, но в целом воплощение выглядел так же, как и по прибытии. - Ну вот собственно и всё, - проговорила страна, входя в комнату. Парень дёрнулся и резко обернулся. - Х-хорошо, спасибо, - вновь начал благодарить он, - Прошу, извините за беспокойство. Обещаю, я глаза с него не спущу. - Да что ты, не стоит, ты же едешь с моим папой. Всё будет хорошо, я уверена. - Да, к-конечно. Я, наверное, пойду. - Может, на чай останешься? А то как-то нехорошо получается, - предложила Беларусь, собираясь под этим предлогом узнать своего гостя поближе. - Если это только ненадолго… - Конечно, я не буду тебя задерживать. Россия – человек строгий, ругаться будет, да? - Ну… Да, - это было уже как-то слишком тихо, беларуска с трудом расслышала его согласие. Чайник вскипел быстро, в одном из кухонных шкафчиков обнаружилась пачка печенья. Славянка заварила чёрный чай и пригласила гостя к столу. Подошёл Григорий нерешительно, однако ел он так, словно до этого несколько дней голодал. Во время еды он немного расслабился и даже ответил на несколько вопросов без этого непонятного постоянного испуга. Он был похож на животное, которого приманили на еду. - С… Спасибо, - поблагодарил он аккуратно вставая с табурета. - Да не за что, главное, что ты немного подкрепился, - улыбнулась девушка, - Давай я сейчас сразу надену на Фрица ошейник и намордник, чтобы ты не мучился потом с этим. - Нет, не нужно, спасибо… Как ни старалась Беларусь задержать Гришу чтобы Адольф смог получше рассмотреть его, он всё равно ушёл через пятнадцать минут с обещаниями следить за псом. - Ну что, получилось что-нибудь узнать? - Ничего особенного. Правда вот… - Что? Говори на чистоту. - Меня не покидают сомнения, что что-то тут нечисто. Зачем ему носить эту одежду на несколько размеров больше, хотя сам он худой, как щепка, ещё и эти бинты. - Ты о том, что он перевязал глаз? - Нет, не совсем. Его тело полностью перевязано бинтами. Грудь полностью замотана, руки тоже и что-то подсказывает мне, что ноги не исключение. - Ну может это не бинты… - нерешительно предположила Беларусь. - Они самые. И глаз он перевязал частью бинта. - Стой, как ты вообще до этого догадался? - Когда ты уходила за поводком и прочей шнягой, у него на руках были перчатки без пальцев серого цвета, помнишь? - Ну да, а при чём тут они? - Когда мы вернулись, их не было. - Ну, может, он снял их что бы поиграть с Рейхом? - Из правого рукава свисал кусок бинта, а когда мы с тобой разговаривали я слышал звук рвущейся ткани. - Слышь, детектив хренов, ты когда успел? - Да я с недавнего времени каждую мелочь подметить пытаюсь. - С чего это? – как-то подозрительно уточнила Белка. - С того момента, как прогулялся под снегом в новогоднюю ночь. Девушка вздохнула. Иногда Адика понять было практически невозможно и сейчас был как раз такой случай. - Ладно, закрыли тему, - попыталась вернуться к «прозе жизни» славянка, однако её перебили. - Что значит, «Закрыли тему»?! Нам же нужно узнать, что это за тип. Нельзя Рейха с кем попало оставлять, - включил «мамочку» Адольф. - Адик, ты это, биполярочку вырубай, ты с кем заодно вообще? – раздражённо спросила беларуска. - Эм, ну… - замялся немец, - С тобой, конечно. - Что-то не похоже. Ладно, возвращаемся в мир, когда обед? – перевела тему Беларусь, прежде чем ариец успел что-либо возразить. - Да скоро, скоро, - буркнул кицунэ, поворачиваясь к стране спиной. Остаток дня прошёл, мягко говоря, не очень. Каждый был занят своими мыслями, да и сказывалось отсутствие Рейха. Хоть он и был той ещё занозой в заднице, без него было как-то скучно и пусто. Сходить посмотреть Адик не решался, что было зря. Своеобразные «приключения» не оставляли Третьего и его подозрительного сопровождающего с самого момента, как Гриша покинул квартиру Беларуси.***
