Heaven and Hell: Chains On Wings

- Войдите, - расслабленно произнесла чёрная кобылица с беловатой гривой и хвостом, магическим телекинезом вынимая из своего ротика длинный ствол свежего банана, заслышав звук стука в дверь её личного кабинета. Дверь жалобно скрипнула и чуть приоткрылась. Из этого небольшого проёма появилась мордочка боязливой единорожки, зелёного цвета шерсти с хорошо уложенной фиолетовой гривой, которая тут же осмотрела видимый участок комнаты и, с дрожью в теле, тихонько вздохнула. Нервно потоптавшись на пороге, она все же решилась скользнуть в помещение и осторожно подойти к таинственной кобылице. - Вот, мисс, - пискнула кобылка и опасливо отправила книгу со странным символом, начерченным на обложке, в недолгий полет при помощи своей магической силы. - Как Вы и просили, та самая книга, что вам была нужна... Чёрная кобылица неторопливо повернулась к ней всем своим телом и наградила кобылку взглядом беспощадного хищника, который смог поймать беззащитную добычу и уже готов решить её судьбу в одно мгновение своими острыми клыками. От такого пугающе холодного взгляда гостья застыла от сильного страха, который перешёл из её души во внешность – изумрудная шёрстка резко побледнела, потеряв свой яркий былой шарм. - Молодец, Флай. - равнодушно поблагодарила кобылица, принимая в свои копыта книгу из слегка розоватого облачка, объявшего её. – Я довольна, ты хорошо поработала. Кобылка, носившая имя Флай, сглотнула и слегка съёжилась. Величественная кобылица оценивающим взглядом осмотрела книгу со всех сторон, внимательно изучая каждую её деталь, и после этого её выражение мордочки поменялось – теперь она выражала злобную не скрытую радость, бывающую лишь у обезумевших особ, когда их план становится на верные рельсы и начинает движение к триумфу. Словно эта небольшая книжонка даст ей неограниченную власть над всем и вся, позволив ей манипулировать всей Эквестрией, неся свою безумную волю по всему мирозданию. Кобылица вновь бросила свой взгляд на Флай, но теперь он был абсолютно равнодушен, без намёка на то, что единорожка лишь беспомощная жертва, которую легко настигнуть и погубить. - Ты свободна, - холодно произнесла «чёрная» особа и махнула копытом в сторону приоткрытой двери, вновь занявшись изучением таинственной книги. Флай начала осторожно пятиться назад, не осмеливаясь повернуться спиной к зловещей кобылице, но случайно наткнулась своим упругим крупом на стол, стоящий посередине затемнённого полупустого помещения, которое её «начальница» именовала «кабинетом». Стол дрогнул и с грохотом завалился набок – эхо от удара разошлось по всему помещению, неприятно воздействуя на слух. «Чёрная» слегка вздрогнула от неожиданного и неприятного звука, теряя телекинетический контроль над бананом, висевшим все это время рядом с ней в воздухе, и он тут же сорвался вниз. Кобылица медленно опустила свой удивлённый взгляд на пол, наблюдая упавший и возможно испорченный микробами банан, а затем резко перебросила оскорблённый взор на виновницу шума, отчего та поспешила мгновенно испариться из комнаты, дабы не попасть в беду. Дверь громко захлопнулась, и по другую её сторону раздался быстрый, нервный цокот копытец, отражающий перепуганное состояние единорожки от нелепой случайности. Чёрная кобылица устало вздохнула и зажгла сой рог синеватой магической аурой, поднимая телекинезом стол в его привычное положение, после чего она бережно положила на него мистическую книгу, и принялась все с таким же детским интересом её разглядывать. Потрёпанная безжалостным временем книга была абсолютно ничем не примечательна, таких довольно много на полках эзотерических библиотек, но причудливый символ в виде двух скрещённых готических кос на обложке вызывал неподдельный интерес и искреннее желание изучить её содержание. Медленными, аккуратными движениями изящных копытец кобылица открыла книгу, освобождая из неё небольшое облако пыли, которое через секунду плавно растаяло в воздухе. И тут же её глаза сильно заболели от бесчисленного количества строк на неизвестном ей языке. Перелистывая страницу за страницей, пропуская ненужные и неясные ей параграфы, кобылица остановилась на странице, где был изображён небрежный ручной рисунок похожий на тёмный конус с белыми углами, имеющий черные и слегка ободранные крылья на фоне все тех же скрещённых кос с обагрёнными