Всё началось с лифта. Вернее, с того, что он не работал, и Григорию пришлось тащиться вниз с седьмого этажа, и всё бы ничего, но пёс как с цепи сорвался: оглушительно лаял, пытался вцепиться в ногу его временному опекуну, тащил назад в квартиру. - Ну чего ты, - как можно дружелюбнее попытался успокоить Фрица воплощение, однако волк чуть не тяпнул парня за протянутую руку. На спуск они потратили битые двадцать минут, и это при том, что последние три этажа Гриша буквально тащил тяжеленую собаку на себе. Для своего худощавого телосложения и болезненного вида он был довольно силён. Дальше дела не двигались лучше. Рейх всё так же упирался и бросался на воплощение, словно чувствуя в нём некую опасность. В этот раз от страшных челюстей зверя Григория защищал кожаный намордник, что однако не сильно успокаивало. С горем пополам «мальчик с собакой» добрались до аэропорта, где их должен был забрать служебный самолёт Росса. Аэропорт был военный и принадлежал МЧС, и Гриша абсолютно не понимал, как России удалось договориться о посадке самолёта в таком месте. Искомый самолёт нашёлся довольно быстро. Он значительно отличался от остальной техники и выглядел дорого. Теперь задачей парня было втащить Фрица в самолёт, желательно не повредив ни то, ни другое. Неуверенно поднявшись по ступенькам, воплощение дёрнул за поводок, однако Третий потянул в противоположную сторону, чуть не сбив своего хрупкого сопровождающего. Паренёк пошатнулся и вскрикнул, хватаясь за внутреннюю стенку салона. Пилот вопросительно посмотрел на странную парочку и предложил свою помощь, которая оказалась как никогда кстати. Общими усилиями Рейха всё же удалось втащить в салон, после чего дверь спешно закрыли, и пилот занял своё место за штурвалом. Григорий занял место в конце самолёта и посадил у своих ног отчаянно сопротивляющегося волкособа. Как назло, лётчику позвонил кто-то и он решил отсрочить вылет минут на пятнадцать. Из-за этой задержки Гриша решил применить самые крайние методы, дабы никто и ничто не пострадало от лапы этой упрямой псины. Смотря немцу прямо в глаза, он медленно стянул повязку с правого глаза. Фрицу сделалось неуютно, однако отступать было некуда. Парень продолжал сверлить животное взглядом, в уголке глаза, недавно перевязанного повязкой появились какие-то необычные слезинки. После количество этой жидкости заметно увеличилось, белое глазное яблоко стало покрываться ею, окрашиваясь в чёрный. Скатываясь к подбородку по щеке эти капельки оставляли после себя тёмный блестящий след. Радужка глаза, в силу альбинизма окрашенная в красный цвет, стала ещё ярче и насыщеннее. Зрачок правого глаза поменял окрас на ярко-жёлтый цвет и принял форму четырёхконечной звезды. Оторвать взгляд от такого уже было невозможно. Третий был словно пойман в ловушку. Через несколько секунд арийца потянуло в сон, а уже через минуту он провалился то ли в сон, то ли в беспамятство. Правый глаз Григория стал терять насыщенность оттенков, глазное яблоко очистилось, однако жидкость, что по всей видимости, заменяла слёзы, течь не перестала из-за чего парень был вынужден вновь забинтовать часть головы. После простейшей перевязки он последовал примеру пса и провалился в состояние, уж очень похожее на обморок.***