лезвиями. - Видимо, это и есть то, что мне нужно... - нежно прошептала кобылица, облизнув губы тонким розовым язычком, принимаясь внимательно осматривать рисунок и следующие за ним страницы. **** Я обречённо вздохнул, наблюдая, как Хиллмор возвращается с очередной горстью камней, собранных с целью сбить треклятую бутылку. Та продолжала стоять на столике, как нерушимая скала, несмотря на непрекращающийся обстрел Хилла, славившегося до этого сказочной меткостью и ловкостью. "Снайпер" положил кучу камней рядом с собой и взял один из них. Он хорошенько размахнулся и запустил камешком в бутылку. Снова позорный промах. Камень с гулким стуком ударился об стенку, которая уже была изрядно потрёпана, как временем, так и войной, а теперь страдающая от промахов демона. Засохшая зелёная краска, некогда бывшая с этой стеной единым целым, теперь лежала небольшими кусочками на полу, символизируя собой полную разруху, которую уже никогда не собрать воедино и безнадёжность бытия в умершем мире, где уже никогда не восходит солнце. - Может, хватит этого безумия? - мрачно осведомился я, вставая с дивана, попутно взяв камень из кучки его сородичей. Я замахнулся и метнул небольшой снаряд. Удача явно сопутствует мне – камень попал точно в цель, поднимая мою самооценку на ещё одну ступень и укорачивая достоинство несчастного красноглазого «снайпера». Бутылка, сбитая мощным попаданием, с характерным жалобным звоном упала на пол и укатилась в самый тёмный угол здания. - Ну, ангельская крыльевая кость! - обиженно процедил Хиллмор, и, не сдержав порыв яростного неудовлетворения, пнул кучку камней. Те немедленно разлетелись по всей комнате с жутким грохотом, спугнув воронов на крыше нашего «особняка». Они с громким карканьем разлетелись по разным сторонам света, ища более тихое место для убежища. - Очередная победа разума над силой! - ехидно произнёс я, похлопав своего братца по плечу. - Даже я смог попасть в неё с первого раза, а ты... ещё снайпером называешься, да я бы тебе даже винтовку для учений не доверил. Тот презрительно фыркнул и мгновенно исчез через небольшую дыру в стене, образованную мощным взрывом фугасного снаряда. Я некоторое время исступлённо простоял на месте, с плохим восторгом осматривая нагоняющее уныние состояние здания – его тёмные углы, которые уже более пяти лет не освещались, надёжно храня свои тайны; обшарпанные стены, изувеченные множественными шальными огнестрельными дырами и гранатной шрапнелью, в некоторых местах она и вовсе представляла собой жалкое зрелище; пробитая неким снарядом крыша, сквозь которую можно увидеть свинцовое небо, в котором уже нет ни одного голубого чистейшего кусочка, лишь тяжёлая картина немого ужаса, словно небо видело весь земной кошмар и реки крови, уходящие в почву, и тут же закрылось защитной пеленой из серых облаков, укрывая свой изнеженный взор от ужасов Армагеддона. Все это олицетворяло собой крайне тяжёлые последствия глобальной чистки не только для мира людского, но и для многих других миров. Прошло более пятнадцати минут, прежде чем я понял, что пора тоже уходить, иначе я рискую окончательно уйти в это бесконечное уныние одного небольшого, но очень несчастного мира. - Куда он пропал, долго его уже нет… - недовольно буркнул я, хватая в руку бутылку не совсем свежего адского напитка для любителей вечного головокружения, которое я так и не допил, отвлёкшись на осмотр окружения. Одним залпом осушив её, я с силой бросил пустой сосуд в стену, превратив его единое тело в осколки, и двинулся к той дыре, через которую вышел мой брат. Выйдя, я увидел непроницаемо-тёмное небо, на фоне которого высились остовы разрушенных метеорами и снарядами небоскрёбов. Они уходили высоко в небо, словно отчаянно стремились покинуть этот мир, не вынося долгого одиночества и безысходности. Вздохнув полной грудью, я посмотрел вниз. Там были лишь пустынные улицы давным-давно зачищенного города, где уже никогда не появится даже намёк на человеческую жизнь. Нью-Йорк. Мёртвый город. Воспоминания, словно острый клинок в руках опытного маньяка. Они бьют больно и сильно, да ещё и в самые незащищённые места, даря ужасающую душевную боль, которая поедает твою сущность изнутри, заставляя чувствовать себя настоящим ничтожеством из-за ошибок прошлых лет. Отсюда просматривалась малая часть города, но даже с этого отстранённого места я мог видеть, то самое место, где я потерял веру в Отца, где я добровольно решился на измену. Отогнав эти мысли, засевшие в моем разуме, как моль на пальто, я начал искать своего умалишённого брата. Я тщательно обыскал абсолютно все прилегающие к зданию места, но так его и не нашёл. Если говорить честно, мне на него было все равно, но он же, как-никак, мой кровный брат, и родственная связь автоматически диктует действия и мысли. Хоть я его и ненавижу всем сердцем ровно так же, как и люблю – этот парадокс знаком каждому, кто испытывает сильную боль, наносимую родным или любимым, искренне желая его исчезновения, но стоит ему пропасть как тут же возникает некая гнетущая пустота в душе и разуме. Многие называют это привычкой или привязанностью такой силы, что есть готовность терпеть любую боль – я же считаю это привязанностью, не зная, почему именно. Может, это очередной сбой моего больного разума, кои насчитываются тысячами, но мне кажется, что я все же больше люблю его, нежели ненавижу, но веду себя иначе, словно боюсь показать, что он для меня не какой-то «аллер» *, а самый настоящий родной и единственный брат. Иногда ко мне приходит горькое осознание того, что, когда я был ангелом небесным, то беспокоился о нем в десять раз сильнее, и проявлял к нему яркую привязанность и любовь, но сейчас моя натура кардинально поменялась и вместе с ней - отношение к нему. Но даже сейчас я не смог полностью избавится от этого колющего под рёбрами чувства – беспокойства, и именно оно заставляло меня и любить его, и стараться быть рядом в любых моментах жизни, дабы с ним ничего плохого не произошло. Этим и объясняется моё постоянное присутствие рядом с ним все это время и моя, скрытая под толстыми слоями наигранного цинизма и показной ненависти, симпатия к нему. Я начал свой медленный спуск к улицам, с целью найти его там. Беспокойство внутри меня росло с каждой минутой его отсутствия в поле моего зрения, и я просто не мог сидеть на месте – вдруг он попал в беду и надеется на мою помощь, а я цинично брошу его, словно некую ненужную вещь. Я, конечно, поменял свою манеру поведения и мировоззрение, но не моё все ещё чуткое и доброе сердце, которое я намеренно скрываю ото всех и дарю его свет лишь тем, кто его достоин. Поэтому я лучше пойду и найду его, чего бы мне это не стоило. По пути на призрачные улицы города мне попалось много человеческих вещей и архитектурных творений: голова Статуи Свободы, снесённая ещё первым метеоритным дождём - на её каменном лице отчётливо виднелось отчаяние всего человечества в эти тяжёлые минуты; опрокинутые на землю фонари, которые уже никогда не будут освещать ночью улицы, давая людям дорогу домой сквозь ночную мглу; транспортные средства, которые не будут возить людей на работу, домой или куда-либо ещё; брошенные впопыхах или потерянные детские игрушки, которые уже никогда не поднимут их законные хозяева. Мёртвая тишина. Этот мир получил свой заслуженный покой, навсегда впав в сладкий сон. Спи сладко, мир наших младших братьев. Блаженную тишину нарушали лишь черные вороны, летающие повсюду в поисках питательной мертвечины. Их карканье эхом разносилось по пустынным улицам, придавая мёртвому городу хотя бы какое-то звучание. Они сбивались в небольшие стаи и вместе искали пропитание, но, если они находили что-то пригодное для пищи, то от их единения оставалось лишь название, ибо кушать хочется всем, а самая средняя вероятность найти еду – крайне мала. Я посмотрел на огромную тучу ворон, кружащихся над давно уже сожжённым бронетранспортёром, ища хотя бы один целый труп солдата ОСЗ (Объединённое Сопротивление Земли, спешно организованное впавшими в панику лидерами стран Земли, когда первые отряды ликвидаторов Высших принялись зачищать местность Земли). Но тела доблестных защитников этого мира давно сгнили или были съедены более удачливыми подельщиками, которые зародились ещё при первых боях между людьми и Высшими. От стаи отделился внушительных размеров ворон с горящими красными глазами, шумно махающий своими внушающими крыльями. Он некоторое время покружил вокруг меня, приветственно каркнул и сел на левое плечо. - Ну, что, Дарк, нашёл что-нибудь? - весело спросил я, повернувшись к ворону и ероша перья на его голове, превращая его в подобие лохматого орла. Примечания: *Аллер – слово из ангельского языка, переводимое как «чужак», «иностранный», «далёкий».