Самолёт удачно приземлился в Москве, где его пассажиров уже ждали. Как только Григорий вышел из джета, держа ещё не очухавшегося Рейха на руках, он увидел две до боли знакомые фигуры Союза и его сыночки. - И этомой напарник? – в голосе Советов слышалось хорошо различимое пренебрежение. - Да, бать, вот с ним ты поедешь в Германию, - подтвердил Россия. - Вы бы ещё бомжа какого мне всучили. Нахуй он мне такой калека? Грише было больно слышать такое от своего давнего друга, но договор с Россом запрещал возмущаться. - Здравствуйте, Товарищ Союз, - поздоровался он, словно игнорируя нелестные фразы в свой адрес. - Сына, ты что, говорил ему, кто я? – СССР, казалось, был удивлён. - Не-ет, - ещё более удивлённо протянул русский, - Белка, может… - Об этом было несложно догадаться. Вы представились как Россия и называете товарища Союза «батя», значит, он Ваш отец, да и Беларусь так же называла его отцом. Я точно знаю, что отец Российской Федерации – Советский Союз, поэтому тут всё очевидно. - Как звать-то тебя, умник? –задал вполне логичный вопрос коммунист. - Григорий. Просто Григорий, - представился Гриша. - Знаешь что, Гриша? Кого-то ты мне напоминаешь… - Кого же? - Воплощение Воронежа. Та такая же умная была, даже с одним дельцем мне помогла. И шрам вот точно такой же на лице был. -***
Самолёт уже некоторое время был в небе, а пассажиры его ещё не проронили ни слова. Первым тишину нарушил всё-таки не вытерпевший Союз: - Слушай, Воронеж, ты меня извини, что я тя бомжом назвал… - немного виновато произнёс он. - Да что вы, Товарищ Союз, на правду не обижаются, - стараясь сказать это как можно более жизнерадостно произнёс он. - Воронеж! А как так получилось, что ты пацан? Ты ж девкой лет пятьдесят назад был, - зашёл с неудобного и несильно приличного вопроса русский. Порой, его чувство личного пространства, да и просто элементарной вежливости и такта куда-то бесследно исчезает. - Ну-у, Товарищ Союз, понимаете, - Воронеж замялся. Тема для него была неприятной и обсуждать этого он ни с кем не хотел. - Ты что, из этих? - Нет-нет, что Вы, - поспешил опровергнуть предположение город, - тут просто так получилось… - Что может получится, что тебе потребовалось пол сменить?! – последствия раннего пробуждения всё ещё никак не отпускали русского, из-за чего он был особенно вспыльчив. - Да не менял, - парень замялся, а после добавил окончание «а», - я ничего, - а после шёпотом добавил, - это слишком дорого… - А чего ж ты тогда пацаном прикидываешься? Ну точно, из этих, - вновь начал стоять на своём коммунист. - Просто этого требуют мои положение в обществе и профессия, - уже более чётко и громко ответил новоявленный трансгендер. - Что же это за положение такое особое? – не унимался Советы, на которого сельская местность по всей видимости влияла не в лучшую сторону. - Товарищ Союз, давайте не будем об этом,- Воронеж чувствовал себя максимально некомфортно. Эта тема всегда сильно его задевала, - просто обращайтесь ко мне в мужском роде…Пожалуйста. - Ну как скажешь, Воронеж, - всё ещё не до конца осознав ситуацию согласился СССР. - Я Григорий. - Ну Гриша… Пёс, до этого смирно лежавший на полу зашевелился и издал нечленораздельный хрип. Сразу после пробуждения он всегда агрессивен, в связи с чем Рейх попытался тяпнуть одно из воплощений за ногу, но промахнулся и получил ботинком в морду. Решив не медлить, Гриша вновь использовал свой странный глаз, и собака вновь затихла. - Надо же, он ещё работает, - восхищённо прокомментировал это действие наблюдавший за всем Союз. - Ну а куда он денется, Товарищ Союз? - Действительно… - протянул русский перед тем, как переутомившийся город отрубился, чудом свалившийся на его плечо, а не в сторону холодного, твёрдого и всё-таки имеющего свойство разбиваться иллюминатора.